Социальные знания» и жизнь в сообществе

Умение оценивать знания и понимать намерения других особей отражает сложность организации психики человекообразных обезьян. Эту способность американские исследователи, следуя психологичес­кой терминологии, называют эмпатией. Она обнаруживается не толь­ко в экспериментах (см. выше), но и в естественных условиях, когда животному необходимо корректировать свое поведение не только в зависимости от действий партнеров, но и учитывая их намерения и необязательно явные тенденции в поведении.

Как известно, структура сообществ приматов, особенно челове­кообразных, весьма сложна и поддерживается благодаря разнообраз­ным индивидуализированным контактам, как агрессивным, так и дружеским. Особенности «общественного устройства» у приматов раз­ных видов представляют собой отдельную и очень обширную область этологии (см.: Гудолл, 1992; Резникова, 1998). Показано, что чем выше уровень развития когнитивных способностей вида, тем сложнее уро­вень организации сообществ. Л. В. Крушинский, оценивая роль рассу­дочной деятельности в эволюции общественных отношений у живот­ных, пришел к выводу, что между ними, возможно, существовали «взаимостимулирующие отношения», которые привели к прогрессив­но нарастающему ускорению развития обоих компонентов такой сис­темы (по принципу положительной обратной связи). Уровень когни­тивных способностей как фактор, влияющий на особенности жизни в группе, особенно очевиден при анализе социальных взаимодействий у антропоидов.

Приобретение «социальных знаний». Прямые наблюдения в приро­де свидетельствуют о важном значении для общественных отношений g группах шимпанзе и горилл способности оценивать знания сородичей ц понимать их намерения (Фосси, 1990; Гудолл, 1992; Byrne, 1998;

Tomasello, Call, 1998).

tSft- Описаны проявления способности антропоидов принимать во вни-J Т мание скрытые намерения и эмоциональный настрой партнеров, '^и5- мысленно представлять себе их возможные действия и на этой ос­нове строить свои отношения в группе.

Такие знания накапливаются у обезьян постепенно, начиная с самого рождения, как за счет непосредственного собственного опы­та, так и за счет наблюдений за другими членами группы, за их взаи­модействием между собой. В результате у обезьяны наряду с «мыслен­ной картой» местности, где она обитает, постепенно складывается и мысленное представление о том, «кто есть кто» в ее сообществе, т.е. своего рода мысленная «социальная карта». Дж. Гудолл подчеркивает, что для формирования у животного представления о своем социаль­ном статусе и его эффективного использования необходимо постоян­но «обновлять» запас знаний, внося коррективы в соответствии с из­менениями, происходящими в группе. Наконец, необходимость пра­вильно «поставить себя» в каждой новой социальной ситуации требует от обезьяны умения активно оперировать всем этим комплексом знаний.

Обобщая огромный объем наблюдений за социальными взаимо­действиями шимпанзе, Дж. Гудолл пишет, что именно в этой сфере приспособительной деятельности от животного требуется хорошее по­нимание причинно-следственных связей, мобилизация всех самых сложных познавательных способностей для достижения успеха и под­держания своего социального положения. Так, при возрастных изме­нениях иерархического статуса самцов в ряде случаев борьба за доми­нирование напоминает «состязание характеров, в котором большое значение имеют... изобретательность и упорство». Гудолл приводит многочисленные примеры такого поведения.

Низкоранговая особь может достичь желаемой цели с помощью хитроумных обходных маневров, даже при явном неодобрении «старшего по рангу». Для этого необходимо уметь планировать свои действия и манипулировать поведением сородичей, а эти ка­чества как раз и относятся к сфере разумного поведения.

Шимпанзе оценивают структуру сообщества отнюдь не только по результатам прямых агрессивных взаимодействий. По наблюдениям за контактами сородичей шимпанзе «вычисляет» полную картину отно­шений и собственное положение в иерархии: «если А гоняетБ, а Б

угрожает С, следовательно, С ниже рангом, чем А». Такое поведение некоторые авторы называют «социальные знания» («social cognition» Premack, 1983). Это дает основание предполагать, что у шимпанзе есть такая форма дедуктивного мышления, как способность к транзи­тивному заключению.

Соотношение сил в группе шимпанзе постоянно меняется, и каж­дая особь должна всегда быть настороже, уметь оперативно оценивать особенности сиюминутной ситуации и мгновенно менять в соответ­ствии с ними свое поведение, иначе может последовать суровое воз­мездие. Гудолл наблюдала, как молодой самец, уже начавший ухажи­вать за самкой, немедленно останавливался и принимал нейтральную позу, когда появлялся самец более высокого ранга.

Преднамеренное обучение детенышей — одна из важных сторон жизни антропоидов (и других высокоорганизованных животных, в том числе дельфинов). Описано, например, как горилла-мать следила за тем, что ест ее детеныш. Она кормилась, отвернувшись от детеныша, но в тот момент, когда он положил в рот лист несъедобного расте­ния, прекратила есть, силой вынула у него изо рта разжеванную мас­су и отбросила ее достаточно далеко.

Многие виды обезьян кормятся пальмовыми орехами, предвари­тельно разбивая их камнями. Навык раскалывания орехов молодые обезьяны вырабатывают постепенно. К. Бош (цит. по: Вуте, 1998) на­блюдал, как шимпанзе-мать в присутствии детеныша раскалывала орехи нарочито медленно: «показывая», как это делается. При этом она спе­циально следила за направлением взора детеныша и прекращала дей­ствия, когда тот отводил взгляд от ее рук. В обычных ситуациях («для себя») взрослые шимпанзе выполняют эти движения с такой скоро­стью, что за ними трудно уследить.

^в У человекообразной обезьяны есть понимание того, что у де-| теныша отсутствуют определенные, нужные ему знания, и она пред-в принимает специальные действия, чтобы эти знания передать.

Эти примеры четко отличаются от достаточно известных проявле­ний инстинктивной заботы о потомстве у многих видов животных.

Мартышковые обезьяны не делают попыток «исправить» невер­ные действия малыша, так же как все низшие узконосые обезьяны не делают этого и при использовании орудий (см. 4.5.1).

Для того чтобы выяснить, могут ли мартышковые обезьяны пони­мать разницу между своими собственными представлениями и знани­ями и представлениями других особей, Сифард и Чейни (Seyfarth, Cheney, 1980) провели специальные эксперименты.

Опыт состоял в следующем. Некоторым животным группы (это были ма­каки-резусы и японские макаки) предоставляли определенную информацию, которой другие не обладали. Например, мать имела возможность сообщить своему детенышу о местоположении пищи или о появлении хищника, о чем

тот был не осведомлен. У низших обезьян мать никак не пытается воздейство­вать на поведение детеныша, и, по-видимому, эти животные не принимают в расчет намерения сородичей. Такая картина вполне соответствует поведению низших обезьян в природе. Например, детеныши восточноафриканских верветок, начиная издавать крики тревоги или реагируя на сигналы других, делают много ошибок. Так, детеныш по ошибке может подать сигнал, означа­ющий появление орла, когда видит пролетающего над головой голубя. В дру­гих случаях ошибки могут быть очень опасными, если, например, услышав сигнал о появлении змеи, детеныш будет искать врага где-то вверху. В то же время Сифард и Чейни также не обнаружили доказательств того, что взрослые «исправляют» ошибки детенышей или как-то поощряют поведение тех, кто издает сигналы правильно и адекватно на них реагирует. Детеныши верветок учатся только посредством наблюдения и совершения собственных проб и ошибок. Это может быть связано с неспособностью взрослых особей оценить, что знания детенышей уступают их собственным.

Преднамеренное обучение детенышей, сходное с таковым у чело­векообразных обезьян, было описано и у дельфинов. Обычно самка дель-фина-афалины обучает детенышей издавать «персональный свист» (signature whistle). Повзрослевшие молодые самцы, покидающие родную группу, просто копируют материнский сигнал и пользуются им в даль­нейшем. Молодые самки остаются с матерью, и им нужно усвоить сиг­нал, который стал бы их «личным». При биоакустическом исследовании было обнаружено, что одна из самок сменила свой обычный сигнал на сигнал другой частоты сразу же после рождения дочери, а когда дочь его усвоила, стала опять использовать свой прежний сигнал.

^с Эти данные, по мнению Бирна (Вугпе, 1998), могут свиде-I тельствовать о способности дельфинов к оценке мысленных со-в стояний, знаний и намерений других особей (theory of mind).

Очевидно, что в основе такого поведения, в особенности умения использовать «социальную» информацию, лежит весьма высокий уро­вень когнитивной деятельности. Для осуществления подобных дей­ствий животные должны уметь постоянно сопоставлять новую и ста­рую информацию, обобщать ее и даже, как предполагает Гудолл, хра­нить в некой отвлеченной форме.

В⁶ Отвлеченное представление о структуре сообщества позволяет животному предвидеть поведение сородичей в будущем и плани-в ровать, в соответствии с этим, собственные действия.

«Социальное маневрирование и манипулирование». Дж. Гудолл опи­сывает, в частности, такой достаточно типичный пример из жизни группы шимпанзе.

Детеныш высокоранговой самки (рис. 7.6А) обычно довольно рано начи­нает замечать, что когда его мать рядом, некоторые животные (Б) ведут себя совершенно иначе, чем когда она далеко. Поэтому ему не следует пытаться отобрать у такого сородича пищу, если мать далеко и не сможет его защитить Позже он обнаруживает, что особенно осторожным ему надо быть в присут-

16-5198

Рис. 7.6. Мать далеко и «приставать» к Б опасно (пояснения см. в тек­сте, рисунок Т Никитиной).

Рис. 7.7. Эпизод «социального манев­рирования» (пояснения см в тексте, рисунок Т. Никити­ной)

ствии В — союзника Б, потому что со­циальный ранг его матери может быть недостаточным для победы над Б+в Однако если рядом с матерью находит­ся ее взрослый сын или дочь, то вмес­те они могут устрашить и эту пару Усвоив постепенно, каковы их отно­шения с другими обезьянами, он за­мечает, как они меняются в зависимо­сти от близости его самого и матери Так мало-помалу детеныш шимпанзе расширяет свои знания о «правилах по­ведения» в сообществе

В результате накопления такой информации и непосредственно­го опыта детеныш в конце кон­цов выучивается «правильно вес­ти себя» в различных ситуациях и предвидеть возможное влияние поведения — его собственного и союзников на других животных. Например, если детеныш видит, что обезьяна В атакует Г, он по­нимает, что Г может повернуться и напасть на него самого (на рис. 7.7 это изображено как «мыслен­ное представление» у А), т.е. пере­адресовать агрессию. Если А спо­собен предвидеть такой поворот событий, то он может избежать нападения Г: не попадать под го­рячую руку. Более того, если А, наблюдая взаимодействия между В и Г, понял, что В старше по ран­гу, то он сообразит, что В — более выгодный для него союзник про­тив Г, чем Г как союзник против В. Накапливая такой опыт, дете­ныш шимпанзе приобретает спо­собность ловко лавировать в самых разных ситуациях.

Подобный тип отношений называют «.социальным маневриро­ванием» и «социальным манипули­рованием».

Достоверно описаны ситуа­ции, когда шимпанзе прибегают

к некоторым уловкам, чтобы заставить сородича совершить нужное им действие или уклониться от нежелательного контакта или конфликта.

С помощью таких уловок обезьяны достигают успеха в разных си­туациях.

• мать может отвлечь капризного детеныша от опасного действия;

» зачинщик беспорядков переадресует гнев доминанта на ни в чем не повинного сородича, а сам избегает справедливого на­казания;

• обезьяна может предупредить конфликт и даже драку, отвле­кая внимание соперников с помощью только что придуман­ной инсценировки,

• обезьяна, знающая источник пищи, может увести от него со­родичей и затем воспользоваться им в одиночку и т.п.

Из многих описанных Дж Гудолл случаев упомянем о поведении молодого самца по кличке Фиган, который регулярно прибегал к самым разнообразным формам обмана сородичей в разных ситуаци­ях Особенно ярко проявились его способности, когда шимпанзе, при­ходивших в лагерь, стали регулярно подкармливать бананами с по­мощью особой кормушки. Чтобы открыть ее, нужно было отвинтить гайку и освободить рукоятку, тогда натяжение проволоки, фиксиру­ющей крышку, ослабевало и кормушка открывалась. Беда была в том, что рукоятка была удалена от кормушки' и открывшая ее обезьяна чаще всего не могла воспользоваться добычей, так как ее перехваты­вали «иждивенцы» — расположившиеся рядом с кормушкой взрос­лые самцы.

Из двух подростков, овладевших навыком открывания кормушки, только Фиган догадался, как обмануть «иждивенцев» Изображая полное безразли­чие, он потихоньку откручивал гайку, но делал вид, что не обращает на нее никакого внимания При этом он незаметно придерживал рукой или ногой рукоятку, чтобы крышка не открылась раньше времени Иногда он просижи­вал так более получаса, дожидаясь, пока разойдутся разочарованные конку­ренты, и только тогда отпускал ручку и бежал за бананами Впоследствии он изобретал все новые приемы, чтобы отвлечь остальных обезьян от места, где наблюдатели подкармливали их бананами

Такое поведение«преднамеренного обмана» принято расценивать как доказательство способности к осознанному совершению действий, которые вводят в заблуждение партнера.

Примеры того, как антропоиды прибегают к хитростям и обма­нам, столь многочисленны, что их следует считать не случайностью, а необходимым приемом, повседневным условием существования в

' Подобную методику часто применяют для изучения способности животных К совместным действиям при добывании пищи Фирсов использовал сходную ус­тановку, чтобы побудить шимпанзе к использованию орудий (см 4 5)

is-

сообществе. Именно так считают Р. Бирн и А. Уитен (Byrne, Whiten 1988), изучавшие проявления подобных способностей у шимпанзе.'

Для описания такого поведения, т.е. способности обезьяны пользо­ваться в своих целях мысленными представлениями о нюансах взаимо­отношений между другими особями группы, эти авторы ввели специ­альный термин —макиавеллизм («machiavellian intelligence»).

Макиавеллизмом они называют преднамеренное совершение дей­ствий, которые вводят в заблуждение «конкурентов» и ведут к по­лучению «обманщиком» прямой выгоды для себя.

В это понятие входит и умение осуществлять разные формы «соци­ального маневрирования»: скрывать свои намерения от окружающих, поддерживать «дружбу» с союзниками «против кого-либо», стремить­ся к примирению после конфликтов и т.п.

Р. Бирн, анализируя проявления «theory of mind» у шимпанзе и горилл в природе, подчеркивает, что случаи преднамеренного обма­на и «социального манипулирования» в их сообществах обнаружива­ются не особенно часто. Низшие обезьяны прибегают к обманам в целом чаще, чем антропоиды, однако это поведение, как правило, оказывается результатом быстрого научения по принципу «проб и ошибок» и стереотипного использования выработанных таким путем приемов, а не оперативной оценки намерений партнеров.

Характерно, что подобное «политиканство» постоянно прослежи­вается в социальном поведении шимпанзе, живущих в неволе хотя и на просторных, но все же ограниченных территориях. Здесь оно выра­жено в большей степени, чем у вольных сородичей. Предполагают, что относительная скученность создает большую напряженность со­циальных отношений и побуждает к приложению больших усилий для ее урегулирования.

РЕЗЮМЕ

В настоящее время разработаны экспериментальные мето­ды объективного изучения способности животных к самоуз­наванию как наиболее элементарному (базовому) проявле­нию сознания.

Способность к самоузнаванию существует у человекообраз­ных обезьян, есть первые данные, что она свойственна так­же дельфинам.

По способности к самоузнаванию человекообразные и низ­шие обезьяны различаются стольже четко, как и по способ­ности к планированию своих действий и прогнозированию их результата.

Способность к самоузнаванию окончательно формируется у шимпанзе в том же возрасте, что и наиболее сложные фор­мы овладения языками-посредниками, а также целенаправ­ленные орудийные действия.

Все сказанное позволяет считать, что в исследовании пре­дыстории сознания — наиболее сложной психической функции человека — сделаны первые, но принципиально важные шаги.

1. В какой форме проявляются зачатки самосознания у животных и каким видам это свойственно?

2. Какие методы используются для выявления способности выс­ших животных к оценке «знаний» и «намерений» других особей?

3. Как проявляется в социальном поведении антропоидов их спо­собность к оценке «знаний» и «намерений» сородичей?

8 СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА И МОРФОФИЗИОАОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МЫШЛЕНИЯ ЖИВОТНЫХ

Сравнительная характеристика уровня развития элементарного мыш­ления у животных разных таксономических групп. Некоторые пока­затели уровня развития мозга (относительные размеры его высших отделов, а также сложность нейронного строения и межнейронных связей), которые коррелируют со степенью развития элементарной рассудочной деятельности. Данные о дифференцированном влиянии разрушения одних и тех же структур на рассудочную деятельность и способность к обучению. Показано, что животным, обладающим хорошо развитым мозгом, доступны более сложные по логической структуре и более разнообразные задачи. Характеристики рассудоч­ной деятельности наиболее продвинутых животных, степень их сход­ства с психикой человека и отличия от психики других животных. Обсуждение параллелизма в развитии рассудочной деятельности пред­ставителей разных классов.

Современное исследование любого аспекта поведения только тогда может считаться полноценным, если авторы рассматривают его раз­витие, механизмы, эволюцию и адаптивное значение, не ограничи­ваясь наблюдениями и описаниями. В предыдущих главах был рас­смотрен практически весь диапазон форм элементарного мышления, доступных животным. Одни формы мышления достаточно примитив­ны и встречаются у низкоорганизованных животных, другие — более сложные и доступны видам, наиболее продвинутым в эволюцион­ном развитии. Интересно рассмотреть, на каких этапах филогенеза они возникли, как происходило их усложнение в эволюционном ряду, а также выяснить, какие особенности строения мозга обеспечивают проявление того или иного уровня развития рассудочной деятельности.