Органы, кажущиеся маловажными, подвержены естественному отбору 167

копания в падали, и таким образом она может быть результатом действия
гниющих веществ; по приходится очень осторожно делать такие выводы,
когда мы видим, что у всегда питающегося чистой пищей самца индюка
кожа на голове также голая. Черепные швы у молодых млекопитающих
подвинулись так далеко, что рассматривались как прекрасные адаптации,
облегчающие акт родов, и, без сомнения, они могут ему способствовать
или даже оказаться необходимыми; по так как эти швы существуют и на
черепах молодых птиц и пресмыкающихся, которым приходится только
вылупляться из яйца, то мы вправе заключить, что это строение вытекает
из самих законов роста, и только впоследствии оно сделалось полезным
при акте рождения высших животных.

Мы. почти ничего не знаем о причине каждой слабой вариации или
индивидуального различия; в этом нетрудно убедиться, если обратить
внимание па различия между породами наших одомашненных животных
в различных странах, в особенности же в странах малоцивилизованных,
где почти не применялся методический отбор. Животные, содержимые
дикарями различных стран, нередко вынуждены сами бороться за свое
существование и до некоторой степени подвергаются естественному отбору, а особи с незначительными различиями в конституции могут лучше
преуспевать в различных климатических условиях. Что касается рогатого скота, то его чувствительность к нападению мух, а также подверженность действию некоторых ядовитых растений находится в корреляпгвном
отношении с мастью, так что даже окраска животного будет подчиняться
действию естественного отбора. Некоторые наблюдатели убеждены, что
влажный климат действует на рост волос и что с ростом волос коррелятивно
связан и рост рогов. Горные породы обыкновенно отличаются от равнинных пород; гористая местность, по всей вероятности, влияет на задние
конечности вследствие их более значительного упражнения, а может быть,
и на форму таза; а затем, по закону гомологичной вариации, это может,
пожалуй, воздействовать на передние конечности и на голову. Форма
таза в свою очередь вследствие давления может повлиять и на форму некоторых частей детеныша в матке. Мы имеем полное основание утверждать,
что усиленное дыхание в высоко расположенных местностях ведет к увеличению размеров груди, и здесь опять-таки скажется корреляция. Последствия ослабленного упражнения в связи с обильным питанием, быть
может, еще более существенно для всей организации; в'этом, как показал
недавно Г. фон Натузиус (Nathusius) в своем превосходном трактате,
по-видимому, заключается главная причина глубоких модификаций,
которым подверглись породы свиней. Но наше незнание так глубоко, что
мы не можем пускаться в оценку относительного значения различных
известных и неизвестных нам причин вариации; я привел эти замечания,
только чтобы показать, что мы не способны объяснить характерные различия некоторых наших домашних пород, относительно которых тем не
менее все согласны, что они произошли путем обычного размножения от
одной или нескольких родоначальных форм. Мы не должны придавать
особое значение незнанию точной причины слабых аналогичных различий между истинными видами.

Трудности теории

Насколько верна доктрина утилитарности;
как приобретается красота

Предшествующие замечания вынуждают меня сказать несколько слов

по поводу высказанного недавно несколькими натуралистами протеста
против доктрины утилитарности, предполагающей, что каждая деталь

строения выработалась на пользу своего обладателя. Они полагают, что
многие черты строения созданы ради их красоты, для услаждения человека
или самого Творца (это последнее предположение выходит за предел

научного обсуждения), или же просто ради разнообразия, — точка зрения, которую мы уже имели случай обсудить. Если бы такая доктрина
была верна, она оказалась бы роковой для моей теории. Я вполне допускаю, что многие черты строения в настоящее время бесполезны для их
обладателей и, вероятно, не имели значения и для их предков, но это не
доказывает, что они были созданы исключительно ради красоты или многообразия. Не подлежит сомнению, что определенное действие перемен
в окружающих условиях и только что перечисленных разнообразных
причин модификаций совместно привели к результату, возможно, даже
значительному, но не связанному с осуществлением какой-бы то ни было
пользы.¹⁸ Но еще важнее другое соображение, что все главнейшие черты
организации любого живого существа определяются наследственностью;

отсюда многие черты строения не связаны в настоящее время тесно непосредственно с современным образом жизни, хотя каждое создание несомненно хорошо приспособлено к занимаемому им месту в природе.
Таким образом, мы едва ли можем полагать, что снабженные перепонками
ноги горного гуся или фрегата приносят особую пользу этим птицам,
мы не может также полагать, что сходные кости в руках обезьяны, передних ногах лошади, крыле летучей мыши и ластах тюленя особенно полезны
этим животным. Эти черты их строения мы можем с уверенностью приписать наследственности. Но снабженные перепонками ноги были несомненно столь же полезны предку горного гуся или фрегата, насколько
они полезны в настоящее время большинству современных водных птиц.
Точно так же мы можем быть уверены, что предок тюленя обладал не
ластом, а ногой с пятью пальцами, приспособленными для хождения или
хватания; мы можем предположить далее, что некоторые кости в конечностях обезьяны, лошади и летучей мыши первоначально развивались
на основании принципа полезности, по всей вероятности, путем редукции
большинства из многочисленных костей в плавнике какого-нибудь древнего рыбообразного предка всего класса. Едва ли можно решить, какую
поправку нужно внести за счет таких причин, каковы определенное изменение внешних условий, так называемые спонтанные вариации и сложные
законы роста; но мы вправе заключить, что, за этими важными исключениями, строение каждого живого существа прямо или косвенно полезно
в настоящее время или было некогда полезно для его обладателя.

¹⁹ Что касается веры, будто органические существа созданы прекрасными для услаждения человека, веры, которая, по мнению некоторых,
подрывает целиком мою теорию, я прежде всего должен заметить, что чув

Насколько верна доктрина утилитарности169

ство красоты, очевидно, зависит от свойств ума, независимо от какогонибудь реального качества, присущего предмету наслаждения; к тому жемысль о том, что признавать красивым, нельзя считать прирожденной:

или неизменной. Доказательством служит, например, тот факт, что люди
различных рас восхищаются совершенно различными типами женской
красоты. Если прекрасные предметы были созданы исключительна для
удоввльствия человека, то следовало бы доказать, что до появления человека на земле было менее красоты, чем после его выхода на арену.
Разве прелестные раковины Conus и Voluta эоценной эпохи или изящная
скульптура аммонитов вторичного периода [мезозойской эры] были созданы затем, чтобы человек по истечении веков стал любоваться ими
в коллекциях музеев? Немного имеется более прекрасных предметов, чем
мельчайшие кремниевые^панцири диатомей; что же, и они были созданы
для того, чтобы]их можно было рассматривать и любоваться ими при самых сильных увеличениях микроскопа? Красота в этих и во многих других случаях, по-видимому, исключительно зависит от симметрии роста.
Цветки считаются самыми прекрасными произведениями природы, но
они заметно контрастируют с зеленой листвой и тем самым прекрасны,
так что легко подмечаются насекомыми. Я пришел к этому заключению
на основании неизменного правила, что цветок никогда не обладает яркоокрашенным венчиком, если оплодотворяется ветром. Некоторые растения постоянно приносят двоякого рода цветки: одни открытые и окрашенные, привлекающие насекомых, другие закрытые, неокрашенные,
лишенные нектара и никогда не посещаемые насекомыми. Отсюда мы:

вправе заключить, что если бы на поверхности земли не существовало
насекомых, наши растения не были бы усыпаны прекрасными цветками,
производили бы только такие жалкие цветки, какие мы видим на сосне,
дубе, лещине, ясене или на наших злаках, шпинате, щавеле и крапиве,
которые все опыляются при содействии ветра. Подобный ход рассуждения применим и к плодам; каждый согласится, что зрелая земляника или
вишня одинаково приятны и для глаза, и на вкус, что ярко окрашенный
плод бересклета или красные ягоды падуба сами по себе красивы. Но эта
красота служит только для привлечения птиц и зверей, для того чтобы
они пожирали плоды и разносили зрелые семена; я прихожу к этому заключению на основании того правила, не представляющего ни одного
исключения, что таким образом всегда разносятся семена, заключенные
в плодах всякого рода (т. е. внутри мясистой или сочной оболочки), если
они ярко окрашены или бросаются в глаза белым или черным цветом.

С другой стороны, я охотно допускаю, что значительное число самцов»
как например все наши самые красивые птицы, некоторые рыбы, пресмыкающиеся и млекопитающие и множество великолепно окрашенных бабочек, сделались прекрасными только ради красоты; но это было достигнут»
путем полового отбора, т. е. в силу постоянного предпочтения, оказываемого самками более красивым самцам, но не ради услаждения человека.
То же верно и в применении к пению птиц. Из всего этого мы вправе заключить, что приблизительно одинаковый вкус к прекрасным краскам
л музыкальным звукам проходит через значительную часть животного-

Трудности теории

царства. У птиц и бабочек самки нередко так же прекрасно окрашены,
как и самцы; причина, по-видимому, лежит в том, что окраска, приобретенная путем полового отбора, была передана обоим полам, а не только
одним самцам. В высшей степени темный вопрос, каким образом чувство
красоты в его простейшем виде, т. е. в форме ощущения особого удовольствия, вызываемого определенными окрасками, формами и звуками, впервые возникло в уме человека и более низкоорганизованных животных.
'Та же самая трудность встречается и при обсуждении вопроса, почему
известные вкусовые ощущения и запахи приятны, а другие неприятны.
Привычка, по-видимому, во всех этих случаях играла известную роль;
но должна быть и более глубокая причина, лежащая в самом складе нервной системы у каждого вида.¹⁹

Возможно, что естественный отбор не может создавать какую-либо
модификацию, исключительно полезную для другого вида, хотя повсюду
в природе одни виды постоянно извлекают пользу из строения других.
Но естественный отбор может производить и часто производит органы,
непосредственно вредные для других животных, как например ядовитые
дубы гадюки и яйцеклад наездника, при помощи которого яйца откладываются в живые тела других насекомых. Если бы можно было доказать,
-что какая-либо часть строения была образована у одного вида исключительно на пользу другого вида, это уничтожило бы мою теорию, потому
что такая часть не могла бы быть осуществлена путем естественного отбора. Хотя много подобных утверждений можно встретить в сочинениях
по естественной истории, я не нашел ни одного, который казался бы мне
значительным. Допускают, что ядовитые зубы служат гремучей змее для
самозащиты и для убийства своей добычи, но некоторые авторы предполагают, что ее гремучий аппарат наносит ей самой вред, так как предостерегает ее жертву. Я почти также легко готов поверить, что кошка,
готовясь прыгнуть, кружит кончиком своего хвоста для того, чтобы предостеречь обреченную мышь. Гораздо вероятнее предположить, что гремучая змея пользуется своей гремушкой, кобра раскрывает свой воротник,
а шумящая гадюка надувается с громким, пронзительным шипеньем.
для того чтобы напугать многих птиц и зверей, которые, как известно.
нападают даже на самые ядовитые виды. Змеи действуют в силу того же
принципа, который заставляет курицу растопыривать перья и распускать
крылья, когда собака приближается к ее цыплятам; но у меня нет здесь
места, чтобы распространяться о тех многочисленных способах, при помощи которых животные пытаются отпугивать своих врагов.

Естественный отбор никогда не может привести к образованию у существа какой бы то ни было структуры, скорее вредной, чем полезной, потому что естественный отбор действует только на благо каждого существа
и через посредство этого блага. Никогда не сможет образоваться орган,
как заметил Пейли (Paley), со специальной целью причинять боль или
какой-либо вред его обладателю. Если подвести итог добру и злу, причиняемому каждой части организации, то в целом каждая данная часть окажется полезной. Если с течением времени при меняющихся жизненных
условиях какая-либо часть сделается вредной, она будет модифицирована,

Насколько верна доктрина утилитарности 171

а если этого не произойдет, то исчезнет само существо, как мириады их
уже исчезли.

Естественный отбор склонен лишь сделать каждое органическое существо столь же совершенным или немного более совершенным, чем
другие обитатели той же страны, с которыми оно вступает в конкуренцию.
И мы видим, что таково мерило совершенства, достигаемого в природе.
Эндемичные формы, например Новой Зеландии, совершенны при сравнении их друг с другом, но в настоящее время они быстро уступают натиску
легионов растений и животных,' ввозимых из Европы. Естественный отбор не создает абсолютного совершенства, да мы и не встречаем его в природе, насколько мы в состоянии судить. По словам Мюллера, поправка
на аберрацию света не вполне совершенна даже в этом наиболее совершенном из органов — в человеческом глазе. Гельмгольц (Helmholtz), суждения которого никто не станет оспаривать, описав в самых сильных выражениях удивительные свойства человеческого глаза, добавляет следующие замечательные слова: «Открытые нами неточности и несовершенства
оптического аппарата и изображения на ретине ничто по сравнению с несообразностями, с которыми мы только что встретились в области ощущений. Можно сказать, что природа словно тешилась, нагромождая противоречия ради того, чтобы устранить всякое основание для теории предустановленной гармонии между внешним и внутренним мирами». Если
наш разум внушает нам чувство изумления перед множеством неподражаемых изобретений в природе, то он же учит нас, что другие изобретения
менее совершенны, хотя мы в обоих случаях можем допустить ошибки.
Можем ли мы считать совершенным жало пчелы, которое при употреблении его против некоторых из врагов не может быть извлечено из-за обращенных назад зубцов и тем неизбежно причиняет смерть насекомому,
у которого вырываются внутренности.

Если мы предположим, что жало пчелы существовало у отдаленного
предка в качестве буравящего зазубренного инструмента, какие встречаются у многочисленных форм этого обширного отряда, что с тех пор
оно модифицировалось, хотя и не усовершенствовалось для выполнения
своего современного назначения, и что яд, первоначально адаптированный для совершенно иного назначения, как например образования галлов, также усилился, то, может быть, поймем, почему употребление
жала может так часто сопровождаться смертью насекомого; в самом деле,
если способность жалить окажется в общем полезной для всего сообщества, она будет соответствовать всем требованиям естественного отбора,
хотя бы и причиняла смерть немногим членам сообщества. Если мы удивляемся поистине чудесной силе обоняния, благодаря которой самцы многих насекомых разыскивают своих самок, можем ли мы в одинаковой меревосхищаться тем, что ради этой единственной цели развиваются тысячи
трутней, которые во всех других отношениях совершенно бесполезны для
сообщества и которые в конце концов умерщвляются их более трудолюбивыми и бесплодными сестрами? Возможно, это и трудно, но мы должны
восхищаться дикой инстинктивной ненавистью пчелиной матки, побуждающей ее истреблять молодых маток, своих дочерей, при самом их рож-

Трудности теории

дении или самой погибнуть в этом сражении, так как это несомненно благоприятно для всего сообщества; материнская любовь или материнская
ненависть, хотя последняя, по счастью, крайне редка, равны перед неумолимым принципом естественного отбора. Если мы восхищаемся разнообразными искусными изобретениями, с помощью которых орхидеи и многие другие растения опыляются при содействии насекомых, то можем ли
мы считать одинаково совершенной выработку нашими соснами целых
облаков пыльцы только для того, чтобы несколько пыльцевых зерен
-случайно при содействии ветра достигло семяпочек?

Краткий обзор. Законы единства типа
и условий существования охватываются теорией
естественного отбора

Мы обсудили в этой главе трудности и возражения, которые могут быть
выдвинуты против моей теории. Многие из них серьезны; но я полагаю,
что при их обсуждении нам удалось объяснить некоторые факты, остающиеся совершенно непонятными с точки зрения веры в независимые акты
творения. Мы видели, что виды в каждый данный период не безгранично
изменчивы и не связаны друг с другом множеством промежуточных градаций; причина отчасти в том, что естественный отбор — всегда процесс
крайне медленный и в каждый данный момент действует только на небольшое число форм, отчасти же в том, что самый процесс естественного отбора предполагает постоянное вытеснение и истребление предшествующих
и промежуточных градаций. Близкородственные видм, теперь занимающие непрерывные области, во многих случаях должны были образоваться,
когда область эта не была непрерывной и когда жизненные условия в ее

•различных частях не переходили нечувствительно одни в другие. Когда
две разновидности образуются в двух районах одной непрерывной области, нередко может образоваться промежуточная разновидность, приспособленная к промежуточному поясу; но по вышеизложенным соображениям эта промежуточная разновидность будет обычно представлена

-меньшим числом особей, чем те две формы, которые она соединяет; следовательно, при дальнейшем ходе модификаций эти две формы благодаря
своей большей численности будут обладать большим преимуществом над
малочисленной промежуточной разновидностью и будут обычно с успехом ее вытеснять и, наконец, истребят ее.

Мы видели в этой главе, сколь осторожными нужно быть, утверждая,
.что разные образы жизни не могут постепенно переходить друг в друга;

что летучая мышь, например, не могла образоваться путем естественного
отбора из животного, первоначально только скользившего по воздуху.

Мы видели, что вид при новых условиях жизни может менять свой
образ жизни или может иметь разнообразные привычки, порою совершенно несходные с привычками ближайших к нему видов того же рода.
Отсюда помня, что каждое органическое существо пытается жить всюду.
где оно может жить, мы можем понять, каким образом возникли такие

Краткий обзор 173

формы, как горный гусь с перепончатыми лапами, живущий на земле
дятел, ныряющие дрозды и буревестники с образом жизни чистиков.

Утверждение, что столь совершенный орган, как глаз, мог возникнуть
путем естественного отбора, способно поразить всякого; тем не менее
если мы знаем для любого органа длинный ряд градуальных усложнений,
из которых каждое полезно для его обладателя, то при меняющихся условиях жизни приобретение путем естественного отбора любой возможной
степени совершенства органа логически вполне возможно. В тех случаях,
когда нам неизвестны промежуточные или переходные стадии, мы должны
быть весьма осторожны в заключении, что они никогда и не существовали.
так как метаморфоз многих органов показывает, какие удивительные
изменения функции оказываются по крайней мере возможными. Плавательный пузырь, например, по-видимому, превратился в дышащие воздухом легкие. Один и тот же орган, исполнявший одновременно различные функции, а затем отчасти или вполне специализировавшийся на
одной из них, или два разных органа, исполнявшие одновременно одну
и ту же функцию, причем один совершенствовался благодаря содействию
другого, во многих случаях значительно облегчали такой переход.

Мы видели, что у двух существ, далеко отстоящих друг от друга в системе природы, могли образоваться отдельно и вполне независимо органы,
служащие для одной и той же цели и по внешнему виду близко между собой сходные; однако при более внимательном исследовании этих органов
почти всегда возможно найти существенные различия в их строении, и это,
разумеется, вытекает из принципа естественного отбора. С другой стороны,
самое обычное и всеобщее правило природы сводится к бесконечному разнообразию структур, служащих для достижения одной и той же цели,
и это опять-таки, естественно, вытекает из того же великого принципа.

Во многих случаях недостаток знаний не позволяет утверждать, что
известная часть (или органы) несущественна для благосостояния вида, и
потому модификация в ее строении не могла медленно [Кумулироваться
естественным отбором. Во многих других случаях модификация, по всей
вероятности, являлась прямым результатом законов вариации или роста,
независимо от того, приносили ли они какую-нибудь пользу. Но мы можем быть уверены, что и подобного рода черты строения позднее, при
новых жизненных условиях, часто использовались на благо данного вида
и подвергались дальнейшей модификации. Мы можем быть также убеждены в том, что часть, первоначально весьма важная, нередко сохранялась
(как, например, хвост водного животного у его наземных потомков),
хотя она приобретала столь малое значение, что в своем современном состоянии она и не могла бы быть приобретена путем естественного отбора.

Естественный отбор не может произвести у одного вида чего-нибудь
такого, что служило бы исключительно на пользу или во вред другому
виду, хотя он легко может произвести части, органы или выделения весьма
полезные, даже необходимые или, наоборот, крайне вредные для другого
вида, но во всех таких случаях они в то же время будут полезны для их
обладателя. Во всякой густо населенной стране естественный отбор действует через конкуренцию ее обитателей и поэтому обеспечивает успех

Трудности теории

в жизненных столкновениях только в соответствии с масштабом, свойственным данной стране. Отсюда обитатели одной, обычно меньшей страны
нередко вытесняются обитателями другой страны, обычно большей.
И это понятно; в большей стране имеется большее число особей и большеразнообразных форм, а конкуренция отличается большей суровостью;

следовательно, и мерило совершенства выше. Естественный отбор не приводит обязательно к абсолютному совершенству; насколько мы можем
судить при помощи наших ограниченных способностей, абсолютное совершенство в действительности нигде не осуществлялось.

На основании теории естественного отбора мы ясно понимаем полный
смысл старинного естественноисторического правила: «Natura non facit
saltum». Это правило, если мы ограничимся только современными обитателями земли, не вполне верно; но если мы включим все существа прошлых времен, как нам известные, так и неизвестные, то на основании этой
теории оно должно оказаться безусловно верным.

Общепризнано, что органические существа созданы по двум великим
законам — Единства Типа и Условий Существования. Под единством
типа подразумевается то основное сходство в строении, которое мы усматриваем у органических существ одного класса и которое совершенно не
зависит от их образа жизни. По моей теории единство типа объясняется
единством происхождения. Выражение «условия существования», на котором так часто настаивал знаменитый Кювье, вполне охватывается принципом естественного отбора. Естественный отбор действует либо в настоящее время путем адаптации варьирующих частей каждого существа к органическим и неорганическим условиям его жизни, либо путем адаптации
их в прошлые времена. При этом адаптациям содействовало во многих
случаях усиленное употребление или, наоборот, неупотребление частей,
на них влияло прямое действие внешних условий и они подчинялись вовсех случаях различным законам роста и вариаций. Отсюда в действительности закон Условий Существования является высшим законом, так как
он включает, через унаследование прежних вариаций и адаптации, и закон Единства Типа.

Глава VII
РАЗНООБРАЗНЫЕ ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ ТЕОРИИ
ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА¹

Долговечность. — Модификации не обязательно одновременны. — Модификации,
видимо, не приносящие прямой пользы. — Прогрессивное развитие. — Признаки
малой функциональной важности наиболее постоянны. — Предполагаемая недостаточность естественного отбора для объяснения начальных стадий полезных особенностей
строения. — Причины, препятствующие приобретению полезных особенностей путем
естественного отбора. — Градации структуры, сопровождаемые сменой функции. —
Широко различающиеся органы у представителей одного класса, развившиеся из одного и того же источника. Основания для неверия в большие и резкие модификации.

Я посвящу эту главу рассмотрению целого ряда разнообразных возражений, которые были выдвинуты против моих воззрений, так как
этим путем может лучше выясниться кое-что из обсуждавшегося ранее;

но было бы бесполезно разбирать все возражения, так как многие из них
были сделаны авторами, которые не дали себе труда понять сам предмет.
Так, например, один известный немецкий натуралист утверждал, что
самая слабая сторона моей теории заключается в том, что я рассматриваю
все органические существа как несовершенные. Между тем в действительности я говорю, что все они не настолько совершенны, какими они могли бы
быть по отношению к окружающим их условиям; и доказательством этому
служат многочисленные туземные формы во многих частях земного шара,
которые уступали свои места вторгавшимся чужеземном. Ни одно органическое существо, даже совершенно адаптированное к окружающим
условиям в одно какое-нибудь время, не могло остаться таковым после
перемен, происшедших в условиях, если само оно не изменяется соответствующим образом; и никто, конечно, не станет оспаривать того, что физические условия каждой страны, равно как и количество, и характер
ее обитателей, претерпели много перемен.

Недавно один критик, щеголяя математической точностью, утверждал,
что долговечность весьма выгодна всем видам, и поэтому сторонник естественного отбора «должен построить свое генеалогическое древо» так,
что все потомки долговечнее своих предков! Неужели наш критик не может понять, что двухлетнее растение или одно из низших животных мо
жет обитать в холодном климате и погибать там каждую зиму и, однг-.ко,
выживать из года в год при помощи своих семян или яиц благодаря пре-