Для чего необходимо подсознательное переструктурирование: мозговые механизмы психологических проблем

Физиологами давно показано, что механизмы формирования отрицательных эмоций, приводящие к «застойному», самоподдерживающемуся возбуждению, по своей сути аналогичны механизмам эпилептической болезни (Гелльгорн Э., Луфборроу Дж., 1966). Основное содержание этого процесса — замыкание «порочного круга», постоянная циркуляция возбуждения по некоторой замкнутой траектории, в пределах образовавшейся внутри мозга устойчивой структуры (очага). Обладающий подобными свойствами очаг, собственно, и организуется этой общей ритмической активностью, объединяющей разрозненные группы нервных клеток в единый ансамбль. Периодически «дремлющий» очаг может активизироваться, распространяя свое влияние на состояние всего мозга (охваченного в эти моменты общим ритмом) и определяя содержание «потока сознания» (заполняя его единым мысленным образом и эмоциональным порывом). Как указывают С.Н. Мосолов и соавт. (1994), очаг застойного возбуждения в мозге образуется в результате длительного существования периодичных подпороговых неспецифических раздражений мозговых структур в соответствии с механизмами, характерными для эпилептогенеза. Эти механизмы описаны Дж. Годдар-дом с соавт. (1969) на экспериментальной физиологической модели, получившей название «раскачки» за счет постепенного «раскачивания» защитных систем мозга слабыми, но длительное время повторяющимися раздражителями. Подобные состояния могут формироваться при хроническом повседневном («бытовом») стрессе, вызывающем неспецифическое раздражение эмоциогенных структур (лимбическая система, миндалевидный комплекс) и истощающем защитные системы: нейтрализующие проявления стресса, или стресс-лимитирующие (Меер-сон Ф.З., 1981) и ограничивающие распространение возбуждения в мозге, или антиэпилептогенные (Post R.M. е.а., 1986). Возможно, что и в той, и в другой системе функционируют одни и те же биохимические агенты (нейромедиаторы). Именно эти биологические механизмы лежат в основе способности отрицательных эмоций к самоподдержанию (Рейковский Я., 1979) и способствуют переходу неотреагированных отрицательных эмоций в существующее длительное время, стационарное состояние (Ведяев Ф.П., Воробьева Т.М., 1983). Психологически этому соответствует наличие травматичных «незавершенных гештальтов», физиологически — дисгармоничных матриц долговременной памяти, воспроизведение которых подавляется механизмами психологической защиты.

Если же, несмотря на противодействие защитных механизмов, травматичный опыт «всплывает» из глубин памяти, человек испытывает крайне негативное эмоциональное и физическое состояние. «Точное воспроизведение больших интегративных комплексов эмоциональных возбуждений прошлого (интегративных состояний нейронов, участвовавших в фиксации ответа в момент приобретения опыта) обусловливает стереотипное воссоздание соматической симптоматики некогда перенесенного патологического состояния» (Тополянский В.Д., Струковс-кая М.В., 1986). Чаще всего это происходит в спонтанных ИСС, связанных с ситуацией стресса, отвлечения внимания или сниженного уровня бодрствования: «Интенсификация хранящихся в памяти следов и превращение их в реальные ощущения [происходит] при ослаблении коркового контроля» (см. там же). Поэтому для человека очень важно освоить способы психологической саморегуляции, позволяющие управлять своим самочувствием в подобных состояниях. Итак, механизмом формирования психологических проблем представляется состояние мозга, стереотипно воспроизводящее негативный эмоциональный опыт вне зависимости от окружающей ситуации. Физиологами (Бехтерева Н.П., Камбарова Д.К., Поздеев В.К., 1978) оно рассматривается как устойчивое патологическое состояние мозга (УПС). Это состояние, однажды сформировавшись, в дальнейшем продолжает жить по своим собственным законам (доминанта по А.А. Ухтомскому или детерминанта по Г.Н. Крыжановскому) и поддерживает свое существование за счет других протекающих в мозге процессов, в ущерб им. Происходит это потому, что сформировавшийся устойчивый очаг повышенной возбудимости нервных центров подкрепляет свое возбуждение посторонними импульсами и по мере развития тормозит другие центры возбуждения. Он характеризуется способностью к суммированию возбуждения, его стойкостью и инертностью и благодаря этому «оставляет за собой в центральной нервной системе прочный, иногда неизгладимый след. В душе могут жить одновременно множество потенциальных доминант — следов от прежней жизнедеятельности. Они поочередно выплывают в поле душевной работы и ясного внимания [осознавания. — Прим. наше], живут здесь некоторое время... и затем снова погружаются вглубь... Но и при погружении из поля ясной работы сознания [в подсознание. — Прим. наше] они не замирают и не прекращают своей жизни» (Ухтомский А.А., 1950).





Описанные физиологические механизмы доминанты изначально необходимы для организма. С общебиологической точки зрения они были предназначены природой для того, чтобы играть целесообразную, приспособительную роль. Механизмы доминанты существуют и у животных, обеспечивая сохранение полезного опыта и поддержание деятельности, которая направлена на достижение результата, важного для выживания организма. У человека же в связи с его способностью отделять содержание своих психических процессов от непосредственного отражения окружающей действительности проявляется, если можно так выразиться, побочное действие доминанты. Если ее функционирование насыщается иллюзорным, оторванным от реальности содержани-

ем, при этом окрашенным негативным эмоциональным сопровождением, то она становится источником психологических проблем. То, что очаг застойного возбуждения (устойчивого патологического состояния) функционирует по законам доминанты, то есть перехватывает возбуждение у других участков коры, переключая его на себя, приводит к практически важному для целей психотерапии следствию. Самые разные раздражители, казалось бы, не имеющие отношения к доминантному очагу и индифферентные по отношению к его психологическому содержанию (внутреннему конфликту, психологической проблеме), приводят к активации этого очага. Отсюда и неотвязное «думание» о болезненной проблеме, и снижение фрустрационной толерантности, когда любой пустяк приводит к оживлению травматичных воспоминаний и появлению негативных эмоций. На этом же феномене основано использование родоначальником психоанализа 3. Фрейдом метода свободных ассоциаций для выявления подсознательных проблем. Так же, как разматывающийся клубок нити приводит к ее первоначальному узелку, так и цепочка свободных ассоциаций — фраз, произносимых пациентом, которые «сами приходят в голову», — неминуемо приводит к высказываниям, порождаемым подсознательной доминантой. Динамика формирования «комплексов», или очагов устойчивого патологического состояния мозга, созвучна динамике образования классического условного рефлекса. Вначале он проходит через стадию генерализации, когда для реализации рефлекторного ответа на стимул-сигнал происходит избыточная активация, задействующая многочисленные зоны коры головного мозга. По мере «созревания» рефлекторной реакции наблюдается как бы экономия мозговой активности, сокращение числа возбужденных участков коры, приводящая к стадии специализации, когда активация коры мозга в ответ на условный стимул ограничивается небольшим числом корковых зон, непосредственно связанных с рефлекторным ответом. Сходным образом на психологическом уровне происходит трансформация тревоги, которая носит генерализованный, беспредметный характер, в страх, направленный на конкретный предмет (Ялом И., 1999). В клинической психиатрии подобная динамика описана в отношении бредовых идей, проходящих в своем формировании через стадию кристаллизации (Урсова Л.Г., 1989). В развернутой форме это приводит к тому, что «непереваренные» фрагменты негативного опыта, первоначально проявлявшиеся «в виде переживаний страха или каких-то «непоколебимых идей» и установок, консолидируясь в долговременные следы памяти, начинают функционировать независимо от своих неосознаваемых корней. Эти беспричинные переживания [могут быть] настолько интенсивными, что дезориентируют все течение нормальной психики. При повторных воспроизведениях они преобразуются в чрезвычайно устойчивые стереотипии. Пороги их актуализации настолько снижаются, что они доминируют в переживаниях субъекта» (Попова Е.И. и соавт., 1996). (Подчеркнем, что это поистине драматическое описание заимствовано из сугубо академической, сухой научной статьи по физиологии.)

Для защиты от подобной напасти, угрожающей захватить существенную часть мозговых ресурсов, включаются физиологические механизмы психологической защиты, а именно процесс торможения соответствующих мозговых структур, ограничивающий очаг устойчивого патологического состояния защитным «валом». Этот феномен продемонстрирован Н.П. Бехтеревой (1980) на примере данных энцефалографии при эпилептической болезни, когда вокруг очага эпилептогенеза обнаруживается защитное «кольцо» торможения в виде медленных волн. По-видимому, этот механизм ограничения стационарных очагов возбуждения и лежит в основе феноменов диссоциации, когда отдельные участки мозга как бы изолируются от остальных, образуя на психологическом уровне самостоятельные «Я»—субличности. Подобный мозговой «носитель» психологической проблемы — замкнутый круг циркуляции возбуждения, отграниченный от остальных участков мозга защитным «валом» торможения, препятствующим распространению возбуждения, наглядно можно наблюдать на примере ограничения содружественных движений глаз, связанных с вытесняемыми воспоминаниями (Шапиро Ф., 1998; Сандомирский М.Е., 1995). На психологическом же уровне суть проблемы рассматривается как конфликт сознания с содержанием вытесняемой матрицы памяти. Эта ситуация внутреннего конфликта описывается в психотерапии как «край», то есть болезненная, скрывающая психологическую проблему граница осознавания (Минделл А., 2000). За ней открывается хранящаяся в подсознании информация, которую сознанию трудно принять.

Сокращение мозговых ресурсов, задействованных для реализации рефлекторного ответа, отмечается и при ограничении притока информации к сознанию. Подобное явление, называемое сужением афферента-ции (по П.К. Анохину), может приводить к тому, что доступ в сознание сохранится лишь для ограниченного потока информации из внутренней среды организма. Это информация о состоянии организма (инте-роцептивная афферентация), связанная только с определенным органом или системой органов, являющихся «местом наименьшего сопротивления», в котором и развиваются психосоматические расстройства. «Внимание больного целиком фиксируется в итоге на деятельности наиболее значимого в его представлении органа» (Тополянский В.Д., Стру-ковская М.В., 1986). Так работают физиологические механизмы сома-тизации эмоционального опыта, о которой мы писали ранее. И вот уже человек напряженно следит за своим пульсом, ожидая возможных перебоев сердечного ритма, или с тревогой прислушивается к собственному дыханию, опасаясь появления астматического приступа... Когда же содержание этого тщательно подавляемого психологической и физиологической «цензурой» материала все же «всплывает», стремясь попасть в сознание, человек начинает навязчиво «прокручивать» неприятные мысли, или совершать навязчивые немотивированные действия, или испытывать навязчивые импульсивные желания. Наличие защитного барьера, изолирующего подавляемый очаг возбуждения от контактов с сознанием, объясняет, почему лежащие в основе психологической проблемы неадаптивные представления, не соответствующие действительности, не поддаются логическому переубеждению. Более того, в ситуации выраженного стресса, когда на поддержание тратится значительная часть мозговых ресурсов, это приводит к снижению интеллектуальных возможностей человека, который на время теряет качества «здравого ума», присущие ему в спокойном состоянии. Если же возникают равные по мощности очаги возбуждения, психологическое содержание которых противоречит друг другу, то создается парадоксальное, «патовое» положение «двойного связывания» — double bind (Бейтсон Г. и соавт., 1993), отрицающее оба варианта выбора: и то не то, и это не это. Это соответствует типичной ситуации противоречий между сознанием и подсознанием, когда явно — на сознательном уровне — высказывается одно утверждение, а неявно, «между строк» — на подсознательном уровне — подразумевается (и при общении невербально — интонацией, мимикой, жестами — преподносится собеседнику) прямо противоположное. Отсюда и внутренний конфликт, противоречивость и непоследовательность поведения, колебания между полярными, взаимоисключающими точками зрения — амбивалентность. Психологическая раздвоенность, внутренний конфликт прослеживается и в случаях подчеркнутой, демонстративной односторонности поведения человека. Эти крайности представляют собой внешнее проявление внутренней «борьбы противоположностей», в которой одна из противоположных позиций благодаря механизмам психологической защиты чрезмерно усиливается. (А. Адлер называл подобный механизм гиперкомпенсацией, описывая его на примере избавления человека от комплекса неполноценности путем перерастания последнего в комплекс превосходства.) Например, подчеркнутая убежденность человека в чем-либо зачастую сопряжена с тщательно скрываемой им неуверенностью (как бы защитной попыткой убедить самого себя), а демонстративная авторитарность и самодостаточность — с тщательно маскируемой тревожностью и зависимостью.

Существенное дополнение к рассмотренной схеме заключается в том, что в формировании устойчивого патологического состояния мозга, лежащего в основе психологических проблем, принимает участие не только кора мозга, но и подкорковые структуры, среди которых необходимо особо отметить гиппокамп. Одним из важнейших физиологических механизмов их возникновения является нарушение баланса активности гиппокампа и лобной коры. В случае относительного преобладания активности гиппокампа это приводит, согласно схеме П.В. Симонова, к неадекватности отражения мозгом вероятностной структуры окружающей среды, нарушению вероятностного прогнозирования.

Гиппокамп закономерно активируется при стрессе: на его нейронах обнаружена высокая плотность рецепторов к глюкокортикоидам - «стрессовым» гормонам, вырабатываемым корой надпочечников (Uno H. е.а., 1994). Поэтому повышение содержания этих веществ, являющееся базовым физиологическим механизмом стрессовой реакции и сопровождающее состояния тревоги и депрессии (Радюк О.М., 2000), приводит к возбуждению нейронов гиппокампа. Подобные состояния повышенной активности гиппокампа, сформировавшиеся как «порочный круг» на основе эпилептогенных механизмов, могут существовать весьма длительное время. Мозг при этом завышает субъективную, ожидаемую вероятность для маловероятных событий. Отсюда — направленные на различные объекты страхи (фобии), беспричинная (генерализованная) тревожность и связанные с ней панические атаки как ошибочный, необоснованный прогноз неблагоприятных событий, которые якобы могут произойти в будущем. При появлении другого неадекватного прогноза, предсказывающего отсутствие в будущем позитивных событий, соответственно, формируется неверие в будущее, потеря интереса к жизни и развивается депрессия. Причем оба эти варианта ошибочного прогноза могут сосуществовать друг с другом. Опыт пережитых в прошлом психотравмирующих событий, стойкие болезненные воспоминания о них лежат в основе ошибочного прогноза их возможного повторения, что приводит к реактивным невротическим и депрессивным расстройствам, посттравматическому стрессовому расстройству. Важно отметить, что так как «гиппокамп-опосредованная» обработка информации осуществляется подсознательными механизмами, на базе невербального, интуитивного мышления, то это становится еще одной причиной того, что ошибочность описанных необоснованных опасений, тревоги или депрессивных проявлений не поддается коррекции на сознательном уровне, с помощью логического убеждения. Для исправления этих проблем необходимо подсознательное реструктурирование, протекающее только в измененном состоянии сознания. Для того чтобы нейтрализовать подобные «мины замедленного действия» в мозге — участки застойного, замкнутого само на себя возбуждения, которые порождают подавляемые болезненные переживания, описанный порочный круг необходимо разорвать. Тем самым человек обретает свободу выбора, получает доступ к новым, не использованным им ранее внутренним ресурсам. А для того чтобы преодолеть ограничительные барьеры, выйти из порочного замкнутого круга, необходимо объединить подавляемое содержание памяти, вытесняемый образ с другими — нейтральными либо позитивными. Наиболее простой и, пожалуй, наилучший при занятиях психологической саморегуляцией способ добиться этого — войти в осознанный контакт с текущим сенсорным опытом.

Как упоминалось ранее, осознаваемые ощущения, да и вообще любой формирующий сознание процесс образуются при объединении двух образов, первый из которых содержит перерабатываемую мозгом текущую информацию (отражение окружающей реальности либо конструирование будущего), а другой — информацию, извлекаемую из памяти (накопленный опыт или образ прошлого). «В мозгу сосуществуют в своего рода единстве противоположностей две категории (или формы) моделирования воспринимаемого мира: модель прошедше-настоящего, или ставшего, и модель предстоящего. Вторая непрерывным потоком перетекает и преобразуется в первую» (Бернштейн Н.А., 1990). Иными словами, содержание сознания определяется слиянием трех информационных потоков: (I) текущей информации, поступающей как из внешней среды, так и из внутренней среды организма и являющейся результатом совместной работы левого и правого полушарий мозга. Эта информация сравнивается (2) с моделью будущего (левополушарной) и (3) моделью, отражающей прошлый опыт (правополушарной). В результате согласования, объединения активности обоих полушарий создается комплексный, всеобъемлющий образ отражения действительности («здесь и сейчас»). Подобный «слепок реальности», или кадр ее сканирования мозгом, охватывает временной промежуток около 0,1 сек. Этот образ по принципу обратной связи непрерывно уточняется, сверяется с реальностью. Можно сказать, что все процессы сознания протекают так, чтобы уменьшить (путем самоорганизации) меру рассогласования между моделью внешнего мира, существующей в мозгу, и реальной окружающей средой (Майнцер К., 2000). Для этого проводится автоматическое наложение (суперпозиция) двух образов с циклическим сдвигом, в котором будущее переходит на место настоящего, а настоящее — прошлого. За счет этого механизма «корректировки прошлого» становится возможной психолого-коррекционная модификация хранящихся в долговременной памяти образов (завершение гештальта). Физиологически наложение друг на друга и объединение образов происходит за счет циркуляции возбуждения по замкнутому кругу, то есть кольцевидного движения волны возбуждения по коре мозга (Иваниц-кий A.M., Стрелец В.Б., 1976). Вначале возбуждение возникает в области первичных, проекционных зон задних отделов полушарий, затем распространяется на смежные с ними вторичные, или ассоциативные зоны, далее переходит в область передних отделов полушарий (лобная кора), откуда возвращается к своему источнику — первичным зонам. Этот возврат возбуждения описывается как его повторный вход (re-entering) по Дж. Эдельману или циклическая прогонка по В.Я. Сергину (1994). Он связан с синтезом первичной и переработанной информации и является физиологическим механизмом генерации образов, ощущений и других феноменов субъективного опыта (Иваницкий A.M., 1997; Edelman G.M., 1989). Циклическая прогонка возбуждения, как бегущая волна, поочередно захватывает различные участки коры мозга, соединяя их в общий контур. Тем самым образуется Как бы единый поток, в который вовлекаются и в котором «перемешиваются» различные по своей полушарной принадлежности и временной направленности образы. Этот механизм служит основой для сличения (компарации) образов, их трансформации и в конечном счете объединения (интеграции). При этом усредненная вероятность охвата возбуждением разных областей коры неодинакова; наиболее стабильна активация передних отделов левого, доминантно-речевого полушария и задних отделов — правого. Особенно отличаются вероятности синхронной активации различных областей коры «в тандеме» с зоной, ответственной за речь и осоз-навание. Распределение этих вероятностей, по-видимому, является довольно постоянным и представляет собой устойчивую характеристику индивидуальности человека, его психологический тип. Именно поэтому, как обсуждалось ранее, переход в ИСС, связанный с переходом к другому паттерну распределения мозговой активности, к альтернативной стратегии переработки информации мозгом, тем самым может рассматриваться как временный переход к характеристикам другого психологического типа.

С точки зрения синергетического описания мозга как сложной нелинейной системы описанные многократно воспроизводимые циклы перемещения фокуса максимальной активности в коре полушарий образуют фазовые траектории (аттракторы). Известно, что подобные фазовые траектории характеризуются повторяемостью и устойчивостью к возмущающим воздействиям. В то же время воздействие, незначительное по силе, но приложенное в чувствительную фазу, в критической точке этой траектории, способно ее изменить, перевести систему на другую траекторию. Это напоминает известный в синергетической парадигме «эффект бабочки» (описанный Э. Лоренцем), когда в условиях неустойчивости системы даже крайне слабое возмущающее воздействие (взмах нежных крылышек бабочки) может привести к чрезвычайному отклику (в масштабах природного катаклизма). Продолжая эту аналогию, переход из обыденного состояния сознания в измененное, если оно сопровождается позитивной реконструкцией подсознания, может оказать неоценимое воздействие на дальнейшую жизнь человека.

Что для этого необходимо?

На физиологическом уровне нужно добиться того, чтобы изменить состояние связанного с психологической проблемой очага застойного возбуждения (доминанты) и соответствующего ему устойчивого обра-за-энграммы, закрепленного в долговременной памяти. При этом необходимо учесть, что источник проблемы может корениться как в активности отдельной энграммы (или конгломерата энграмм, то есть субличности), так и в ее связях с другими. Именно на уровне взаимодействия энграмм (субличностей) чаще всего возникают противоречия, для разрешения которых нужно превратить конкуренцию энграмм в их кооперацию.

Выявление «виновной» энграммы и подготовка ее для дальнейшей трансформации требует определенной предварительной работы. Причем если в случае работы с воспоминаниями о конкретной психотрав-мирующей ситуации подобная диагностическая задача имеет единственное и очевидное решение, то в других случаях диагностика (тем более самодиагностика) существенно усложняется, напоминая известное фольклорное выражение: «Пойди туда, не знаю куда; ищи то, не знаю что». К сожалению, в некоторых психотерапевтических системах бытует поверхностное, легковесное отношение к поиску информативных подсознательных образов; можно упомянуть в качестве примера мнение К. Ректора (1995) о том, что материалом для работы над собой может послужить «банальный опыт», наподобие обыденной мечтательности или игры воображения. С подобным подходом мы не можем согласиться: в лучшем случае это приведет к неэффективности предпринимаемых человеком попыток самоанализа.

Для того чтобы запускаемая сознанием процедура поиска в глубинах бессознательного материала для психокоррекции действительно принесла искомые плоды, важно создать оптимальные условия. Человеку необходимо с помощью релаксационных и дыхательных техник перейти в состояние спокойствия, мышечного расслабления и пониженного уровня бодрствования, «усыпляющее» механизмы сознательной цензуры (поверхностное ИСС). С помощью медитативных навыков управления потоком сознания нужно очистить «мысленный экран» от мимолетных, несущественных, отвлекающих впечатлений и добиться состояния внутренней тишины, свободной от «мысленного диалога». Именно в этих условиях становятся доступными для осознавания действительно значимые образы, способные пролить свет на темные закоулки подсознания. Критерием их отбора является ощущение «момента истины», озарения, инсайта. Иными словами, интуитивно ощущаемая эмоциональная «заряженность» и информационная насыщенность, наполненность глубоким личностным смыслом.

Необходимо учесть, что подобный конфликтный или травматичный материал, как правило, вытесняется, то есть недоступен для осознавания. Поэтому в качестве первого шага по его переработке необходимо, по выражению А. Минделла, перевести содержание подавляемой матрицы памяти за «край», из заблокированного канала в другой канал восприятия и представления информации. По опыту автора, проще всего использовать подобным образом кинестетический канал, связанный с телесными ощущениями. При этом эффективным способом работы с ощущениями, а также мелкими непроизвольными движениями, является усиление (амплификация), способствующее их переводу в сферу осознавания (Минделл А., 2000).

Если осознавание травматичного материала вызывает физический и эмоциональный дискомфорт, его необходимо смягчить — трансформировать представление подобного материала за счет изменения отдельных характеристик осознаваемого образа, или субмодальностей (эта техника подробно рассмотрена в НЛП). Для зрительного канала, например, это яркость зрительного образа, его контрастность, размер и цвет. Для слухового — громкость, тембр. Для телесных ощущений — характер самого ощущения (с чем можно его сравнить), его локализация, занимаемая им площадь и характер границ (четкие или размытые), а также возможность перемещения в другие участки тела (в частности, с помощью синхронизации с дыханием). Подобная модификация мысленного образа изменяет его представленность в мозге, вовлекая в связанный с ним нейрональный ансамбль новые группы нервных клеток и отключая часть прежних связей. Все это, как правило, требует погружения в ИСС. Во время психотерапевтических процедур пациенту достаточно быть открытым и сотрудничать с психотерапевтом, помогающим войти в нужное состояние. При занятиях же психологической саморегуляцией, интроспекцией, самоанализом человек должен добиться подобного состояния самостоятельно, с помощью медитативной практики (соответствующие упражнения для внутренней работы были описаны ранее).

Возможно, потребуется не одна попытка, прежде чем в процессе самоанализа проявится образ, осознавание которого переживается как действительное интуитивное озарение. Это естественно: несмотря на кажущуюся простоту и необременительность описываемой внутренней работы (казалось бы, что может быть проще — расслабиться и помечтать), речь идет о работе в полном смысле слова. Как и любая активная деятельность, процесс работы человека над собой требует сознательных усилий и полной самоотдачи, а для внесения в работу элементов творчества — мобилизации как сознательных, так и подсознательных ресурсов.

Дальнейший интуитивный поиск, также сопровождаемый инсайтом, должен принести ответ на вопрос: в чем состоит изначальное положительное намерение анализируемой энграммы-субличности (аналогично описываемой в психоанализе «вторичной выгоде» болезненного симптома). Присутствие этого позитивного аспекта утверждается априорно уже потому, что все создаваемые субличностями проблемы, по сути, являются не чем иным, как проявлениями... психологической защиты. Просто эта защита функционирует однобоко, она несогласована с остальными «обитателями» внутрипсихического пространства- Возможно, когда-то в прошлом она действительно сыграла приспособительную роль; в дальнейшем же, ввиду инертности, негибкости, она превратилась в стереотип поведения, вступающий в противоречие с текущей ситуацией.

На следующем этапе самоанализа взаимодействие сознания и подсознания может протекать по трем сценариям, различающимся соотношением осознанных и подсознательных процессов. Вначале необходимо оценить готовность к диалогу с сознанием субличности, проекцией

которой служит полученный образ. Иными словами, наблюдаются ли закономерные изменения этого образа при мысленном обращении к нему. Если да, то подсознательный опыт доступен для коммуникации на уровне сознания и работа с ним может протекать по сценариям (б) или (в). Если же нет, то остается положиться на рациональный подход — сценарий (а). Кроме того, при коммуникации с подсознанием необходимо выяснить, согласна ли субличность на трансформацию и в случае ее отказа вернуться к рациональному сценарию.

Независимо от выбранного сценария, окончательным итогом работы будет произошедшее переструктурирование, установление нового динамического равновесия в отношениях сознания и подсознания, сопровождающееся инсайтом. Оно представляется как достигнутое новое понимание на уровне сознания и коллективное согласие, равновесие между подсознательными «Я»-субличностями на подсознательном уровне.

а) Рациональный подход (сознание «идет навстречу» подсознанию). Данный вариант близок к подходу классического, фрейдовского психоанализа, с его опорой на сильное Эго. При этом сознание идет навстречу требованиям подсознания как бы в одностороннем порядке, по собственной инициативе и без выдвижения встречных условий. Подобная работа, производимая на сознательном уровне, оказывается достаточной в том случае, когда человек может с полной ответственностью принять решение уступить требованиям подсознания. Тем самым устраняется внутрипсихический конфликт. Очевидно, что это возможно лишь тогда, когда требования реально осуществимы и не противоречат жизненным принципам индивида. Собственно, этот подход реализует рецепт решения психологических проблем и личностного роста (индиви-дуации) по К.Г. Юнгу: жить в ладу с подсознанием, прислушиваясь к его интуитивно-архетипической мудрости и на сознательном уровне действуя в соответствии с ней.

Почему этот рецепт не может быть универсальным, почему мы упоминаем дополнительные стратегии самоанализа? Дело в том, что, говоря о психологической саморегуляции в общем смысле, как способе защиты от стресса, необходимо выделить две основные стратегии активного приспособления к стрессовой ситуации. «Левополушарный» способ адаптации — стратегия «совладения» со стрессом, связанная с окружающей социальной средой, ориентированная на разрешение внешней проблемы с опорой на логический расчет и здравый смысл (problem-focused stress-coping). «Правополушарная» стратегия — полностью автономное, интровертированное внутреннее переструктурирование, не принимающее в расчет рассудочных аргументов и ориентированное на эмоции (emotion-focused stress-coping). Если первая стратегия оптимальна в том случае, когда человек может каким-либо образом влиять на внешние обстоятельства, то вторая более целесообразна, когда внешняя ситуация недоступна воздействию индивида и все, что от него зависит, — изменить свое внутреннее отношение к проблеме (Lazarus R.S., 1999, 1984). Описанный выше сценарий психологической саморегуляции в первую очередь ориентируется на «Левополушарную» адаптацию, последующие варианты внутренней перестройки в большей степени «пра-вополушарные». Если в первом случае ведущая роль в принятии решений принадлежит осознаваемому «Я», то в остальных решения принимаются более демократическим путем, в процессе активной коммуникации с подсознанием, описываемой как диалог субличностей (Цап-кин В.Н., 1992; Stone H., Winkelman S., 1985).

б) Рационально-иррациональный вариант работы (сознание договаривается с подсознанием). Рациональная часть — коммуникация с энг-раммой-субличностью на осознаваемом уровне. В общем случае общение с подсознательной частью состоит в формулировании на сознательном уровне обращенного к ней словесного запроса и наблюдении ответной реакции. Иррациональная часть — собственно ответы субличности в виде изменения интенсивности или иной модификации ее образного (телесного/зрительного/слухового/комбинированного) представления. Цель подобных «переговоров» — отделение позитивных в своей основе намерений субличности от неуместных способов их реализации и достижение договоренности с ней о замене способов ее поведения на более приемлемые для сознания (в терминологии НЛП — переформирование, re-framing). Либо переговоры с субличностью об изменении самих ее намерений на более уместные с точки зрения их соответствия общей системе ценностей, разделяемых как сознанием, так и подсознанием. Этот процесс может протекать итеративно, как ряд последовательных приближений к искомому результату, представляющих собой повторные раунды переговоров сознания с подсознательной субличностью. Возможен также вариант работы, в котором происходит коммуникация нескольких субличностей. Организатором их диалога друг с другом выступает сознательное «Я».

Подчеркнем, что описываемая коммуникация сознательного «Я» с подсознательными субличностями не имеет отношения к «расщеплению личности» и иным видам психопатологических расстройств. Имеется в виду физиологическая реакция — перестройка активности устойчивых очагов возбуждения в мозге (вытесненных комплексов, «парциальных личностей» по терминологии К..Г. Юнга). Возникает она сопряженно с активностью центров, связанных с речью и осознаванием «Я», в ответ на изменение их состояния. Последнее, будучи целенаправленным, доступным произвольному контролю, выступает в качестве инструмента управления подсознанием. При этом сознательное «Я» в итоге всегда сохраняет свою главенствующую роль, принимая полученную от субличностей информацию к сведению и используя ее по мере возможности. Речь ни в коем случае не идет о том, чтобы сознание уступило подсознательной части «бразды правления», даже на ограниченное время.

Сказанное применимо как в рамках психологической саморегуляции, так и психотерапии (НЛП, психосинтез, процессуальная терапия). Другим вариантом подобной рационально-иррациональной работы является «театрализованный» подход, или разыгрывание ролей, одна из которых имитирует сознательные логико-рациональные стереотипы поведения, другая же роль, спонтанно-иррациональная, отражает подсознательные процессы. Создание таких сложных, ролевых образов практикуется в ряде психотерапевтических методов — таких, как психодрама, гештальт-терапия и процессуальная психотерапия.

в) Иррациональный вариант (отдельные подсознательные комплексы договариваются между собой, используя сознание как посредника). При этом коммуникация осуществляется в основном на подсознательном уровне, между противостоящими друг другу субличностями (диалог полярностей). В то же время сознательному «Я» в данном сценарии отводится роль не столько пассивного наблюдателя диалога, сколько его равноправного участника. Для осуществления диалога необходимо вначале активизировать энграмму-субличность, представляющую альтернативный для сознания вариант поведения по сравнению с «проблемной» энграммой. После того как образ, связанный с «позитивной» энграм-мой, сформирован, желательно перевести его в общий с «проблемным» образом канал восприятия. Наиболее удобным в этом отношении каналом, позволяющим двум образам сосуществовать, является кинестетический. Желательно, чтобы при этом телесные проекции позитивного и негативного образов имели противоположную по отношению к вертикальной оси симметрии пространственную локализацию (и, соответственно, различную полушарную представленность). Проще всего добиться этого, когда соответствующие ощущения связаны с симметричными участками на разных половинах тела. Организующая роль созна<

Наши рекомендации