История михаила молдованова 4 страница

Комната теперь чистая, просторная, уютная — не нарадуемся. На место Бога спонтанно повесили наши старые рисунки сердца и Антона, рисующего сердце, а также персонажа под названием «Лесной бог». Изменения, натурально, пробирают до мурашек. Мне хочется рассказать маме обо всём, что происходит, я буду счастлива, если мне представится возможность сделать это, донести это когда-нибудь. Аня передала, что нас зовёт Рубцов. Я очень хочу к нему. Я увидела его в новом свете и наконец-то хочу с ним поговорить.

Октября

Пока мы были в Питере, Миша остановился у нас дома. Приехали — а он уже у нас. С утра болтали с Мишей, он нам разъяснил понятие «Гуру». Мы поняли, что Атман — наш Гуру, и очень радовались этому, писали ему счастливые эсэмэски.

После Мишиной встречи поехали с Атманом к нам домой. Пригласили целую толпу московских ищущих отмечать ведический Новый год. Было очень хорошо, радостно, уютно, и мы ощущали любовь — к Серёге и к Мише. Из всех друзей, которых мы звали, до встречи на тему Просветления дошли только две девчонки с Симорона. Миша нам объяснил про говорилку, дал ритм — у Антона она сразу полилась.

Поездка к дольменам

Восемь месяцев до Пробуждения

Итак, мы постепенно подсели на Виктора Мороза. Стали играть в его весёлую игру «найди Бога в том, чего не любишь». Молились, каялись, избавлялись от гордыни. Видели во всём, что с нами случается, уроки Бога — короче, встряли по самое не хочу.

Увидев нашу увлечённость, Серёга решил её поддержать и организовать поездку к дольменам. Почему к дольменам? Потому что Виктор Николаевич Мороз начал свои поиски Бога после грандиозного мистического опыта, который получил во время посещения этих самых дольменов. Дольмены — это камни с дырками, оставленные «древними». Вокруг них, как и вокруг любых подобных конструкций, ходят тучи мифов и легенд, одной из которых положил начало опыт Виктора Николаевича. Бог заговорил с Виктором Николаевичем, когда тот находился у дольменов. Потом Виктор Николаевич привёл к дольменам других людей, и с ними тоже заговорили Бог и его посланники. Люди стали приходить к дольменам всё чаще и получать послания и наставления, которые старались выполнить, чтобы в следующий раз к ним не было претензий, а были лишь новые задания. Вот так они и проводили время. Потом за какой-то прокол Бог устроил Виктору Николаевичу сердечный приступ, и тот угодил в больницу, где понял, что отправили его в больничную палату для того, чтобы он написал книгу и рассказал всем про дольмены.

Сергей Атман посещал лекции Мороза пять лет, до встречи с Рубцовым. На лекциях разбирались бытовые ситуации, и Мороз помогал людям понять, что та или иная ситуация значит и что через неё хочет сказать Бог. Сам Сергей тоже ездил к дольменам с группой и тоже общался с Богом — говорил, что именно после поездки к дольменам начался его путь, что именно после нее начались самые «суровые уроки». На эти слова мы и клюнули. Мы никак не могли дождаться, когда же начнутся «суровые уроки» и настоящие испытания. Когда же Бог создаст ситуацию, в которой мы покажем ему и, конечно же, себе, какие мы крутые воины духа. И будем показывать снова и снова. Ну и в итоге дождались…

К дольменам нужно было ехать на пять дней. Находились они под Новороссийском. Там же жил Виктор Николаевич Мороз. Серёга сказал, что, если удастся перед дольменами к нему попасть, это будет большая удача. Он нас благословит, после чего «работы нам на годик хватит». Мы разместили в Серёгиной группе «В контакте» объявление о том, что организуется поездка. В итоге собралось восемь человек, включая Атмана. Это были мы с Настей, Люба Ким, Аня Семёнова, Лёха, Костя К. и некто Рафаэль, которого мы видели первый раз в жизни. Некоторые ребята были из Питера, но выезжали мы из Москвы. Все собрались на вокзале, сели в поезд и поехали в Новороссийск.

По дороге Серёга созвонился с Морозом, а когда положил трубку, торжественно объявил: «Нас ждут!»

И вот Новороссийск, такси, и после непродолжительных поисков мы уже в посёлке Мороза, идём к его дому. Серёга, помимо того чтобы познакомить нас с легендой о дольменах, преследовал ещё и свои цели. Во-первых, ему хотелось взглянуть на своего учителя Пробуждённым взглядом и посмотреть, кто же он есть на самом деле. Может быть, он тоже Пробуждён? А во-вторых, ему просто хотелось сказать учителю человеческое спасибо.

Мороз оказался огромным мужчиной лет шестидесяти. Вид у него был не очень здоровый, но впечатление на людей он производил мощное. Мы расселись и начали задавать вопросы. Минут через пять выяснилось, что Мороз не знает, что такое Пробуждение, и вообще не имеет свойства напрямую отвечать на поставленные вопросы. Все его рассуждения сводились к его теории «уроков любви» и показу мистического творчества его дочери. Я быстро разочаровался и подумал, что моё первое впечатление от видео на Алтае было верным. Что-то с этим мужчиной не так. Через какое-то время в дом на вечернюю молитву стали подтягиваться люди из группы Мороза. Серёга очень рекомендовал помолиться в этой группе и попросить «убрать всё, что мешает». Я решил: может, Мороз и не в себе, но раз Серёгу от него так пропёрло, почему бы и не помолиться. Если это сработает и приведёт меня к Пробуждению, я готов молиться кому угодно и сколько угодно. Группа собралась, начался сеанс молитвы. Заиграла музыка, все закрыли глаза. Скоро в комнате началась непонятная возня. Я приоткрыл глаза и увидел, что какая-то женщина улеглась на пол и скулила, вскидывая руки к небу. У неё явно был религиозный экстаз. Мне стало неловко, и я закрыл глаза. Все эти стоны отвлекали от молитвы, и я не мог думать ни о чём, кроме как о ползающей по полу женщине.

Сеанс закончился. Мороз стал спрашивать, кто что видел. Женщина начала описывать свои грандиозные переживания, группа её поддерживала. Все чему-то радовались. Я опять почувствовал себя эзотерическим инвалидом. Когда очередь дошла до меня, я сказал, что ничего не видел. Потихоньку все стали расходиться. Я решил спросить у Виктора Николаевича, что мне мешает прийти к Богу? Он посмотрел на меня внимательно и сказал: «Терпение». Он подтвердил мои мысли.

На следующий день мы к дольменам не поехали, потому что пили, а винили в этом провидение. Серёга говорил, что к дольменам нас не пускают — не зря же мы тут все напились. Время ехать к дольменам ещё не пришло. Поехали лишь на третий день. Серёга нас отвёл к камням, велел общаться. Я честно подошёл, прислонился ухом — а вдруг правда что-то скажут, но ничего не услышал. Утверждают, что слышат не все, но многие чувствуют какое-то присутствие. Что-то необычное. Я не чувствовал ровным счётом ничего, кроме холода.

На обратной дороге мы набрали «святой воды». Вернулись в частный дом, в котором остановились. Дольмены находились в разных местах, и сами они были разными. На следующий день мы поехали к другой группе камней. Но и там я ничего не почувствовал.

Был, правда, один момент, который остался в сердце. Когда мы шли к дольменам, Серёга крепко взял меня за руку и повёл за собой, как старший брат. Мне было немного неловко, ведь в России мужики не держатся за руки, но ничего пошлого в этом, конечно же, не было. Серёга шёл и говорил мне что-то про путь и про Бога, который мне обязательно поможет. В тот момент я понял, насколько сильно этот человек верит в меня и хочет, чтобы я попал туда же, где находится он. Несмотря на всю его суровость, обусловленную жизненными невзгодами, иногда в нём вспыхивало и загоралось сердце невероятной красоты и силы, согревавшее всё вокруг. Возможно, лишь благодаря этому сердцу, а не железной воле, о которой он без устали твердил, он и Пробудился. И только благодаря этому сердцу мы оставались с ним так долго, несмотря на многие его странности.

Вечером Рафаэль (мальчик, которого до этого никто не видел и не знал) истерически засмеялся и сказал, что Пробудился. Я было поверил, но потом увидел, что он в совершенном неадеквате. Серёга с ним поговорил, заставил поотжиматься и поприседать, после чего возбуждение Рафаэля сошло на нет, но вера в своё Пробуждение не прошла. Он смотрел на всех как безумный, и мне становилось от этого страшно…

Несмотря на то что я ничего не почувствовал, мы очень сблизились с питерскими ребятами, и это мне нравилось, но настало время уезжать. В поезде мы поговорили с Серёгой о том, что было и к чему это приведёт. Он сказал, что, даже если мы ничего и не почувствовали, всё уже сделано. Что начнут происходить события, которые изменят нашу жизнь. «Хотелось бы верить», — подумал я.

Питерские ребята уезжали домой в день прибытия в Москву. У них было немного времени, и Аня Семёнова заскочила к нам домой — не помню уже зачем. Мы показали ей фотографии с нашей свадьбы, посмотрев на которые она сказала: «Ты, Антон, граф. Тебе нужно от этого графа избавиться, и Атман тебе в этом поможет, как никто другой», — и уехала.

Несмотря на разочарование в Морозе, мы ещё довольно долго играли в игру «избавься от гордыни» и «расшифруй послание Бога и поблагодари его».

Октября

Были у Мороза. Корабль восхищения его учением и преклонения перед ним, который строил Атман да и мы тоже, разбился. Помолились. И началось. Пришли в ресторан. Там Серёга жёстко меня взгрел на тему помощи Антону — типа я сую ему «записи ума» вместо настоящей помощи. Тяжело было сразу прийти в себя от такой новости.

Потом нашу общую гордыню после Мороза (мы такие офигенные ищущие и нашедшие (в случае Серёги) Просветление, а Мороз — старый безумный дед) слили дэпээсники. Всех нас вытащили из такси и обшмонали в поисках наркотиков. Мы приуныли. Потом был ночной сатсанг, где Рафаэль немного двинулся и решил, что он Пробудился, — орал, смеялся и плакал, а Атман его вытащил.

Октября

Два дня пытались попасть к дольменам, но пили весь день и всю ночь, так что выбрались только в последние два дня. Сначала был дольмен «дедушка» — болело сердце, чувствовалась благодать. На следующий день — посёлок Пшады. Дольмен вселенской матери. Накрыло ещё в Геленджике, за столом в кафе, где мы сидели в ожидании автобуса. Аня с Серёжей синхронно увидели во мне светящуюся женщину в белом, неземной красоты и мудрости. Потом весело ехали на автобусе и будто попали в «волшебный мир», в другой век, в дохристианскую эпоху. Посетили дольмен матери. Потом была прогулка к городу дольменов, полная любви. Купались в реке голышом. Дольмен «патриарх» — великий и добрый.

По дороге домой поднялась тема моей верности мужу. Серёга на меня вдруг набросился, сказал, что я как жена не должна показывать чужим своё тело. Я пыталась оправдаться, мол, купались все, но он как-то по-своему видел то, что и как я делала. В его словах было очень много ненависти ко всем неверным женщинам в его жизни и просто к женской неверности как таковой. Сказал, что, когда придёт время, будет проверка, так ли я верна и предана Антону. Было очень тяжело ощутить всё это, его картину мира применительно к себе. Меня накрывает и сильно крутит, я пытаюсь понять, что со мной не так.

Потом Антон загрустил, захотел делать практики и заниматься чем-то полезным, а не выпивать и смотреть на камни. Атман почувствовал это, очень рассердился и всех разогнал. Мы ушли спать и заперлись на замок от всей нашей странной компании. Дорога в поезде была любопытная — с отъехавшим Рафаэлем (его так до конца не отпустило) и певицей-гитаристкой из соседнего купе.

Ноября

Встретились с Таней С. Она переживает за нас, расспрашивает о том, что мы делаем, сомневается в правильности пути и в том, что наши новые друзья не шарлатаны. Мы задумались: откуда такие страхи у наших друзей? Нам кажется, что это страх подлинно или потенциально ищущих — идти туда, куда их зовёт высшее Я.

Всплыла тема красоты и уникальности прекрасной Ларисы (знакомая Ромы, с которой он пришёл к нам в гости), в которую влюбились все мальчики — от нашегоДимы (младший брат Антона) до Антона и Атмана. Меня накрыло, как никогда. Я поняла и увидела наконец, что меня очень сильно унижает, когда мой любимый муж смотрит на других, сравнивает и я оказываюсь хуже. Это просто невыносимо. Я не хочу, не умею унижаться. Очень больно, очень обидно, я молюсь, я вижу причинно-следственные связи, но не могу совладать со своими чувствами.

Дома произошло кое-что необычное. У меня внезапно полились слезы, я спонтанно начала молиться, прося прощения за гордыню перед другими девушками. У меня перед глазами вставали картины, когда я была юная, свободная, глупая, ветреная пофигистка и нравилась всем мужчинам. Мне было плевать на других женщин, на женщин этих мужчин и их чувства. Мне было даже приятно осознавать своё сиюминутное превосходство над ними, которое я читала в глазах их мужчин. И у каждой женщины я просила прощения за то, что возвышалась над ней за счёт качеств, которые не являются моей заслугой. Очень больно, тяжело, и запасы там внушительные. Простите меня, простите, пожалуйста.

Ноября

Поговорили с Таней С. о её беспокойстве за нас («Вы даёте им деньги?») и спросили, почему именно наш образ жизни её так сильно волнует, почему беспокоятнаши деньги и возможность, что нас разводят. Сказали ей, что за такой «развод», за настоящую жизнь в поиске себя настоящего, ничего нежалко.

Ноября

Антон решил встретиться с Серёжей Слюсаревым. Рассказал потом об их разговоре: каждый из них остался при своём. Сергей, по его собственным словам, никуда конкретно не идёт. Его критерий «правильности» состояния, его ориентир — благость и открытость. Также, по его словам, я агрессивна, и это плохо. А ещё наша «группа» — т. е. Оля, Атман, мы с Антоном и Анька (такой компанией мы ходили в баню с тантристами, занимающимися у Серёжи) — держится друг друга, в то время как «его ребята» открыты. Вдобавок ко всему Антон, по его мнению, пошёл к Пробуждению «из-за эго».

Сергей ушёл, а у нас вдруг поднялось очень много тем. Сначала я напряглась: почему мужчины меня сторонятся? Где они видят агрессию и холод? Я для них как будто из другого мира. Это видно по Атману, Слюсареву и другим «учителям», да и не только по ним. Я вспомнила Веру З. и её холодность, которая так задевала и бесила меня. Я догадывалась, что это неспроста. И тут Антон выдал: это всё правда, я холодная и высокомерная Снежная Королева. Меня будто огрели по голове — я была не в состоянии это принять, обомлела и минут пять не могла прийти в себя. Тогда Антон похлопал меня по плечу — мол, расслабься. Сказал, что просто помогал мне разобраться. Я обалдела.

Потом была тема замужества. Мол, я изменилась после замужества, как и все женщины, но не хочу этого признавать, а ещё не хочу признавать, что мне замужество было нужно и я обманывала Антона, демонстрируя ему только лучшие качества, — так запрограммированы делать все женщины: «продавать себя» и скрывать недостатки. Оказалось, я панически боюсь, что кто-нибудь узнает о моих тёмных сторонах, потому что они плохие и недостойные. Чувствую себя ущербной. Но Антон говорит, что чем неожиданней и полней я раскрываюсь, тем лучше. Потрясающее открытие. Как и то, что я как за шторкой прячу ото всех и от себя свои негативные качества и не хочу никому их открывать, потому что это больно, это равносильно добровольному умиранию. Сухой остаток такой: я злая, холодная, плохая жена и замужем по расчёту. Я не хочу, чтобы видели то, что я скрываю, потому что это я решаю, какой быть и что показывать. А мне нужно принять всю себя, забрать всю силу отовсюду, увидеть, кто через меня живёт, обнаружить его и подчинить себе.

Дома после всех обсуждений и откровений накатила любовь друг к другу. Я сияла как алмаз. Мы разговаривали — просто как муж и жена. Нам хотелось просто жить, без рамок и постоянной работы, потому что нам казалось, что мы слишком много работали. Это наша сильная сторона, а слабая сторона — неумение ослабить этот напор, просто жить и радоваться, открывать мир, делать что нравится, не предавать себя, не изменять себе. Мы хотим в Индию! Хотим другую йогу, Мишину. Хотим любить друг друга и радоваться друг другу, даже если на достижение этого уйдёт куча лет. Так прошли три дня без Гуру… Что же будет дальше? Очень интересно.

Ноября

Поехали на занятие по йоге, которое решили вести вместе с Атманом. Никто не пришёл, кроме Лёхи П. Ищущих нет. Как говорит Рубцов, никому ничего не надо. Ну и плевать. Надо жить. Пусть сами приходят.

Маша-Марина Штейн

Семь месяцев до Пробуждения

Дольмены как-то быстро забылись, но события действительно стали разворачиваться нешуточные. Во время очередной поездки в Питер с Серёгой Атманом я влюбился в Машу Штейн. Не знаю, что это было: провидение, карма или просто глупость, но, как бы там ни было, крышу мне снесло.

Я уже говорил, что и я, и Настя были сторонниками «свободных отношений», и, казалось, после свадьбы мало что изменилось. Правда, свободными наши отношения были только с моей стороны, так как Насте никто, кроме меня, не был нужен. В общем, нас с Машей закрутило. Я словил грандиозное самадхи, а Настя очень сильно пострадала.

Когда мы приехали в Москву, многие вещи прояснились. Мы с Настей помирились, но остался сильный фоновый стресс. Под вечер позвонила Маша и сказала, что хочет приехать, чтобы разобраться в отношениях. Я её особо не звал, но она, преодолев какие-то невероятные трудности с покупкой билетов, всё же приехала, и «вечеринка», начатая в питерской коммуналке, продолжилась. Под вечер Настя лежала на кровати «убитая» и не могла даже разговаривать. Всё это происходило на фоне планировавшегося в Москве семинара Мороза, который назывался «Семейные отношения». Мы на него собирались и, естественно, всё списали на него. Мол, нас «готовят».

Мы поговорили с Мариной (Машей), и она собиралась уехать в тот же день, так как всё, что хотели, мы выяснили. Но, уже выходя из подъезда, чтобы ехать на вокзал, она наткнулась на Серёгу Атмана, который привёл её назад. Серёга сказал, что раз уж она приехала, ей стоит задержаться на пару дней в Москве и сходить на Мороза.

Ноября

Питер. Первый день. Происходит много нехорошего — писать об этом не буду. О том нашем приезде по Питеру потом ходили и жуткие слухи, и достоверные факты. В самом начале, по пути к Аньке, у которой все тусили, я на автопилоте зашла в церковь и стала молиться какой-то иконе. Как оказалось — Ксении Петербургской. Узнала потом, что она покровительница семьи. <…> Весь день страдаю с переменным успехом… <…> У нас шок и слёзы, потрясение, потом — невероятная любовь. Я просто разрываюсь на части.

В. Мороз, семинар «Семейные отношения»

Семь месяцев до Пробуждения

Утром приехала Ольга Родионова, которая тоже хотела пойти на встречу с Морозом. Мы собрались и все вместе поехали.

Людей набиралось много, поэтому Виктор Николаевич устраивал встречу только для нас, ищущих. Обычной аудитории — престарелых домохозяек — слава богу, не было. Мороз удивился, что так много молодых людей, и начал выступление. Тема семинара — «Семейные отношения» — в связи с недавними событиями была для нас очень актуальна. Несмотря на мой скепсис по отношению к учению Мороза, я слушал очень внимательно. Но не потому, что Виктор Николаевич обладал какими-то сверхспособностями (этого я, кстати, не отрицал, но из-за моего стойкого отвращения к разного рода религиям, мне не нравилась его форма подачи), а просто потому, что он был мудрым и приятным человеком, многое повидавшим за свою жизнь. Всё, что он говорил, было интересно, и я, отбросив предубеждения по отношению к форме, в очередной раз многое для себя почерпнул.

Семинар длился два дня. На второй день, перед заключительной частью, Мороз устраивал личную консультацию, и мы с Настей на неё пошли. У него действительно был какой-то дар, в полной мере раскрывавшийся именно во время подобных консультаций. Мы спросили, в чём наша проблема. Мороз ответил, что Настя слишком сильно держится за меня и поэтому я ей изменяю, ведь такова природа мужчины: он всё делает наоборот. Мне же он сказал, чтобы, несмотря на это, я старался не изменять, потому что ни к чему хорошему измены не приведут. Всё просто, банально, но ничего другого нам и не требовалось.

После консультаций проходила заключительная часть, на которой Мороз говорил про детей. У нас с Настей уже был разговор о детях, и она дала мне понять, что хочет ребёнка, но я был не готов. Мне казалось, что заботы о детях могут помешать Просветлению, которое было для меня важнее. Мороз говорил о том, что настоящая проверка отношений начинается только после появления ребёнка. Ребёнок высвечивает в родителях все скрытое, вскрывает это. С тем, что вылезает, приходится разбираться, и многие пары этого не выдерживают. Ещё он говорил, что если уж мы тут собрались для того, чтобы познать Бога, то ребёнок — это самый естественный природный инструмент, позволяющий обнаружить всё, что Бог от нас скрывает. Он объяснил, как на энергетическом уровне люди блокируют свою жизнь, используя контрацептивы и не позволяя ребёнку появиться. Сказал, что таким образом мы тормозим свою эволюцию. Я слушал это, соглашаясь практически с каждым словом, и в какой-то момент согласился окончательно. Решил, что контрацептивами больше пользоваться не буду. Если Богу будет угодно послать нам ребёнка, то пусть он это сделает. А Пробуждение, если это действительно эволюционный процесс, никуда не денется. Даже если и денется, то, по крайней мере, Настя будет счастлива. И тут случилось что-то невероятное. По моему позвоночнику снизу вверх пробежал физически ощутимый обжигающий энергетический разряд. Позвоночник выпрямился, и всё тело начало звенеть. «Ни хрена себе», — только и успел подумать я. Во мне будто бы какую-то пробку выбило. Энергия продолжала струиться, а я только и мог, что повторять про себя: «Спасибо, спасибо, спасибо…»

Ноября

На следующий день вслед за нами приехала Марина Штейн. <… > Я осуждала происходящее, но ничего не делала, поступившись собой. <…> В какой-то момент стало очень плохо, потом всё рассосалось. <…> Всё это меня выжало просто досуха, и по физическим ощущениям, и ощущениям от мира я почти умерла. <…> На семинар Мороза «Семейные отношения» приехала Ольга Родионова, которая потащила нас в Новодевичий монастырь. Там я молилась, как могла, после чего нашла 100 рублей. Атман сказал, что за проделанную работу.

Перед встречей с Морозом мы пошли к нему на консультацию. Многое обговорили: отношения и блоки, запросы и ожидания — всё, что мешает мужу и жене идти друг к другу. Мороз подтвердил все наши предположения. Марина наконец уехала. Мы остались с Олей и Серёгой и всю ночь рисовали. Началась новая эпопея.

Рождение Насти

Семь месяцев до Пробуждения

Все эти передряги с Машей и Морозом даром не прошли. В Насте что-то изменилось. Если раньше она ничего не говорила мне по поводу моих выходок, а только тихо терпела, стараясь не показывать, что ей больно, то теперь она хотя бы начала напрямую говорить о том, что совершенно их не хочет и что они причиняют ей ужасную боль. Я сказал, что понимаю её, но иногда ничего поделать с собой не могу и не знаю, как я поведу себя в следующий раз. И тут Бог, недолго думая, решил нам послать возможность проверки. У меня был день рождения, и к нам в гости пришли девушки, ищущие истину или того, что дадут. Я запал на одну из них. Тогда Настя подошла и в присутствии этой девочки впервые в жизни высказала мне то, что копилось годами: «Если тебе нужна п…а, то иди ты в п…у!» Развернулась и ушла. Я понял, что Бог именно этого Настиного проявления добивался. В тот день родилась Настя-воин, а я перестал бегать по девочкам.

Позже, когда мы поговорили в спокойной обстановке, выяснилось, что Настя терпела всё это потому, что боялась: если начнёт заявлять о своих правах, то потеряет меня, и готова была жертвовать собой ради сохранения отношений — пусть даже такой ценой. Ведь для меня так были важны «свободные отношения». Даже Слюсарев на свадьбе, венчая нас, с тантрической гордостью за своих учеников объявил: «Эти двое позволяют друг другу буквально всё…» Позже я часто вспоминал эту фразу, думая о том, в какие дебри может завести человеческая погоня за мнимой свободой без знания о свободе истинной.

После этого разговора и всех предшествовавших ему событий Настя стала другой. До того дня все — и Атман, и я, и даже Мороз на консультации — говорили ей, что она что-то скрывает, в чём-то обманывает себя и других… Но никто не мог чётко сформулировать причину, по которой от неё исходило это впечатление. Мы с Серёгой даже придумали для этого термин: 20 % лжи. Это выглядело как некая прослойка, которую она не видела. 20 % чего-то лживого, лежащего в самом фундаменте её личности и мешающего ей жить. После «рождения Насти» злосчастные 20 %, позволяющие мне ходить «налево», исчезли навсегда. Настя стала цельной.

Ноября

Мы сидели на дне рождения Антона, уютно смотрели фильмы. Потом стало скучно, и мы позвали нескольких ищущих. Пришли преимущественно мальчики — Теймур, Лёха П., Ромка, а также Таня П. и Лариса. Было очень весело и душевно. Серёга танцевал и читал Атман-рэп — белый импровизированный стих про Пробуждение, было очень смешно. Серёга с Антоном напали на меня, найти «20 % лжи», которые всегда сводили меня с ума. Я поняла, что обманываю себя и других, что не могу эти 20 % откинуть — не знаю как, не знаю, в чём они заключаются, и от этого очень тошно. Закончилось все семейным скандалом и другими неприятными сценами. <…> Я поняла, что боюсь агрессии, и тем не менее Антон не может силой во мне ничего ломать. Потом всё закончилось, и мы уснули в абсолютном мире и гармонии друг с другом.

Ноября

Не помню, что было днём, но мы позвали Юльку С. со Светкой П., Ирку С., Катю З. и ещё двух ищущих девочек. Первые ушли через час, З. не вошла в дверь даже, испугавшись неясно чего, а девочки решили остаться. Антон в своём стиле на нетрезвую голову увлёкся одной из них, а она была не против. И тут произошло чудо: впервые за годы совместной жизни я позволила себе проявиться целиком. Я, не боясь, что правильные, гостеприимные и приличные жёны не должны себя так вести, яростно и честно сказала всё, что я думаю на эту тему, в лицо ему и всем присутствующим. Меня пробила дрожь, и я, как никогда прежде, ощутила своё Я. Это стоило всего, что я пережила. Антон смотрел на меня восхищённо. Серёга в углу хихикал — это он меня спровоцировал на этот шаг.

Потом пару дней был «отходняк»: мы гуляли, смотрели фильмы, болтали. Провели целый день в «Шоколаднице». Расстраивались, что ничего не клеится с группой Атмана и с мероприятиями, что ищущие разбежались, что никому ничего не надо. За сайт браться не хочется. Мы решили больше ни за кем не бегать. Легли спать. Пришли без звонка те две девочки с дня рождения. Не смогли сказать, что им нужно. Мы были в шоке и отправили их спать. Антон не стал никого спасать и лечить, и я им горжусь.

Ноября

Сегодня первый день, когда мы остались с Антоном наедине. Мне важно было поговорить с ним о том, что происходило со мной в последние безумные дни. Мы пошли в кафе и говорили о том, что я всегда, с нашей первой встречи, подстраивалась под Антона, предавая себя настоящую, что панически боялась его потерять, потому что тогда потеряла бы путь. Ради того, чтобы оставаться с ним, я была согласна на все, даже на полное самоуничтожение. Я втёрлась к нему в доверие и разрешала ему всё. И даже помогала ему в том, что делало мне больно. Это отличало меня от всех женщин, которых он встречал, и я это знала. Мне казалось, что он меня любит за что-то конкретное, боялась, что любое слово поперёк заставит его прогнать меня. Всё это нам помог вскрыть Серёга, разбиравший наши отношения по косточкам. Я больше всего на свете боялась, что он, способный вертеть людьми как хочет, разлучит нас с Антоном. Он действительно провоцировал нас на это: то подталкивал Антона ходить с ним по бабам, то заставлял меня задаваться вопросом: на фига мне такой муж, а если посмотреть ещё шире — на фига такая прилипала, как я, нужна ему? В конце разговора я почувствовала невероятную радость и облегчение, Антон нарисовал меня почти переплывшей реку и стоящей одной ногой на спасительном берегу, но по-прежнему цепляющейся за Антона-соломинку и не желающей сделать первый самостоятельный шаг — вместе с ним, но без опоры на него.

Рубцов отверг Атмана

Шесть месяцев до Пробуждения

Наши рекомендации