Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 6 страница

Мы немного говорим о работе, потом об общих знакомых, а потом начинаем рассказывать истории. Сначала о пьянках — и, естественно, в соревновании, кто больше всех напился, побеждает Ник. Потом о том, как мы в пьяном виде садились за руль, и о встречах с полицией. Я признаюсь, что однажды познакомилась с парнем, который пригласил меня на свидание, а потом появился в доме у моих родителей в полицейской форме. На этот раз побеждаю я.

Дальше мы вспоминаем наши худшие свидания и смеемся до колик, когда Сэл рассказывает, как она ответила на объявление колонки «Одинокие сердца», а потом по фотографии, присланной ей, влюбилась по уши. Но, когда произошла очная встреча, подающий надежды мужчина оказался толстым, лысым коротышкой!

— Наверное, думал, что я не замечу разницы! — хохочет Сэл.

А мы с Ником ломаем голову: что бы такое придумать, чтобы перещеголять ее. У Ника потрясающая история о тайном преследовании. Он познакомился в баре с блондиночкой с модельной внешностью. Они встретились несколько раз, и он понял, что она совершенно неинтересна. Она была именно такой, какими представляют моделей, — тупой блондинкой, — и он бросил ее. Потом блондинка замучила его телефонными звонками, каждый день появлялась у него дома, писала ему письма, где описывала день их свадьбы и в конце концов набросилась на него с кухонным ножом, крича, что если он не достанется ей, то не достанется никому.

Сэл и я замерли, открыв рот.

— Это ужасно! — говорю я. — И что же ты сделал?

— Попытался отнять у нее пистолет, но не смог, вот появился полицейский. Она взяла его в заложники, а потом застрелила. Дом окружили, а ее отправили в психушку. — Он печально качает головой.

— Подожди, — говорю я, — ты же сказал, что у нее был кухонный нож, а не пистолет.

— Правда? О, черт. — Он пожимает плечами. — Ну все равно, признайтесь, история была отличная.

— Ты все выдумал? — Сэл в замешательстве.

— Не совсем, — отвечает он, — это случилось на самом деле. Только не со мной, а с Миком в сериале «Бруксайд».

— Ник! — Я смеюсь. — Ты неисправим!

Мы допиваем кофе, и Сэл начинает зевать. Ник просит счет. Я не спрашиваю его, пойдет ли он ко мне, потому что мы оба уже знаем, что да. Когда Сэл предлагает подвезти Ника до метро, он говорит нет, и она краснеет.

Мы прощаемся с Сэл и идем в мою квартиру, и, когда мы входим, возникает неловкая ситуация: на автоответчике горит красная лампочка. Она показывает, что у меня четыре сообщения.

Я не могу прослушать автоответчик сейчас — не потому, что это могут быть сообщения от других мужчин, а из-за Джулс. Я-то Джулс знаю. Наверняка она оставила сообщение вроде: «Где ты? Опять трахаешься?», или «Надеюсь, ты ходить после прошлой ночи можешь», или «Как поживает наш любовничек?» А я умру, просто умру, если Ник услышит это!

— У тебя сообщения, — говорит он и садится.

— Да, наверное, от мамы или от Джулс. Сейчас уже поздно перезванивать. Завтра послушаю.

Он встает и целует меня в шею.

— Значит, темноволосые красавцы тебе не звонят?

— Если бы! — смеюсь я, но потом принимаю серьезный вид. — Никас...

По моему голосу он чувствует, что я хочу сказать что-то важное, поэтому отходит и говорит:

— Я что, плохо себя вел? Я что-то не так сделал, да? Что же?

— Нет, — смеюсь я. — Просто я хочу, чтобы ты знал, что, пока мы вместе, я ни с кем больше спать не собираюсь.

Он серьезно кивает и обдумывает то, что я сказала.

— Хорошо, — отвечает он, — я чувствую то же самое. Я понимаю, что между нами ничего серьезного быть не может, но согласен, что, пока мы вместе, мы не будем спать с кем-то еще. И если кто-то из нас захочет этого, мы честно признаемся и поговорим.

— Отлично, — я целую его, но в глубине души надеюсь, что он никогда не признается в чем-то таком и, если кто-то из нас встретит другого и, как он выразился, «захочет этого», это буду я.

Глава 9

Как я могу отказаться прийти на ужин к Джулс, когда Ник сидит рядом со мной в квартире и слышит каждое слово? Я точно знаю, что слышит, потому что он улыбается, как полоумный и кивает. Дело не в том, что мне не хочется идти, а в том, что не уверена, найдет ли Ник общий язык с моими друзьями. Особенно после того, как вчера вечером я познакомилась с его компанией.

Справедливости ради надо сказать, что мои друзья явно поприветливей. Боже, вчера я чувствовала себя так, будто меня через мясорубку пропустили, и едва ли это моя вина.

Мягко говоря, это было похоже на кошмар из фильма ужасов. Его друзья будто пришельцы с другой планеты. Я-то думала, мы с Ником вдвоем проведем вечер, но, стоило нам встретиться, он сказал, что договорился с друзьями, испросил, не возражаю ли я. Я сказала, что нет, хотя, конечно, умирала от любопытства. Мне хотелось познакомиться с ними — узнать, что это за люди и чем занимаются, ведь, кроме Сэл, я никого не знала.

В ту самую минуту, как мы вошли в паб, я поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Потому что паб пабу рознь. Мне вообще не нравятся пабы, но в тех редких случаях, когда приходится там бывать, я выбираю те, что похожи или на деревенские трактиры в центре Лондона, или на рестораны. Главное — чтобы внутри было чисто, светло, уютно. Но я никогда не суну и кончика носа в настоящий старый паб, темное, грязное, прокуренное место с пергидрольными официантками и жуликоватыми посетителями, заключающими сделки за барной стойкой. Я могла бы назвать несколько таких заведений, но не хочу, чтобы мне потом досталось, — ведь люди, посещающие такие пабы, способны на всякое.

Это было именно такое место. Только еще более темное, грязное и прокуренное, чем самые безобразные пабы в моем воображении. Сквозь клубы дыма я увидела группу людей в дальнем конце — они прекратили разговаривать, когда мы вошли, и замахали Нику. А потом оглядели меня с головы до ног.

Я специально нарядилась для такого случая: кроссовки, джинсы и свободный свитер. Ну и что, что свитер был от «Николь Фархи»? Я это называю одеждой на каждый день. Ну да, на мне были украшения, но из серебра, и только те, кто разбирается в моде, поняли бы, что они от «Динни Холл».

Но женщины из компании Ника в моде не разбирались и явно игнорировали макияж. Я же была лишь чуть-чуть накрашена, так, что вообще не было заметно, но все равно чувствовала, как они пялятся на мою помаду, и мне хотелось убежать и спрятаться.

А одежда! Боже мой, они были одеты, будто вышли на демонстрацию рабочей партии — грязные джинсы, ботинки «Доктор Мартенс», растянутые, бесформенные свитера с дырками и — я не шучу — даже с пятнами. С первого взгляда было понятно: мы не поладим.

Мужчины же, столпившиеся вокруг крошечного столика, были похожи на студентов-второгодников. Нет, скорее, оставленных на третий или четвертый год. По крайней мере у меня чистые джинсы, подумала я с отвращением, разглядывая их, пока они оценивающе пялились на меня.

Я сразу поняла, что возненавижу их, но буду обворожительной и вежливой и заставлю полюбить себя, потому что это все-таки друзья Ника. Нужно сделать над собой усилие.

— Это Джоанна, — говорит Ник, указывая на грязную блондинку, которая, нахмурившись, сверлит меня взглядом.

— Очень приятно.

Я протягиваю руку.

Она с изумлением обменивается взглядами с соседкой, долго думает, потом ухмыляется и наконец очень вяло пожимает мою руку и резко отдергивает свою.

— Это Пит. — И я проделываю то же самое с Питом, только он не удосуживается пожать мне руку, просто отрывается от пивной кружки и цедит сквозь зубы:

— Все путем?

— Да, спасибо, — отвечаю я. — А у вас?

Он ничего не говорит, только ухмыляется.

— Рог, Сэм, Крис, Лось.

— Извините?

— Это имя у меня такое, — говорит Лось. — Все путем?

Ник идет к барной стойке за выпивкой, и я с отвращением замечаю, что все женщины пьют пиво. Но это не значит, что я тоже буду. Ну уж нет.

И вот я стою как истукан и жду, пока кто-нибудь из мужчин предложит мне табурет. Но никто и не собирается: они просто продолжают разговаривать о Тони Блэре и «ублюдках лейбористах». В конце концов я подхожу к соседнему столику и сама подтаскиваю от него табурет, взгромождаюсь рядом с Джоанной и пытаюсь быть дружелюбной.

— Красивый свитер, — безбожно вру я. Мне всегда казалось, что лучший способ завоевать друзей — делать комплименты. Тогда они точно не смогут возненавидеть тебя. — Где ты его купила?

— На рынке в Кэмдене, — шипит она с отвращением и отворачивается.

— Ты, значит, Либби, — говорит Рог.

Я вздыхаю с облегчением, потому что наконец-то кто-то со мной заговорил, причем приветливо.

— Мы много о тебе слышали.

— О, — я вежливо улыбаюсь. — Надеюсь, много хорошего?

Он подергивает плечами.

— Чем ты занимаешься, Рог? — отваживаюсь спросить я, не забыв упомянуть в предложении его имя — я где-то прочитала, что, если часто повторять имя человека, он начинает хорошо к тебе относиться.

Он смотрит на меня несколько секунд, потом подергивает плечами и говорит:

— Ничем.

— О. — Я не имею понятия, о чем с ним говорить дальше, но не отчаиваюсь. — А чем бы ты хотел заниматься?

— Ничем. — Он опять подергивает плечами.

— Он врет, — говорит Джоанна и поворачивается ко мне, — он художник.

— Неужели? — спрашиваю я. — Что ты рисуешь?

— Абстрактные картины.

Боже, тут я зашла в тупик.

— Ты работаешь в пиаре, да? — спрашивает Крис.

И только тут я понимаю, что это не мужчина, а женщина.

Я благодарно киваю.

— По-моему, это пустая трата времени, — агрессивно говорит она. — Ты же ничего не делаешь, никому не помогаешь, просто стелешься перед этими тупыми долбаными знаменитостями.

— На самом деле я обожаю свою работу, — ощетиниваюсь я, — а где ты работаешь?

— Я работаю в Гринписе, — отвечает она. — И не смогла бы терпеть такую работу, как у тебя. По крайней мере я-то точно знаю, что тружусь во благо планеты.

— Это с какой стати? Ты что, ездила китов спасать? — невинно спрашиваю я.

Она фыркает.

— Я лично не ездила, но организовала эту поездку.

Возникает тишина, и все смотрят в свои стаканы. Я вижу, как Крис обменивается осуждающими взглядами с Питом, и понимаю, что это связано со мной.

— Ты рядом живешь? — спрашивает Джоанна, похоже, единственная нормальная среди всего этого сброда, — заметьте, я говорю «нормальная», а не «милая».

Я качаю головой.

— Я живу в Лэдброук Гроув.

— Да? У меня там друзья, — говорит она, — у них потрясающая квартира в доме Ассоциации недвижимости, просто огромная. Ты снимаешь квартиру?

— Нет, у меня собственная, — гордо говорю я.

— Как же ты ее купила?

— Долго копила на первоначальный взнос, — вру я, потому что знаю: если скажу, что мне ее купили родители, все начнут шипеть на меня и плеваться, и живой я отсюда не выйду.

— Ты, наверное, кучу денег зарабатываешь, — говорит она.

Все остальные пялятся на меня и ждут, что же я скажу.

— Нет, — я пытаюсь засмеяться. — Я просто разумно трачу деньги.

— Если бы у меня вообще были деньги, я бы тоже их разумно тратила, — говорит Джоанна.

— А где ты работаешь?

— Нигде, — она качает головой. — Я на пособии.

Тут я снова захожу в тупик. Было бы глупо повторять ошибку и спрашивать, кем бы она хотела работать, если бы не была на пособии.

— Мы тут говорили о новом лейбористском правительстве, — включается в разговор Лось. — Что ты думаешь по этому поводу?

— Я считаю, что все они — ненадежные ублюдки, — решительно отвечаю я.

— Да? — спрашивает Лось. — Даже Блэр?

О черт. И что мне теперь отвечать? Мне кажется, Тони Блэр очень даже симпатичный, но почему-то я подозреваю, что не стоит это говорить.

— Особенно Блэр, — говорю я.

Слава богу, они начинают кивать. Вроде бы удалось пройти какой-то тест. Только, к сожалению, этого ненадолго хватает. Я тихонько сижу, а они говорят о политике, и мне остается только молить бога, чтобы кто-нибудь снова не спросил моего мнения.

Ник возвращается, обнимает меня и шепчет:

— Извини, в баре огромная очередь. Ты в порядке?

Что мне было ответить? Что его друзья — отвратительные отморозки? Что они грубые и пошлые? Что лучше сидеть дома и смотреть в потолок, чем находиться здесь, в этом безобразном пабе, с этими безобразными людьми? Я так не могу — смелости не хватает, и я просто киваю.

Весь вечер я не проронила ни слова, впрочем, все и так игнорировали мое присутствие. Ник пытался вовлечь меня в разговор, но его приятели все время говорили о политике. Я сидела и думала: какого черта я тут делаю?

Каждый раз, когда Ник спрашивал, все ли в порядке, я отвечала: да, в порядке. Но он же должен был понять, что мне нехорошо, раз я так притихла. Обычно, когда я в компании знакомых или людей, которые мне нравятся, я чувствую себя уверенно, но, стоит оказаться среди тех, кто настроен враждебно и недружелюбно, просто захлопываюсь, как моллюск.

В конце концов, часов в десять, я не выдерживаю.

— Ник, — шепчу я, — у меня голова болит. Может, пойдем?

Ник с удивлением смотрит на меня, потому что он-то как раз в ударе и ему явно весело.

— Ты уверена? — говорит он. — Что же ты раньше не сказала?

— Я думала, само пройдет, — вру я и встаю. — Было приятно познакомиться, — вру очередной раз; как только мы оказываемся снаружи, издаю громкий вздох облегчения.

— Неужели все было так ужасно? — спрашивает Ник.

— Мне очень жаль, — говорю я. — Я уверена, что на самом деле они замечательные люди, но со мной они вели себя просто ужасно и мне было жутко неприятно.

— Боже, прости, Либби. — Он обнимает меня. — Я просто тупица. Мне почему-то кажется, что с моими друзьями легко ладить. Они иногда странно ведут себя с незнакомыми людьми, но не думал, что все будет так ужасно. Надо было давно уйти.

— Не беспокойся.

Я зарываюсь лицом ему в плечо, и мы идем вниз по улице.

— Пойдем ко мне?

Ник кивает. Думаю, не надо объяснять, что после этого безобразного вечера все, чего мне хочется, — оказаться дома, где меня будут окружать мои вещи, в своей кровати, где мне будет спокойно, уютно и безопасно.

Мы добираемся до моей квартиры, и тут звонит Джулс.

— Привет, — говорит она. — Мы с Джейми устраиваем вечеринку на следующей неделе. Не хочешь наконец познакомить нас со знаменитым Ником?

О боже, Ник и кучка адвокатов — такое же жалкое зрелище, как я и кучка упертых социалистов. Я уже готова сказать «нет», но тут Ник начинает оживленно кивать, потому что Джулс, конечно же, говорила так громко, что ему было слышно каждое слово.

— Он сидит рядом со мной, — предупреждаю я, — и кивает, поэтому, наверное, придется согласиться.

— В среду вечером, в восемь тридцать, особенно не наряжайся.

— О'кей, — говорю я.

Ник улыбается, заинтригованный перспективой знакомства с моими друзьями.

— Наконец-то я познакомлюсь с Джулс, — говорит он, когда я опускаю трубку. — Расскажи мне о ней. Кто ее муж? А их друзья?

Я начинаю смеяться, потому что Ник щекочется, и кричу, чтобы он прекратил, но вдруг он становится нежным и серьезным и нежно целует меня в губы. Я никогда раньше не занималась сексом на своем диванчике и скажу вам, это очень приятно, поэтому я прощаю ему все: и этот дерьмовый вечер, и то, что у него такие дерьмовые друзья. Я бы ему сейчас все что угодно простила.

«...Особенно не наряжайся», — сказала Джулс. Это может означать все что угодно, но никак не джинсы и кроссовки. Ник никогда не видел мои наряды, не представляю, что он подумает. Я знаю, что хорошо выгляжу в дорогих шмотках, но не хочу, чтобы он считал, что мы живем в разных мирах. Хоть это и правда. Вдруг тогда он захочет прекратить наши отношения?

Конечно, у нас все равно нет будущего, но каждый раз, когда я думаю об этом, накатывает тоска. Мне постоянно хочется его видеть — раньше такого не было, — и существует реальная угроза, что я потеряю над собой контроль.

Но я же взрослая — справлюсь с этим. Да, он мне очень нравится — больше, чем я планировала, — но это же ничего не значит? Я же не буду расставаться с ним по этой причине. Пусть все останется как есть, может, у меня просто период такой, а через какое-то время я снова стану невозмутимо спокойной, собранной и независимой.

Его друзей я сразу возненавидела, поэтому жутко нервничаю: мне так хочется, чтобы он нашел общий язык с моими. Мне важно получить их одобрение. Он наверняка им понравится, ведь он такой раскованный, смешной и милый! Наверное, нужно просто подождать и посмотреть, что получится.

Я стою в своей спальне, повсюду раскидана одежда. Мы с Ником договорились встретиться на станции метро. Учитывая, что с тех пор, как мы с Ником начали встречаться, я полностью изменила имидж, я уже не знаю, что к чему подходит. Мне хочется выглядеть изысканно, но не как сорокалетняя тетка, а модно, в духе последних тенденций. И в конце концов у меня это получается.

Я выбираю платье песочного цвета с рисунком, обтягивающее бедра и почти прозрачное, босоножки «Прада» на очень высоком каблуке, с ремешками. Возможно, с туфлями я и переборщила, но в них легче почувствовать себя неотразимой, а мне сегодня очень нужно прямо-таки излучать уверенность.

Я осторожно наношу макияж, совсем немного, просто чтобы подчеркнуть глаза и губы, и, когда смотрю на себя в зеркало, мне кажется, что выгляжу потрясающе. Может, я кажусь самовлюбленной, но всегда приятно осознавать, что можешь так смотреться. Пусть в этих чертовых босоножках трудно передвигаться, я все равно настоящая красавица!

Приехав на станцию, застываю, не веря своим глазам, — он тоже нарядился! На нем не обычная униформа — джинсы и кроссовки, — а хлопковые брюки, коричневые ботинки на шнурках и мягкая голубая рубашка, которая подчеркивает цвет глаз. Он выглядит великолепно и вдруг начинает нравиться мне еще больше.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорю я, садясь в машину, и тут замечаю, что на левой полочке его рубашки вышит знакомый символ — игрок в поло.

— Это что, рубашка от «Ральфа Лорена»?! — восклицаю я, оправившись от шока, и понимаю, что выгляжу глупо: логотип «Ральфа Лорена» невозможно спутать ни с каким другим.

Но, если Ник носит такую рубашку, скорее всего это подделка.

— Да, — отвечает он. — И что?

— Где ты ее купил?

— Моя мать мне все это купила в прошлом году, но я ни разу эти вещи не надевал.

— Понятно, — смеюсь я. — Я никогда тебя раньше в них не видела. Ник, ты выглядишь потрясающе.

Он очень смущен. Боже, да я бы за него замуж вышла, если бы он так всегда одевался. Хотя нет, не вышла бы, это я просто так выразилась.

Ник смотрит на меня и издает протяжный свист — прямо как волк из мультика.

— Боже, — он рассматривает мой наряд. — Ты выглядишь невероятно.

— Невероятно хорошо или плохо?

— Невероятно сексуально, — отвечает он и изумленно качает головой, а мое сердце в этот момент грозит раздуться от счастья, так что в машине места не хватит. — Давай никуда не пойдем, вернемся к тебе, и я тебя растерзаю.

Я смеюсь, смотрю на него и понимаю, что он наполовину серьезен.

— Ты нервничаешь! — Я поражена.

— Нет, — говорит он, но слишком поспешно.

— Да! Ник, в чем дело?

— Я вовсе не нервничаю, — повторяет он и замолкает. — Ну ладно. Может, только капельку.

— Почему?

— Я в первый раз встречаюсь с твоими друзьями, а Джулс твоя лучшая подруга и я хочу произвести впечатление.

Какой он милый.

— Какой ты милый.

— Не говори так, — ворчит он, — терпеть не могу, когда ты так говоришь.

— Извини, — говорю я, тянусь и целую его. — Но ты действительно милый.

Глава 10

— Я думала, ты устраиваешь тихий ужин в тесном кругу. — Я отвожу Джулс в сторону и сердито шепчу ей в ухо: — Ты не предупреждала, что у тебя вечеринка!

— Ну, ты же знаешь, — отмахивается она. — Сначала я пригласила только шесть человек, потом еще парочку, потом кто-то позвонил и сказал, что тоже хочет кого-то пригласить, и мы не успели опомниться, как гостей уже было шестнадцать. Но разве это проблема?

— Нет, — бормочу я.

И правда, никаких проблем, вот только надо предупреждать о таком. Я думала, что проще познакомить Ника со всеми за обычным ужином. Это было бы более интимно и менее напряженно. Хотя, может, все к лучшему.

— И где же он? — говорит Джулс, оглядывая комнату.

— Ник! — зову его я и, озираясь, обнаруживаю, что Ник уже разговаривает с Джейми. — Познакомься с Джулс.

Джейми улыбается: видно, ему понравился Ник. Они подходят, здороваются, и Джейми целует меня.

— Джулс, это Ник. Ник, это Джулс.

Ник вежливо протягивает руку, и я подавляю смешок: ведь это так не похоже на Ника. Джулс просто смеется и целует его в щеку.

— Добро пожаловать на нашу вечеринку, — говорит она, — наконец-то мы познакомились.

— Очень приятно, — отвечает Ник. — Я много о вас слышал. — Он наконец расслабился.

— Не так много, как мы о вас. — Она подмигивает мне.

— О тебе я тоже много слышал, — говорит Ник и гладит Тома, серого персидского котенка, который трется о его ноги. — Привет, Том. — Он почесывает котенка под подбородком, и тот начинает урчать, как моторчик. — Хороший котик!

— Ник, — говорит Джулс, — ты принят в наше общество. Тот, кто любит кошек, — желанный гость в этом доме.

— У моих родителей две кошки, — отвечает Ник. — Я ужасно скучаю по ним, но было бы несправедливо завести кота здесь, в городе. Ведь у меня нет сада.

Я с удивлением гляжу на Ника: никогда бы не подумала, что он любит кошек. Но что действительно поражает меня, так это то, что он не перестает преподносить мне сюрпризы. Сначала одежда, купленная его матерью, теперь кошки. Как может быть, что у его матери такой хороший вкус? То, что моя мать обычно привозит из отпуска, невозможно носить — это самые отвратительные шмотки. Огромные, бесформенные футболки, на которых написано: «Моя мама поехала на Майорку, и все, что мне досталось, — эта вшивая футболка». У меня таких штук десять: я засунула их подальше в шкаф. Все намереваюсь использовать их как ночные рубашки, но мне даже смотреть на эти несчастные распашонки противно, не то что надеть их. Но «Ральф Лорен» — боже мой! Моя мать не поняла бы, кто такой Ральф Лорен, даже если бы он самолично подошел к ней и представился.

— От Либби я знаю, ты писатель, — говорит Джейми.

Ник кивает.

— Но пока не достиг больших успехов. К сожалению.

— Наверное, ты пишешь роман.

— Да.

— Я всегда хотел написать книгу, — признается Джейми. — Удивляюсь, как тебе хватает собранности садиться и писать каждый день.

— Все удивляются. Но сейчас уже наступает такой момент, когда я чувствую, что мне пора искать другую работу. Эта книга для меня как первая любовь, но я не знаю, сколько еще смогу выдержать. В ответ на мои письма приходят только отказы.

— Какую работу ты бы хотел найти? — спрашивает Джулс.

У меня глаза загораются: в первый раз слышу, чтобы Ник упомянул о работе.

— Может, на телевидении: писать сценарии, что-нибудь в этом роде.

— Тогда тебе надо познакомиться с Чарльзом. — Она поворачивается к Джейми. — Чарльз — продюсер постановок в одной из телекомпаний.

Джейми кивает.

— Он приятель Мары, нашей подруги. Они скоро придут, я вас представлю.

— Кто еще будет? — спрашиваю я.

Джулс быстро перечисляет имена, и, конечно же, это все пары. Слава богу, на этот раз мне не пришлось отклонить приглашение на вечеринку из-за боязни оказаться на ней одной.

— О, и у меня для тебя сюрприз.

— Для меня? — Я обожаю сюрпризы, хотя притворяюсь, что терпеть их не могу.

— Да. — Она смотрит на часы, и тут раздается звонок в дверь. — Может, это он. Пойдем со мной. — Я следую за ней, и, стоит нам покинуть комнату, она хватает меня и шепчет: — Он просто прелесть!

— Я знаю, — тоже шепотом отвечаю я.

— Правда, он действительно прелесть! Такой красивый! И милый!

— Я знаю. — Я счастливо улыбаюсь.

Снова звонят в дверь.

— Хорошо, хорошо, — ворчит Джулс и бежит открывать. — Бегу!

Это Джинни и Ричард, парочка, которую я уже раньше встречала. Оба очень милые и обаятельные, хотя он слегка подавляет своими напыщенными манерами.

Я стою позади, пока они целуют Джулс и здороваются. Потом Ричард широко улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать воздух рядом с моими щеками.

— Либби! — восклицает он. — Как здорово снова тебя увидеть!

Джинни проделывает то же самое, и затем мы вчетвером направляемся в гостиную. Джейми здоровается с вновь прибывшими и уходит за напитками.

— Ник! — вдруг восклицает Ричард. — Не могу поверить!

Я стою с открытым ртом, глядя, как Ник и Ричард обнимаются и пожимают друг другу руки.

— Боже, что ты здесь делаешь?

— Я с Либби, — отвечает Ник.

— Что? Ты и Либби?

Он кивает.

— Фантастика! — Ричард оборачивается ко мне. — Я Ника сто лет не видел. Мы вместе учились в школе.

В школе? Но я-то думала, Ричард учился в...

— Ты же учился в «Стоу», — я в изумлении уставилась на Ричарда.

— Именно так, — кивает он. — Мы оба там учились.

— Ты никогда не говорил, что учился в «Стоу», — говорю я Нику.

Он пожимает плечами.

— Ты никогда не спрашивала.

— Мир тесен, — говорит Джулс.

Она явно рада, что ее гости так поладили друг с другом. Снова звенит звонок.

Заходят еще несколько семейных пар, некоторых из них я знаю. Все они хорошо одеты, с хорошими манерами и отлично себя чувствуют, потягивая коктейли и ведя светскую беседу. Ричард и Ник покатываются от смеха, вспоминая школьные времена.

Я настолько поражена тем, что Ник — выпускник престижной школы, что совершенно забыла о своем сюрпризе. Но раздается звонок, и в дверях появляется знакомое лицо. Я чуть не проливаю свой коктейль от неожиданности. Джулс улыбается, а я визжу:

— Олли!

Это мой любимый братец, он заходит и крепко сжимает меня в объятиях.

— Хотел сделать тебе сюрприз, — говорит он.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, задыхаясь от восторга.

— Я ему позвонила, — говорит Джулс. — Что за вечеринка без нашего Олли!

— Только ради бога, не говори матери, — просит он. — Она меня убьет, если узнает, что я в Лондоне и не остановился у нее.

— А где ты остановился? Хочешь, побудь у меня?

— Нет, — он качает головой, — я остановился у Кэролин.

И тут я замечаю высокую, загорелую девушку, стоящую в дверях.

— Кэролин, — он знаком подзывает ее, — это моя сестра Либби.

Я пожимаю ей руку, и она тут же начинает мне нравиться — у нее теплая улыбка, она естественно красива, без всякого макияжа, и с обожанием смотрит на Олли. Что-то подсказывает мне: они явно больше, чем просто хорошие друзья.

— Я так рада с тобой познакомиться, — говорит она. — Олли все время о тебе рассказывает.

— Вы вместе работаете?

Она кивает.

— Я социолог. Так мы и познакомились.

Я смотрю на Олли и почти незаметно киваю. Это означает, что его выбор мной одобрен. Кэролин ничего не замечает, и Олли улыбается.

— О боже, где Ник? — говорю я и оглядываюсь.

— Ник? — спрашивает Олли. — Что еще за Ник? Твоя последняя жертва?

Тут я вижу, как Ник выходит из кухни, и зову его, чтобы познакомить с Олли. Выясняется — еще одно невероятное открытие, — что Ник, как и Олли, большой фанат «Манчестер юнайтед», и уже через минуту они оживленно болтают, как закадычные друзья.

Джулс знакомит Кэролин с Джинни и увлекает меня на кухню, чтобы я помогла приготовить угощение.

— Кажется, все нашли общий язык, — говорит она.

Я знаю, что она нервничала: Джулс всегда нервничает, когда собирает вместе незнакомых людей. Но у нее вечеринки удаются. Конечно, не считая тех, на которых собираются одни парочки. Я не говорю, что они неудачные, просто я на них не хожу — откуда мне знать?

— Вот уж не думала, что Ник так всем понравится.

— Почему? — спрашивает Джулс, открывая духовку и вынимая нечто источающее божественный аромат. — Почему не думала?

— Боже, Джулс, если бы ты видела его друзей, то поняла бы почему. Та компания не имеет ничего общего с нами.

— Но он всем нравится, — говорит она. — Кажется, он чувствует себя прекрасно.

Это действительно так — Ник, похоже, чувствует себя здесь даже уютнее, чем я. А ведь это мои лучшие друзья! Но не поймите меня неправильно. Мне это очень даже нравится.

— Не понимаю, почему ты продолжаешь твердить, что у вас нет будущего, — говорит Джулс, открывая кухонный шкаф. — По-моему, вы идеальная пара.

— Это только на первый взгляд, Джулс. Ты его не знаешь.

— А что мне нужно знать? Он красив, явно умен, и вам хорошо вместе. Я не вижу проблемы.

Как я могу объяснить ей, почему Ник мне не подходит? Я знаю, что с ним никогда не смогу оставить работу и наши дети должны будут ходить в обычную школу, где они, скорее всего, попадут в плохую компанию и начнут принимать наркотики или станут членами подростковой банды. Как я могу объяснить ей, что я лучше сгорю заживо, чем стану замученной проблемами матерью, которая вынуждена зарабатывать на хлеб и растить детей одновременно? Я всегда буду похожа на чучело, потому что у меня не будет ни времени, ни денег, чтобы следить за собой. Об одежде от модных дизайнеров придется забыть, если только такие, как Джулс, не сжалятся надо мной и не подарят какие-нибудь обноски. Придется попрощаться с модными ресторанами и барами, которые я так люблю. В тех редких случаях, когда мы будем выходить куда-нибудь поужинать, это будут дешевые семейные заведения.