М.е. салтыков-щедрин повесть о том как один мужик 2 генералов прокормил 4 страница

Не погуби девического сердца.

Отходят и садятся на крыльце избы Мураша.

Б р у с и л о

Однако нам Мизгирь в глаза смеется.

Ну, братцы, жаль, не на меня напал!

Не очень-то со мной разговоришься.

Не стал бы я терпеть обидных слов,

Своих ребят чужому-чуженину

Не выдал бы на посмеянье.

М а л ы ш

Ой ли?

А что ж бы ты?

Б р у с и л о

Да не тебе чета.

Уж, кажется...

(Засучивает рукава.)

М а л ы ш

Начни, а мы посмотрим.

Б р у с и л о

Крутенек я и на руку тяжел.

Уж лучше вы меня свяжите, братцы,

Чтоб не было беды какой.

М а л ы ш

Смотри,

Коль сунешься, не пяться.

Б р у с и л о

Невозможно,

Попотчую, небитым из слободки

Не выпущу. Курилка, задирай!

К у р и л к а

(Мизгирю)

Эй ты, Мизгирь, послушай, брат, робята

Обиделись.

М и з г и р ь

(встает с крыльца)

На что?

К у р и л к а

На грубость.

М и з г и р ь

Будто?

К у р и л к а

Уж верно так.

М и з г и р ь

(подходя к Курилке)

А ты обижен тоже?

Ну, что ж молчишь!

К у р и л к а

Да я-то ничего.

М и з г и р ь

Так прочь поди; да поумней пошлите

Кого-нибудь.

К у р и л к а

А я небось дурак,

По-твоему?

М и з г и р ь

Дурак и есть.

К у р и л к а

За дело ж

Сбирается тебя побить Брусило.

М и з г и р ь

Брусило? Где? Какой такой? Кажите!

Давай его!

М а л ы ш

(удерживает Брусила)

Куда же ты? Постой!

М и з г и р ь

Брусило ты! Поди сюда поближе!

Б р у с и л о

(парням, которые его подталкивают)

Да полно вам!

(Мизгирю.)

Не слушай, государь!

Известно, так дурачимся, для шутки,

Промеж себя.

Р а д у ш к а

Эх, горе-богатырь!

Да так тебе и надо.

М а л у ш а

Ништо им!

У них в глазах и нас возьмут чужие.

К у р и л к а

А мы пойдем за девками чужими.

Р а д у ш к а

А мы об вас и думать позабыли.

Девки и парни расходятся врозь.

К у п а в а

(парням)

Не стыдно ль вам? К девице-слобожанке

Жених пришел, его приветить нужно;

А вы на брань и драку лезть готовы.

М а л ы ш

Брусило здесь зажига.

Б р у с и л о

Непорядок -

Чужих ребят пускать в слободку. Сами

Вспокаетесь, - останемся без девок,

Купаву взять и без него умели б.

К у п а в а

Умел бы ты, да я-то не умею

Любить тебя, вот горе.

(Девушкам.)

Запевайте,

Подруженьки, веселую погромче!

Пойдем в лужок да заведем кружок!

Девушки запевают: "Ай во поле липонька" - и уходят;

парни за ними, поодаль. Лель садится подле

Снегурочки и оплетает рожок берестой. Купава с

Мизгирем подходят к Снегурочке.

К у п а в а

Снегурочка, потешь свою подружку

В последний раз, в останешний,- пойдем

Круги водить, играть на Красной горке.

Не долго мне резвиться-веселиться,

Последний день моей девичьей воли,

Снегурочка, последний.

С н е г у р о ч к а

Я, Купава,

Иду с тобой, возьмем и Леля. Пряжу

Снесу домой и побегу за вами.

(Уходит в избу.)

К у п а в а

(Мизгирю)

Сердечный друг, пойдем! Они догонят.

М и з г и р ь

Постой, постой!

К у п а в а

Девицы за слободкой

Полком стоят и ждут.

М и з г и р ь

Твоя подружка

Снегурочка; а Лель у вас при чем?

Снегурочка выходит, за ней Бобыль и Бобылиха.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Снегурочка, Купава, Мизгирь, Лель, Бобыль, Бобылиха.

К у п а в а

Снегурочке без Леля будет скучно.

М и з г и р ь

Да правда ли? Не веселей ли будет

Снегурочке со мной идти?

К у п а в а

А я-то?

М и з г и р ь

А ты возьми хоть Леля.

К у п а в а

Как же, милый?

Ведь я твоя, твоя; одна могила

Разлучит нас.

М и з г и р ь

Пойдешь ли ты, иль нет,

А я останусь здесь.

Б о б ы л ь

Покорно просим.

К у п а в а

Закрой сперва сыпучими песками

Глаза мои, доской тяжелой сердце

У бедненькой Купавы раздави,

Тогда бери другую. Очи видеть

Разлучницы не будут, горя злого

Ревнивое сердечко не учует.

Снегурочка, завистница, отдай

Дружка назад!

С н е г у р о ч к а

Подружка дорогая,

И ты, дружок ее, оставьте нас.

Слова твои обидно, больно слушать.

Снегурочка чужая вам. Прощайте!

Ни счастьем вы пред нами не хвалитесь,

Ни в зависти меня не упрекайте!

(Хочет идти.)

М и з г и р ь

(удерживает ее)

Снегурочка, останься! Кто счастливец

Любовник твой?

С н е г у р о ч к а

Никто.

М и з г и р ь

Так буду я.

(Купаве)

Смотри туда, Купава! Видишь, Солнце

На западе, в лучах зари вечерней,

В пурпуровом тумане утопает!

Воротится ль оно назад?

К у п а в а

Для Солнца

Возврата нет.

М и з г и р ь

И для любви погасшей

Возврата нет, Купава.

К у п а в а

Горе, горе!

Голубушки-подружки, воротитесь!

(Убегает.)

М и з г и р ь

Люби меня, Снегурочка! Дарами

Бесценными красу твою осыплю

Бесценную.

С н е г у р о ч к а

Любви моей не купишь.

М и з г и р ь

И жизнь свою отдам в придачу. Слуги,

Казну мою несите!

Б о б ы л и х а

(Снегурочке)

Ты, с ума-то

Великого, не вздумай отказаться!

Б о б ы л ь

Мешки тащат, Снегурочка, попомни

Родителей!

Б о б ы л и х а

Не пронесли бы мимо.

А так в глазах и заплясала кика

Рогатая с окатным жемчугом.

С н е г у р о ч к а

Сбирайте дань, завистливые люди,

С подружкина несчастья, богатейте

Моим стыдом. Не жалуйтесь, согласна

Притворствовать для ваших барышей.

Б о б ы л ь

Попотчевал бы гостя, да не знаю,

Чего подать: сотов медовых, меду

Стоялого серебряную стопу,

Коврижку ли медовую да бражки?

М и з г и р ь

Чего не жаль, того и дай.

Б о б ы л ь

Помилуй,

Жалею ль я. Чего душе угодно?

М и з г и р ь

Подай медку!

Б о б ы л ь

Какой тебе по нраву:

Малиновый аль вишневый, инбирный?

М и з г и р ь

Какой-нибудь.

Б о б ы л ь

И всякого довольно,

Да не у нас, а у соседей. Веришь,

Шаром кати - ни корки хлеба в доме,

Ни зернушка в сусеке, ни копейки

Железной нет в мошне у Бобыля.

М и з г и р ь

Бери мешок, старик, - пойдет в задаток

За дочь твою.

Б о б ы л ь

Тащи в избу, старуха,

Корпи над ним! Покорно благодарствуй!

Теперь медком и бражкой разживемся,

Попотчую тебя и сам напьюсь.

М и з г и р ь

Давать казну, так знать за что. Уж Леля

Подальше ты держи, а то разладим.

Рассоримся, старик.

Б о б ы л ь

Такое ль дело,

Чтоб ссориться! Велик ли Лель, помилуй!

Да как тебе угодно, так и будет, -

Велишь прогнать, прогоним.

М и з г и р ь

Прогони!

Б о б ы л ь

Снегурочка! Не полюбилось гостю,

Что Лель торчит перед глазами. Дочка,

Скажи ему, чтоб он гулял кругом

Да около, сторонкой обходил

Бобыльский двор! А у избы толочься

Не для чего, мол, друг любезный, так-то!

С н е г у р о ч к а

Поди от нас, уйди подальше, Лель!

Не я гоню, нужда велит.

Л е л ь

Прощайте!

С н е г у р о ч к а

О чем же ты заплакал? Эти слезы

О чем, скажи!

Л е л ь

Когда сама заплачешь,

Узнаешь ты, о чем и люди плачут.

(Отходит.)

М и з г и р ь

(обнимая Снегурочку)

Не знаешь ты цены своей красе.

По свету я гулял торговым гостем,

На пестрые базары мусульман

Заглядывал; со всех сторон красавиц

Везут туда армяне и морские

Разбойники, но красоты подобной

На свете мне встречать не приходилось.

Входит Купава с девушками и парнями.

Мураш сходит с крыльца.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Снегурочка, Мизгирь, Бобыль, Лель, Купава,

Мураш, Радушка, Малуша, Малыш, Брусило,

Курилка, берендеи и берендейки.

К у п а в а

Голубушки-подружки, поглядите!

Отец, гляди, в слезах твоя Купава!

Тоска ее за горло душит, сухи

Уста ее горячие; а он -

С разлучницей, веселый, прямо в очи

Уставился, глядит, не наглядится.

М у р а ш

Да как же так?

М а л ы ш

Диковина, ребята.

Р а д у ш к а

Обидел он Купаву кровно.

М а л у ш а

Всех,

Обидел всех девиц.

М у р а ш

Такого дела

Не слыхано у честных берендеев.

К у п а в а

Скажи, злодеи, при всем честном народе,

Тогда ли ты обманывал Купаву,

Когда в любви ей клялся? Или вправду

Любил ее и обманул теперь,

Позарившись несытыми очами

На новую добычу? Говори!

М и з г и р ь

К чему слова! Для сердца нет указки.

Немало клятв безумных приберешь

В пылу любви, немало обещаний;

Да разве их запомнишь после? Клятвы

Цепями ты считаешь, я - словами,

Не помню их, и сердца не вяжу:

Вольно ему любить и разлюбить;

Любил тебя, теперь люблю другую,

Снегурочку.

Р а д у ш к а

Обидно берендейкам

Такую речь от берендея слышать.

Б р у с и л о

Чего еще! Уж хуже не бывает.

М у р а ш

Давно живу, и старые порядки

Известны мне довольно. Берендеи,

Любимые богами, жили честно.

Без страха дочь мы парню поручали,

Венок для нас - порука их любви

И верности до смерти. И ни разу

Изменою венок поруган не был,

И девушки не ведали обмана,

Не ведали обиды.

Р а д у ш к а

Всем обида,

Обида всем девицам-берендейкам!

К у п а в а

За что же ты Купаву разлюбил?

М и з г и р ь

Влюбленному всего дороже скромность

И робкая оглядка у девицы;

Сам-друг она, оставшись с милым, ищет

Как будто где себе защиты взором.

Опушены стыдливые глаза,

Ресницами покрыты; лишь украдкой

Мелькнет сквозь них молящий нежно взор.

Одной рукой ревниво держит друга,

Другой его отталкивает прочь.

А ты меня любила без оглядки,

Обеими руками обнимала

И весело глядела.

К у п а в а

Ах, обида!

М и з г и р ь

И думал я, твое бесстыдство видя,

Что ты меня сменяешь на другого.

К у п а в а

Ах, ах! Отец, родные, заступитесь!

Все стоят пораженные.

Защиты нет Купаве?

Все молчат. Купава, подняв руки, обращается к пчельнику:

Пчелки, пчелки!

Крылатые, летите ярым роем,

Оставьте вы соты медовые, впейтесь

В бесстыжие глаза! Не заикнулся ж

Язык его, не поперхнулось горло

Сказать, что я девица без стыда,

И пристыдить родимых. Залепите

Лицо его и песий взгляд лгуна!

(Обращаясь к хмельнику.)

Хмелинушко, тычинная былинка,

Высоко ты по жердочке взвился,

Широко ты развесил яры шишки.

(Становится на колени.)

Молю тебя, кудрявый ярый хмель,

Отсмей ему, насмешнику, насмешку

Над девушкой! За длинными столами,

Дубовыми, за умною беседой,

В кругу гостей почетных, поседелых,

Поставь его, обманщика, невежей

Нетесаным и круглым дураком.

Домой пойдет, так хмельной головою

Ударь об тын стоячий, прямо в лужу

Лицом его бесстыжим урони!

О реченька, студеная водица,

Глубокая, проточная, укрой

Тоску мою и вместе с горем лютым

Ретивое сердечко утопи!

(Бежит к реке, Лель ее удерживает,

почти бесчувственную.)

Л е л ь

Зачем топить ретивое сердечко!

Пройдет тоска, и сердце оживет.

М у р а ш

За девушек обманутых заступник

Великий царь. Проси царя, Купава.

В с е

За всех сирот заступник Берендей.

К у п а в а

Постылый ты, постылый человек!

(Падает на руки Леля.)

М у р а ш

Дождался ты проклятья от Купавы.

Не долго ждать погибельного гнева

От праведно карающих богов.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЛИЦА:

Царь Берендей.

Бермята, ближний боярин.

Елена Прекрасная, его жена.

Снегурочка.

Купава.

Бобыль.

Бобылиха.

Мизгирь.

Лель.

Бояре, Боярыни, Гусляры, Слепые, Скоморохи,

Отроки, Бирючи, Берендеим всякого звания, обоего пала.

Открытые сени во дворце царя Берендея; в глубине, за точеными

балясами переходов, видны вершины деревьев сада, деревянные

резные башни и вышки.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Царь Берендей сидит на золотом стуле, расписывает красками

один из столбов. У ног царя сидят на полу два скомороха;

несколько поодаль - слепые гусляры с гуслями; на переходах

и у дверей стоят царские отроки.

Г у с л я р ы (поют)

Вещие, звонкие струны рокочут

Громкую славу царю Берендею.

Долу опустим померкшие очи.

Ночи

Мрак безрассветный смежил их навечно,

Зрячею мыслью, рыскучей оглянем

Близких соседей окрестные царства.

Что мне звенит по заре издалече?

Слышу и трубы, и ржание коней,

Глухо стези под копытами стонут.

Тонут

В сизых туманах стальные шеломы,

Звонко бряцают кольчатые брони,

Птичьи стада по степям пробуждая.

Луки напряжены, тулы открыты,

Пашут по ветру червленные стяги,

Рати с зарания по полю скачут.

Плачут

Жены на стенах и башнях высоких:

Лад своих милых не видеть нам боле,

Милые гибнут в незнаемом поле.

Стоны по градам, притоптаны нивы...

С утра до ночи и с ночи до свету

Ратаи черными вранами рыщут.

Прыщут

Стрелы дождем по щитам вороненым,

Гремлят мечи о шеломы стальные,

Сулицы скрозь прободают доспехи.

Чести и славы князьям добывая,

Ломят и гонят дружины дружины,

Топчут комонями, копьями нижут.

Лижут

Звери лесные кровавые трупы,

Крыльями птицы прикрыли побитых,

Тугой поникли деревья и травы.

Веселы грады в стране берендеев,

Радостны песни по рощам и долам,

Миром красна Берендея держава.

Слава

В роды и роды блюстителю мира!

Струны баянов греметь не престанут

Славу златому столу Берендея.

Царь знаком благодарит слепых, их уводят.

1-й скоморох

Что ж это царь, - к чему, скажи, пристало -

Внизу столба коровью ногу пишет.

2-й скоморох

Аль ты ослеп? Да где ж она, коровья?

1-й скоморох

Какая же?

2-й скоморох

Какая! Видишь: песья.

1-й скоморох

Коровья, шут.

2-й скоморох

Аy, песья.

1-й скоморох

Ан, коровья,

С копытами.

2-й скоморох

Да песья ж.

1-й скоморох

Сам ты пес,

Собачий нос.

2-й скоморох

А ты корова.

1-й скоморох

Я-то?

Дерутся.

Так я тебя рогами забоду!

2-й скоморох

А я тебя зубами загрызу!

Встают на ноги и расходятся, приготовляясь биться на кулачки.

Ц а р ь

На место, вы!

Скоморохи садятся.

Ни песья, ни коровья,

А крепкая нога гнедого тура.

Палатное письмо имеет смысл.

Небесными кругами украшают

Подписчики в палатах потолки

Высокие; в простенках узких пишут,

Утеху глаз, лазоревы цветы

Меж травами зелеными; а турьи

Могучие и жилистые ноги

На притолках дверных, припечных турах,

Подножиях прямых столбов, на коих

Покоится тяжелых матиц груз.

В преддвериях, чтоб гости веселее

Вступали в дом, писцы живописуют

Таких, как вы, шутов и дураков.

Ну, поняли, глупцы?

1-й скоморох

Скажи, который

Из нас двоих глупее.

2-й скоморох

Вот задача!

Нехитрому уму не разгадать.

Ц а р ь

Приятно ум чужой своим примерить,

На меру взять и на вес; глупость мерить -

Напрасно труд терять.

Входит Бермята.

Подите вон!

Скоморохи уходят.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Царь Берендей, Бермята.

Б е р м я т а

Великий царь счастливых берендеев,

Живи вовек! От радостного утра,

От подданных твоих и от меня

Привет тебе! В твоем обширном царстве

Покуда все благополучно.

Ц а р ь

Правда ль?

Б е р м я т а

Воистину.

Ц а р ь

Не верю я, Бермята.

В суждениях твоих заметна легкость.

Не раз тебе и словом и указом

Приказано, и повторяю вновь,

Чтоб глубже ты смотрел на вещи, в сущность

Проникнуть их старался, в глубину.

Нельзя ж легко, порхая мотыльком,

Касаться лишь поверхности предметов:

Поверхностность - порок в почетных лицах,

Поставленных высоко над народом.

Не думай ты, что все благополучно,

Когда народ не голоден, не бродит

С котомками, не грабит по дорогам.

Не думай ты, что если нет убийств

И вороства...

Б е р м я т а

Воруют понемножку.

Ц а р ь

И ловите?

Б е р м я т а

Зачем же их ловить,

Труды терять? Пускай себе воруют,

Когда-нибудь да попадутся; в силу

Пословицы народной: "Сколько вору

Ни воровать, кнута не миновать."

Ц а р ь

Конечно, грех неправого стяжанья

По мелочи не очень-то велик

Сравнительно, а все же не мешает

Искоренять его. Не уклонимся ж

От главного предмета разговора.

Благополучие - велико слово!

Не вижу я его давно в народе,

Пятнадцать лет не вижу. Наше лето

Короткое, год от году короче

Становится, а весны холодней -

Туманные, сырые, точно осень,

Печальные. До половины лета

Снега лежат в оврагах и лядинах,

Из них ползут туманы по утрам,

А к вечеру выходят злые сестры -

Трясучие и бледные кумохи.

И шляются по деревням, ломая,

Знобя людей. Недавно мы гуляли

С женой твоей, Прекрасною Еленой,

В саду моем тенистом. Под кустами,

От зорких глаз садовников скрываясь,

Таилася подтаявшая льдинка;

Беспечные, как дети, мы шутили,

Резвилися с Прекрасной Еленой;

Но холодок, вияся тонкой струйкой,

Лица ее прекрасного коснулся;

И вздулись вдруг малиновые губы

И правая румяная щека,

Гора горой, мгновенно исказилась

Улыбка уст медовых. Нет, Бермята,

Не все у нас благополучно, друг.

Пятнадцать лет не кажется Ярило

На наш призыв, когда, встречая Солнце,

В великий день Ярилин, мы напрасно

Тьмотысячной толпой к нему взываем

И песнями его величье славим.

Сердит на нас Ярило.

Б е р м я т а

Царь премудрый,

За что б ему сердиться?

Ц а р ь

Есть за что.

В сердцах людей заметил я остуду

Немалую; горячности любовной

Не вижу я давно у берендеев.

Исчезло в них служенье красоте;

Не вижу я у молодежи взоров,

Увлажненных чарующею страстью;

Не вижу дев задумчивых, глубоко

Вздыхаюших. На глазах с поволокой

Возвышенной тоски любовной нет,

А видятся совсем другие страсти:

Тщеславие, к чужим нарядам зависть

И прочее. В женатых охлажденье

Заметнее еще: на жен, красавиц

Диковинных, с сокольими очами,

На пышную лебяжью белизну

Упругих плеч - супруги-берендеи,

Сонливые, взирают равнодушно.

Кажись бы я... эх, старость, старость! Где вы

Минувшие веселые года

Горячих чувств и частых увлечений?

Чудесные дела недуг любовный

Творил в душе моей: и добр и нежен

Бывал тогда счастливый Берендей,

И всякого готов принять в обьятья

Открытые. Теперь и стар и сед,

А все-таки не понимаю, можно ль

Холодным быть, бесстрастным оставаться

При виде жен румяных, полногрудых.

Но в сторону не будем уклоняться,

На прежнее воротимся. А жены!

Нельзя сказать, что потеряли вовсе

Горячую привязанность к мужьям,

А все ж таки супружесткая верность

Утратила немного, так сказать,

Незыблемость свою и несомненность.

Короче, друг, сердечная остуда

Повсюдная, - сердца охолодели,

И вот тебе разгадка наших бедствий

И холода: за стужу наших чувств

И сердится на нас Ярило-Солнце

И стужей мстит. Понятно?

Б е р м я т а

Понимаю,

Великий царь, но горю пособить

Не вижу средств.

Ц а р ь

А средства быть должны.

Подумай-ко, Бермята!

Б е р м я т а

Царь премудрый,

Издай указ, чтоб жены были верны,

Мужья нежней на их красу глядели,

Ребята все чтоб были поголовно

В невест своих безумно влюблены,

А девушки задумчивы и томны...

Ну, словом, как хотят, а только б были

Любовники.

Ц а р ь

Весьма нехитрый способ,

А пользы-то дождемся?

Б е р м я т а

Никакой.

Ц а р ь

К чему ж тогда указы?

Б е р м я т а

Перед Солнцем

Очистка нам: приказано, мол, было,

Не слушают, так их вина, нельзя же

По сторожу ко всякому приставить.

Ц а р ь

Придумано неглупо, но некстати.

Мольбами лишь смягчают гнев богов

И жертвами. Бессонницей томимый,

Продумал я всю ночь, до утра вплоть,

И вот на чем остановился: завтра,

В Ярилин день, в заповедном лесу,

К рассвету дня сойдутся берендеи.

Велим собрать, что есть в моем народе,

Девиц-невест и парней-женихов

И всех зараз союзом неразрывным

Соединим, лишь только Солнце брызнет

Румяными лучами по зеленым

Верхам дерев. И пусть тогда сольются

В единый клич привет на встречу Солнцу

И брачная торжественная песнь.