Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 21 страница

— Ой, мам. Это просто замечательно. — Лу обняла ее, вскочила, подошла к Паркеру и тоже обняла. — Честное слово, я никогда не считала вас маньяком.

Паркер был явно тронут ее признанием.

— Что ж, спасибо, — проговорил он.

— А я считал. — Макс налил Паркеру кофе. — Но готов признать, что ошибался.

— Так что будет дальше? — вдруг спросила Лу. — Что будет у вас с Паркером, когда ты вернешься в Голливуд? Он переедет к тебе?

Ой. Из уст тринадцатилетнего подростка прозвучал вопрос, который ни Кей, ни Паркер так и не решились обсудить.

Взяв ключи от машины, Тилли сказала:

— Бери ранец, и поехали. Ты же не хочешь опоздать.

Лу наморщила нос.

— Между прочим, хочу. Сегодня особый случай, правда? Америка вот-вот перестанет ненавидеть мою маму. Я уверена, что мне можно чуть-чуть опоздать. Так что вы будете делать? — Устремив взгляд на Паркера, она продолжила: — Оставите свой бизнес в Нью-Йорке и переедете к маме?

Кей поспешно проговорила:

— Солнышко, еще рано об этом думать!

— Не понимаю почему! — Лу принялась за следующий тост. — Ты только что сказала, что никогда в жизни не была так счастлива. А Паркер сходит по тебе с ума, это видно невооруженным глазом. Так вы хотите быть вместе?

— Ну... нам надо... гм... это обсудить...

— Мам, ты покраснела! Послушай, ты наконец-то встретила хорошего человека...

— Большое спасибо, — съехидничал Макс.

— Ой, пап, ты же понимаешь, что я имею в виду. Хорошего и не гея. — Лу снова обратилась к Кей: — Так что тебе придется решить, как организовать свое будущее.

Тилли стало завидно. Это была зависть к Лу, чей мир был простым и прямолинейным. Для нее дилемма — это когда надо всего лишь сделать выбор. И для Кей тоже так, потому что она влюблена в того, кто любовью отвечает на ее любовь. Несмотря на малообещающее начало, она смогла сразу понять, что, после того как все шероховатости сгладятся, впереди их ждет счастливое будущее.

— Солнышко, дай нам время. Еще многое нужно обсудить. — На щеках Кей все еще алел румянец.

В упорстве и настойчивости Лу могла дать сто очков вперед любому торговцу коврами на турецком базаре.

— Но вы же не сможете быть нормальной парой, если будете жить за тысячи миль друг от друга.

— Пора в школу, — объявила Тилли и согнала Лу со стула.

Все это время Паркер молчал, но не надо было обладать умением читать чужие мысли, чтобы по выражению его лица понять: ему совсем не улыбается перспектива уехать из Нью-Йорка.

Следующие несколько дней были совершенно сумасшедшими. Как только очень четкую запись с камеры видеонаблюдения показали по американскому телевидению, вся Америка тут же снова горячо полюбила Кей Макенну, а Шарлин Вейнтрауб, в мгновение ока превратившуюся в злую ведьму, тайком отправили в центр реабилитации.

Кей было некогда присесть. Журналисты и репортеры десантировались в Роксборо, и телефон не замолкал. Интервью и фотосессии длились часами. Она радовалась, что ее репутация восстановлена, но ей хотелось побыть с Паркером, чье время пребывания в Англии стремительно сокращалось.

Вечером второго дня Кей выключила свой телефон, и они вдвоем заперлись в его гостиничном номере.

— Дензил усиливает давление. Он требует, чтобы я подписала с ним новый контракт. И он снова повышает ставку.

Паркер погладил ее по голове.

— Это же хорошо, правда? Ты же этого хотела.

— Знаю, — кивнула Кей. Но Паркера она хотела сильнее. Призвав на помощь всю свою храбрость, она наконец-то отважилась задать вопрос, который мучил ее уже двое суток: — Ты переедешь в Лос-Анджелес?

Ну вот. Теперь все сказано.

— Выслушай меня. — Паркер, все эти дни проявлявший исключительное терпение, устремил на нее взгляд, которого она и боялась. — Я люблю тебя. Ты значишь для меня все. Но я не могу бросить свою фирму. Это будет нечестно по отношению и к моим сотрудникам, и к моим клиентам. Я не могу их подвести. А еще я не смог бы жить с тобой и не работать. Я бы превратился в полнейшего паразита. Люди стали бы считать меня... никчемным.

Кей почувствовала, как к горлу подкатил комок. Он абсолютно прав, и ей лучше любого другого известно, как работает голливудская машина сплетен и насколько злобными эти сплетни могут быть.

— Извини. — Паркер прижал ее к себе. — Спасибо, что спросила. Думаю, тут дело в мужской гордости. Я создал успешный бизнес, и горжусь этим. Но ведь мы сможем видеться, правда? Как-нибудь уладим этот вопрос. От Нью-Йорка до Лос-Анджелеса всего шесть часов лету.

Из его уст все это звучало разумно, но шесть часов — это только в теории. А если прибавить к этому дорогу до и от аэропорта, очередь к пункту досмотра и различные задержки, которые обычно сопровождают ее во всех путешествиях как рой комаров, то получится все десять. Кей посмотрела в окно на освещенные заходящим солнцем пологие холмы под оранжево-фиолетовым небом. Она никогда не принадлежала к тем, кто любит летать. Если проанализировать рабочий день Паркера и ее очень плотный график съемок, смогут ли они найти время, чтобы побыть вместе?

Вряд ли. А если и найдут, его будет недостаточно, чтобы их отношения можно было назвать нормальными, это уж точно.

Глава 56

— Солнышко, послушай. Мне надо знать, как ты к этому относишься, и я хочу, чтобы ты была абсолютно откровенна.

— Ой, мам, взгляни на себя, ты какая-то дерганая. — Энергично замотав головой, Лу весело заявила: — Со мной все в порядке. Ты вернула то, чего лишилась, и это здорово. Они предлагают тебе такие деньги, и надо быть сумасшедшей, чтобы посылать их.

Однако Кей продолжала мучиться угрызениями совести.

— Знаю, знаю. Но мне так хорошо жилось здесь; я радовалась, что могу видеть тебя каждый день.

— Я буду прилетать к тебе на каникулы. — В отличие от Кей Лу обожала летать. — И мы же будем на связи, когда ты вернешься в Штаты, правда? Как раньше! Мам, мне здесь хорошо, с Тилли и папой. — Неожиданно покраснев, Лу сделанным безразличием добавила: — И кажется, за мной ухаживает один мальчик, поэтому я не хочу уезжать.

— Серьезно? — Кей, которую переполняли эмоции, обняла ее. — Это же замечательно. Он хороший?

— Нет, ужасный. — Лу улыбнулась и закатила глаза. — Это Кормак.

— А, так он из твоего класса. — Кей очень смутно представляла его. — Светловолосый, с хорошей фигурой?

— Капитан футбольной команды. — Лу явно была горда. — Он действительно хороший. Мы пока не встречаемся. Но много переписываемся и за обедом сидим рядом. Зато в школу ходить интереснее. Так что прекрати паниковать и спрашивать, буду ли я против, если ты переедешь в Штаты. Честное слово, не буду. Меня больше волнует, как вы с Паркером все это уладите.

Кей грустно проговорила:

— Меня тоже.

— Мам, он мне очень нравится.

— Мне тоже.

— Тебе надо убедить его передумать насчет Нью-Йорка.

Ну чем она заслужила такую дочь? Погладив Лу по щеке, Кей сказала:

— Знаю, солнышко. Я стараюсь.

* * *

Все семеро — восемь, если считать Бетти, — собрались в гостиной Бич-Хауса. Присутствие Джека нервировало Тилли. А нервное состояние, в свою очередь, пробуждало голод. Подойдя к столу, она взяла хлебную палочку, разломила на четыре части и один кусочек обмакнула в гуакамоле. Пробовать стоявшие на столе соусы было проще, чем смотреть на Джека, поэтому она принялась обмакивать обломки палочки во все соусы по очереди: сначала в сырный чили, потом в сальсу, потом в майонезный...

— Фу, от тебя несет чесноком. — Лу протестующе замахала на нее руками.

Верно, майонезный-то с чесноком. Тилли поняла, что превысила свой лимит по чесноку, по тому, что уже не ощущала его вкус.

— Эти очень вкусные. — Она указала хлебной палочкой на миски с соусами. — Тебе стоит попробовать.

— Бр, нет уж, спасибо. Мне завтра в школу. Не хочу отпугнуть Кормака.

— А вот и Эрин. Она-то уж точно не испугается запаха чеснока.

Эрин поморщилась:

— Кажется, ты немного переборщила.

— А кому какое дело? — Протянув руки к Бетти, Тилли позвала собаку: — Иди сюда, красавица моя. Ты же любишь меня, правда? — Тилли села на корточки. Бетти подбежала к ней, но в следующее мгновение отпрянула и со сдавленные лаем убежала прочь. — У меня такое чувство, будто у меня проказа. — Тилли уже жалела, что так увлеклась соусами. С другой стороны, личной жизни у нее нет, так что рисковать нечем. — Как продвигается продажа дома?

— Очень хорошо. Сегодня днем Фергус показывал его еще двум парам.

Эрин слегка поморщилась: у нее было непростое отношение к этому дому. Когда Фергус и Стелла разошлись, Фергус переехал на съемную квартиру, а теперь он — полноправный владелец дома, так как покупали они его вместе. Примерно через год, когда они с Эрин решат, что все приличия соблюдены и им можно пожениться, они купят новый дом в Роксборо.

— Итак, все здесь. Я хочу сказать несколько слов. — Кей захлопала в ладоши, привлекая к себе внимание.

Макс уточнил:

— Всего несколько? Это впервые.

— Как вы знаете, мы с Паркером завтра уезжаем. — Кей поманила к себе Паркера, он подошел и встал рядом. — Я буду очень сильно скучать по вас всех. По некоторым даже сильнее, чем по другим. — Она многозначительно посмотрела на Макса, потом улыбнулась. — Как бы то ни было, суть в том, что я приняла решение. Я не стану возобновлять контракт с «Над радугой». Я даже не вернусь в Лос-Анджелес. Потому что я поняла, что мне гораздо сильнее хочется поехать в Нью-Йорк. — Повернувшись, она увидела выражение изумления и недоверия на лице Паркера — было ясно, что ее решение стало для него полной неожиданностью, — и добавила: — Если этот человек уверен, что такой расклад его устраивает.

Паркер, лишившись дара речи, просто беспомощно закивал.

— И я предупреждаю тебя, — сказала ему Кей, — сейчас был бы не самый подходящий момент заявить мне, что тебя дома ждет жена.

Макс не удержался и вмешался:

— Или муж.

Паркер схватил Кей за руки.

— Ты уверена? Серьезно?

— А что важнее: играть в глупой, бессмысленной гламурной «мыльной опере» или жить с человеком, который значит для тебя все? — В глазах Кей заблестели слезы. — Ну, я надеюсь, что мне предложат что-нибудь в Нью-Йорке, например в театре. Но кто знает, предложат ли? Зато мне посчастливилось встретить замечательного человека. Я не настолько глупа, чтобы рискнуть потерять его.

К своему полнейшему ужасу, Тилли поняла, что она вот-вот расплачется, поэтому поспешно сунула в рот еще один кусок хлебной палочки, щедро сдобренный майонезом, — ведь нельзя же одновременно есть и плакать. Кей и Паркер принялись обниматься, их радость передалась и остальным. Конечно, Кей поступает правильно, это ясно как божий день. Счастливая жизнь с любимым человеком стоит гораздо больше, чем звездная карьера.

Почувствовав, что за ней наблюдают, Тилли огляделась и натолкнулась на взгляд Джека. И тут произошло непредвиденное: комок, сидевший в горле, все же выдавил недоеденную палочку. Тилли закашлялась, и остатки еды вывалились изо рта на ковер. Она стала задыхаться, но попытка втянуть воздух вызвала новый приступ кашля. Эрин поспешила к ней на помощь и постучала по спине.

Что не помогло.

— Ты как, в порядке?

Тилли закивала, прокашлялась, сглотнула и вытерла текущие по щекам слезы.

— У Кей с Паркером все так романтично, правда?

— Да. — О Господи, сюда идут Макс и Джек. С виноватым видом прижав руку к горлу, Тилли прохрипела: — Подавилась... палочкой... — и вылетела из комнаты.

Наверху в ванной она полностью прокашлялась и смыла потекшую тушь. Желания возвращаться вниз не было, поэтому она подняла с пола стопку журналов, которые оставила Лу, когда утром принимала ванну. Обложку «Хай!» украшал заголовок «Экстренное сообщение! Он разбил мне сердце, но я прощаю его!», помещенный над фотографией Тэнди и Джеми. Розовые губки Тэнди были сложены в грустную, но не лишенную надежды улыбку; Джеми же, в рубашке, по цвету сочетающейся с помадой Тэнди, выглядел очень красивым и в меру раскаявшимся.

Тилли уже читала интервью; перелистывая блестящие страницы, она разрывалась между жалостью к Тэнди и желанием вправить ей мозги. Ради того чтобы быть с Джеми, она соглашалась на боль и унижения. Ведь Джеми, поняв, что верность хранить не обязательно, будет изменять ей снова и снова.

Преисполнившись грусти, Тилли разгладила мятую обложку и положила журналы на подоконник.

Она открыла дверь ванной и лицом к лицу столкнулась с Джеком. Господи, ну где же справедливость?

— Я пришел проверить, как ты. — Он внимательно посмотрел на нее. — Все в порядке?

Проклятие, почему она не додумалась почистить зубы? Обдать его чесночным дыханием или не открывать рот и просто кивнуть?

Тилли кивнула.

— Точно? — В тоне Джека сквозило недоверие.

Тилли задержала дыхание и опять кивнула.

— Гм хм.

— Значит... ты так и не передумала насчет меня?

Тилли, изо всех сил стискивая зубы и почти не дыша, чтобы не выпускать наружу чесночные испарения, помотала головой.

— Тогда слушай меня. — Тон Джека изменился и стал безразличным. — Твоя проблема в том, что ты думаешь, будто лучше всех все знаешь. Но на этот раз, поверь мне, ты ошибаешься. Гоняться за женщиной, которая устраивает мне такие сложности, не в моем характере. Я до сих пор не отстал от тебя только потому, что знаю: я прав. Так вот, скажи мне, что я должен сделать, чтобы и ты это поняла? — Джек развел руками. — Просто скажи, и я это сделаю.

Ой, только не плакать, хватит слез.

Тилли закатила глаза в попытке загнать слезы обратно под веки. Каким-то чудом это сработало. И она не забыла, что нельзя открывать рот. Она позволила себе открыть его, лишь отойдя от Джека на достаточное расстояние, уже на полпути к лестнице:

— Пожалуйста, Джек, не надо.

Боль была ужасной, это была физическая боль, и Тилли не представляла, что она может быть такой сильной. И она больше не могла справляться с ней.

Если Джек может позволить себе иметь фобию к самоотдаче, то и она может.

— Где Джек? — спросила Эрин двадцать минут спустя.

— Вынужден был уехать — встреча с арендатором или что-то в этом роде. — Макс пожал плечами и наполнил их фужеры. У кого-то запищал мобильный. — Кстати, что-то он сегодня грустный. Не понимаю, что с ним. Может, женщины? — Тут его осенило. — А может, это как-то связано с той красивой физиотерапевтшей, которая въехала на Фаллон-роуд. Вы бы видели, как она разъезжает на своем белом «МГ»! У нее длинные светлые волосы, и она похожа на Клаудию Шиффер.

У Тилли сжалось сердце. Не поэтому ли он уехал? Не начнется ли у них...

— Ой, неееет! — Стоявшая рядом Лу озадаченно смотрела на экран своего мобильного. — Не могу поверить!

— Что это, эсэмэска от Кормака? — Макс попытался заглянуть ей через плечо, но Лу с хорошо отработанным, как у всех тринадцатилетних подростков, проворством спрятала телефон. — Он тебя бросил?

— Заткнись, пап. Ничего он не бросал. Это от мистера Льюиса. Он только что всем сообщил, что в конце полугодия увольняется!

Эрин спросила:

— А кто такой мистер Льюис?

— Он преподает французский и физкультуру. Все его обожают. — Лу, которой разрешили не ходить в школу в связи с проводами Кей, вкратце пересказала сообщение от Кормака: — Он получил работу в школе в Шотландии. Ой как жаль, он такой крутой. Недавно он расстался со своей девушкой. Может, поэтому решил уехать, чтобы прийти в себя и начать заново? Мам! — обратилась она к Кей и Паркеру, стоявшим на другом конце комнаты. — Только представь, мистер Льюис увольняется! Переезжает в Данди! Помнишь, он тебе понравился? — Она состроила рожицу. — Хотя сомневаюсь, что ты была в его вкусе.

— А может, это он был не в моем. Есть такая вещь, как излишняя спортивность. — Кей взяла Паркера за руку. Лучась от счастья, она добавила: — Как бы то ни было, я встретила другого. И вот он уж точно в моем вкусе.

Глава 57

— Все, за работу. — Допив кофе, Макс встал и собрал со стола папки. — У меня встреча с Петерсонами в Малмсбери, потом я еду в Бристоль. Мне нужно, чтобы ты связалась с этими чертовыми электриками и сказала им, что в квартире на Роуэлл-стрит надо устанавливать розетки из полированного, а не матового хрома. И еще надо забрать шторы. — Он склонил голову набок, и при этом металлическая оправа его очков блеснула. — Можно сказать тебе одну вещь? Ты жутко выглядишь.

— Спасибо. — Тилли выдавила улыбку. «Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю».

— И от тебя все еще пахнет чесноком.

Она и это знала. Вчера вечером она дважды почистила зубы и сегодня утром еще трижды, но все оказалось тщетным. В конечном итоге у нее разболелись десны, а к чесночной вони прибавился аромат мяты.

— Вообще-то, — задумчиво проговорил Макс, — тебе стоит подышать на электриков. Они сразу сдвинутся с места.

— Ты умеешь порадовать девушку.

— Извини, детка. Судя по твоему виду, ты плохо спала.

— Ничего подобного.

На самом деле полночи она вертелась, а потом наблюдала, как встает солнце. То, что это было красивейшее июньское утро, только усилило ее страдания. К семи часам туманная дымка, закрывавшая горизонт, рассеялась, воздух стал хрустально-чистым, а безоблачное небо — лазурно-голубым. На деревьях пели птицы. Где-то там, наверху, Кей и Паркер летели в Нью-Йорк, к своей новой жизни.

Она же, Тилли, оставалась на земле со своей старой жизнью, которую было так трудно изменить.

— Вы с Кей отлично сошлись характерами, правда? Нам ее будет не хватать. Не ожидал, что ты расстроишься сильнее, чем Лу. В каком она была настроении, когда ты отвозила ее в школу?

— В отличном. Как всегда, жизнерадостна. — Тилли улыбнулась, вспомнив, как Лу с деланным безразличием попросила высадить ее у ворот, чтобы они с Кормаком могли вместе пройти по обсаженной деревьями аллее. — Она уже радуется тому, что поедет к Кей и Паркеру в Нью-Йорк.

— Отлично. Я поехал. Ой, подожди, чуть не забыл. — Порывшись в верхнем ящике кухонного стола, Макс достал ключ. — Я должен был вчера передать его Джеку. Это ключ от всех замков на Девоншир-роуд. Можешь завезти ему домой, прежде чем займешься делами?

Домой к Джеку? У Тилли не было ни малейшего желания видеться с ним.

— А ты сам?

— Тебе по пути. Мне же в другую сторону. Ты заболела? — Макс окинул ее озабоченным взглядом.

Тилли сникла. Естественно, она не заболела. Она с виноватым видом помотала головой:

— Не заболела.

— Его нет дома. Я пытался ему дозвониться. Так что от тебя требуется всего лишь бросить ключ в почтовый ящик. Одному Богу известно, где Джек, — скептически проговорил Макс. — У него и мобильный выключен.

Это было гораздо больше, чем Тилли хотелось бы знать, но чего еще она ожидала? Зато ясно, что с Джеком она не встретится. Взяв ключ, она сказала:

— Ладно, завезу.

Макс уехал, прихватив с собой Бетти — Петерсоны из Малмсбери очень любили собак. Тилли положила ключ от Девоншир-роуд в задний карман бриджей, сунула ноги в шлепанцы и пошла к машине. Сначала к Джеку, потом на Роуэлл-стрит в Челтнеме, чтобы устроить головомойку электрикам.

Ворота были закрыты, а площадка перед домом пуста. Радуясь, что Джек в отъезде, Тилли вышла из машины и открыла правую створку ворот. Было половина десятого, но солнце пекло нещадно, и у Тилли белая блузка без рукавов прилипла к спине. Она поднялась на крыльцо и бросила ключ в почтовый ящик. Все, дело сделано. Теперь к электрикам. О Боже.

По закону подлости к воротам могла подъехать только машина Джека. Застыв, будто громом пораженная, Тилли с крыльца наблюдала, как он вылез из машины, широко открыл обе створки, сел за руль и тронулся с места. Ворота были узкими, поэтому проезжать через них нужно было с особой осторожностью. И это был наилучший момент для побега. Причем сбегать можно было только через почти двухметровую стену. Тилли едва не поддалась искушению.

Но нет, нельзя. Она не грабитель. И она недостаточно тренированная, чтобы без серьезных последствий осуществить этот маневр.

Топчась у входной двери, она ждала, когда «ягуар» проедет через ворота, чтобы спокойно пройти мимо к своей машине.

Но Джек остановил машину в воротах и тем самым заблокировал ей путь. Случайно или намеренно? Сердце Тилли бешено стучало, его биение отдавалось в голове, как грозный бой барабанов в джунглях.

— Ты ко мне? — Джек во второй раз вылез из машины. Он был одет так же, как вчера: в темно-серые брюки и бело-голубую полосатую рубашку. Подбородок потемнел от щетины. Значит, он не брился. О чем это говорит?

— Я привезла ключ от Девоншир-роуд. Вчера Макс забыл отдать его тебе. — Обойдя Джека по широкой дуге, Тилли добавила: — Кстати, убери, пожалуйста, свою машину. Мне нужно ехать в Челтнем.

— Я не кусаюсь, — сказал Джек.

— Да знаю я! Я просто тороплюсь, вот и все! — Тилли опасалась, что даже на расстоянии трех метров на открытом воздухе Джек учует запах чеснока. На сколько от него надо отойти?

Джек потер ладонью заросший щетиной подбородок и уставился в землю. Потом он поднял голову, устремил взгляд на Тилли и сказал:

— Я только сейчас добрался до дому.

— Я заметила. — Очень раздражало то, что, небритый и невыспавшийся, Джек все равно ухитрялся выглядеть чертовки соблазнительным.

— Ты не хочешь узнать, где я был?

Он мог бы с тем же успехом спросить, не хочет ли она выколоть себе глаз вилкой. Тилли постаралась придать своему голосу небрежный тон:

— Не знаю. Где ты был? — «Господи, не допусти, чтобы он принялся рассказывать о девице, похожей на Клаудию Шиффер».

Джек сунул руки в карманы.

— Я был у родителей Роуз. — Его голос звучал бесстрастно.

Вот этого она совсем не ожидала услышать. Новость застала ее врасплох, и она лишь произнесла:

— О!

— Вчера во второй половине дня я выехал в Уэльс. Мне нужно было их увидеть. — В глазах Джека ничего не отражалось. — Потому что ты не доверяешь мне. Отказываешься верить моим словам, когда я говорю о чувствах к тебе. Наверное, я не вправе тебя осуждать, ведь у меня такой послужной список. Но вчера, когда ты даже отказалась разговаривать со мной, я понял, что должен доказать тебе, насколько все это серьезно. Поэтому поехал к Брину и Дилис. — Он помолчал. — Мы сходили на могилу Роуз. Потом они попросили меня остаться на ужин. А после ужина я рассказал им, что встретил девушку...

Тилли показалось, будто у нее земля уходит из-под ног, будто ее вырывают из-под нее, как скатерть со стола. Она продолжала стоять, но не понимала, как ее держат ноги.

— Я не знал, как они отреагируют. — Джек помотал головой. — Мне меньше всего хотелось расстраивать их, понимаешь? Но они поразили меня. Дилис сказала, что рада за меня, что они давно ждали этого. Брин сказал, что они гордятся мной и что Роуз наверняка хотела бы, чтобы я встретил хорошую женщину.

Теперь у Тилли возникло ощущение, будто земля под ногами наклонилась. У нее закружилась голова, по спине струйкой потек пот.

— Их слова поставили меня в неловкое положение, и мне пришлось объяснить им, что дела складываются не очень удачно, — продолжал Джек. — Но они поддержали меня. Брин сказал, что, если понадобится, он напишет для меня рекомендательное письмо. Знаешь, это удивительные люди. Они просто засыпали меня вопросами о тебе. В час ночи мы еще продолжали разговаривать — вот так я провел ночь. — Он снова помолчал. — И они согласились со мной. Они считают, что вы с Роуз быстро подружились бы.

Тилли не могла вымолвить ни слова. Она сделала шаг назад, в тень шелковицы. Там не так жарко.

— Утром я уехал оттуда. С благословением Брина и Дилис. — Джек кивнул в сторону машины: — А еще с половиной копченого окорока в фольге, десятком валлийских пирожков и здоровенным валлийским пудингом. Этого достаточно, чтобы убедить тебя в серьезности моих намерений?

Тилли на мгновение прикрыла глаза. Ей очень хотелось верить ему, как же иначе. Но кто мог утверждать, что через неделю Джек не передумает? А что, если он так упорствует только потому, что она та самая шкатулка, которую он еще не вскрыл?

Когда она открыла глаза, Джек оказался значительно ближе. О Боже... В панике попятившись, Тилли ударилась спиной о ствол дерева.

— Значит, этого недостаточно. — Покачав головой, Джек сказал: — Дилис предполагала, что этого будет мало. Ладно, переходим к плану Б.

— Нет! — Видя, что Джек двинулся к ней, Тилли метнулась в сторону и в ужасе прикрыла рот ладонью. — Пожалуйста, не надо...

— Да ладно тебе. Неужели я такой страшный? — Джек недоверчиво нахмурился.

— Дело не в этом. — Тилли пристыженно опустила голову и пробормотала: — Дело в чесноке.

— Что? Я не расслышал. Говори громче.

Она попыталась говорить только уголком рта:

— От меня пахнет чесноком.

— Не пахнет. — Джек был уже совсем близко. В двадцати сантиметрах от ее лица. В опасной зоне. — Ничего не чувствую.

— А я чувствую. Макс сказал сегодня утром. И мне пришлось открыть все окна в машине, когда я везла Лу в школу. Я даже вкус его чувствую. — От стыда у нее кожа покрылась мурашками. — Мерзость.

Губы Джека стали медленно растягиваться в улыбку.

— Мне повезло, что я ужинал с Дилис и Брином. Мы ели баранину с чесноком. Подается с картофелем дофине. Дилис знает, что это мое любимое блюдо. — Он еще на шаг приблизился к Тилли и сказал: — От меня пахнет чесноком?

Несмотря ни на что, Тилли тоже улыбнулась.

— Не знаю. Не могу определить.

Вот так. У них иммунитет друг к другу. Ловко.

Несколько секунд они стояли и смотрели друг на друга. Тилли ждала, что Джек поцелует ее. К ее разочарованию, этого не случилось.

Наконец она спросила:

— Так это план Б?

— Нет. План Б заключается в том, чтобы сделать тебе предложение.

Вот тут земля точно ушла у нее из-под ног. Тилли обхватила рукой ствол дерева.

— Тебе не кажется, что это будет доказательством серьезности моих намерений? — осведомился Джек.

Господи, наверное, это галлюцинация, спровоцированная каким-то лекарством. Может, кто-то что-то подсыпал вчера в майонез?

Тилли дрожащим голосом проговорила:

— Это сумасшествие.

— Нет? Этого мало? А, ты все еще не доверяешь мне, потому что сегодня я могу говорить одно, а через неделю отказаться от своих слов? Оправданная точка зрения. — В уголках его глаз стали собираться морщинки. — Значит, придется переходить к плану В.

— Что? План В? — воскликнула Тилли, когда он оторвал ее руку от дерева и крепко сжал в своей руке.

Тилли предположила, что сейчас ее поведут в дом, но вместо этого Джек направился к воротам. Так как «ягуар» все еще стоял в проеме, пролезать между столбом и машиной было довольно сложно. Джек достал ключи, нажал на кнопку и запер замки, а затем, увлекая за собой Тилли, пошел по улице.

— Куда мы идем? — обеспокоенно спросила она.

— Скоро узнаешь. — Джек помахал мужчине средних лет, обрезавшему розы на соседнем участке. — Доброе утро, Тед, я только что попросил вот эту девушку стать моей женой.

Что?

Тед был явно изумлен.

— Серьезно? Ну, гм, здорово. Молодец, парень.

— О Боже, о Боже, — лепетала Тилли, следуя за Джеком.

— Доброе утро, миссис Эллис, как поживаете? — Джек жизнерадостно поприветствовал пожилую даму, выгуливавшую своего пекинеса. — Это Тилли, моя будущая жена, она ужасно вспыльчивая.

— Джек! — Миссис Эллис замерла как вкопанная. — Господь всемогущий, это же замечательно! Я ничего не знала!

— Это план В? — требовательным тоном осведомилась Тилли, когда они дошли до Хай-стрит.

— Еще нет. — Перейдя на другую сторону улицы, Джек окликнул двух подростков, ехавших на велосипедах: — Эй, ребята, прикиньте, я только что сделал этой девушке предложение!

Подростки оглянулись и окинули его пренебрежительным взглядом, как бы говоря: «Подумаешь!» Тот, который был повыше, хмыкнул и пробормотал:

— Лузер.

Тилли замотала головой:

— Прекрати все это. Ты добьешься того, что тебя арестуют.

— А вот и Деклан! Эй, Деклан! — Джек закричал во все горло: — Познакомься с моей будущей женой!

Деклан внимательно оглядел их, затем отсалютовал Тилли воображаемым стаканом.

— Сколько он выпил, детка?

— Нет, я ничего не пил. Я просто только что пришел в себя. Давай, — Джек крепче сжал руку Тилли, увлекая ее за собой, — не отставай.

Следующая остановка была у магазина Эрин. Ворвавшись внутрь, Джек до смерти испугал Эрин и пышнотелую брюнетку, которая примеряла корсетное бальное платье.

— Джек! Давно не виделись! — воскликнула брюнетка — было ясно, что она очень рада встрече. — Как ты?

— Лучше не бывает. Только что попросил Тилли стать моей женой.

— То есть? — У Эрин от изумления отвисла челюсть.

Брюнетка громко ахнула и уставилась на Джека так, будто у него выросла еще одна голова.

— Ты женишься?!

— Ну, она пока еще не сказала «да», — усмехнулся Джек. — Пожелайте мне удачи. Милое платье, — бросил он через плечо, направляясь к двери. — Так, а вот теперь план В.

— Мне нужно работать. — Господи, куда он ее тащит? У Тилли в голове царила полная неразбериха. — У меня будут проблемы с Максом, — проговорила она.

— Предоставь Макса мне. — Джек остановился у ювелирного магазина «Монтгомери» и позвонил в дверь.