Мне ты уже преподнесла самый бесценный дар на свете - ты сделала счастливым моего сына и скоро подаришь мне внука. 1 страница

Петля судьбы

Автор: Ramos
Переводчик: Montausier
Бета:Galadriel
Рейтинг: R
Пейринг: Гермиона, Северус
Жанр: romance/drama
Саммари: Она не может вспомнить, а он не в силах забыть. И любовь, конечно.
Дисклаймер: ничего не надо
Статус: закончен

Глава 1

- Полный бред!

Возможно, не самая вежливая форма опровержения диагноза мадам Помфри, но это первое, что пришло в голову Гермионе.

Гермиона Грейнджер всегда считала себя уравновешенным человеком: разумной, внимательной, ответственной, а также вежливой и почтительной к ведьмам и колдунам, которые следили за ежедневной жизнью Хогвартса. Тем не менее, это было слишком!

Ведьма-доктор поджала губы от досады, но уверенность из ее голоса не исчезла. - Сожалею, мисс Грейнджер, но я провела диагностику дважды и, учитывая другие Ваши симптомы, сомнений быть не может.

- Половина школы свалилась с гриппом, после возвращения с Рождественских каникул, мадам Помфри. Я помогала Вам и профессору Клуни сварить литры Противопростудного зелья, помните? Все чем я больна – легкая форма простуды!

- Это не простуда! Я попросила директора прийти поговорить с вами, молодая леди. Он будет здесь с минуту на минуту. Думаю, ему есть, что сказать Вам. Ваше положение Старосты…

- Что вы сделали? - Гермиона перебила ведьму на полуслове, ничуть не заботясь, на сколько грубо это прозвучало. - Надо же! - Раздраженно воскликнув, девушка больше не могла сидеть на месте. Она резко вскочила с узкой белой кровати, на которой провела все утро, после того как обратилась в больничное крыло, и начала бегать взад-вперед между больничными кушетками. Скорее всего к лучшему, что бормотала она еле слышно, так как мадам Помфри, вряд ли с пониманием отнеслась к тому, что ее считают выжившей из ума маразматичкой. Это емкое определение было единственным, что разум Гермионы смог предложить в данную минуту.

Как бы в ответ на ее полупонятные замечания, в дверях лазарета появился Альбус Дамблдор.

- Доброе утро, мадам Помфри, мисс Грейнджер. Надеюсь, с вами все в порядке, хотя это весьма сомнительное предположение здесь, в Больничном крыле, - Дамблдор улыбнулся, и Гермионе показалось, что он слегка посмеивается над Помфри.

Когда ни одна из женщин не улыбнулась в ответ, лицо Дамблдора приняло более серьезное выражение.

- Итак, Поппи? Ты оторвала меня от завтрака, а, как известно, я просто обожаю блины с черникой.

Мадам Помфри бесцветным голосом повторила диагноз заболевания Гермионы, к замешательству последней

- И я еще раз говорю Вам, мадам Помфри, этого абсолютно не может быть. У меня простуда!

- Ваша простуда пройдет через девять месяцев! Вы беременны, моя девочка.

Дальнейшие пререкания были прерваны, когда профессор Дамблдор медленно опустился на ближайшую кушетку. Его взгляд померк: сейчас директор выглядел на каждый год из его 130, даже мантия обвисла на усталых, поникших костлявых плечах.

- Поппи, ты уверена? - спросил он у негодующей докторши, внимательно глядя на Гермиону, которая вызывающе сложила руки над плоским и совершенно небеременным животом.

- Да, директор. Уверена.

- Пожалуйста, будьте так добры, принесите карту мисс Грейнджер. - Просьба Дамблдора прозвучала очень вежливо, но тон не оставлял сомнений: это приказ. Женщина шумно вздохнула и направилась в кабинет. Дамблдор кивнул и Гермиона села на ближайший стул.

Девушка сжалась под проницательным взглядом директора, но ее праведный гнев не прошел.

- Профессор, я не понимаю, как мадам Помфри может говорить с такой уверенностью. Я знаю она прекрасный врач, но это… Это невозможно!

- Мисс Грейнджер, - Дамблдор накрыл ее ладонь своей морщинистой рукой. - Сегодняшний день будет для вас большим испытанием, но я верю, Вы достаточно сильны, что бы вынести это. Прежде всего… - достав волшебную палочку из рукава, -…Finite Memonis Anisthetae*, - произнес он, и решительно провел палочкой над головой Гермионы.

- Memonis Anisthetae, - с сомнением повторила Гермиона. - Что это?

- Разновидность чар Забвения, мисс Грейнджер. Тем не менее, это заклинание не стирает память навсегда, а просто изолирует болезненные воспоминания, пока человек не восстановит силы, чтобы вернуться к своей беде.

Услышав слово “беда”, Гермиона побледнела, и директор тяжело вздохнул: - Боюсь, у Вас есть несколько неприятных воспоминаний, надежно похороненных в подсознании. И они, без сомнения, вырвутся наружу, раньше или позже. Возможно, чем раньше, тем лучше. Сейчас я удалил блокирующие чары и, учитывая обстоятельства, думаю Вам необходимо узнать, как Вы оказались в нынешнем состоянии.

- Профессор Дамблдор, я не могу быть беременна! - продолжила бушевать Гермиона. - Если это так, то, черт возьми, скорее, звоните в Ватикан!

- Гермиона, - тихий голос директора достиг ее слуха, заставляя замолчать и успокоиться, хотя она все еще отказывалась соединить воедино все кусочки мозаики к разгадке, которые старый волшебник дал ей. – Расскажите, что вы помните о событиях последних дней октября.

Девушка подавила вздох недовольства и мысленно вернулась на два месяца назад.

- Моя няня Брен умерла, и мама настояла, чтобы я приехала на похороны.

- Ах, да. Бренда Карвер. Крестная вашей матери, правильно?

- Да. Мама была безутешна. Они с крестной всегда были очень близки, особенно после смерти бабушки.

- Я понимаю. Как миссис Карвер умерла?

Гермиона нахмурилась: - Остановка сердца, кажется. Ей было за восемьдесят.

- Зрелый и почтенный возраст для не рожденных волшебниками. А после похорон?

Едва сдерживаясь, Гермиона терпеливо рассказала, как помогла матери перенести боль утраты, оставшись дома, и пропустив три дня учебы и выходные. Когда все закончилось, мать попрощалась с ней у “Дырявого котла” и обняла несколько раз, прежде чем позволила воспользоваться летучим порохом из треснутой китайской чашки на камине Тома.

- Помню, что немного сердилась на маму. Я могла пропустить весь пир на Хэллоуин, если бы она продолжила обнимать меня и плакать. Всегда такая смелая… Я понимаю, потеря крестной для нее ужасное горе, но у меня были задания, которые нельзя откладывать.

- А потом? - подсказал Дамблдор.

- Что потом? - Гермиона пожала плечами. - Я перенеслась в “Три метлы” и вернулась в школу.

- Как прошел Хеллоуин? - мягко спросил он.

- Все было…, - слово “отлично” застыло на языке, и отказалось вылетать, потому что Гермиона почувствовала неуверенность. - Я не…Я не помню.

Вздрогнув, девушка откинула с лица свои взъерошенные густые волосы.

- Я поздоровалась с Розмертой. Приколола значок старосты на плащ. И еще, помню, что наложила чары левитации на багаж: мама уговорила меня купить некоторые вещи, и чемоданы оказались совершенно неподъемными, а затем… затем…

- А затем наступил понедельник, - закончил за нее Дамблдор.

- Да, - прошептала Гермиона. Она судорожно сглотнула, отчаянно роясь в памяти. Ничего, никаких намеков. - Что это, профессор? - испуганно спросила девушка. - Со мной что-то случилось?

- К сожалению, да, моя дорогая.

В комнату вернулась мадам Помфри, что дало Гермионе минутку собраться с мыслями. Одновременно желая узнать правду и опасаясь ее, она едва взглянула на пергамент, который мадам Помфри показывала Дамблдору. Что такого невероятного обнаружилось в ее больничной карте?!

- Вы видите, здесь. Я всегда записываю такие вещи, Альбус, Вы знаете для чего. Вот здесь, 15 октября.

Гермиона мысленно снова вернулась в прошлое и… покраснела. “Ох. Это”.

Дамблдор посмотрел на нее поверх очков-половинок: - Здесь сказано, мисс Грейнджер, что вы просили и получили Контрацептическое зелье. - В его голосе не звучало обвинение, просто вопрос.

- Да. Просила.

- И мадам Помфри дала его вам?

- Да, сэр.

Щеки девушки полыхали, но голову она не опустила. Ей было 18 - возраст совершеннолетия в волшебном мире. Она имела право заниматься сексом, когда хотела и с кем хотела, а делала она это или нет, Дамблдора не касалось.

- Но я подозреваю, мисс Грейнджер, Вы не использовали зелье?

- Да, сэр.

- Почему? - требовательно спросила мадам Помфри. - Если бы Вы его приняли, то не оказались сейчас в неприятном положении!

- Я не в неприятном положении! - отрезала Гермиона. - Я не приняла зелье потому, что бутылка разбилась, когда я бросила ее в … него, - она чуть не сказала «в Рона», но в последнюю секунду воздержалась, - Мы ужасно повздорили, а потом у нас был долгий разговор, - добавила она уже более спокойно. – И мы решили, что лучше останемся друзьями, чем любовниками… - Как она смогла произнести это слово громко, без смущения, она не знала, но продолжила: - После этого уже не имело значения, что я выбросила зелье, так как оно оказалось ни к чему.

- Поппи, дай нам минуточку.

Мадам Помфри была посвящена не во все дела Дамблдора, но эту просьбу она восприняла с большой неохотой. Презрительно фыркнув, ведьма удалилась в свой кабинет, закрыв за собой дверь не хлопком, а очень выразительно щелкнув замком, ясно показав свое отношение к происходящему.

Дамблдор подал Гермионе ее мед.карту. Все с самого начала. Ее первый визит в больничное крыло из-за легкого недомогания в первый год обучения. Затем, последствия неудачного использования Оборотного зелья, затем недели окаменения из-за василиска. Одно за другим, прослеживались каждое ее обращение к мадам Помфри, от самых незначительных до настоящих катастроф. Девушка быстро пробежала взглядом вниз, до конца страницы, где запись датировалась 31 октября.

«Пациент доставлен в госпиталь из Хогсмита, констеблем Рэнди Блайтвелом. Нападение Пожирателей смерти, согласно показаниям Северуса Снейпа. Обнаруженные повреждения: сломанная ключица, выбито три зуба, разбиты губы, синяк на левом глазу, множество мелких порезов. Девушка подверглась сексуальному нападению. Последствия: вагинальное кровотечение, ушибы. Предварительное использование Противозачаточного зелья подтверждается, смотрите запись выше…”

Не в состоянии читать дальше Гермиона выронила пергамент и бросилась к окну. Она толкнула тяжелую металлическую раму и глубоко вдохнула холодный декабрьский воздух.

- У Вас не было других увлечений, после того как вы расстались с мистером Уизли? - мягко и почти грустно спросил Дамблдор. Гермиона замотала головой, борясь с внезапно подступившей тошнотой. Ее разум заполнял хаос. Логическое мышление пыталось сложить квадратный корень изнасилования с окружностью беременности, но эти два значения отказывались сочетаться, оставив ее мысли в той же путанице, а желудок с болезненными спазмами. Казалось, ей не хватает воздуха.

Дамблдор терпеливо ждал, пока она успокоится, затем обратился к ее спине, понимая, что девушка не может сейчас повернуться и смотреть кому-либо в лицо.

- Я должен принести свои извинения, мисс Грейнджер. События того вечера были… весьма драматические и я сожалею, что действовал столь …опрометчиво. Нельзя умалять того, что произошло с вами той ночью, но умирал человек. Признаюсь, я пошел по легкому пути, который казался подходящим или благоразумным, наложив на вас чары Забвения, и обратил все свое внимание на то, что являлось более неотложным.

Мысли Гермионы застопорились на одной фразе, которая не имела к ней никакого отношения.

- Профессор…профессор Снейп. Он пострадал?

- Да, - глухо ответил Дамблдор. По интонации она поняла, что все весьма серьезно.

- Значит он не в отпуске?

Каждый Гриффиндорец дико обрадовался, когда профессор Зельеварения два месяца назад неожиданно взял отпуск. Она, Гарри и Рон, хотя и немного обеспокоенные его отсутствием, все же присоединялись к всеобщему ликованию. События последних лет, напрямую связанные с растущей угрозой войны, заставили их уважать профессора Зелий, независимо оттого, что он был им неприятен как учитель. Теперь оказалось, что для беспокойства были все основания.

- Нет, дорогая, не в отпуске. Он был тяжело ранен и близок к смерти, когда его доставили сюда той ночью.

Гермиона открыла рот, желая задать миллион вопросов, но Дамблдор предупреждающе поднял руку.

- Знаю, у Вас множество вопросов, мисс Грейнджер. И прошу извинить меня за то, что не смогу ответить на них сейчас. Корнелиус Фадж ждет меня в своем офисе через час, а оттуда я должен направится в другой отдел министерства по поводу …Неважно мисс Грейнджер, вам и так есть о чем подумать.

Директор поднялся со своего места и в завершение сказал: - Гермиона, я вернусь в Хогвартс через два дня. Приходите в мой кабинет, я расскажу Вам все. Сейчас можете не возвращаться на уроки, если хотите. Нет? - спросил он, когда девушка качнула головой, затем, неохотно соглашаясь, старик кивнул. - Как хотите, моя дорогая. Еще раз прошу извинить меня, а возможно, когда-нибудь и простить за обман. До субботы.

Машинально Гермиона пожелала директору хорошего дня и собрала свои вещи. Она пришла в кабинет Зелий, где заменяющий Снейпа профессор Клуни принял ее объяснения, что она была у мадам Помфри, без вопросов и предложил достать котел и вещи. Она механически варила зелье, (Снейп научил их ему на пятом курсе, только у Невилла возникали проблемы) пока ее оцепеневшие мысли медленно блуждали по кругу без надежды на какой либо рациональный вывод.

В краткий миг просветления она пролистала учебник в поисках Контрацептического зелья. В книге нашлось только описание, без рецепта, но четко говорилось: зелье, которое долго храниться в бутылках так же эффективно, как и свежесвареное, и действует на организм в течение месяца. Это означало, если бы она приняла зелье мадам Помфри, то не забеременела бы.

Девушка попыталась еще раз мысленно восстановить день прибытия в “Три метлы”: значок, чары левитации, дверь таверны и она, прощаясь, машет рукой улыбающейся владелице…затем пустота. Ее следующее ясное воспоминание: съеденный завтрак в понедельник и беспокойство о многочисленных заданиях.

Этим же вечером Гермиона сидела в Гриффиндорской гостиной. Ее мысли настойчиво возвращались к 31 октября, не обнаруживая никаких следов воспоминаний о том дне. В камине весело трещал огонь, но сосредоточенный взгляд девушки не замечал этого. Кто-то коснулся ее плеча. Испугавшись, Гермиона посмотрела вверх.

- Ты не закончила домашнюю работу?! Гермиона? - Ей бодро улыбался Гарри.

Девушка опустила взгляд на три предложения, которые ей удалось написать за последний час. - Нет. Еще нет.

- Невероятно! Я сделал уроки раньше Гермионы Грейнджер. Это надо занести в хроники!

Рон все еще корпел над своим пергаментом и, бросив на Гарри укоризненный взгляд, хмуро вернулся к работе.

- Что случилось, Герми? Плохой день?

Гарри плюхнулся на диван рядом с ней. Выражение лица юноши было таким открытым и радостным, что Гермиона не могла заставить себя сказать, насколько отвратительно прошел ее день.

Гарри Поттер сильно изменился по сравнению с тем костлявым мальчиком, которого она встретила впервые в Хогвартском Экспрессе семь лет назад. Он стал таким же высоким как Рон, только более худощавым. Из-за постоянной квиддичной практики у фанатичного игрока развились мускулы, сделав его грудь шире. Смерть Седрика Диггори сильно повлияла на Гарри, разорвав его связь с детством, и последние три года он провел, погрузившись в изучение магии и вынашивая план мести. Он был так сконцентрирован на достижении одной цели, что его оценки по Защите от Темных искусств и Зельям соперничали с гермиониными.

Гарри не беспокоился по поводу остальных предметов, но все, что могло пригодиться в борьбе против Волдеморта, удостаивалось его пристального внимания

В прошлом году все окружающие без вопросов приняли тот факт, что Гарри Поттер и Волдеморт в конце концов должны встретиться в финальной схватке, исход которой спасет или обречет мир. Это больше не обсуждалось. Просто весь персонал Хогвартса делал все, что бы подготовить юношу к решающей битве, результат которой нельзя было предсказать.

Между тем, Гарри оставался семнадцатилетним мальчишкой. И хотя он был ее лучшим другом, Гермиона не могла признаться ему в том, что открылось ей сегодня. Она посмотрела на юношу, и ее губы задрожали.

Возможно, это случилось из-за того, что он первый обнял ее за плечи, но девушка вдруг обнаружила, что ее лицо прижато к его мускулистому плечу, а тело содрогается от тихих всхлипов.

- Эй, Гермиона. Успокойся. Не может быть все так плохо, правда!

Гермиона только качнула головой, продолжая прижиматься к зеленому свитеру друга. Она не видела, как Гарри бросил взгляд на Рона, спрашивая одними губами “Что с ней?”

Рон пожал плечами и беззвучно ответил “Откуда я знаю?”, также озадаченный внезапным превращением их разумной и невозмутимой подруги в обычную девчонку.

======

*Finite Memonis Anisthetae – (finite – ограниченный, имеющий предел; Memonis/memory – память, воспоминание; Anisthetae/ anaesthesia, anesthesia – обезболивание, анестезия.)

Глава 2

Четверг и пятница прошли как в тумане. Гермиона не раз напоминала себе, что жизнь перестала быть нормальной. Двенадцать дюймов текста про восстание гоблинов и «Я беременна!» Тосты и сок на завтрак и «Я беременна!» (Ей пришлось пропустить половину завтрака, когда она почувствовала запах яиц). Нужно снова подпилить Косолапсусу когти и, «…между прочим, Я беременна!»

К утру субботы, когда она готовилась к встрече с профессором Дамблдором, ее сердце бешено колотилось, а руки приобрели отвратительную привычку трястись. Накинув новую мантию поверх повседневной одежды и приколов значок старосты, она подошла к гаргулье, охраняющей вход в директорский кабинет.

- Кокосовое печенье, - твердо произнесла девушка, утешая себя тем, что хотя бы голос не дрожит.

Директор уже ждал ее и пригласил присесть. Не зная, с чего начать, Гермиона села и взяла предложенную чашку чая.

- Вы подали «Заявление об эмансипации», мисс Грейнджер? - наконец спросил Дамблдор. - Иначе я буду вынужден поставить в известность ваших родителей о …Вашем состоянии.

- Да, сэр. Прошлой осенью, когда мне исполнилось семнадцать. Мне показалось, глупо спрашивать их разрешение постоянно, если мне потребуется сделать что-нибудь.

- Вы говорите о вашей деятельности с Роном и Гарри?

- Да. У нас с родителями возникли некоторые разногласия. Они хотят, чтобы я окончила школу в Маггловском мире, а уж если они догадаются, что происходит на самом деле?! Они знают, Гарри и Рон мои лучшие друзья, но немедленно заберут меня домой, если им станет известно, что наш мир на грани войны. Родители не понимают одного: я никогда не оставлю Гарри.

- Они беспокоятся, что Вы можете пострадать, мисс Грейнджер. И это уже случилось. Пожиратели Смерти, однозначно, хотели убить Вас той ночью, и просто случайность, что им это не удалось.

- Это правда. Но теперь, я совершеннолетняя и в волшебном, и маггловском мирах. Мне 18 лет. И даже больше, если учитывать Маховик Времени, которым я пользовалась на третьем курсе.

Дамблдор кивнул и, сделав последний глоток чая, поставил чашку. - У вас есть вопросы, Гермиона, а у меня ответы. Не стесняйтесь, спрашивайте обо всем.

- Хорошо, - сказала девушка, шумно выдохнув, и достала из кармана мантии свиток пергамента. Она переписывала его трижды, пока не убедилась, что вопросы охватывают все интересующие ее аспекты. В душе ей хотелось отложить этот разговор и побеседовать о чем-нибудь другом, но она была гриффиндоркой. Разгладив пергамент, Гермиона начала с самого начала.

- Была ли крестная моей матери убита?

- Нет, моя дорогая. Я получил информацию, что студенты могли оказаться в опасности в Хогсмите в те выходные, поэтому запретил прогулку. Я ничего не знал о вашем отсутствии до того дня, иначе отправил бы профессора МакГонагалл встретить вас в “Трех метлах”. Но было уже слишком поздно.

- Поэтому они выбрали меня? Я оказалась единственной студенткой в Хогсмите в тот день?

Дамблдор сжал тонкие губы. - Предполагаю, планы преступников предусматривали похитить нескольких детей из не волшебных семей, совершить насилие, запугать их, но, несомненно, вернуть обратно. И я убежден, из-за того, что первоначальный замысел не удался, они обошлись с вами столь жестоко. Староста школы, к тому же магглорожденная, Вы оказались подарком, упавшим им прямо в руки после первого разочарования.

- В записях мадам Помфри говорилось, что профессор Снейп тоже пострадал. Он был с Пожирателями той ночью?

- Да. Его призвали. В тот вечер группа Пожирателей Смерти была малочисленной, и нападение на него носило, скорее, личный характер. Подозреваю, та ночь стала испытанием его преданности, и когда Северус выразил свое неодобрение их планам, все повернули против него.

- Что случилось? Он прокололся?

- Весьма интересное маггловское определение. Нет, я думаю, что-то произошло. Что-то, заставившее всех усомниться в нем, но, кажется, мы вряд ли узнаем всю правду. Его память заблокирована, подобно вашей, но магия здесь не причем.

Гермиона собиралась с силами, уставившись на записи перед ней, но вопроса, который она хотела задать, на бумаге не было. Наконец она решилась. Голос дрожал: - Вы думаете, профессор Снейп помнит ту ночь, и он может знать кто… - она вздохнула и твердо спросила: - Он знает, кто отец моего ребенка?

Дамблдор опустил голову, и его серебристо-белая борода зашуршала по мантии, пока он обдумывал ответ.

- Северус сообщил мне, что отец вашего ребенка находился под заклятием Империус, когда ему приказали изнасиловать вас, мисс Грейнджер. Подобное злодеяние, абсолютно чуждое натуре этого человека, может со временем разрушить его личность.

Гермиона смотрела на старого волшебника несколько минут, осмысливая то, что ей открылось, прежде чем сказать: - Это был профессор Снейп?

Молчание Дамблдора стало красноречивым ответом, и Гермиона судорожно вздохнула: - Что же, это гораздо лучше мысли, что им мог оказаться Люциус Малфой. Если только не…

- Нет, мисс Грейнджер. Только один раз, - он замолк, прежде чем осторожно продолжил: - Вы помните, что видели мистера Малфоя той ночью?

- Нет, простое предположение, - ответила она, понимая, что ее догадка верна, несмотря на бесстрастное лицо директора.

Мысль о том, что она беременна братом Драко Малфоя, появлялась у нее не раз за последние дни. Доказательств тому, что Люциус Малфой присутствовал в тот вечер, у нее не было, но она знала достаточно об извращенном поведении Малфоев, а также об их вражде со Снейпом, чтобы заподозрить участие Малфоя-старшего. Подозрения были настолько ужасающи, что в итоге правда показалась почти облегчением. Мысль, что насильником был не злобный Пожиратель Смерти, а невольный участник, заставила Гермиону почувствовать себя если не лучше, то менее отвратительно, чем прежде.

Гермиона закрыла глаза и прислонилась к спинке стула, когда осознала все до конца. Ее изнасиловали. Она беременна. Слезы жгли глаза, и она закусила губы, пытаясь не заплакать. Звук наливаемого чая проник сквозь ее страдания, и она поняла: Дамблдор даст ей столько времени, сколько нужно, чтобы успокоиться и все обдумать.

Резко кашлянув, прочищая горло, девушка вытерла нос рукавом, прежде чем взять наполненную чашку, и пробормотала благодарность.

Она сделала глоток, радуясь тому, как обжигающая жидкость успокаивает пересохшее горло, и снова посмотрела в свои записи. Список вопросов позволил мыслям вернуться в нужное русло.

- Как мы с профессором Снейпом спаслись?

Дамблдор пожал плечами. - Это остается неясным. Я использовал чары Забвения, чтобы успокоить Вас той ночью, Гермиона. Вы были в истерике, и это понятно. Мадам Помфри требовалось все мое внимание для спасения жизни Северуса. А когда его состояние стабилизировалось, я принял решение оставить вас под действием чар и позволить вернуться к учебе. К несчастью, профессор Снейп не помнит ничего, кроме того, что надругался над вами и что его пытались убить.

- Есть хоть какая-нибудь надежда, что Министерство арестует Малфоя, если я заявлю обвинение?

Гнев, который она пыталась сдерживать, вырвался наружу. Дамблдор кивнул, принимая ее вопрос, но ответ был отрицательным.

- Не думаю. Вы магглорожденная ведьма, слишком юная, и единственное ваше весомое достоинство - дружба с Гарри Поттером. Люциус Малфой – очень влиятельный человек. Его показания будут весьма убедительны, и не сомневаюсь, найдется десяток свидетелей, подтверждающих, что он был той ночью совсем в другом месте.

- Это значит, что министр Фадж скорее сыграет за сборную Англии по квиддичу, чем позволит аврорам применить к Малфою «сыворотку Правды».

- Совершенно верно. К тому же, факт, что Малфой лично не участвовал в насилии, не добавит веса вашему заявлению. Он наложил заклятие на Северуса, чьим показаниям не поверит ни один суд, кроме свиты Волдеморта, а его статус Пожирателя Смерти только добавит негативный оттенок.

- И подвергнет его еще большей опасности. Итак, остается мое слово против малфоевского, - горько закончила она.

- Да.

Здравый смысл, пробивавшийся сквозь обиду, подсказывал Гермионе, что Дамблдор прав. Нет никакой возможности доказать вину Малфоя, не подвергая их всех еще большей опасности, и то с минимальным шансом на успех. Кипя от ярости и негодования, она не могла придумать лучшего решения, чем предложил Дамблдор.

Ее беременность - нелепая случайность, которую никто не мог предсказать. Все были уверены, она защищена, учитывая ее предыдущую просьбу о Контрацептическом зелье.

- Что мне делать? - тихо спросила она, когда гнев снова уступил место панике. - Я потеряю должность старосты? - Глупый вопрос, однако она задала его, так как очень гордилась своим назначением. Значок был символом всего, к чему она стремилась с того дня, когда получила первое письмо из Хогвартса.

- Нет, нет, - успокоил ее Дамблдор. - Я говорил с мадам Помфри. Существует зелье для прерывания беременности, - директор поднялся со стула и подошел к столу. - Для Зелья необходимы компоненты, которые из благоразумных соображений не хранят в Хогвартсе. Чтобы достать их, потребуется несколько дней, а мадам Помфри будет нужен помощник.

- Надеюсь, не профессор Клуни? - Гермиона побледнела от собственной грубости, но выпить зелье, сваренное Клуни, - это слишком опасно для ее здоровья.

Уголки губ Дамблдора дрогнули, но его голос не выдал удивления: - Нет, не профессор Клуни. Здесь требуется настоящий Мастер Зельеварения, и так получилось, что один у меня припасен.

- Профессор Снейп в Хогвартсе? - догадалась Гермиона.

- Да. Я попрошу помочь его. Но мы должны сообщить ему, для чего нам нужно подобное зелье, прежде чем получим его согласие. К тому же, думаю, вам обоим будет полезно обсудить сложившуюся ситуацию.

Дамблдор поднялся в полный рост и посмотрел на девушку, его лицо было мрачнее, чем когда-либо.

- Мисс Грейнджер, я боюсь того, как повлияет на него это известие. Северус Снейп не совсем здоров. Он был на волосок от смерти той ночью, и это пугает меня до сих пор. А его нынешнее состояние можно назвать ненадежным. Мадам Помфри до сих пор борется с последствиями некоторых ранений.

- Вы хотите сказать, сообщение о том, что он сделал меня беременной, может плохо на нем сказаться? - язвительно поинтересовалась Гермиона, и немедленно пожалела об этом, увидев выражение лица Дамблдора.

- Мисс Грейнджер, Вы пострадавшая сторона, но, пожалуйста, учтите, Северуса Снейпа вынудили совершить действие, абсолютно чуждое его натуре и склонностям. Само знание об этом отвратительном поступке невыносимо для него. А новость о том, что он отец ребенка своей жертвы, возможно, окажется для него ударом, перенести который он не в силах.

- Я понимаю, - ответила она тихо. - И хотела бы сообщить об этом без драматизма, но, честно говоря, не знаю, как. Но я постараюсь, ради всех нас.

- Надеюсь, ноша окажется вам по силам, мисс Грейнджер. Я считаю, мужчина имеет право знать, что он зачал ребенка, но данная ситуация выходит за обычные рамки. - Дамблдор замолчал, размышляя, что можно еще добавить, но затем просто вывел ее из кабинета, и они спустились вниз.

Следуя за директором, Гермиона вспоминала отсутствующего профессора Зельеварения. Его старомодный, застегнутый на все пуговицы сюртук, его раздражительность и злобный саркастический тон. В ее глазах Северус Снейп всегда выглядел человеком, ценившим самоконтроль превыше всего. То, что его заставили сделать вопреки собственному желанию, особенно преступление столь отвратительное, наверное, было для него чрезвычайно унизительным.

Несмотря на его тяжелый характер и острый язык, Гермиона уважала Снейпа и даже чувствовала к нему некоторую симпатию. Шпионя за полусумасшедшим врагом, он ходил по лезвию бритвы между Волдемортом и его сторонниками, которые обеспечили бы ему медленную и мучительную смерть, узнай они о его деятельности, и Аврорами, которые немедленно бросили бы его в Азкабан, увидев Черную Метку на руке.

Мнимое служение Волдеморту и шпионство в пользу Дамблдора означало, что очень маленькая часть жизни Снейпа принадлежала ему самому. А, будучи главой Слизерина, ему приходилось присматривать и угождать детям, чьи родители также были либо Пожирателями Смерти, либо просто сторонниками Темного Лорда, которых он предал. Постоянное пребывание в таком напряжении отвратительно скажется на любом характере.