Глава двадцатая. Танго втроем

Странник

Какова вероятность, что встретишь в Берлине блондинку, с которой сутки назад побросал пластмассовый диск на университетской лужайке в Гамбурге? Рассуждения о том, что мир тесен, что случайности обычное дело, оставим обывателям, ведущим законопослушный образ жизни. Любой профессионал, не задумываясь, скажет, что вероятность такой встречи равна вероятности попадания артиллерийского снаряда в другой снаряд. Чертовски сложно, но можно. Если все рассчитать до шестого знака после запятой.

«„Подводка“ чистой воды. Наглая „подводка“. Так работают, если считают тебя за непуганого идиота. Или когда нет времени мудрить», — пришел к выводу Максимов.

Из телефонного разговора с Кариной он уже знал, что блондинка, похожая на Клаудию Шиффер, столкнулась с ней в парфюмерной секции супермаркета. Дамы удивились, взвизгнули от восторга и, взявшись за руки, пошли рейдом по магазинчикам. Устав от впечатлений и основательно проголодавшись, зашли в бар пресс-центра. По информации Энке, Эрика, несмотря на незаурядную внешность, зарабатывала второй древнейшей профессией — журналистикой.

«Складно у них все получается. Не через Нуаре, так через Эрику мне дают возможность „слить“ информацию в СМИ. Кто-то очень хочет скандала вокруг брактеата. Вернее так: зачем Винеру поднимать шумиху, вытащив на свет божий сокровища храма в Ретре? Ладно бы какой-нибудь Рембрандт из спецхрана… Народ хоть знает, кто это такой. А спроси у прохожих про храм в Ретре, сколько человек ответит? То-то. А то, что существует брактеат как неизвестная часть прильвицкой коллекции, знают единицы. И сердцем чувствую, количество осведомленных скоро начнет убывать в геометрической прогрессии».

Вспомнив об Энке, Максимов суеверно сжал кулак. К немцу с медвежьими повадками он успел проникнуться симпатией. Чем-то он напомнил самураев, блуждавших в филиппинских джунглях сорок лет после войны. Они не знали, что Япония капитулировала. А если до них и дошли слухи, то не поверили. Для таких людей слова «капитуляция» не существует. Их можно предать, о них можно забыть. Но они, проклятые и забытые, будут упорно вести свою войну.

Максимов понял намек Энке: «Штази» не капитулировала. И акция в арабском притоне служила лучшим подтверждением этого. Крови, конечно, пролили изрядно. Но как иначе? Террорист, как бойцовый пес, должен знать, что кусать вскормившую тебя руку смертельно опасно. Вышедший из-под контроля агент должен быть уничтожен моментально и показательно жестоко. Таковы неизменные правила в этом неменяющемся мире.

Следом пришла мысль, что давно пора запросить поддержки. Становилось слишком жарко. Слишком активно его толкали в капкан хорошо спланированной операции. Обдумав ее, Максимов убрал телефон в карман.

«Нет, Уж очень высокий темп. Пока наши обработают сообщение, все успеет трижды измениться. Надо выждать немного, — решил он. — Тем более, что уже приехал».

Машина, клюнув носом, притормозила. Таксист, не молодой парень из группы Энке, а пожилой, помятый жизнью «ости» повернулся и стал тыкать пальцем, показывая на двери в рамке из ярких огоньков.

— Пресса, я, я! — Он сразу опознал в Максимове туриста. Знания немецкого у которого едва хватило, чтобы правильно назвать адрес.

— Данке! — Максимов решил не выходить из образа.

Протянул деньги, не дожидаясь сдачи, вышел из машины.

По лестнице поднимался намеренно медленно, не хотел раздражать «наружку» резкими телодвижения. Пусть следящие привыкнут, что объект движется неспешно, не совершая подозрительных маневров. И еще хотелось продлить паузу, чтобы успеть настроиться на общение с милыми дамами. После сугубо мужского общества, со своими нормами поведения, это было совершенно необходимо.

В полумраке бара международная тусовка журналистов дружно усугубляла профессиональное заболевание — алкоголизм. Поставщики новостей — политики, кинозвезды, спортсмены и гангстеры — взяли тайм-аут до утра, большой войны не намечалось, а малые шли с прежней интенсивностью, обыватели досматривали по ТВ детектив, печатные станки лепили новую порцию новостей. Пользуясь передышкой, короли репортажа чесали языки, обменивались слухами, продавали сплетни и вяло кадрили начинающих жриц свободной прессы. И, конечно же, пили.

Максимов проталкивался сквозь толпу по направлению к ярко освещенному прямоугольнику бара, оттуда было легче осмотреть зал.

— Максим, сюда! — крикнул в спину женский голос. Максимов оглянулся. Две незнакомые женщины одновременно махали ему рукой. Они сидели у столика на одном из полукруглых диванчиках, стоявших вдоль стены. Свет низко опущенной лампы под абажуром не давал рассмотреть лица. Максимов лишь увидел, что это блондинка с хорошо развитой фигурой и худенькая брюнетка. Блондинка что-то прошептала на ухо черненькой, и та захохотала, закинув голову

Группа молодых и разгоряченных личностей целеустремленно ломанулась к бару, как на штурм рейхстага. Максимову пришлось прокладывать себе дорогу локтями. Кое-как протиснулся к столику дам.

— Максим, не узнал? Богатой буду. Ноги у Максимова на секунду стали ватными, Карина сменила свой кожаный прикид на открытое черное платье, державшееся на острых плечах на тонких бретельках. Но самое главное, пропали вихры каштаново-медного цвета, к которым он с грехом пополам притерпелся. Волосы теперь отливали врановым крылом и были гладко зачесаны за уши. Макияж, нанесенный умелой рукой, превратил ершистого подростка в молодую красивую женщину.

— Это все она. — Карина кивнула на блондинку. Та что-то прошептала, прикрыв рот ладошкой. Карина рассмеялась.

— Говорит, нам надо заново познакомиться. Ой! Знакомьтесь. — Она перешла на английский. — Эрика, это Максим. Я тебе про него рассказывала.

Блондинка одарила Максимова голливудской улыбкой и протянула руку.

— Эрика.

— Максим.

Женщины сидели бок о бок, и Максимову пришлось сесть напротив. С первого же взгляда было ясно, что они успели подружиться, как это обычно бывает у женщин, — быстро, но поверхностно.

— И как ты меня отрекомендовала? — скороговоркой по-русски поинтересовался Максимов.

— Не беспокойся, самым лучшим образом. — В глазах Карины чертенята играли в чехарду. — Сказала, что ты мой любовник.

Максимов невольно обвел взглядом стол. Ничего, кроме двух коктейлей, не было. А душа в эту секунду требовала водки. Граммов двести. И залпом.

«Нет, кому суждено умереть от инфаркта, того не подстрелят», — с тихой тоской подумал он.

— Максим, кончай дуться! «Бой-френд» к тебе не лепится, а другого слова она бы не поняла.

— Английский ваш родной язык? — обратился Максимов к Эрике.

— Нет, я немка. Работала в Лондоне. В Испании пришлось выучить испанский, в Италии — итальянский. Долго жила в Париже. Поэтому с Кариной мы быстро нашли общий язык.

Максимов подумал: «Немудрено. Если заранее подготовиться».

— Способность к языкам у нас в роду передается по наследству. А непоседа — одна я. Поэтому и выбрала журналистику.

— У нас это называется «туризм за счет фирмы», — вставил Максимов.

— Серьезно? — удивилась Эрика. — Никогда бы не подумала, что у русских тоже такое процветает.

— Ну не такие мы и дикие.

Карина вскочила.

— Люди, вы общайтесь. А я скоро вернусь.

Она исчезла в толпе. Проводив ее взглядом, Максимов отметил, что бутсы на толстой подошве заменили туфельки на высоких шпильках. С чистым сердцем признался себе, что произошедшая в Карине перемена ему нравится.

Перевел взгляд на Эрику.

Зеленое платье подчеркивало естественную белизну волос, свободно падавших на открытые плечи. Кожу Эрики покрывал золотистый южный загар.

Максимов смотрел в ее лучистые глаза и думал:

«Интересно, будет играть, как кошка с мышкой, или сразу бросится? Судя по тому, какой они взяли темп, тянуть не станет».

Губы Эрики чуть приоткрылись. Не глядя, она достала из сумочки длинную сигарету.

Максимов проворно вытащил зажигалку. Язычок пламени лизнул кончик сигареты.

Эрика подалась вперед, подставив взгляду тонкую кисть с острой белой косточкой и высокую грудь в глубоком вырезе платья. Медленно откинулась на спинку дивана. Бросила взгляд на Максимова, проверяя произведенное впечатление.

— Ты — археолог, Макс?

«Вот она — атака!» — мелькнуло в голове Максимова. Сунул руку в карман куртки. Первое, что попалось, оказалась фляжка, впопыхах забыл отдать Энке. Достал пачку сигарет. Закурил.

— Да, археолог. Но нетипичный.

— Это я как раз и хотела сказать. — Эрике пришлось снова придвинуться к столу, гул голосов и музыку перекричать было невозможно. — Ты не похож ни на пыльного профессора, ни на мужлана с лопатой. На какой эпохе специализируешься, если не секрет?

— На эпохе Третьего рейха, — ответил Максимов.

Теперь настала его очередь любоваться произведенным впечатлением.

Эрика умело изобразила на лице удивление. Но в глазах на какую-то долю секунды мелькнул страх.

«А ты как думала, красавица?! Это страшно, когда рвут дистанцию», — с удовлетворением подумал Максимов.

— Я же сказал, что я нетипичный археолог. Наша экспедиция не ведет раскопок древних цивилизаций, мы ищем то, что пропало во время последней войны. Вернее, искали.

— Почему в прошедшем времени?

— Потому что теперь все — в прошлом. Никому ничего не надо. — Максимов вздохнул. — Экспедиция держится только на авторитете профессора Арсеньева, иначе давно бы разогнали. Не будь он моим дедом, я бы давно ушел.

Эрика покусывала пухлую нижнюю губку, время от времени бросала на Максимов настороженный взгляд.

«У тебя три варианта: среагировать как женщина, или как журналистка, или как сообщница Леона Нуаре. Выбери последний, ближе к цели», — мысленно подсказал ей Максимов.

Зрачки Эрики вдруг расширились, затопив черным синюю роговицу глаз.

* * *

…Странник почувствовал острый укол в переносье. Жгучий луч буравчиком вошел внутрь, стал тыкать в беззащитный мозг. Странник понял, еще секунда, и по этому лучу, как по проводам, из головы перекачают все, что в ней хранится. Все, до последней, самой тайной мысли. Ему довелось испытать и пережить многое, но такое над ним проделывали впервые. И как защититься от луча, сканирующего мозг, он просто не знал. Неожиданно луч вынырнул наружу, наискосок царапнул по лицу и пропал…

К столику подошла Карина. Эрика повернула к ней голову и удивленно вскинула брови.

Карину эскортировал скандинавского типа мужчина с лицом счастливого алкоголика. В руках он держал бутылку шампанского и три бокала. Энтузиазм на его розовом лице пропал, когда Карина села рядом с Максимовым. Скандинав с тихой надеждой перевел взгляд на Эрику

Карина бойко затараторила по-французски. Мужчина поставил бутылку и бокалы на стол, кивнул и удалился с видом ребенка, которого не пустили в песочницу.

Эрика прыснула, закрыв ладонью глаза. Ей перевода не требовалось.

Максимов повернулся к Карине.

— И что ты учудила на этот раз? — По инерции продолжал говорить на английском.

— Просто решила попутно купить нам выпить, отметить знакомство. А там боров в бабочке начал требовать с меня водительскую лицензию. Пришлось обольстить этого шведа. Он так возбудился, что сначала денег брать не хотел. А использовать его в качестве официанта я не хотела. Он сам поперся. — Карина перевела дух и с невинным видом спросила: — Как ты думаешь, он не очень обиделся?

Максимов едва смог подавить улыбку

— Догони и спроси.

— Никуда я не пойду — Карина обхватила его руку На секунду прижалась щекой к плечу. — Соскучилась. Ты все дела закончил?

— Надеюсь, да.

— Тогда разливай.

Шампанское полилось в бокалы. Эрика пригубила. Карина с Максимовым по-русски сразу отпили больше половины.

— У нас оно считается вином праздника. Я слышала, что русские пьют шампанское по поводу и без повода. Это правда?

Максимов никогда не упускал случая поиздеваться над снобизмом иностранцев.

— Еще одно наследие сталинизма, — с печалью изрек он.

Эрика, естественно, таких тонкостей истории страны, где якобы по столице до сих пор бродят медведи, не знала и недоуменно вскинула брови.

— Великий вождь провозгласил, что советский народ должен свободно пить вина, ранее доступные только эксплуататорским классам. Пришлось выполнять. Тогда с этим делом было строго. Знаете, конечно: ГУЛАГ, КГБ и Берия. — Максимов намеренно употребил ходовые штампы. — Но народу это понравилось. Главное, полностью соответствует широте души. У нас же, если сели пить, значит — праздник.

— Да, как пьют русские, мне рассказывали. — Эрика продемонстрировала свое знание России. Услышав набившие оскомину штампы, сразу же нащупала почву под ногами

— Кто? — как бы вскользь поинтересовался Максимов.

— Друг. Он несколько раз бывал в России.

— Если он не только смотрел, но и участвовал, остается только позавидовать его здоровью.

— О, с этим проблем у него нет. Он — военный журналист.

Взгляд Эрики сделался манящим, как у кошки, ждущей мышку у норки.

«Все!» — с удовлетворением подумал Максимов. И тут ой ощутил острый каблучок на своей ноге. Карина с невинным лицом подставила свой бокал.

— Предлагаю быстрее допить и двинуть отсюда. Эрика, наши планы не изменились?

— Спросим Максима. — Эрика пригубила шампанское, предоставляя право вопроса Карине.

— Мы хотим потанцевать. Эрика знает хорошую дискотеку.

Максимов посмотрел на женщин и понял, что решение изменить уже не удастся, как приговор, вынесенный заочно.

— Девчонки, может, что-то другое придумаете? — взмолился он. — Мне нельзя, у меня от «экстази» изжога.

Шутку оценили. Но приговор оставили в силе.

Немецкая дискотека переживала бум латиноамериканских танцев. Мужики выделывались под Рикки Мартина, особенно забавно это выходило у толстозадых. Женщины, как обезьянки, новому учатся быстро. Большинство извивалось телами и раскручивало бедрами так, словно родились в знойных тропиках и всю жизнь отплясывали под пальмами.

Максимов вдруг вспомнил ребят из кубинского батальона. Вот уж кто отплясывал! Казалось, все тело у них состоит из пружинок и гибких прутиков. Кубинцы заводились с полуоборота, стоило услышать музыку. Первый начинал дергаться, моментально входя в какой-то танцевальный транс, заражая им всех вокруг. Не успеешь моргнуть, как человек двадцать поднимают африканскую пыль. Они, в отличие от дискотечных плясунов, были настоящими мужиками. С горячей кровью внутри. И готовностью пролить ее за то, во что веришь.

Рядом какой-то латинос с фигурой стриптизера профессионально крутил в танце Эрику. Всякий раз, оказываясь лицом к Максимову, она призывно улыбалась. Латинос в узкой маечке пытался что-то нашептывать ей на ушко и бросал на Максимова испепеляющие взгляды.

«Самоубийца, наверное», — спокойно решил Максимов, дав себе слово, если что случиться, не калечить виртуоза.

Карина положила голову ему на плечо. Губы щекотали шею. Она приподнялась на цыпочках, прошептала в ухо:

— Я тебе должна кое-что сказать. Пока эта Фекла не слышит. Пойдем в бар.

Максимов не стал уточнять, почему аристократка Эрика превратилась в простонародную Феклу. Приподнял Карину за локти и легко перенес через бордюрчик, отделявший площадку для танцев от остального зала.

За барной стойкой работали исключительно чернокожие немцы.

«М-да, пора ужесточить иммиграционные законы, — подумал Максимов — Впрочем, пусть сами разбираются».

На английском со второго захода растолковал чернокожему бармену, что налить, кому и сколько.

Перед Кариной поставили стакан с коктейлем. Максимову налили пятидесятиграммовую порцию коньяка.

Вспомнив про фляжку в кармане, Максимов протянул ее бармену Втолковал бестолковому, что ее следует наполнить коньяком под завязку.

— Запасы создаем? — поинтересовалась Карина.

— Нет. Другу надо вернуть. Не отдавать же пустую. Всю заднюю стену бара занимало огромное зеркало, что позволяло наблюдать за танцующими, сидя спиной к площадке. Максимов нашел в нем свое отражение и рядом маленькую головку с гладко зачесанными черными волосами.

— Галчонок, — прошептал он.

— Что? Я не слышу — Карина придвинулась вплотную, коснувшись бедром его ноги.

— Говорю, тебе так идет. Еще не привык, но нравится. Маленькая женщина-вамп, красивая до неприличия.

— Это все Эрика. — Карина покрутила головой, разглядывая свое отражение. — Затащила в парикмахерскую. Потом помогла подобрать платье. Лучший способ забыться, кстати, — сменить прическу и накупить новых тряпок.

— Ну, у мужчин несколько иные средства. — Максимов пригубил коньяк. — Ты за что мне ногу чуть не отдавила?

— Только не думай, что от ревности. — Карина придвинулась еще ближе, положила руку на плечо и зашептала в ухо: — Я испугалась, что ты проболтаешься, что знаешь Нуаре. Она же о нем рассказывала, так? И меня выспрашивала.

— Как именно? — Максимов насторожился.

— Сказала, что пришла в парфюмерный отдел, чтобы накупить себе какой-нибудь ерунды и забыться. Говорит, что не успела прилететь из Гамбурга, как вляпалась в неприятности. На ее друга напали местные братки, и пришлось ей с Нуаре полдня просидеть в ментовке. Показания, протоколы и прочая ерунда. Короче, у них тут полный отстой по части преступности. Упоминает Нуаре и смотрит на меня, как будто я у нее сто баксов заиграла.

— Забавно. И дальше что?

— Разохалась, что я брожу по городу одна, и навязалась в подруги. А я изобразила из себя полного дауна, типа ничего не понимаю, и решила держать ее, пока ты не приедешь. Да, пока сплетничали о своем, девичьем…

— О чем, о чем?

— Глупый! О мужиках, тряпках и диетах, естественно. Так вот, она еще два раза упоминала Нуаре. Так… — Карина покусала трубочку — Вспомнила. Я рассказала, что ты археолог, а она тут же вспомнила Нуаре. Сказала, что он тоже не выползает из командировок. И имеет склонность искать приключения на свою голову. Примерно так. А теперь скажи, я умница?

— Галчонок, ты не безнадежна.

Максимов мысленно поздравил себя. Все время пути из Гамбурга ушло на вводный курс конспирации. Основными тезисами были: кругом одни враги и случайности исключены.

— И еще что скажешь? — В голосе Карины послышались хриплые нотки.

Жаркий влажный язычок скользнул по кромке его уха. Максимов вздрогнул.

И тут краем глаза заметил в зеркале отражение молодого парня, выделывающего лихие кренделя ногами. Он мелькнул лишь на секунду, но и ее хватило, чтобы сердце екнуло от близкой опасности. Под зажигательные латиноамериканские ритмы выплясывал один из боевиков Энке, тот, что прикрывал встречу в баре.

«Он единственный, кого я видел без маски. Энке профессионал, никогда бы не стал дважды светить своего человека. Значит, подает сигнал, что он рядом. Интересно, зачем?»

Максимов отстранился от Карины, пытаясь еще раз поймать отражение парня в зеркале. Но тут вырубили цветные софиты и на площадку направили мощный ультрафиолетовый прожектор. В кромешной темноте замелькали яркие фосфорные лоскутки: невидимые лучи прожигали одежду до нижнего белья. На ком оно было. От негров в баре, как от чеширского кота, остались только светящиеся улыбки. Платье Карины превратилось в мелкую сетку сияющих серебром нитей.

— Здорово? — с восторгом спросила она. Вытянула руку, показывая, что каждый волосок на коже светится фосфорным светом. — Как будто ночью в море купаешься.

«Да, концы в воду — это здорово», — холодно усмехнулся Максимов.

Притянул к себе Карину.

— Галчонок, ты Калининград помнишь?

По тому, как вытянулось ее лицо, понял, не забыла.

— Тогда ты знаешь, что делать. Что бы ни происходило, держись меня и не мешай. Я обязательно тебя вытащу.

— Мы уже успели во что-то вляпаться? — В голосе Карины было поровну страха и восторга.

— А мы оттуда и не выбирались. — Максимов сжал ее локоть. — Галчонок, улыбайся!

К ним приближалось женская фигура, затянутая в горящую зелено-фосфорную сетку. Вернее, из темноты наплывал только силуэт платья и яркий ореол волос.

Эрика упала грудью на стойку по правую руку от Максимова.

— Все, больше не могу. Воды, пожалуйста!

Чеширская белозубая улыбка подплыла к ней, невидимая рука бармена поставила стакан с пузырящейся жидкостью.

Эрика сделала жадный глоток. Поправила упавшую на лоб прядь.

— Господи, еще немного, и этот мачо взял бы меня прямо посреди зала, — достаточно громко прошептала она. — Ну и жара!

Выловила шарик льда, стала водить по шее. Максимов покосился на нее, но промолчал. Сразу же почувствовал Каринину ладонь на своем колене. Ее пальчики сначала выбили дробь, и вдруг ноготки вонзились в кожу.

— Убью, — услышал Максимов слева тихий шепот. Кого ждет мучительная смерть, уточнять не стал. Затылком уловил движение за спиной и круто развернулся на табурете.

Успел вовремя, чья-то рука тянулась к плечу Эрики. Максимов цепко перехватил кисть, зафиксировал, не доводя до болевого шока. При малейшем признаке агрессии сустав противника был бы свернут с хрустом.

В эту секунду культурно-развлекательная часть вечера под девизом «темнота — друг молодежи» завершилась. Погас ультрафиолетовый фонарь, и зал залил лунно-голубой свет. Стало достаточно светло, чтобы разглядеть пришельца.

Им оказался все тот же латинос. Максимов воспользовался случаем рассмотреть его получше. Полукровка, помесь мулата с индейцем. У себя на родине, где в цене белизна кожи, в негласной табели о рангах он стоял на предпоследнем месте. А в Европе, охочей до экзотики, пользовался спросом. Смазливое смуглое личико обрамляли длинные кудряшки. Маечка, на два размера уже нужного, подчеркивала спортивную фигуру. Парень явно круглые сутки занимался физкультурой: утром качался с гантелями, вечером устраивал танцевальный марафон, а ночью трудился над новой подружкой.

Латинос попробовал вырвать руку из захвата, на что Максимов покачал головой.

Тогда латинос затараторил на родном языке. В пулеметной очереди слов постоянно мелькали «мухер» и «мучача». Очевидно, женский вопрос для него стоял весьма остро. Жить не на что.

— Избавьте меня от него, — не оглядываясь, попросила Эрика.

Максимов привлек упирающегося пасынка Боливара поближе и тихо поинтересовался на хорошем испанском:

— Парень, хочешь проблем с русской мафией? Считай, что ты их уже получил.

Латинос, конечно же, газет не читал, но телевизор наверняка смотрел. Побледнел так, что лицом слился с лунным светом, затопившим зал.

Максимов отпустил его руку. Парень гордо встряхнул пуделиными кудряшками и моментально исчез.

В рюмке еще оставался коньяк, и Максимов им перебил неприятный осадок, оставшийся после краткого общения с латиноамериканцем.

— Что ты ему сказал, Макс? — поинтересовалась Эрика, повернувшись вполоборота.

— Понимаешь, раньше все боялись наших танковых дивизий, а теперь дрожат коленками, стоит упомянуть «братков». Как видишь, СССР нет, а угроза существует.

Для Эрики слово «братки» прозвучало как «братья». Максимов намеренно не употребил английский эквивалент, и Эрика все массой европейского снобизма провалилась в западню.

— «Братья»? Впервые слышу. Что это такое?

— Предупреждаю, это секретная информация, не для печати. — Максимов выдержал паузу и с непроницаемым лицом продолжил: «Братья» — это спецкоманды «первого удара». Сформированы по личному приказу Андропова из числа бывших уголовников. Они внедрены к вам под видом криминальных банд. Сейчас занимаются рэкетом, чтобы самим себя обеспечивать. А начнется большая война, они себя покажут! Терять им же нечего. Дома их ждут ГУЛАГ или расстрел.

— Не может быть! — выдохнула Эрика.

— Почему? Ты про русские штрафные батальоны слышала?

Эрика, не задумываясь, кивнула.

«А как не знать! — подумал Максимов. — Про то, что мы выиграли войну только благодаря штрафбатам, в перестройку горланили все демократические борзописцы. А западная пресса охотно это дерьмо перепечатывала».

— Вот «братья» и есть те же штрафные батальоны. Только состоят из диверсантов, круче ваших коммандос раз в сто. — Он с удовольствием захлопнул ловушку.

В лучших традициях идеологической войны ложь, смешанная с правдой, породила сенсацию.

Больше всего его порадовало не немое удивление Эрики, а коварное молчание Карины. Притаившись за его плечом, она все слышала, но не вмешивалась.

— Это правда? — Эрика не спускала с его лица пытливого взгляда.

— Абсолютная, — уверенно заявил Максимов. Эрика на секунду задумалась, потом просветлела лицом.

— Все. — Она пристукнула ладошкой по стойке. — Я покупаю эксклюзив на эту информацию. И не вздумай отказать!

— Макс, не продешеви, — подкинула из-за плеча Карина.

— Да, сколько заплатите? — включился в игру Максимов.

Свет в зале из лунного стал багрово-красным. Из динамиков под потолком ударили первые аккорды танго.

— О! — Эрика вскинула палец. — Плачу танцем.

Максимов почувствовал себя вкладчиком «МММ» в день ареста Мавроди.

«Черт, а как все хорошо начиналось! — мелькнула грустная мысль. — Но хитрая лисичка сиганула через капкан, и он клацнул на ноге охотника. Хоть вой, а пляши».

Он встал, подал руку Эрике, помогая спуститься с высокого табурета.

Они оказались в числе первых пар, вышедших на площадку. Эрика двигалась легко, повинуясь каждому импульсу руки Максимова. Он сразу же оценил грациозность и гармоничность движений ее тренированного тела. Подумал, что Эрика холит и гордится им, как воин своим оружием.

По молчаливой взаимной договоренности решили не выделывать мудреных па и не устраивать шоу в духе Джеймса Бонда. Тем более, что площадка быстро заполнилась людьми, и протолкнуться между молодыми девчонками в развивающихся коротких юбочках и их долговязыми партнерами не было никакой возможности.

Воспользовавшись обстановкой и тем, что притушили свет, Эрика плотно прижалась к Максимову. От ее разгоряченной кожи исходил такой убийственно возбуждающий аромат, что, войди в забитый под завязку зал герой фильма «Запах женщины», он самонаводящейся торпедой ринулся бы к Эрике.

— Что тебя связывает с этой девочкой? — прошептала она, щекоча его щеку дыханием.

— Трудно догадаться? — Максимов был уверен, что это лишь прелюдия к главному, как танец был лишь поводом поговорить тет-а-тет.

Эрика скорчила гримаску.

— Любовь — это электрический разряд. Он может сжечь или спаять намертво. Но долго держит только взаимная заинтересованность. Ну, например, деньги и молодость, положение в обществе и амбиции, болезнь и сострадание. Желание любить и быть любимым — это тоже форма взаимозависимости.

— Ты — умная женщина, Эрика. — Максимов решил, что лесть — лучший яд. — Настолько умная, что, расслышав «русская мафия» по-испански, разыграла целый спектакль.

— А ты мудрый, потому что умеешь признать поражение, — вернула комплимент Эрика, приправив и его порцией яда.

— Просто контрибуция мне понравилась.

Эрика тихо засмеялась низким грудным смехом.

— Вы — интересная пара. Но у меня сложилось впечатление, что вас с Кариной бросили друг к другу обстоятельства. Ты уже решил, как поступишь, когда их действие кончится?

* * *

— Эрика, я так далеко не заглядываю. Меня больше интересует, чем кончится сегодняшний вечер.

— А чего бы тебе хотелось?

— Чего-нибудь необычного.

Мышка высунулась из норки, и глазки у кошки зажглись от возбуждения. Но кошка не отказала себе в удовольствии еще немного поиграть.

— Любишь авантюры?

— Иногда ловлю себя на мысли, что моя жизнь — сплошная авантюра, — в тон ей ответил Максимов.

Кошка, наконец, бросилась.

Ладонь Эрики скользнула с плеча Максимова на затылок. Она наклонила его голову и прошептала:

— Тебя приглашает на встречу один человек.

— Кто? — спросил Максимов, заранее зная ответ.

— Леон Нуаре. Журналист, с которым я работаю.

— И что ему от меня надо? — для видимости поинтересовался Максимов.

— Это он расскажет сам. — Эрика загадочно улыбнулась. — От себя обещаю незабываемую авантюру.

— Карина едет с нами, — поставил условие Максимов.

— Как скажешь. Она уже взрослая девочка. — Эльза убрала руку с его затылка. — Пойдем!

Они вернулись к бару. Карина болтала с двумя кучерявыми, похожими, как близнецы, арабами. Один от нетерпения притоптывал на месте. Второй азартно жестикулировал, как бы случайно задевая руку Карины. Какой бы поглощенной беседой она ни казалась со стороны, но, как выяснилось, бдительно следила за залом. Стоило Максимову и Эрике войти в полосу света, как Карина спрыгнула с табурета, растолкала сиамских близнецов и подбежала к Максимову.

— Люди, вы как хотите, а меня эта мамба-кукарача уже достала. Поехали в другое место, а?

— Здорово! А мы это и хотели тебе предложить. — Эрика, встав рядом, положила руку ей на плечо. — Ты еще не устала?

— Конечно, нет.

— Тогда поехали. Обещаю, там будет тихо и уютно. Эрика танцующей походкой пошла первой, но не к выходу, а в дальний конец зала.

Карина, вцепившись в локоть Максимова, приподнялась на цыпочки и свистяще прошептала:

— Любовь втроем? Макс, ты извращенец.

— Клевета! — отшутился Максимов.

На прощанье боковым зрением осмотрел танцующих. Ему показалось, что вновь мелькнул профиль блондина из группы Энке.

Эрика подвела их к охраннику, подпиравшему своей перекачанной тушей стену. Она успела на ходу достать из сумочки купюру, сунула в лапу охранника. Тот медленно ощупал взглядом всех троих по очереди. Лицо профессионально не выразило никаких эмоций. Удовлетворившись осмотром, он нажал что-то за спиной и отступил в сторону. В стене приоткрылась потайная дверь.

Эрика первой шагнула через порог. Оглянувшись, махнула рукой, приглашая за собой.

Они оказались в полутемном коридоре, освещенном мутными красными фонариками. В воздухе стоял концентрированный запах марихуаны.

Карина потянула носом.

— Вау! Вот куда надо было сразу идти. А мы, лохи, столько времени потеряли.

Максимов свободной рукой шлепнул ее по попке.

Эрика приложила палец к губам и жестом показала, что дальше идти надо быстро и бесшумно.

Шума, правда, и без них хватало. Он вырывался из каждой приоткрытой двери, мимо которой им приходилось проходить. Сопение, визги, нервный смех и сдавленные стоны не оставляли сомнений, что предприимчивый владелец использует все помещения дискотеки на полную катушку.

Карина, мельком бросив взгляд в одну из комнат, сбилась с шага.

— Ни фига… Макс, я же сказала — ты извращенец. Он обхватил ее за талию, тихо прошептал:

— Как договорились, ни шагу от меня.

— Не дождешься! — парировала Карина.

Максимову подумалось, что все это напоминает интерьеры из фильмов Тарантино. Но сюжету из-за поворота должны были показаться чисто конкретные гарлемские пацаны с золотыми цепями на бычьих шеях и многозарядными дробовиками в руках. И дальше белым макакам придется попарно, по трое и по одному отдуваться за вековые страдания негритянского меньшинства.

Он заставил себя выбросить из головы фантазии и начал рассуждать:

«Если Леон прячется ото всех сразу, то лучше места не найти. Стоп, нет! Эрика здесь ориентируется, как родная. Бывала не раз. Значит, если Леон в разработке у всех сразу, то это местечко уже давно взяли на заметку. Лечь здесь на грунт мог только самоубийца. А Эрика знает, что он жив. И совсем недавно получила подтверждение, что он готов к встрече».

Максимов вспомнил, что Эрика вернулась к бару одна, латинос не проводил ее, а пришел позже. И вид у него был какой-то потерянный. Эрика вполне могла отшить его, выскочить в дамскую комнату и оттуда по мобильному связаться с партнером.

«Или партнерами, — сразу же поправил себя Максимов. — В одиночку работают только дураки. А Эрика далеко не дура. Ясно, рубит „хвост“, что же еще!»

Из последней двери, — ее успела миновать Эрика, а Максимов с Кариной только приближались, — в коридор вывалилась растрепанная девица. Наготу прикрывали лишь кожаный ошейник с острыми шипами и высокие ботфорты на острой шпильке. Девицу качнуло, еще немного, и она, рухнув, преградила бы собой проход, но чья-то рука втащила ее обратно.

— Шарман! — прокомментировала Карина. Каблучки Эрики звонко зацокали по металлическим ступенькам. Лестница уходила круто вниз и упиралась в железную дверь. Для надежности ее подпирал задом еще один охранник. Не дожидаясь, пока Эрика спустится, он уже протянул лапу. Плату здесь взимали и за вход, и за выход.

Дверь распахнулась, и в лица ударил свежий ночной воздух.

— Уф, хорошо!

Максимов успел осмотреться. Как и полагается в криминальных ужастиках, задняя дверь притона выходила на пустынный проулок. Несколько машин стояли в ряд на свободном от мусора пятачке. Суда по маркам, любители острых ощущений в деньгах не нуждались.

Эрика запрыгнула в спортивную машину с открытым верхом. Двигатель сразу же взвыл на полных оборотах. Она сорвала машину с места, как застоявшегося скакуна, развернулась, прочертив по асфальту дугу задними колесами, и ударила по тормозам, остановившись у остолбеневших от неожиданности Карины и Максимова.

Они не стали дожидаться приглашения, прыгнули на заднее сиденье. Их сразу же вдавило в кресло, на такой скорости Эрика взяла старт. Машина на крутом вираже вылетела из проулка, заметалась по темным улочкам и наконец вырвалась на проспект.

Гармошка тента наползла из-за спины, плавно раскрылась, накрыв салон кожаным пологом. Эрика сунула в щель плеера блестящий диск, и салон затопили тревожные голоса хора.

«Вагнер. „Полет валькирий“. Неплохой выбор, — подумал Максимов. — Если разобьемся, будет символично».^[42]

Эрика оглянулась, на секунду блеснув улыбкой. И сразу же отвернулась, полностью сосредоточившись на гонке по ночному шоссе.

За темными стеклами недолго мелькали огни окон и фары обгоняемых машин. Все вдруг пропало. Стекла сделались непроницаемо черными — машина вырвалась из города и на бешеной скорости неслась по автобану.

Спустя сорок минут машина по дуге скоростной развязки ушла влево, на шоссе. Но Эрика и не подумала сбавить скорость. Максимов обратил внимание, что она смотрит не на асфальтовое полотно, а в зеркало заднего вида. Дорога шла в гору, и Эрике, должно быть, отлично было видно, сколько машин свернуло вслед за ними и вытянулось в цепочку горящих фар.

Миновав подъем, Эрика сбросил газ, и машина покатила под уклон, против всякой логики медленно сбавляя скорость.

Эрика резко вывернула руль, бросив машину в неожиданно появившийся отвилок. Ударила по педали газа, мощный мотор взревел на полных оборотах. Мимо стекол замелькали стволы деревьев, из-за скорости быстро слившиеся в сплошную темную массу. Дорожное покрытие и здесь соответствовало немецким стандартам качества, Максимов подумал, что такой же трюк в районе Московской кольцевой стоил бы подвески машине и сотрясения мозга пассажирам. Но оставался шанс заработать сотрясение, если не что-нибудь похуже, потому что Эрика выключила фары.

Дорога вдруг расширилась, образовав площадку для парковки. На ней Эрика с воем развернула машину, сдала задом к ограждению и выключила мотор.

Тент с тихим похрустыванием сочленений пополз назад, сложился в гармошку и ушел в люк багажника.

На пассажиров обрушилась тишина леса и ночь.

Эрика развернулась всем телом, легла грудью на спинку сиденья. Глаза ее возбужденно поблескивали.

— Испугались?

Карина, любительница ночных гонок на мокрой дороге, презрительно фыркнула.

Максимов осмотрелся. Лес подступал со всех сторон, что его вовсе не обрадовало.

— Уже приехали? — спросил он.

Эрика чиркнула зажигалкой, закурила тонкую длинную сигарету. Ее горящим кончиком указала на дорогу, уходящую в лес.

— Там охотничий домик. Километра три, не больше.

— Отлично. — Максимов обрадовался и не стал этого скрывать.

«Что за охотничий домик без пары двустволок? А то без оружия становится все тоскливей и тоскливей».

— Мы еще кого-нибудь ждем? — с подвохом спросил он.

— Нет. Надеюсь, что нет.

Вдалеке слышался шум проносящихся по шоссе машин, но ни одна не свернула в отвилок.

От сигареты Эрики шел странный цветочный аромат. Карина толкнула локтем Максимова.

— Дай сигарету, — попросила она.

Максимов достал пачку «Кэмела», в ней оставалось три сигареты. Одну протянул Карине, вторую взял сам. Пачку, хотя в ней осталась последняя сигарета, скомкал и отбросил за спину.

— К чему такие меры безопасности, Эрика?

Эрика выдохнула дым через сложенные в трубочку губы.

— Таинственность возбуждает.

Карина, зябко передернув плечами, прижалась к груди Максимова.

Эрика усмехнулась. Взяла трубку радиотелефона. Набрала номер.

— Шери? — Дальше последовала фраза на французском.

— Говорит, что все прошло хорошо, и мы уже близко, — шепотом перевела Карина. — Лично меня эта кошка уже достала. А ты как?

— Еле держусь, — с улыбкой ответил Максимов. Карина задохнулась от возмущения и боднула его в плечо.

— Галчонок, ревность не красит женщину.

— Зато классно разукрашивает мужчину, — проворчала Карина. Острыми коготками царапнула ему руку.

Эрика положила трубку. Последний раз затянулась сигаретой, далеко отбросила окурок в темноту.

— Если не пропало желание, едем. — Она взялась за рычаг коробки передач.

Максимов приготовился к следующему этапу гонки, но машина мягко тронулась с места. Тихое урчание мотора не потревожило спящего леса.

Два зигзагообразных поворота прошли на малой скорости, не зажигая фар. Лишь свернув с асфальта на утрамбованную дорожку, Эрика включила ближний свет. Мимо машины степенно поползли стволы сосен.

«Тент не опускает, чтобы продемонстрировать наблюдателю сколько человек в машине. А если он смотрит в бинокль то должен разглядеть, кто именно едет».

Крепче прижал к себе Карину Она с тревогой заглянула в его лицо.

Максимов ободряюще улыбнулся и прижал палец к губам

Лес расступился, и открылась поляна с одиноко стоящим шале.

Спецоперация

Он приказал включить фары, и теперь по лобовому стеклу Медленно ползли отражения звезд. «Мерседес» едва полз по лесной дороге. Она неожиданно расширилась, образовав площадку для парковки. Днем с нее туристы любовались видом поросших лесом холмов.

— Ну-ка, притормози, — приказал Энке.

Водитель, светловолосый парень лет двадцати, плавно нажал на тормоз.

Энке неожиданно легко для своего крупного тела повернулся, опустил стекло. Долго рассматривал площадку

— Сходи, сынок, посмотри, что там. Глаза у тебя молодые, может, и найдешь что-нибудь интересное.

Водитель вышел наружу Присел на корточки и, подсвечивая себе маленьким фонариком, стал осматривать стоянку Тонкий лучик света скользил над самой землей. Парень без напоминаний Энке передвигался так, чтобы заслонять собой свет фонарика от леса, в который уводила дорога.

«Старается, молодец, — подумал Энке, следя за действиями подчиненного. — Конечно, переживает, дурашка, что упустил клиента. Ничего-ничего, пусть пострадает. Успокаивать не буду, иначе расслабится. Это мне можно отдохнуть, потому что я рассчитал все на три хода вперед».

Он удобнее развалился в кресле, насколько возможно, вытянул ноги. Закрыл глаза. Со стороны могло показаться, что Энке задремал. Но он чутко прислушивался ко всем звукам, проникающим в салон через приоткрытую дверь. В правой руке, прикрыв полой плаща, грел пистолет. Хорошо проверенный и пристрелянный «Магнум»..

Энке открыл глаза раньше, чем приблизились шаги водителя.

— Ну?

Энке мимоходом проверил, куда смотрит парень, подходя к машине. Оказалось, как учили, косит по сторонам и контролирует пространство за машиной. Сам Энке отслеживал сектор за спиной парня.

— Свежие следы «Порше». И вот это.

Он протянул руку. Левую, как учил Энке, требуя от своих людей никогда не занимать стреляющую.

Энке сначала рассмотрел окурок тонкой сигареты с ободком помады на мундштуке. Понюхал. Крякнув покачал головой. Потом взял скомканную пачку «Кэмела». Заглянул внутрь. Хмыкнул, увидев, что в пачке осталась одна сигарета. Жестом приказал водителю сесть за руль.

Парень положил руки на руль, вопросительно посмотрел на Энке. Ждал команды.

— Что написано? — Энке поднес к его лицу пачку. — Вот здесь, мелкими буквами.

— По-русски, — после паузы ответил парень.

Энке укоризненно покачал головой.

— Вилли, ты еще молод, а весь состоишь из комплексов. Не учить русский простительно полудуркам из технической школы. Это они фыркают, когда слышат о России. Они хотят стать большими «вести»,^[43] чем сам Гельмут Коль. А ты, мой мальчик, не имеешь права на историческое невежество. Поэтому обязан знать язык страны, играющей не последнюю роль в мире. Предали они нас или нет, не суть важно. Пока у русских миллионная армия, не знать их язык — глупо. — У Энке было правило критику заканчивать похвалой, поэтому он сбавил тон и уже мягче продолжил: — Но ты молодец, что не притащил весь мусор, что там валялся. Отобрал только то, что нужно. Окурок еще мягкий, не так ли?

— Да. И помада на фильтре еще мажется.

— А шансов найти здесь пачку «Кэмела», выпущенного в России, — один к тысяче, — закончил за него Энке. Развернул на коленях карту, подставил под свет приборной панели. — Так, если не решили устроить пикник под открытым небом, во что я с трудом поверю, то… — Он пальцем обвел круг на карте. — Вот это шале, больше негде.

— Проверить по прибору? — спросил Вилли, указав на коробку с зеленым окошком дисплея, лежащую между сиденьями.

Энке не обратил на его слова никакого внимания. Его толстые сильные пальцы стали выбивать мерную дробь по подлокотнику, потом раздался шлепок широкой ладони.

Энке набрал номер на мобильном телефоне.

— Здесь Курт. Ребята, бросайте все. Срочно высылайте аварийную бригаду со всем необходимым «инструментом». Жду вас в пункте «восемь-тридцать один» через сорок минут. Он отключил связь.

— Вилли, сдай задом и поставь машину на площадке. — Он дождался, когда водитель выполнит маневр, и отдал следующую команду: — А теперь выйди из машины, спрячься в кустиках и держи пистолет наготове. И не вздумай появляться, пока не убедишься, что подъехали наши.

— Да, герр Энке.

Парень бесшумно закрыл за собой дверь и растаял в темноте.

Энке набрал новый номер.

— Привет, друг мой. — Он, как и абонент, говорил по-русски. — Час ночи, а ты не спишь. Бессонница или работа замучила? Ах, и то, и другое. Сочувствую… Раз не спишь, тебе будет не в тягость проверить свой почтовый ящик. Я оставил для тебя конверт. Думал, ты уже спишь, и не решился будить. Посмотри, пожалуйста, бумаги и обрати внимание на цифры. Знаешь, я теперь занимаюсь частным предпринимательством. Много мне не надо, десяти процентов прибыли за глаза хватит. Но расходы, будь они неладны! В общем, друг мой, сумма, что стоит в бумагах, мне очень нравится. Но я разумный человек и готов поставить вам товар за половину цены.

— Товар у тебя на складе? — после секундной заминки спросил абонент.

— Конечно. И ты сможешь в этом убедиться, как только предоставишь гарантии платежа.

— А в каком виде товар? Ну, я имею в виду…

— Подробности в обмен на гарантии платежа, — оборвал его Энке.

— Мне надо посмотреть бумаги. И посоветоваться с партнерами.

— О чем речь, друг мой! Только имей в виду, что товар скоропортящийся и покупателей на него я всегда найду. И не дыши тяжко, как мерин в гору. Это бизнес, друг мой. Не я развалил СЭВ. Тогда была взаимопомощь, а сейчас — бизнес.

— Я перезвоню утром, в одиннадцать.

— Нет. Позвоню я. В восемь. Как там говорится, кто рано встает, тому бог подает?

Он отключил связь. Бросил трубку Брезгливо поморщившись, вытер о колено вспотевшую ладонь.

Тяжело набычившись, уставился в черное стекло перед собой. Неожиданно Энке хрюкнул и всем грузным телом задрожал от смеха.

Спецоперация

Вне очереди

Сов. секретно

Москва, Центр

От источника «Матвей» получена информация о счетах Садовского Я.К., открытых с нарушением законодательства РФ в банке «БАС» (Лозанна, Швейцария). По предоставленным «Матвеем» документам, в настоящее время на счете — 768992 СИНГ в указанном банке находится сумма в 482 759 долларов США.

Прошу организовать проверку данной информации.

«Матвей» заявил о готовности передать Садовского Я.К. или предоставить достоверную информацию о его местонахождении в обмен на сумму в 200 000 долларов США (наличными).

Прошу разрешения на дальнейшее использование «Матвея» в оперативных мероприятиях для поиска и задержаниям Садовского,

Берлинская резидентура СВР

Забелин К.П.