Тринадцатое октября. понедельник

КОРИДОР ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 11:21.

После звонка, освободившего Триппа от испанского, его телефон запищал.

Мама/не забудь про занятие с репетитором в кабинете для дополнительных занятий.

Трипп/ нельзя писать мне смс-ки во время занятий.

Мама/мне известно твое расписание. Сейчас обед. Иди к репетитору.

Трипп/хорошо. Я выключу телефон.

Трипп кладет телефон в карман и неохотно направляется к классу для дополнительных занятий. Его ноги отяжелели. Гитара, ждущая его в каморке, притягивает, как магнит.

Он не может сопротивляться. Достает телефон и пишет сообщение Бенджамину Фику:

Трипп/ сильно болит желудок. иду в мед.кабинет. извини.

Он бы не лгал, живи он в идеальном мире. Не пришлось бы.

Он спешит в музыкальную студию. Едва закрыв за собой дверь студии, он чувствует себя гораздо лучше. Как будто вся другая его жизнь – ночной кошмар, и только эта часть – реальна.

Последними будоражащими записками они с Лайлой обменивались через шкафчики, так что вероятность найти что-то в чехле мала, но он его открывает, и вот она: еще одна записка. Он опускается на пол и читает.

Уважаемый мистер Нечет,

Сюрприз, счастливого понедельника. У меня первый урок в оркестровой, так что я прокралась сюда и положила записку в чехол для гитары.

Мне понравилось то, что ты написал про мальчика и улетный ковер. Хотелось бы, чтобы мама разрешила и купила его.

Надеюсь, ты не будешь против, в любом случае, я расскажу. Я думала о тебе. Хочу сказать, ты всегда был таким милым обычным умным мальчиком. В шестом классе мы вместе ходили на математику, помнишь? Неважно, ты и тот мальчик всегда все делали вместе, а потом он переехал. Сразу после этого ты перестал приходить, а потом все узнали про твоего папу.

Когда ты вернулся в школу, я хотела сказать о том, как мне жаль, потому что все время думала, как же тяжело потерять отца и лучшего друга почти одновременно. Но мы друг друга не знали, и нельзя так просто подойти к кому-то и сказать подобное. Не знаю, хорошо это или плохо. Но я все равно решила это рассказать тебе. Вот и все.

– Мисс Чет.

P.S. Спасибо за совет. Попробую поэкспериментировать завтра, когда настанет моя очередь.

P.P.S. Никогда не ела гранатов. А ты?

Записка в его руках словно живая, как птичка с бьющимся сердцем. Он ее перечитывает еще раз, едва дыша, задержавшись на словах сожаления и об отце. Он и не знал, насколько ему были они нужны, а Лайла Маркс откуда-то знала.

Он вынимает гитару. Завтра Лайла придет сюда, возьмет в руки эту гитару и вместо повторения гамм просто сыграет, и, может, это принесет ей счастье.

От этой мысли песня вылетает сама по себе: странная дрожащая мелодия. Понравившийся отрывок он проигрывает еще и экспериментирует. Он играет снова и снова, формируя с каждым разом все лучше. Песню «Мистера Нечета».

Слишком увлекшись, он вдруг слышит стук в стену и вопль Энни Вин:

– Слишком громко!

Он смеется и продолжает играть. Через какое-то время звенит звонок, извещая, что обеденный перерыв окончен.

Нехотя Трипп прекращает игру. Хочется оставить записку, но у него не бумаги, а писать что–либо на ее записке он не желает.

Из заднего кармана он вынимает ручку. Он пытается написать на изгибе гитары, который она точно увидит, когда возьмет ее в руки, но чернила размазываются. Работая ручкой, он царапает два слова на поверхности: Просто играй.

Уже на выходе сигналит телефон.

Фик/ Привет! Жаль, что так вышло. Встретимся в ср.

Вот счастье-то.