Вы найдете ему хорошее применение. 4 страница

– Мы совсем скоро закончим приготовления и выступим. Двинемся мы на юго-восток, проулком за лавкой мясника. Возможно, найдутся старые товарищи, которые захотят бежать с нами, так что мы, когда выйдем из города, подождем немного. Если ты успеешь, то, конечно…

Должно быть, подобные слова он множество раз говорил тем, кого оставлял позади на полях сражений. В том, как Мойзи это произнес, сквозило: «Мы будем думать о тебе».

Лоуренс решительно кивнул и спросил:

– Опасности снаружи есть?

– Можешь не опасаться по поводу того, что называют спутниками войны. Не думаю, что есть опасность грабежей или убийств. Но я уверен, что компания Дива отрядила людей следить, кто где ходит. Поэтому разгуливать не советую.

Безусловно, Мойзи и его спутник были так спокойны благодаря тому, что многократно бывали в куда более отчаянных ситуациях – когда вокруг были еще и городские стены. У юноши было лицо ребенка, который только что под покровом тьмы поджег что-то на дальней улице.

– Спасибо за все, что ты для меня сделал, – произнес Лоуренс традиционные прощальные слова торговцев.

Все, что ответил Мойзи, было:

– Позволь еще помочь при случае.

– Буду только рад.

Мойзи и юноша с серьезными лицами хором произнесли:

– Да пребудет с тобой военная удача.

Вскоре наемники тихо покинули постоялый двор.

***

Глядя на город из окна своей комнаты, Лоуренс подумал, что атмосфера стала странной.

Последние несколько дней даже в этот час на улицах было много пьющих и танцующих людей, но было во всем этом что-то неприятное.

Ощущение было как от гноящейся ранки: как будто он вдыхал запах переспелого граната, и вдобавок ему казалось, что где-то поблизости крылась чья-то злая воля.

Компания Дива поднимала наемников – это означало с полной ясностью, что власть в компании сменилась.

В королевствах и прочих владениях считается вполне нормальным, когда новая власть истребляет приверженцев старой. Нет никаких причин оставлять в живых того, кто может прийти по твою душу, когда ты спишь. Обезглавливание – дело настолько обыденное, что, когда новый король всего лишь изгоняет сторонников предыдущего, в народе это считается невероятной снисходительностью.

Однако торговая компания – не такой примитивный зверь. Торговля требует особых познаний и множества знакомств, которые невозможно заполучить за один день. Едва ли существовало много людей, способных заменить Хильде, тем более самого Диву.

Поэтому Лоуренс не думал, что их просто убьют.

Тем не менее произойти это могло, и в любой момент. Один взмах меча – и голова человека слетает с плеч. Лоуренс посещал публичные казни в городах и знал, как удивительно легко такое делается.

Глядя из окна, Лоуренс не ощущал на себе чьих-либо взглядов, но, поскольку он не Хоро, особо полагаться на это он не собирался.

Идти ему было некуда, наемники покинули постоялый двор, и Лоуренс оставался в своей комнате.

Кроме того, если он будет неуклюже разгуливать по городу, это может сослужить ему плохую службу, если Хильде все-таки захочет с ним связаться.

Положение было плохое. Лучше бы ему покинуть город, пока он еще может. Он был разлучен с Хоро, но, если оставит для нее весточки в разных городах, они вскоре смогут встретиться вновь.

Но перед тем он хотел все же повидаться с Хильде, пусть хоть на короткое время. Лоуренсу не хотелось говорить о планах возмездия. Для такого он не обладал ни должным умом, ни смелостью. Он бы попробовал уговорить Хильде бежать, не предпринимая ничего необдуманного.

Хоть Хильде и был одним из компании Дива, в широком смысле он являлся товарищем Хоро. Лоуренсу казалось, что он хотел спасти Хильде еще и потому, что тот желал принести северным землям мир и спокойствие. Если Хильде, сражаясь за свои идеалы, потеряет все шансы на победу, но так и будет продолжать сражаться до самой смерти, едва ли эта история доставит радость чьим-либо ушам.

Поэтому Лоуренс считал, что для Хильде лучше всего будет спасти хотя бы свою жизнь и сохранить надежду вернуться позже.

Главное – если Хильде не погибнет, Хоро не придется быть свидетельницей того, как еще один уголек из костра ее эпохи гаснет бесследно.

Это для Лоуренса было важнее, чем что бы то ни было еще.

Внезапно он услышал какой-то звук, идущий снизу.

Поскольку банда наемников Миюри снимала весь постоялый двор, его владелец и прислуга жили не здесь же, а в соседнем доме. Сейчас, когда наемники ушли, внизу вообще никого не должно было оставаться.

Раз так, список возможных посетителей был короток.

Лоуренс поправил воротник, откашлялся, проверил, на месте ли кинжал, и вышел из комнаты.

Безлюдный постоялый двор казался холоднее обычного.

Белые облачка дыхания, вырывающиеся изо рта, заставили Лоуренса осознать, насколько же сильно здание согревают живущие в нем люди.

Дождавшись, когда глаза привыкнут к темноте, он пошел вниз, не помогая себе свечой.

До его ушей продолжали доноситься тихие звуки, и сердце его колотилось все громче.

Осторожно просунув голову в таверну на первом этаже, Лоуренс заметил слабый свет в коридоре, ведущем к черному ходу. Он направился туда, и точно – задняя дверь была чуть приоткрыта.

Трудно было поверить, что кто-то из наемников – людей еще более внимательных, чем даже торговцы, – мог забыть закрыть дверь на постоялом дворе. Стоя неподвижно, Лоуренс раздумывал об этом, когда вдруг заметил краем глаза что-то белое.

– Господин Хильде?

Сбоку от черного хода была кладовка без двери.

Как только Лоуренс тихо позвал, оттуда без колебаний выбрался кролик.

Однако теперь он не был весь белый. За правым плечом виднелся порез, и мех там был встопорщен. Правая лапа была вся красная, точно ее обмакнули в краску.

Лоуренсу не нужно было спрашивать, чтобы понять, что произошло.

– Господин Хильде, ты как?

– Ну… по крайней мере, меня не убили.

Лоуренс улыбнулся фальшиво-смелой улыбкой, мордочка кролика осталась непроницаемой.

– Каково положение дел? – спросил Лоуренс.

Длинные уши Хильде шевельнулись, и он ответил бодрым голосом, точно и не было раны:

– Нет времени. Скажу только самое важное.

Вне всяких сомнений, он был в бегах.

– Сторонники крайних мер захватили всю власть. Они заставили владельца подписать передачу полномочий. Я и мой господин потеряли все влияние. Однако они знают, что управлять компанией без нас будет трудно. Вряд ли они решат нас убить.

Эти слова укладывались в ожидания Лоуренса.

Как и следующие.

– Однако я сдаваться не намерен, – сказал Хильде, после чего развернулся и, подволакивая лапу, упрыгал в кладовку.

Тут же он вернулся, держа в пасти запечатанный свиток.

– С учетом того, что госпожа Хоро принесет книгу, я тем более не должен сдаваться.

– …Что ты собираешься делать? – спросил Лоуренс.

Компания Дива обладала громадным количеством меди и серебра – они точно из колодца лились. Это был не тот противник, какому Лоуренс мог бы напрямую противостоять, даже с помощью Хоро; тем более сейчас, когда компания полна смелости и рвения. Лоуренс подивился, как вообще можно сражаться с аристократами, которые поддерживают компанию Дива.

– Если выйти из города и направиться на северо-восток дорогами, ведущими через горы, придешь в город Сувернер.

Лоуренс вспомнил, что уже слышал это название – от Руварда.

– Сувернер – один из немногих городов, упорно противостоящих нам. Сейчас через него идут потоки дерева и янтаря, и там, несомненно, считают, что утратят это свое положение. Кроме того, Сувернер занимает очень важное положение географически, и потому именно там, вероятно, будут собираться те, кто видит в нас врагов. Поэтому, пожалуйста… – Хильде подпихнул носом лежащий перед ним свиток в сторону Лоуренса, – доставь вот это туда. Это письмо с просьбой помочь мне остановить сторонников крайних мер.

Он явно исходил из того, что «враг моего врага – мой друг».

Однако Лоуренс согласиться не решался.

– Мой товарищ, птица, знает, что Сувернер – мой запасной план. Вряд ли они с госпожой Хоро разделятся. Да, у меня есть еще одно письмо.

Договорив, Хильде посмотрел на Лоуренса.

Его колебания он, должно быть, принял за недоумение, почему писем два.

– Еще севернее Сувернера есть аристократы, настроенные к нам очень недружелюбно. В тех землях почти все аристократы против нас. Они говорят, что не могут сотрудничать с теми, кто оскверняет землю и приносит перемены. Когда они услышат об изменениях в компании Дива, то вполне могут подняться.

Именно потому, что эти аристократы не склонились перед невероятной мощью компании Дива прежде, это могло сделать их надежными союзниками в том, чтобы обуздать компанию Дива сейчас. Безусловно, такое рассуждение вполне могло оказаться верным; по крайней мере, подумал Лоуренс, оно давало надежду, за которую можно цепляться.

Однако несмотря на улыбку на морде Хильде, выглядел он на грани слез.

Сердце его было разбито, а сам он вымотан до такой степени, что невероятно было само то, что он все еще не сдался.

– Господин Лоуренс, я умоляю. Доставь эти письма в Сувернер. А потом вместе с госпожой Хоро останови тех людей.

Правая передняя лапа Хильде, похоже, полностью обессилела.

Поэтому его поведение выглядело для Лоуренса совершенно неестественным.

Вздрогнуть его заставило то, что Хильде производил впечатление человека, оставившего дело недоделанным и цепляющегося за этот мир даже после смерти. Исход, похоже, был уже решен. Если рассуждать как торговец – становится ясно, что перевернуть ситуацию в свою пользу невозможно.

Никаких иных слов говорить уже не приходилось.

Впрочем, слов не было произнесено вообще.

Переубедить кого-то – значит изменить его мышление.

Лоуренс не думал, что придуманные на ходу доводы могут повлиять на того, кто всерьез готов умереть.

И тем не менее, стоя перед существом, которое не боится смерти и готово умереть за свои убеждения, Лоуренс не мог принять письма.

Он не мог позволить себе оказаться втянутым в чужую историю.

Тем более – в историю, которая сама по себе была выше облаков.

Видя, что Лоуренс стоит неподвижно, Хильде окликнул его:

– Господин Лоуренс.

Внезапно придя в себя, Лоуренс перевел взгляд на Хильде.

Раненый Хильде смотрел на него снизу вверх. С бесстрастной мордочкой он произнес:

– Ты считаешь, что все уже решено?

Хильде прочитал Лоуренса, как открытую книгу, и тот не смог сохранить непроницаемое выражение лица.

Однако голос Хильде стал только тверже.

– Я до сего дня сталкивался с огромным множеством тяжелых ситуаций и вышел из них всех. Выйду и из этой. Хотя на этот раз, – он кинул взгляд за правое плечо, – шансы особенно плохие.

Во время своих путешествий с Хоро Лоуренс тоже повстречал немало ситуаций, в которых не было видно иного пути, кроме как сдаться. Тем не менее сейчас он был именно здесь, потому что ни разу не опустил руки. Если бы хоть раз его неумение сдаваться отказало, сейчас он был бы на галере, а может, и в земле.

Он подумал, что довольно высокомерно с его стороны пытаться доводами разума убедить другого прекратить упорствовать.

Хильде – конечно же, главный герой «истории Хильде». До сих пор он преодолевал все трудности и добивался грандиозных успехов. Поэтому вполне естественно для него было думать: «Я и сейчас не спасую перед трудностями».

Но впервые Лоуренс понял, как жестоко это выглядит со стороны.

Он знал, что для Хильде уже все кончено. Единственным, кто этого не знал, был сам Хильде – тот упрямо верил, что удача по-прежнему на его стороне.

Лоуренс отвел глаза – он не мог произнести слова, которые должен был.

– Я решил идти вперед вместе с Дивой, решил, что не сойду с этого пути, что бы ни случилось. Возможно, я просто глупец, но меня это не смущает.

Эта решимость буквально загоняла Лоуренса в угол. Он поднял руку в попытке остановить Хильде.

Но тот не отступал.

– Я хочу познать, насколько тяжело выживать только ради того, чтобы жить. Это то же самое, что быть одному в целом мире. Уверен, ты, господин Лоуренс, понимаешь смысл этих слов. Именно поэтому ты и госпожа Хоро в человеческом обличье –

– Пожалуйста, прекрати.

Хильде прервался, и Лоуренс повторил:

– Пожалуйста, прекрати. В чем-то сотрудничать можно, в чем-то нельзя. Это относится даже ко мне и Хоро.

Он понимал чувства Хильде, его абсолютное нежелание сдаваться, но прежде он хвалил Хоро за то, что она смогла отказаться от столь многого.

Умение отказываться от чего-либо очень важно, и оно вовсе не дает повода для презрения.

Есть вещи, от которых необходимо бывает отказаться, чтобы идти вперед.

Лоуренс подивился, так ли это в случае Хильде.

Он и Хильде твердо смотрели глаза в глаза.

– Пожалуйста, позаботься о письмах.

Оставив эту короткую фразу, Хильде поскакал прочь.

Даже сейчас Лоуренс не шелохнулся – лишь губы двинулись.

– Я не возьму их.

Эти слова на миг остановили Хильде, но тут же он снова заскакал, даже не обернувшись. Интересно, подумал Лоуренс, сколько осталось у Хильде союзников после этого жуткого, внезапного поворота судьбы. Возможно, не осталось вообще никого, кто мог бы доставить эти письма в Сувернер.

Пошатываясь всем своим маленьким тельцем, Хильде исчез в приоткрытой задней двери, сквозь которую снаружи вливался красноватый свет. Дверь мягко закрылась, и внутри остались лишь два письма и тишина. Лоуренс не думал, что, если доставит их по назначению, это что-то изменит; более того, если он будет неосторожен, компания Дива обезглавит его как смутьяна.

Однако сама по себе доставка писем не была чем-то невозможным.

Так Лоуренс подумал, но тут же покачал головой и велел себе мыслить ясно. Если он возьмется доставить письма, что это ему даст? И что он может из-за этого потерять? Смотреть с точки зрения прибылей и убытков можно на все, и именно так ему сейчас следует рассуждать.

Те, кто изначально не разделял взглядов компании Дива, вполне могут поднять флаг восстания, несмотря на свой страх. Безусловно, нынешняя компания Дива еще страшнее, чем прежняя.

Хильде явно считал, что, если наступление компании Дива на Сувернер удастся остановить хотя бы ненадолго, в ее планах появятся трещины, которыми можно будет воспользоваться. Когда сталь остывает, ей куда труднее придать желаемую форму. Хильде и ему подобные искуснее в общении на языке прибылей и убытков, чем в общении на языке мечей и щитов. Если так, компанию Дива, возможно, удастся заставить отступить.

Однако все это висело на словах вроде «возможно» и «следовательно». Сейчас было кристально ясно, что город Леско был мечтой. Но надеждам Хильде и Дивы предстояло рассыпаться пылью, созданному ими идеальному миру – погибнуть под ногами воинов. Конечно, Лоуренса это тоже огорчало. Он считал это большим несчастьем.

Увы, в этом мире всем мечтам всех людей осуществиться не суждено.

Хильде и Диву постигла неудача на самом последнем шаге.

Глупо так вот цепляться за собственные ожидания. Как бы величественна и великолепна ни была история, конечно, она не могла быть важнее, чем их жизни.

Лоуренс сжал кулаки и, оставив письма на месте, зашагал прочь. Переговоры провалились, и все, что оставалось Лоуренсу, – соединиться с бандой наемников Миюри, тем самым обеспечив себе хоть какую-то безопасность.

Это был правильный выбор – сомневаться не приходилось.

Он не считал, что следует загасить любой уголек, угрожающий пожаром, однако прыгать в адский котел резона не было. Возможность, что отдача запретной книги сыграет против него и Хоро, была велика. А главное – у них не было причин подвергать себя опасности. Если же он решится доставить письма в Сувернер, пользы от этого не будет, а вот прямую опасность это ему принесет.

Здравый смысл говорил, что все правильно. Хоро, конечно, тоже согласится.

Если здесь поделать уже ничего нельзя, конечно, это означает, что Лоуренсу надо сдаться, выбраться отсюда и жить ради будущего.

И тем не менее – чем больше шагов отделяло Лоуренса от кладовки, тем тяжелее эти шаги становились и тем сильнее болело сердце.

Конечно, он прекрасно понимал, в чем причина.

Даже упоминать не стоит, что, если ты никому не можешь довериться, это означает, что ты один в целом мире. Чувство, похожее на то, что бывает, когда ты просишь кого-то что-то сделать, а у него нет на это времени.

Бродячий торговец хочет заиметь собственную лавку, потому что ему нужно место, которое он может называть домом. Он хочет какое-то зримое воплощение своих успехов.

А главное – он хочет, чтобы эта лавка продолжила существовать, когда сам он покинет этот мир. Если у него есть кому доверить свое наследие, он сможет уйти с чистым сердцем.

Лоуренс знал, как невероятна подобная удача. И прекрасно знал, что, когда веришь в кого-то, а он верит в тебя, это мощно подстегивает жажду жизни у обоих.

А Хильде сейчас, скорее всего, лишился и того, и другого.

Вот что хотел сказать Лоуренсу беглый кролик: «Нечестно, что счастлив будешь ты один».

– Дерьмо, – выплюнул Лоуренс. Хильде словно проклятие на него наложил.

Если бы Лоуренс мог быть счастливым, глядя, как умирает счастье других, вполне возможно, сейчас у него было бы побольше денег.

Он вернулся в комнату и собрал вещи, однако чувствовал себя при этом так, будто его тело разрывается на части. И тем не менее он стиснул зубы, говоря себе, что отступить сейчас – самое верное решение.

Он не мог остановиться ради кого-то, кто сам поставил себя на грань смерти.

Хильде был готов умереть во имя мечты в своем сердце; можно даже сказать, таково было его желание.

Всего на миг Лоуренс оказался вовлечен в трагическую историю Хоро – и стал в результате помогать ей.

Его мотало из стороны в сторону как незначительного персонажа на сцене – его это устраивало.

Он был торговцем. Он прекрасно знал, что происходит рано или поздно с торговцами, которые не живут одними лишь расчетами прибылей и убытков.

Напомнив себе это, он закончил собирать пожитки и двинулся к двери комнаты.

Едва он коснулся дверной ручки, как услышал пьяный голос за окном.

– Хоо, это у нас что?

Что этот человек пьян, Лоуренс мгновенно понял по его бессмысленно, дурацки-громкому голосу. В этом не было ничего примечательного – с учетом царящего в городе воодушевления, – но вот то, что прозвучало дальше, привлекло внимание Лоуренса.

– О, это ж прекрасно. Смотри, дружище, что я тут нашел.

– Благословение Господне, а? Прекрасный гостинец выйдет.

– Кролик на вид вкусный, правда?

При этих словах каждый волосок на теле Лоуренса встал дыбом.

– Ау, да он подранен. Удрал небось с чьей-нибудь кухни?

– Да и плевать. Никого рядом нет, давай заберем его себе.

– Ага, давай… мм? О, да он еще жив.

Лоуренс отшвырнул вещи и вылетел из комнаты.

Пронесся по лестнице, потом через таверну и нырнул в узкий, темный коридор.

Распахнул заднюю дверь, через которую совсем недавно выбрался Хильде, вылетел на улицу и заозирался по сторонам.

На углу менее чем в квартале от него двое пьяных разглядывали что-то на земле.

Ошибиться было невозможно – они тыкали ногами в Хильде.

– Эй, не вздумай удрать.

– Да, плохо выйдет. Сломай ему шею.

– А? А, да, так и сделаю.

Мужчина поднял ногу.

В тот же миг Лоуренс выкрикнул:

– Погодите, пожалуйста!

Была уже глубокая ночь. Голос Лоуренса разнесся хорошо, и пьяные заметили его сразу же.

– Погодите, пожалуйста!

– Мм?

– Этот кролик.

Лоуренс показал рукой на бегу. Мужчины перевели взгляды вниз.

Они посмотрели на раненого, обмякшего кролика, потом снова на Лоуренса.

– Чтооо? Хочешь умыкнуть кроля прямо у нас из-под носа?

Столь грубо выплюнутую угрозу можно было объяснить только спиртным.

У Лоуренса не было времени спорить. Он не знал, придут ли на звуки перебранки дозорные. Если один из этих двоих тоже из городского дозора, это будет конец.

– Нет, он сбежал с кухни. И я его ищу все это время. Вот вам в благодарность.

Вместо кинжала Лоуренс достал кошель и выудил оттуда серебро.

Сейчас его никак нельзя было назвать прижимистым.

Один тренни на человека. Два тренни всего. Честно говоря, на эти деньги можно было купить большущую корзину, полную кроликов.

Увидев руку, протягивающую им монеты, пьяные потеряли дар речи.

Как только они осознали ценность того, что у них было, они чуть ли не отпрыгнули от кролика.

– А, э, извиняюсь. Не знали, что он удрал от аристократа.

– Мы ведь знаешь что? Мы решили, что он удрал и что надо бы его владельца поискать.

Ни один простой человек в здравом уме не будет расплачиваться серебряными тренни за одного-единственного кролика.

Двое переглянулись и побежали прочь, явно боясь последствий.

Лоуренс проводил их взглядом, потом посмотрел на Хильде.

Тот лежал неподвижно, раненый; мех являл собой жалкое зрелище.

Можно было усомниться, жив он вообще или нет.

Хильде было уже некого просить о помощи.

Быть может, все его союзники сбежали в страхе; как знать, может, они даже предали его.

Хильде не мог не понимать, что сейчас, когда он вот так лежит на дороге на глазах у всех, никто не придет ему на выручку. Только что он чудом избежал смерти от ноги пьяного горожанина.

Совсем недавно он был в самом центре грандиозного плана, который бы сделал его сродни покорителям мира. Вместо этого он оказался позорно предан и брошен, и сейчас он изо всех сил сражался, чтобы вернуть все на место. Он был в водовороте истории такой драматической, что не на что жаловаться, – истории падения на самом пороге осуществления своей мечты.

Для любого, кто преуспевает в этом мире, эти успехи достигаются ценой неудач многих, чьи истории обрываются, исчезают во тьме. Вскоре и Хильде к ним присоединится.

И тем не менее Хильде вместе с компанией Дива показал Лоуренсу и другим городским торговцам мечту, пусть и всего на миг. Лоуренс никогда не забудет этот душевный подъем, это состояние уверенности в том, что они способны покорить весь мир.

Но они проиграли аристократам, точнее – алчности аристократов и старой крови. Несомненно, и в прошлом многие пытались, но все они сгинули, и про них никто даже не узнал.

Лоуренс был по-прежнему не склонен присоединиться. На пути стояли серьезные практические вопросы, которые необходимо было решить, прежде чем делать решительный шаг.

Но теперь он был склонен помочь.

Если есть жизнь, есть и шанс все исправить. Что станет с самим Лоуренсом, если он перестанет различать, что важно, а что нет?

Истина была и в том, что великие свершения – отнюдь не единственный смысл жизни.

Лоуренс поднял тельце Хильде и вернулся на постоялый двор, чтобы подобрать два письма и взять пожитки.

Вскоре он без приключений присоединился к Руварду и его людям.

Тельце Хильде казалось трупом мечты.

К оглавлению

Глава 8

– Итак, даже великий и блистательный торговец попался, – произнес Рувард, приподняв пальцами тельце Хильде, плечо которого только что зашили. Поскольку он не сказал своим людям, кто такой этот кролик, те, кому было приказано лечить зверька, были поражены. Сейчас, когда раны Хильде были обработаны, он спал как убитый в корзинке. Среди наемников, похоже, уже пошли грубые шуточки насчет того, что это их сегодняшний ужин.

Лоуренс и наемники находились неподалеку от окраины Леско.

В небе не было ни облачка. Сверху подмигивали звезды.

Зато мороз кусался яростно. Наемники грудились под одеялами возле костров, зажженных с помощью нарванной у дороги сухой травы, и изо всех сил пытались согреться. Они слали завистливые взгляды в сторону повозки Лоуренса, однако не спрашивали, что здесь делает человек, настолько не вписывающийся в их компанию. Однако в их глазах читалась жажда быстрого решения.

– У нас есть несколько путей, но, возможно, на юг – самый мудрый из них, – произнес Мойзи, разложив карту на дне повозки Лоуренса.

– В Реноз, да? Но если те ребята из компании Дива почему-то захотят нас уничтожить, на равнине их войско перережет нас вмиг, разве не так?

– Так. Однако если мы направимся на север, нас будут преследовать как мятежников, а если на юг, у них не будет формального повода нас атаковать.

Насилие часто бывает бессмысленным, но, похоже, даже его сторонникам нужен какой-то повод, пусть даже самый хлипкий.

– И, полагаю, в Ренозе нам будет проще воссоединиться с госпожой Хоро.

– Действительно. К востоку и западу отсюда нормальных городков и деревень нет. Хороший план – тихо отправиться вниз по реке, там переждать, пока все не успокоится, а потом вернуться в Торкин. Даже компания Дива не решится выдвинуть войско в сторону Реноза.

К югу от Реноза начиналась Проания. Несомненно, если туда выдвинуть армию, это вызовет ответную реакцию короля и аристократов. Едва ли компания Дива осмелится на такой безрассудный шаг.

– Как ты считаешь, господин Лоуренс? Это приемлемо?

Лоуренс до сих пор не мог уместить в своей голове то, что он участвует в совещании, куда следует направиться банде наемников. Вопросы типа «Где именно ты предпочитаешь, чтобы тебя ограбили?» или «Где тебя лучше убить?» выглядели в подобной ситуации намного более уместными.

– Думаю, это хороший план.

– Значит, решено.

Рувард встал, спрыгнул с повозки и широким шагом двинулся вперед.

Тотчас вокруг него стали собираться поеживающиеся наемники, точно дети вокруг появившегося на городской площади скомороха.

Стоя в развевающемся плаще, Рувард грандиозно взмахнул рукой и объявил о принятом решении. Он говорил ясно и решительно, не допуская никаких возражений.

Похоже, выступить предстояло сегодня же ночью. Поэтому в первую очередь Рувард приказал готовить еду, чтобы набить животы. Услышав это, наемники, точно малые дети, радостно вскинули руки и завопили.

Лоуренс глядел на это зрелище, а Мойзи, в свою очередь, глядел на него, проворно сворачивая карту. Внезапно он спросил:

– Господин Лоуренс, что-то не так?

– А?

Лоуренс подумал, что Мойзи говорит о пище, однако тот движением подбородка указал в сторону лошади, запряженной в повозку, и продолжил:

– Я могу приказать кому-нибудь вести твою лошадь. Нехорошо будет, если мы потеряем друг друга во время ночного марша.

Иными словами, немощному бродячему торговцу предлагалось спокойно спать в своей повозке.

Но даже если так – Лоуренсу недоставало уверенности в себе, чтобы единственному отдыхать, когда все наемники вокруг него будут идти.

Он понимал, что Мойзи желал ему добра, однако должен был идти.

– Нет, я пойду. Ведь… – последнюю часть ответа Лоуренс особенно подчеркнул. – Ведь Хоро, уверен, будет бежать всю ночь без сна и отдыха.

Рука Мойзи, сворачивающая карту, застыла, и он хлопнул себя по лбу.

– Мои извинения. Я сказал не подумавши.

Эти люди были такими серьезными. Если все наемники такие, Лоуренсу придется несколько изменить свое общее мнение о них.

– Однако ты уверен?

Закончив сворачивать карту, Мойзи связал ее шнурком из конского волоса и передал юноше, сидящему на бортике повозки.

Когда в ней сидела Хоро, повозка казалась просторной, а вот с Мойзи – довольно тесной.

– От запретной книги пользы, скорее всего, не будет.

– …Это верно, – ответил Лоуренс и перевел взгляд на Хильде, который спал мертвецким сном в своей корзинке. – Он должен понять, что пора отступить. Чем крупнее компания, тем меньше в ней может сделать один человек. Сейчас, когда он полностью потерял власть, сделать уже ничего не сможет.

– Ммм… Ты хочешь сказать, что он должен выжить, чтобы снова торговать.

– Таковы приземленные мысли бродячего торговца.

Перед ночной трапезой всем выдали по порции спиртного.

Мойзи принял свою кружку из рук юноши и поставил на дно повозки.

– Здесь ты, думаю, прав. Хотя… должен признать, такой взгляд немного утомителен.

Многие люди просто наслаждаются битвами. Для них, конечно же, Лоуренс со своим мышлением был просто мелким, трусливым торговцем.

Как-то среагировать на этот неявный намек Лоуренсу помешало то, что такая точка зрения была не очень-то далека от истины.

Однако Рувард, как раз успевший вернуться после того, как закончил раздавать приказы, произнес, стоя у Мойзи за спиной:

– Это не совсем то, что ты говорил мне, Мойзи.

– М-малыш…

– Не зови меня так. Так что, ты в меня вколачивал практичность, хотя сам – романтик сражений?

После этих ядовитых слов Руварда лицо Мойзи стало еще более суровым, чем обычно.

При виде этого Рувард рассмеялся и проворно запрыгнул в повозку.

– Так или иначе, я не согласен с суждением господина Лоуренса. Компания Дива мне не нравится – что сторонники старых путей, что новых.

Если Хильде и Дива прожгут путь в новую эпоху, многие другие, включая Руварда и его людей, останутся позади вместе с прежним миром.

Возможно, именно поэтому Рувард был дружественно настроен к нынешней компании Дива.

– Печально то, что нам приходится помогать компании, для которой мы просто куклы. Конечно, мы могли бы получить деньги. Возможно, неплохие, но… – тут Рувард прервался на глоток спиртного, поскольку юноша принес его порцию еды.

Наши рекомендации