Одной из секций тюремного блока «С» 5:55 вечера. 11 страница

- Хорошо, давай поедем домой, - отвечаю я на его сердечные слова. - Только дай мне сначала переодеться. - Откидываю в сторону простыни и иду к сумке, которую принес Доминик. У меня никогда не было дорожной сумки, но Доминик пошел и купил такую для меня, наполнив ее новой одеждой, зубной щеткой и всем остальным, что, по его мнению, могло мне понадобиться.

- Я буду снаружи. Не торопись. - Он наклоняется и, перед тем, как отвернуться и выйти из маленькой больничной палаты, целует меня в лоб.

Я быстро переодеваюсь, и когда открываю дверь, с другой стороны на страже стоит Доминик.

- Готова? - входя в комнату, спрашивает он.

- Мне надо только забрать зубную пасту и туалетные принадлежности.

- Оставь их, я уже закупил все необходимое. Давай, поехали.

Он берет мою сумку, обнимает меня за талию и, притягивая поближе к себе, открывает дверь.

- Подожди, я должна позаботиться об оплате, - говорю я, поворачивая к регистратуре.

- Все уже улажено. - Доминик тянет меня в направлении стоянки.

- Нет, они еще не заходили ко мне. Я должна отдать данные страховки и организовать выплаты.

- Я за все заплатил, - уверенно говорит Доминик.

Что?

- Тебе не обязательно это делать, - я гляжу на него, пока он ведет меня через путаницу больничных коридоров.

- Нет, не обязательно. Но я предпочитаю делать это, потому что люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда была со мной. И я определенно собираюсь поддерживать тебя, будь то финансовая поддержка, эмоциональная или физическая.

- Спасибо, - шепчу я, окруженная его щедрой и покровительственной натурой.

Когда мы подходим к машине, Доминик, как обычно, открывает для меня дверь.

В тишине мы едем домой, и я наблюдаю, как темные злые облака, казалось бы, преследуют нас. На дождь не похоже, но угроза кажется реальной. Глубоко внутри я знаю: эти темные облака готовятся к борьбе, собираясь держать меня в старом, основанном на страхе, образе мыслей. Никогда не позволяя мне идти вперед или по-настоящему выздороветь. Так много всего изменилось, но это осталось прежним.

Они низко висят на небе, глядя на мои движения злыми глазами. Отвратительный серый жесток и бессердечен в своей попытке напомнить мне, насколько я по-настоящему сломана.

Я осматриваюсь вокруг и думаю об прошедших нескольких месяцах.

Неужели я настолько ничтожна, как пытаются заставить меня чувствовать эти облака?

Заставила ли меня эта ситуация искать убежище внутри себя и снова отгородиться от мира?

Да, но только временно.

Я гораздо сильнее, чем те пушистые облака хотят, чтобы я думала. Я не единожды была в аду, и я все еще здесь.

Дышу и, наконец-то, по-настоящему живу.

Станет ли моя жизнь когда-нибудь нормальной?

На самом деле нормальной.

Получится ли у меня полностью влиться в общество?

Вероятнее всего, нет.

Смогу ли я когда-нибудь забыть день, перевернувший всю мою жизнь?

Никогда, но я учусь справляться с этим.

Так ли важна для взаимоотношений возможность выносить и родить ребенка?

Может быть, но нам придется найти способ справиться с этим.

Я оборачиваюсь к Доминику и беру его за руку. Знакомый ток проходит между нашими руками, и я чувствую мурашки у себя на спине, бегущие от макушки до пят.

- Ты в порядке? - поворачивая голову, спрашивает он.

- Знаешь что? Думаю, я буду, - нежно сжимаю его руку и улыбаюсь, когда он переплетает наши пальцы.

Когда мы приезжаем домой, Доминик паркуется перед домом и, едва я успеваю открыть дверь, уже стоит рядом с машиной и, вытянув руку, гордо улыбается.

Рука об руку, мы идем к крыльцу, и когда Доминик отпирает двери и отключает сигнализацию, я делаю несколько шагов обратно на лужайку.

Разуваюсь и, позволив ногам почувствовать роскошную мягкую зеленую траву, я смотрю в небо.

Нас, похоже, преследуют злые облака. Они нависли над домом, будто хотят накричать на меня и напомнить о моем месте в этом мире.

Я вижу, как с неба вниз летят острые, резкие электрические капли. Улыбаюсь, потому что это предупреждение облаков мне. Хотят заставить спрятаться и никогда не забывать, что они указывают мне, как жить.

- Больше я вас не боюсь, - предупреждаю я их шепотом, сощурив глаза. - Вы можете пугать на меня сколько хотите. Вы можете пытаться сдерживать меня. Но я больше не буду вас слушать. Я забираю обратно свою силу.

Ответом мне становится глубокий раскат грома.

Я выпрямляю спину и улыбаюсь еще шире.

- Покажите мне самое страшное, потому что я уже видела дьявола и выжила. Вы же ничуть не страшнее его.

Над моим домом раздаются удары молнии.

- Вы злитесь, потому что я наконец-то все поняла? Вы не вынудите меня ненавидеть себя еще больше.

Рокот облаков громко раздается в моих ушах, а я стою гордо под их гневом.

- Я возвращаю себе свое здравомыслие и выбираю жизнь. Ваша злость меня больше не касается.

Я делаю глубокий вдох, пока небо бушует над головой, пытаясь вернуть меня в темноту.

- Я завоюю свою жизнь обратно. Прощайте, - я смеюсь, когда поворачиваюсь и иду к двери.

Доминик стоит, облокотившись на дом, руки в карманах. Он весь светиться гордостью.

- Все закончилось? - спрашивает он.

Долю секунды я раздумываю над его вопросом.

- Думаю, да. Надеюсь, они послушаются, и будут держаться подальше.

Он берется за низ моей футболки и тянет к себе, его руки обнимают меня, когда я опираюсь на его тело.

Желание, всегда прячущееся под поверхностью, разгорелось в большое, невероятно жаркое пламя. Я жажду его и хочу быть к нему как можно ближе.

Может быть, мы можем попробовать опять быть близки, чтобы полностью принадлежать друг другу.

- Пошли, я хочу пригласить тебя на ужин в наш маленький итальянский ресторан, - произносит Доминик, как только мы входим в дом.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь взглянуть на облака, которые больше не пугают меня. Я улыбаюсь им.

- Полагаю, мне будет интересно узнать, что она может нам сегодня предложить, - отвечаю я Доминику. Я больше не буду прятаться.

Войдя внутрь, я абсолютно шокирована увиденным.

Невероятно.

У меня на лице играет огромная улыбка, и я впитываю, как только могу, каждый оттенок цвета.

У меня новая, современная красивая мебель.

Здесь яркие краски на фоне дерева, поющие цвета, отделка, сияющая и радующая глаз, и огромное зеркало в прихожей.

Бежевого нет.

Моя гостиная сиреневого цвета.

лава 31

- Доминик, - пытаясь отвлечь его от просмотра спортивного канала, говорю я.

- Да, - поворачивая ко мне голову и не отрывая глаз от экрана телевизора, отвечает он.

- Ты переехал жить ко мне? Не похоже, чтобы ты уходил спать к себе. Ты всегда здесь. Не то чтобы я была против, но думаю, я хотела бы прояснить официально. Ну, знаешь, например, услышать: «Эйлин, я хотел бы переехать к тебе» или что-то в этом роде.

Он аккуратно поднимает пульт и выключает телевизор. Не просто звук, а сам телевизор.

- Итак, ты хочешь, чтобы я спросил твоего разрешения переселиться к тебе? - в уголках его губ играет маленькая улыбка, хотя он всячески старается сохранить нейтральное выражение лица.

Засранец, теперь он дразнит меня.

- Ну, это было бы вежливо. - Я тоже могу играть в эту игру. Откидываюсь на спинку дивана и осматриваю свою ярко-фиолетовую комнату, восхищаясь ею, как делала все время последние пять дней. Уголком глаза замечаю, как Доминик, придвинувшись ко мне, ждет, чтобы задать вопрос.

- Ты собираешься попросить? - с оттенком беспокойства в голосе говорит он.

- Попросить о чем? - отвечаю я, будто не догадываюсь, чего он хочет.

- Серьезно? - Доминик наклоняет голову набок, и его брови в удивлении взлетают вверх. Но он прикалывается.

- Понятия не имею, о чем ты говоришь.

- Тогда, вероятно, будет лучше, если я расскажу тебе, что вот-вот произойдет.

- Да неужели? - Ха, теперь он расскажет мне. - Жажду услышать твой маленький секрет, о, могущественный альфа.

Его лицо озаряется улыбкой, и могу сказать, ему понравилось это прозвище.

- Альфа…хм, думаю, ты могла бы почаще меня так называть, Эйлин. - Он смеется, и я присоединяюсь к нему. - Но я говорю абсолютно серьезно: мое место там, где ты. Куда бы ты ни пошла, я не пойду за тобой - я поведу тебя, самой лучшей дорогой.

- Ух ты, - опуская взгляд в пол, шепчу я.

- Да, Эйлин, я переехал жить к тебе, - мягко смеется он. - И теперь это официально, потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой. - Он придвигается ближе и тянется, чтобы взять меня за руку. - Не смотри вниз. Я хочу видеть твои завораживающие серые глаза, потому что они часть всех моих самых удивительных воспоминаний.

Тепло растекается по всему моему телу, и я поднимаю глаза. В животе чувствуется восхитительный трепет, от шеи и вниз по ногам бегут мурашки.

- Я люблю тебя, - придвигаясь поцеловать Доминика, выдыхаю я.

Наши губы соединяются, но на этот раз все иначе.

Или, может быть, это я другая.

Пришло время похоронить тех чудовищ глубоко в земле или закатать в бетон, чтобы они навсегда остались там, где им самое место - в гребаном аду.

Я прерываю наш поцелуй и отодвигаюсь от Доминика.

- Прости, меня немного занесло, - извиняется он и отсаживается, чтобы дать мне пространство.

Но расстояние это не то, чего я жажду.

Делаю глубокий вдох, собираясь со всей храбростью, которая у меня есть. Встаю с дивана и протягиваю руку Доминику.

- Куда мы идем? - выражая беспокойство, его брови сходятся на переносице, а губы соединяются в жесткую, тонкую линию.

- Я веду тебя в кровать. - Произношу я, вкладывая долю уверенности в эти слова, но по правде, я в ужасе. Однако единственное, что знаю наверняка: Доминик никогда не сделает мне больно.

- Ты не обязана, Эйлин. Это может подождать. - Отвечает он на мои невысказанные страхи.

- Я готова попробовать.

Он берет меня за руку и останавливается. Его большое тело нависает надо мной, и я знаю, насколько мне повезло, что в моей жизни есть Доминик.

- Только, если ты уверена. - Он наклоняется и целует меня в губы.

Мягко проводит языком по моей нижней губе и нежно поглаживает скулу. Это помогает мне принять его поцелуй.

- Я уверена, - шепчу у его губ. - Я хочу тебя, Доминик.

Он отпускает меня и без слов разворачивается, ведя меня наверх в нашу спальню.

- Это будет очень медленно. Мы не будем торопиться. Между нами нет ничего неправильного, только ты и я, наши переплетающиеся тела и души.

- Ты же знаешь, я действительно хочу попробовать. Я готова.

Доминик наклоняется и целует меня.

- Я люблю тебя, Доминик, - чтобы подтолкнуть его к кровати, от меня требуется вся моя самоуверенность, до последней йоты.

- Эйлин, - переставая меня целовать, бормочет он. - Если ты хотя бы немного сомневаешься, я могу подождать. - Берет мое лицо в ладони и целует в кончик носа.

- Нет никаких сомнений. - Я нервно смотрю вверх, в его полные вожделения глаза.

- Ты должна велеть мне остановиться, если это окажется слишком для тебя.

- Я скажу.

- Если тебе это нужно, я могу использовать презерватив.

- Мы уже обсуждали это, Доминик. Пожалуйста, не раздумывай слишком долго, иначе я потеряю всю свою храбрость.

Он делает малюсенький шаг назад. Но глаза ни на миг не отпускают мои.

- Эйлин, если ты не готова, я не желаю делать этого.

Я сокращаю расстояние, которое он пытается проложить между нами, и кладу обе руки Доминику на грудь.

- Пожалуйста, позволь мне почувствовать, дай мне увидеть с тобой яркие краски.

С улыбкой на губах Доминик берет меня за руку и ведет в центр нашей - теперь безмятежной - светло зеленой спальни.

- Смотри только мне в глаза, никуда больше. Хорошо? - говорит он, вставая передо мной на колени.

- Хорошо, - дрожа от собственного возбуждения и потребности, шепчу я.

С горящим взором и нежными губами, Доминик наклоняется вперед и через одежду целует мой живот, чуть-чуть выше пупка. Руками скользит мне под попку и притягивает к себе.

Медленно передвигает руки вперед и одним легким движением расстегивает пуговицу. Он наклоняется вперед и трется своим сочным, теплым ртом о мою оголенную кожу.

Я запускаю пальца в его волосы и нежно тяну, поигрывая с густыми, темными прядями.

- Мммм, - стонет он, снова целуя меня в то же самое место, слегка засасывая кожу в рот.

Расстегивает вторую пуговицу и опускает губы немного ниже, касаясь моей тазобедренной кости.

Я сильнее тяну его за волосы и закрываю глаза, когда по телу прокатывается волна желания. Меня сотрясает дрожь желания, наполняя живот предвкушением.

- Держи глаза открытыми, Эйлин. Мне необходимо видеть тебя. - Голос Доминика полон похоти.

Мои глаза открываются, и я вижу, как Доминик глядит на меня, расстегивая третью пуговицу и глубоко вдыхая, целует меня через трусики.

Он спускает мои джинсы вниз по бедрам, и я выступаю из них. Его руки ни на миг не оставляют мое жаждущее тело.

Когда Доминик встает, мои глаза фокусируются на его груди, быстро поднимающейся и опадающей, пока его руки перемещаются на мою талию и, подняв футболку, обнаруживают под ней оголенную кожу. Я запускаю свои руки под его рубашку и провожу вверх по спине, медленно поднимая ткань.

Доминик поднимает руки, и я встаю на цыпочки, чтобы через голову стянуть с него рубашку.

Не задумываясь, бросаю ее на пол и гляжу на темную поросль на груди. Подойдя поближе, легонько целую его там, где сердце.

Провожу языком вокруг соска, пока Доминик запускает руки мне в волосы и сжимает пальцы в кулак. Он не принуждает меня, но показывает, что хочет, чтобы я продолжала ласкать языком его разгоряченную кожу.

Тепло перерастает в жар, сладость становится опьяняющей.

Когда я, дразня, нежно провожу языком вокруг его соска, слегка посасывая, слышу, как гулко стучит сердце Доминика. Его хватка в моих волосах усиливается, и он удерживает меня немного дольше там, где ему хочется. Касаясь моего подбородка, Доминик поднимает мое лицо и увлекает меня поцелуем. Его язык ласкает мой, а руки тянут вверх подол моей футболки.

Наш поцелуй ненадолго прерывается, когда он раздевает меня, бросая мою футболку рядом с его рубашкой, создавая тем самым кучу брошенной одежды.

Стою в трусиках и лифчике и гляжу вниз на свои отвратительные шрамы, светящиеся на бледной коже, которая уже окрасилась возбужденным румянцем.

- Не отводи глаз, - требует он.

Я киваю и снова смотрю ему в глаза.

Трясущимися пальцами, дотрагиваюсь до его груди, спускаясь по животу вниз, к пуговице джинсов.

Мои прикосновения не такие уверенные, как его, но мне удается расстегнуть пуговицу и молнию и стянуть с него джинсы.

Я хочу его.

Он нужен мне.

Мне нужно это.

Во мне нарастает необходимость стать ближе к нему, и я хочу большего.

- Мне надо почувствовать тебя, - говорю я срывающимся голосом.

Прикрытые глаза полны желания, плещущегося расплавленным облаком в темноте его страстного взгляда.

Доминик наклоняется, чтобы расстегнуть мой бюстгальтер и, вдруг, мне уже не хочется, чтобы он видел, какая я. Как только бюстгальтер снят, я прикрываю руками грудь и делаю шаг назад, не глядя на Доминика.

- Ты же не закрывалась от меня на пруду, и я не хочу, чтобы ты пряталась от меня теперь. То, что сейчас между нами, прекрасно, как и женщина передо мной.

Меня трясет, дыхание выходит быстрым и неровным, но по другой причине. Ему не понравится увиденное. Одна из моих грудей пострадала сильнее, она полностью покрыта шрамами. Все мое тело покрыто порезами и отметинами.

- Пожалуйста, - шепчет он. - Позволь мне увидеть тебя.

Я стою, словно корнями приросла к месту, слезы катятся, а в ушах, откуда-то из глубины, звучит эхом барабанная дробь.

Опускаю вниз руки и впервые позволяю Доминику увидеть мои шрамы и все мое уродство.

- Совершенна, - нежно бормочет он, достаточно громко, чтобы я услышала его.

Спокойными, размеренными движениями, Доминик поднимает руки, чтобы дотронуться до моей груди. Держа в каждой ладони по груди, он сжимает руки вокруг них и нежно мнет своими прохладными пальцами.

- Просто совершенна, - низким голосом повторяет он.

По моей щеке скатывается слеза.

Он действительно любит меня. Иначе он бы ушел в ту же самую минуту, когда увидел меня без защищающих доспехов. Одежды, защищающей меня, словно доспехи.

- Я люблю тебя, - заявляет Доминик и берет в теплые ладони мое лицо, пристально глядя в глаза. - Можно? - спрашивает он, скользя руками вниз, к моим трусикам.

Не смея отвести от него взгляда, киваю.

Улыбаясь, Доминик запускает большие пальцы за резинку трусиков и тянет их вниз по ногам. Потом быстро проделывает то же самое со своими боксерами. Глядя вниз, я встречаю большой, восхитительный и определенно эрегированный член.

Ух ты.

- Пойдем. - Доминик протягивает руку и ведет меня к нашей постели. Я ложусь и протягиваю ему свою.

Доминик залазит на кровать, и мои ноги бессовестно раскрываются, чтобы принять его тело.

- Держи глаза открытыми и все время смотри на меня. Не отводи взгляда и не закрывай глаз.

- Хорошо, - говорю я.

- Детка, разреши мне боготворить твоё тело. Позволь любить твою душу. - Доминик целует меня с такой нежностью, а затем проводит влажными губами и языком дорожку до подбородка, покусывая и посасывая воспаленную кожу.

Когда достигает ключицы, потирает вершины грудей, а потом спускается к соску. Щекочет его языком и посасывает, передвигаясь на другую сторону, дразня своим горячим языком изуродованную кожу.

Как только мое тело реагирует на его чувствительные прикосновения, разум отключается. Дыхание ускоряется, кожа горит, и я чувствую растущее возбуждение, пока с нетерпением жду, когда он опустится ниже.

- С тобой все в порядке? - спрашивает Доминик, нежно прикусив мою верхнюю губу и всосав ее в рот.

- Со мной все прекрасно, - стону я, пока его рот танцует страстный танец с моими губами.

- Чувствуешь меня?

Его возбужденный член у самого моего входа, готовый ворваться внутрь.

- Я чувствую тебя. - Я хочу почувствовать больше.

- Продолжай смотреть на меня, - шепчет он.

- Хорошо.

- Не отводи от меня глаз, детка, мне необходимо быть уверенным, что ты в порядке.

- Так и есть, даже лучше - уверяю его я, улыбаясь.

- Если хочешь, я могу остановиться, - говорит он, снова предоставляя мне возможность отступить.

- Пожалуйста, не останавливайся. Люби меня.

Нежно улыбнувшись, он глубоко и страстно целует меня.

Доминик проталкивает кончик своего члена внутрь и останавливается, позволяя моему влагалищу привыкнуть к его размеру. Продолжая целовать меня, толкается дальше.

Я делаю глубокий вдох у его губ. Немного щекотно и чуточку жжет. Закрыв глаза, пытаюсь сконцентрироваться на переполняющих меня ощущениях. Нет ужасных ощущений и боли, лишь слегка неудобно. Но я полностью принимаю его, и дискомфорт исчезает, оставляя чувство тепла и наполненности.

- Открой глаза, чтобы я мог понять, когда остановиться.

- Все отлично, я просто привыкаю к тебе.

Доминик толкается дальше, и мои ноги открываются шире. Он переплетает пальцы наших рук, лежащих по обе стороны от моей головы, а губы не оставляют моих. Он растягивает меня, и я обхватываю его, мы словно созданы друг для друга.

Он входит на всю длину, и я тихонько стону. Доминик продолжает целовать меня, и его рот поглощает мой всхлип. Мое дыхание становится его, его вдох сливается с моим. Прямо сейчас мы единая душа. Соединенные вместе, движущиеся в унисон, влюбленные.

Отпустив мои руки, он переносит вес на локти; лицо Доминика невероятно близко к моему.

Он начинает двигаться, и моя собственная влажность покрывает его член, который с легкостью скользит туда-сюда. Пока бедра Доминика не находят устойчивый ритм, его движения настолько медленные, похожие на пытку.

Мои ногти царапают спину Доминика сверху вниз, и я отдаюсь новым, неизведанным ощущениям.

Мое тело сдается ему. Он владеет мной. Каждой частью меня. Разум. Тело. Дух. Все принадлежит ему.

Удовольствие в моем животе усиливается. Сердце стучит в восторге. Горячая кровь неистовствует в невыносимой жажде большего.

Он восхищает меня сильными ритмичными ударами бедер. Я приподнимаю свои над кроватью, и Доминик нажимает на точку, которая невероятно увеличивает мое наслаждение.

Мое желание большего исчезает в дикой греховной необходимости.

- Больше, - стону я, подстраиваясь движениями бедер под темп Доминика.

Он крутит ими по кругу, пока я содрогаюсь под ним.

Ускоряется, и я сильнее трусь об него. Касание его лобка моего клитора подводит меня к краю.

Ни разу его темные, обжигающие глаза, не оставляют мои.

В животе развязывается тугой узел, посылая по всей коже восхитительные волны удовольствия.

Я дышу быстро и глубоко. Пальцы ног начинает покалывать, и я наконец-то чувствую себя освобожденной.

Глубокими, тягучими движениями Доминик усиливает свои толчки.

Вена на его шее набухла, и я знаю, что ожидая меня, он сдерживает свое высвобождение. Я уже близко, и чем быстрее становятся его толчки, тем сильнее мне хочется отпустить все это.

- Я так сильно люблю тебя, - голос Доминика напряжен.

Он врезается быстрее. Теперь примитивная жажда кончить поглощает все остальные эмоции.

Наши тела так близки, ведут один на двоих страстный диалог, разговаривая без слов. Поглощенные любовью.

Я широко открываю рот, чтобы глотнуть воздуха. Доминик наклоняется и целует меня. Его язык командует и подчиняет меня. Его тело требует полного обладания.

Наконец, меня накрывает, и я вскрикиваю. Мое тело дрожит под Домиником. Он сильно врывается в меня и крепко прижимает к своему сильному, потному телу.

Рычит в мой рот, останавливаясь, и я знаю, что только что он кончил внутри меня.

Доминик остается во мне, нежно подрагивая, и долго-долго целует, наполняя любовью. Я ощущаю насыщенную, всепоглощающую связь между нами. Раньше я никогда ничего подобного не чувствовала.

Выходя из меня, он ложится на спину рядом, протянув руку и притягивая меня.

- Доминик, спасибо. Я боялась снова заниматься сексом. А ты сделал для меня все это волшебным.

- Детка, это был не просто секс. Это гораздо больше. Мы стали единым целым.

Он тоже ощутил это. Любовь, которую мы разделили. Доминик теперь полностью владеет мною, как и я им. Он уже произносил эти слова раньше, но только теперь я по-настоящему прочувствовала их.

Я встаю и иду в ванную, освежиться. Доминик идет в гостевую ванную. Когда мы возвращаемся в кровать, я уверенно лежу в его руках и все время прокручиваю в уме его слова.

- Я люблю тебя, - говорю я, зевая, совершенно счастливая и удовлетворенная.

- Ты сделала мне подарок, когда впервые призналась в своих чувствах, а теперь подарила мне кое-что, что я буду беречь до самой смерти. Ты отдала мне своё сердце, свою душу и свое тело, - отвечает он.

Закрывая глаза, я улыбаюсь.

Но перед этим слышу, как Доминик тихонько похрапывает, и мое собственное дыхание выравнивается.

И вдруг меня озаряет. Вот она я, прижимаюсь к боку возлюбленного и своего прекрасного партнера. Я преодолела препятствия и, расправив крылья, лечу ввысь.

И все только потому, что …

Я нашла в себе храбрость открыть дверь.

лава 32

«В результате расследования преступления, ставшего одним из самых больших и наиболее ужасающих уголовных дел, потрясших Америку за последний десяток лет, выдающийся адвокат Оскар Шрайвер, полицейский Майкл Грин и Рокки Адамс были приговорены в общей сложности к ста пятидесяти пяти годам тюремного заключения за жесточайшие изнасилования и убийства сорока двух женщин. У каждого из них есть право на условно-досрочное освобождение через тридцать шесть лет. Оскар Шрайвер - сын бесчестных финансистов Джона и Дорис Шрайвер, чья роль в этом очень тревожном деле также расследуется полицией. Согласно документам суда Оскар Шрайвер играл лидирующую роль в этой банде. После того как полиция захватила личный компьютер Майкла Грина, в котором находились тысячи изображений замученных ими женщин, Грин согласился на сотрудничество. Ранее Грин являлся уважаемым своими коллегами, ценящим букву закона полицейским. Рокки Адамс, наркоман и мелкий воришка, был разведчиком банды и охотником за новыми жертвами.»

Доминик выключает телевизор, а я все еще смотрю в потухший экран. Первоначально предполагалось, что было тридцать шесть девушек, похищенных и замученных ради извращенного удовольствия этих монстров, и потом убитых.

Ирония вынесенного приговора в том, что сегодня годовщина самого ужасного дня в моей жизни. Сегодня ровно четыре года как они похитили меня, полностью изменив мою жизнь. Ровно год и две недели, как арестовали Оскара. Его подельников арестовали вскоре после него.

- Ты в порядке? - кладя руку мне на колено, спрашивает Доминик.

- Ты знаешь, что сегодня годовщина моего похищения? - я все еще смотрю на черную отражающую поверхность телевизора.

- Да, знаю, - подтверждает он.

- Может, сходим куда-нибудь. Прямо сейчас? Мне просто надо выйти на улицу, на солнце. - Я поворачиваю голову и вижу удивление, промелькнувшее на лице Доминика. - Что? - спрашиваю, с любопытством ожидая ответа.

- Знаешь, ты никогда не перестаешь удивлять меня. Только я подумал, что ты можешь снова испугаться и замкнуться в себе, как ты доказываешь мне обратное. И этот случай - не исключение. Ты, моя красавица, самая сильная и храбрая из всех кого я знаю. - Он тянется, чтобы обнять меня.

Поднимаясь, Доминик протягивает мне руку. Я вкладываю свою в его ладонь, и он притягивает меня к себе.

Биение его сердца рядом с моим посылает электрический ток по всей длине моего позвоночника. Его мужественный запах успокаивает. Стройное крепкое тело вселяет в меня чувство безопасности.

- Куда бы ты хотела сходить? - спрашивает он, проводя носом по моим волосам. - Мммм, ты так приятно пахнешь. - У него из груди вырывается глубокое мужское рычание. Доминик отодвигает мои волосы в сторону, оставляя мягкие, легчайшие поцелуи за ушком, после чего опускается до линии челюсти.

У меня внутри порхают счастливые, восхищенные бабочки, а сердце бьется с удвоенной скоростью, когда его губы прижимаются к моей пламенеющей коже.

- Я… ох… ммм. - Его страстные прикосновения отвлекают меня, и если Доминик продолжит в том же духе, я точно захочу остаться дома. В кровати.

- Куда пойдем, детка? - снова спрашивает он, нежно посасывая мою кожу. Склоняю голову набок, чтобы дать ему доступ к горлу, выгибая спину так, что мои груди вжимаются в его крепкую грудь. Одна его рука лежит у меня на пояснице, другая медленно опускается вниз, на мою попку. Он с силой сжимает ее, прижимая меня к себе.

Я ощущаю его восставшую эрекцию, упирающуюся в низ моего живота, и мое тело с восторгом отвечает ему.

- Э, - мне трудно подобрать слова. Я хочу его, но не желаю использовать, чтобы избежать эмоционального раздражителя. - Отвези меня на пруд, - наконец говорю я, пока он продолжает медленно исследовать мое тело своими руками и ртом. Доминик делает маленький шаг назад, чтобы заглянуть мне в лицо.

- Хорошо, я захвачу для нас жакеты. - Он отпускает меня и отходит. В тот момент, как он уходит, я тут же хочу вернуть его обратно. К себе.

- Я возьму пару бутылок воды. - Иду в кухню, пока он поднимается наверх.

- Все готово, - встречаясь у входной двери, говорим мы одновременно. Он целует меня еще один раз и отпирает двери.

Глядя на свою тревожную кнопку, я останавливаюсь. Чувствую, как хмурясь, прикусываю губу. Мигают маленькие зеленые огоньки, говоря о том, что сигнализация выключена.

- В чем дело? Спрашивает Доминик, выходя и придерживая для меня дверь.

- Я не помню, чтобы прошлой ночью включала сигнализацию перед тем, как мы пошли спать.

- Не помнишь? - усмехается он.

- Нет, а ты включал ее? - я гляжу на него и замечаю нахальную улыбку.

- Значит, ты не заметила.

- Чего? - спрашиваю я, включая сигнализацию. Переступаю порог и закрываю за собой тяжелую деревянную дверь.

- Ты не включала ее уже два дня.

По спине прокатывается ледяное покалывание, волосы на затылке встают, и я делаю глубокий вдох.

- Она была отключена целых два дня? - шепчу я, полностью потрясенная своей невнимательностью.

- Ага, а еще ты оставила незапертым окно в кухне. - Гордо улыбается он.

- Точно?

Мы одновременно тянемся руками друг к другу и переплетаем мизинцы, идя по тропинке к нашей машине.

- Да.

Доминик открывает для меня дверь, ждет, пока я пристегну ремень безопасности, закрывает ее и бегом обегает вокруг машины, садясь на место водителя. Он кладет наши жакеты на заднее сидение и заводит двигатель.

Машину наполняет приятная музыка, и теперь я чувствую себя совсем по-другому, направляясь на пруд. Когда он впервые отвез меня туда, я была полна страха и беспокойства, нервничая, гадая, как отреагирую, увидев место, где меня бросили словно кусок мусора.