Жюльен привязал веревку к верхней перекладине лестницы и стал медленно

Опускать ее, высунувшись далеко за оконную нишу, чтобы не задеть лестницей

стекла внизу. "Вот удобный момент, чтобы прикончить меня, - подумал он, -

если кто-нибудь спрятан в комнате у Матильды". Но кругом по-прежнему царила

Глубокая тишина.

Лестница коснулась земли, Жюльену удалось уложить ее на гряду с

Экзотическими цветами, которая в виде бордюра шла вдоль стены.

- Что скажет моя мать, - молвила Матильда, - когда увидит свои

Роскошные насаждения в таком изуродованном виде.

- Надо бросить и веревку, - добавила она с удивительным хладнокровием.

- Если увидят, что она спущена из окна, это будет довольно трудно объяснить.

- А мой как уходить отсюда? - шутливым тоном спросил Жюльен, подражая

Ломаному языку креолов (Одна из горничных в доме была родом из Сан-Доминго.)

- Вам - ваш уходить через дверь, - в восторге от этой выдумки отвечала

Матильда.

"Ах, нет, - подумала она, - конечно, этот человек достоин моей любви!"

Жюльен бросил веревку в сад; Матильда схватила его за руку. Подумав,

Что это враг, он быстро обернулся и выхватил кинжал. Ей показалось, что

Где-то открыли окно. Несколько мгновений они стояли неподвижно, затаив

Дыхание. Луна озаряла их ярким, полным светом. Шум больше не повторился,

Беспокоиться было нечего.

И тогда снова наступило замешательство, оно было одинаково сильно у

Обоих. Жюльен удостоверился, что дверь в комнату заперта на все задвижки;

Ему очень хотелось заглянуть под кровать, но он не решался. Там вполне могли

Спрятаться один, а то и два лакея Наконец, устрашившись мысли, что он потом

Сам будет жалеть о своей неосторожности, он заглянул.

Матильду опять охватило мучительное чувство стыда. Она была в ужасе от

Того, что она затеяла.

- Что вы сделали с моими письмами? - выговорила она наконец.

- Первое письмо спрятано в толстенную протестантскую Библию, и

Вчерашний вечерний дилижанс увез ее далеко-далеко отсюда.

Он говорил очень внятно и умышленно приводил эти подробности с тем,

Чтобы люди, которые могли спрятаться в двух огромных шкафах красного дерева,

Куда он не решался заглянуть, услышали его.

- А другие два сданы на почту и отправлены той же дорогой.

- Боже великий! Зачем же такие предосторожности? - спросила изумленная

Матильда.

"Чего мне, собственно, лгать?" - подумал Жюльен и признался ей во всех

Своих подозрениях.

- Так вот чем объясняются твои холодные письма! - воскликнула Матильда,

И в голосе ее слышалось скорее какое-то исступление, чем нежность.

Жюльен не заметил этого оттенка, но от этого "ты" кровь бросилась ему в

Голову, и все его подозрения мигом улетучились; он точно сразу вырос в

Собственных глазах; осмелев, он схватил в объятия эту красавицу, которая

Внушала ему такое уважение. Его оттолкнули, но не слишком решительно.

Он снова прибегнул к своей памяти, как некогда в Безансоне с Амандой

Бине, и процитировал несколько прелестных фраз из "Новой Элоизы".

- У тебя мужественное сердце, - отвечала она ему, не вслушиваясь в его

слова. - Я признаюсь тебе: мне хотелось испытать твою храбрость. Твои

Подозрения и твоя решимость доказывают, что ты еще бесстрашнее, чем я

Думала.

Матильде приходилось делать над собой усилия, чтобы говорить с ним на

"ты", и, по-видимому, это непривычное обращение больше поглощало ее

Внимание, чем то, что она говорила.

Спустя несколько мгновений это "ты", лишенное всякой нежности, уже не

Доставляло никакого удовольствия Жюльену; его самого удивляло, что он не

Испытывает никакого счастья, и, чтобы вызвать в себе это чувство, он

Обратился к рассудку. Ведь он сумел внушить уважение этой гордячке, которая

Так скупа на похвалы, что если когда кого и похвалит, так тут же оговорится;

Это рассуждение наполнило его самолюбивым восторгом.

Наши рекомендации