Эл норман, al norman, sprawl-buster

«Когда я отлучаюсь из города, — говорит Эл Норман, —по возвращении домой меня ждет ни больше, ни меньше, как сотня электронных писем со всего мира. Обеспокоенные горожане спрашивают меня, как помешать гигантам торговли прокатить­ся по их городам подобно асфальтовому катку». Норман возгла­вил движение сопротивления появлению компании Wal-Mart в своем родном городе Гринфилде, шт. Массачусетс - и победил. Через час после того, как сообщения об этой истории появились в «Тайм», «Ньюсуик», «Нью-Йорк Таймc», «мой телефон начал звонить и с тех пор не перестает. Сейчас я разрываюсь между тридцатью шестью штатами, обучая местных активистов необ­ходимым приемам».

На веб-сайте Нормана перечислено около 100 случаев успе­ха, причем в некоторых из них он лично прокладывал путь к по­беде, но ему так же хорошо известно, что такое неудача, ион был свидетелем социо-экономических потрясений, которые следуют за такими неудачами. «Газета "Адирондак Дэйли Энтер-прайз" опубликовала отчет о том, что произошло с розничными торгов­цами в Тикондероге, шт. Нью-Йорк, за последние восемь меся­цев с тех пор, как в городе появился супермаркет Wal-Mart, — сказал Норман. — По меньшей мере на двадцать процентов сни­зились обороты в аптеке, ювелирном магазине, в магазинах ав­томобильных запчастей, а вот песенка пригородного гастронома "Грейт Американ Маркет" была и вовсе спета. Сначала они со­кратили часы работы, потом снизили штат работников с двадца­ти семи человек до семнадцати. А в январе этого года гастроном закрылся совсем. Многие из тех, кто покупал там продукты — это пожилые люди с низкими доходами и без автомобилей».

«Я здесь уже 25 лет, — сообщил Норману владелец пригород­ной станции Саноко. - В прежние годы всю предрождественс­кую неделю на этой улице негде было припарковаться. В этом году на ней мог бы приземлиться самолет». Все машины в это время были припаркованы у торгового мегацентра. Норман вспо­минает Хенникер, шт. Нью-Гемпшир — город, активно противо­стоящий строительству магазина Rite-Aid площадью 11000 кв.фу­тов. «Мне приятно было прочитать плакат на въезде в город: "Добро пожаловать в Хенникер, единственный Хенникер на Зем­ле!" Проблема в том, что есть другая часть американского населения. Ее представители встают на общественных собраниях и настаивают, что у них есть Богом данное право на дешевое белье и взбитые сливки. Кажется, что их чувство человеческого сообще­ства по размерам не больше, чем тележка для покупок».

КРЕПОСТЬ АМЕРИКА

Что будет, если синдром потреблятства вынудит человечес­кие сообщества распасться или изуродует их (например, когда большая компания покинет город и уволит сотни людей) ? Мы — «гусеницы», все глубже и глубже заворачивающиеся в свой ко­кон. Включая обитателей охраняемых квартир, жителей за-кры-тых кварталов, заключенных в тюрьмах, приверженцев систем безопасности, по меньшей мере пятая часть страны в наше вре­мя живет за решеткой. «С общественной точки зрения дом-кре­пость сам по себе навлекает беду на своих жильцов», — говорит дизайнер жилых кварталов Питер Кэлторп. — Чем больше люди погружаются в изоляцию, чем меньше они открыты для себе подобных, тем больше им приходится бояться».

Социолог Эдвард Блэкли согласен с этим. «Мы представляем собой общество, которое добивается цели объединения людей всех национальностей и всех уровней доходов, но существова­ние закрытых жилых кварталов является прямой противополож­ностью этой цели, — пишет он в книге "Америка в виде крепос­ти", — Как может нация жить по общественному соглашению, если в ней отсутствует контакт между членами общества?» Коль скоро появление закрытых жилых кварталов является заверша­ющим этапом отстранения от остальной части городского сооб­щества, а также отступления от системы гражданских норм, 20000 подобных кварталов, в которых живет около девяти мил­лионов людей, уже совершили это отстранение. Почему такое большое число людей отгородилось от окружающего города? Мы что, не доверяем друг другу? В 1958 году уровень доверия был сказочно высоким. Семьдесят три процента американцев во время опроса ответили, что считают действия федерального правительства правильными «в большинстве случаев» или «по­чти всегда». К 1996 — 1997 гг. этот показатель упал до менее чем тридцати процентов. То же самое происходит с доверием людей друг другу. Шестьдесят процентов сейчас считают, что «осторожность во взаимодействии с людьми никогда не быва­ет лишней». Та же история имеет место на работе, где недо­статок доверия влетает в копеечку. «Когда мы не можем дове­рять своим служащим или другим участникам рыночных отношений, — пишет Роберт Патнэм, — мы, в конце концов, начинаем растрачивать деньги на аппаратуру для слежения, отделы жалоб, страхование, юридические услуги и давление с помощью государственного регулирования».

Опрос, проведенный в 2000 году по всей Америке, выявил коллективную слабость нашей нации. По сравнению с девяно­ста шестью процентами людей, которые чувствовали себя в бе­зопасности в своих домах, двадцать процентов не чувствовали себя в безопасности на улицах своего собственного района и тридцать процентов не чувствовали себя в безопасности, нахо­дясь внутри торгового центра. Что эти результаты сообщают об окружающем нас мире? Схватить ужин, который нам завернут в ресторане, кое-как вытерпеть дорогу от работы до дома и по­пасть, наконец, домой — вот как мы живем. В социологическом опросе, охватившем широкий круг американцев, спрашивалось, «что, по их мнению, является наиболее серьезной проблемой, перед лицом которой стоит их собственное городское сообще­ство». Как и следовало ожидать, это оказался небывалый рост уровня преступности, учащение случаев проявления насилия, но, неожиданным образом, с этими проблемами разделило пер­вое место расширение сети автомобильных дорог. Обе эти про­блемы американцы рассматривают как «вышедшие из-под кон­троля». И в стремлении снова обрести этот контроль мы обращаемся к очевидным средствам: борьбе или бегству.

Мы пытаемся бороться с преступностью законодательны­ми и принудительными мерами, на которые теперь приходит­ся семь процентов американского бюджета. За последние годы мы увеличили количество людей в полицейской форме, чтобы они контролировали преступность, и теперь полицейских, ра­ботающих по найму, у нас в три раза больше, чем настоящих полицейских. Суммы, собираемые с населения в виде налогов и приходящиеся на содержание каждого заключенного в тюрь­ме, сравнимы со стоимостью обучения в Гарвардском универ­ситете.

В любой плотно заселенной местности слышны звуки, свиде­тельствующие о том, что здесь небезопасно. Автомобильная сиг­нализация, писк электронных замков и полицейские сирены сви­детельствуют о наших тщетных попытках обрести контроль над преступностью. На самом деле, в противоположность распрост­раненному мнению, но согласно статистике, жизнь в пригороде является более рискованной, чем жизнь в пределах города, пото­му что пригородные жители ездят на автомобилях в три раза боль­ше, чем жители городских районов, и в три раза большее их ко­личество погибает в автокатастрофах. Однако по-прежнему миллионы людей продолжают переселяться в кажущиеся безо­пасными пригороды.