Святость процента – это суеверие маммонизма.

Удивительно наблюдать сегодня, как социалистически мыслящий мир, начиная от Маркса и Энгельса и коммунистического манифеста вплоть до Эрфуртской программы (особенно Каутский), а также сегодняшние социалистические властители как по команде салютуют интересам ссудного капитала. Святость процента – это табу. Процент – святее всех святых; встряхнуть его ещё никто не отваживался. В то время как имущество, дворянство, безопасность личности и собственности, религиозные убеждения, офицерская честь, отечество и свобода относительно незащищены, процент свят и неприкасаем. Конфискация имущества, социализация на повестке дня, то есть совсем скользкие правовые мосточки, которые прикрашиваются лишь тем, что они якобы применяются от имени общества к личности; всё это дозволено, а процент, процент – это «noli me tangere», «не трожь меня». Проценты от долга рейха на первом месте в государственном бюджете. Его огромный вес тянет корабль государства на дно.

Хотел бы сразу вкратце затронуть тему мелких рантье, которая ещё будет дальше рассматриваться, чтобы не было недомолвок. Их не принимают в расчёт при рассмотрении очень больших вопросов, и это совершенно справедливо, что для них будут предусмотрены многие компенсации путём дальнейшего развития социальной помощи...

Как получилось с военными займами? Рейх вытащил из кошельков народа 5 миллиардов марок, которые были действительно наличными сбережениями. Деньги пришли снова обратно. Затем пришёл новый заем и снова высосал деньги и к тому же последние остатки сбережений. И снова были высосаны миллиарды, и снова они вернулись, и так девять раз – пока рейх не наделал долгов на 100 миллиардов.

За них народ, конечно, получил 100 миллиардов красиво напечатанных бумажек. Мы вообразили себе, будто стали богаты, как вдруг государство заявляет, что оно на грани банкротства. Надо объявить военные облигации вместе с отменой процентов законным платежным средством...

Отмена выплат процентов не является завуалированным банкротством государства.

Мне сказали, что отмена оплаты процентов это завуалированное банкротство государства. Нет, неправда! Ужас банкротства государства фактически является детским ужастиком, выдуманным маммонистическими силами.

В любом случае известно, что Россия, например, в последнем столетии преодолевала глубокие экономические кризисы без длительных затруднений.

Банкротство государства – спасение национальной экономики.

Что честнее? Пространно рассуждать о неприкосновенности военных облигаций и задавить народ в то же время неслыханным налоговым прессом? Или же, если бы у министра финансов нашлось мужество открыто выйти перед народом и заявить: я не могу заплатить проценты по военным облигациям, или могу, но лишь в том случае, если я от вас соберу точно столько же налогов. Но мне во время войны обязательно нужно было иметь деньги, и я придумал обман с высокодоходными военными обязательствами. Прости меня, любимый народ, но это всё делалось для тебя. Давай же больше не будем играть в прятки, – я, государство, больше не буду платить проценты – а ты, налогоплательщик, больше не должен платить налоги на эти проценты.

Это существенно упростит наши дела, мы экономим на громадном налоговом аппарате, то есть массу денег и рабочей силы.

Я долго тянул с раскрытием этого обмана, но я считаю абсолютно основополагающим ни на секунду не терять контроль за происходящим.

Круг лиц, которые бы пострадали – это те, кто получил по их налоговым декларациям более 30.000 марок ренты, по баварским налоговым декларациям это 822 человека, это 0,4% налогоплательщиков. Во всей Германии приблизительно 10.000.

Теперь мы хотели бы совсем вкратце прояснить важнейшие стороны этого революционного требования.

Мы стали бедным народом.

Для начала необходим четкий взгляд на наше сегодняшнее положение. Государственный секретарь Шиффер назвал его «необозримым». Это верно лишь отчасти. Обозрима огромная задолженность нашего народного хозяйства, неслыханное обесценение наших платёжных средств, – короче, тот факт, что за одну ночь мы стали бедным народом.

А вот тот груз, который лёг на нас в результате заключения мира – он действительно необозрим. Уже имеющиеся долговые обязательства составляют, как мы уже видели, почти 250 миллиардов. Допустим, Антанта в какой-либо форме взыщет с нас ещё 50 миллиардов в возмещение военного ущерба, тогда это уже будет 300 миллиардов долгов.

Как ни тяжело уложится в узкие рамки этого описания, на этом месте мы должны всё-таки сказать ещё несколько слов о величине германского национального богатства. Исследователи оценивают Германское национальное богатство в сумму около 350 миллиардов. Такого рода выводы, как бы осторожны они ни были, имеют достаточно условную ценность. Они вообще могут относиться только ко времени, когда в цифру включается государственное имущество и имущество общин, например, уличные строения, речные строения и т.д. Ведь кажется, что выполнение такого рода работ стоило огромных денег, но, с другой стороны, у них как будто нет собственной цены. Более приемлемым масштабом для определения величины национального богатства является так называемое «налогоспособное» имущество, как это следует из налоговых деклараций по вкладу в оборону или налога на военное имущество. Здесь выходит общая сумма всего в 192 миллиарда. К этой сумме можно сделать дополнение, исходя из опыта, в районе 10%, на имущество малой стоимости, освобождённое по закону от налогов, а также приблизительно такое же дополнение за счет «тихих резервов».

Точно так же мне кажется утопичным говорить о национальном имуществе на сумму более 250 миллиардов. Также и эта цифра имеет лишь условное значение. Самым правильным было бы порвать с практикой представления охватываемого национального имущества посредством цифр и прийти к осознанию того, что национальное имущество находит своё выражение исключительно в духовной и физической рабочей силой всей нации, то есть, если рассматривать в более крупных масштабах в том понятии, которое с капиталом тесно не связано. Конечно, нужно рассмотреть ещё такие источники национального богатства, имеющиеся в наличии, как полезные ископаемые, лесное богатство и плодородная земля, но и эти предметы не поддаются измерению в цифрах, так как пределы колеблются от нуля до бесконечности, в зависимости оттого, нет ли там полезных ископаемых вообще или они по заключению геологических экспертов исчисляются в миллиардах тоннах угля и т.д.

Мы не хотим забывать, что Германия собственно бедная страна. Она практически не обладает монополиями. По богатству полезными ископаемыми она стоит далеко за большинством соседних стран, не говоря уже о неслыханных богатствах природных ископаемых китайского, индийского или американского государства. По плодородию почвы она стоит далеко за прославленными пашнями российского Черноземья, за неприхотливыми землями тропиков и субтропиков. В конце концов, у нас остаётся только рабочая сила и воля к труду нашего народа, а также наличие достаточного количества работы, и нам должно быть ясно, что при таком положении дел об обоснованных займах, о деловой безопасности долговых обязательств не может быть и речи.

Будь то процентные военные облигации или беспроцентные банкноты, за ними в полном одиночестве стоит возможность по сбору налогов со всего народа, а она представляет собой не что иное, как функцию производительности труда всего трудящегося населения.

Необходимо также здесь уяснить для себя ответы на ещё один комплекс вопросов, а именно об основных пунктах источников дохода и расходов нашего государства. Существует очень заметное расхождение между тем огромным местом, которое занимает вопрос обеспечения деньгами в нашей частной жизни и интересом, который мы проявляем по отношению к вопросам государственного обеспечения финансами, и, однако, между народным хозяйством и каждым частным хозяйством не существует никакого существенного различия.

Главными пунктами доходов государства являются: во-первых, чистые доходы почт и железных дорог; во-вторых, чистые доходы от шахт, лесных управлений и иных государственных предприятий; в-третьих, таможенные платежи и косвенные налоги и; в-четвертых, прямые налоги...

Мы, конечно, не считаем, что следует отменить все прямые и косвенные налоги, в разумных границах они действуют, безусловно, воспитательно, с одной стороны, и регулирующе, с другой стороны. Конечно, будет несправедливо, если доход от приносящего прибыль имущества будет подвержен крупным, ступенчатым налогам, но государство ведь должно так же своими средствами власти заботиться и об имуществе, доход не приносящем. Естественным выглядит и то, что торговля и промышленность также привлекаются соответствующим налоговым отчислениям из их производственной прибыли, для них государство должно заботиться о сохранении и развитии общественных путей сообщения; соответствующие минимальные налоги для каждого обладающего избирательным правом гражданина являются также элементом справедливости, ведь от государства требуют обеспечения безопасности личности и собственности.

В области косвенных налогов регулирующим воздействием могло бы обладать развитие всех таких налогов на предметы роскоши, в то время как всё, что связано с потребностями народа и продуктами питания для него, следовало бы освободить от налогов.

Результатом такой налоговой политики стал бы не столько большой финансовый смысл – об этом нет и речи, так как для широких масс населения это должна быть не столько налоговая нагрузка, сколько осознание того, что человек должен вести не только обособленное существование, но и будучи гражданином государства имеет не только гражданские права, но и гражданские обязанности. Доходность должна меньше использоваться для разгрузки работающих государственных предприятий, чья чистая доходность достаточна, чтобы покрыть постоянные расходы государства на воспитание, образование, право, внутреннее управление и т.д.

Она должна использоваться для решения особых культурных задач государства, на которые в рамках постоянного государственного бюджета никогда не имелось соответствующих средств. Здесь я думаю в первую очередь о домах младенца, заведениях для слепых и инвалидов, детских яслях, защите матерей, борьбе против туберкулёза, алкоголя и венерических заболеваний, для развития садов и поселений, в особенности для размещения и достойного обеспечения наших раненых на войне.

Наш взгляд стремится дальше. Мы видим новую страну. Может ли означать отмена всех налогов слом господства процента? Она бы означала это, если бы мы вышли из громадной бойни как народ-победитель. Не будем же рано торжествовать, об этом позаботятся наложенные на нас нашими противниками штрафы. Но в любом случае, мы видим новую страну...

Процент всё удорожает.

Почему же всё не так? Здесь вкрался процент. Из-за выплаты процентов для населения дорожают продукты питания; из-за процента сахар и соль, пиво и вино, спички и табак и многочисленные иные ежедневные потребности облагаются косвенными налогами. Из-за процентов должны быть подняты прямые налоги, а также налоги на землю, что затем переносится на пшеницу; налог на дома, что увеличивает арендную плату; налог на ремесло, что давит на творческий труд; подоходный налог, что необратимо снижает уровень жизни служащих; и, наконец, – ненасытный ссудный капитал приходит вместе с налогом на ренту с капитала.

Любая рента с капитала, любой процент с капитала в конце концов возникает исключительно из работы всего народа. Плата процентов по государственным долгам занимает больше всего места в нашем государственном бюджете. Налоговые обязательства по ренте с капитала вносят в государственные доходы очень скромный вклад.

Ссудный капитал покрывает лишь от 1/30 до 1/48 всех государственных бюджетных потребностей...