В дождливый день вторника третьего октября 1933 г. Попришин

Титулярный советник Аксентий Иванович Попришин, сорока двух Записки

в своей старомодной шинели отправляется, припозднившись, на не­любимую службу в одно из отделений петербургского департамента в надежде разве что получить от казначея наперед немного денег из жалованья. По дороге замечает подъехавшую к магазину карету, из которой выпархивает прелестная дочь директора департамента, где он служит. Герой нечаянно подслушивает разговор дочкиной собачон­ки Меджи с собачкой Фиделькой, принадлежащей двум проходящим мимо дамам. Удивившись сему факту, Поприщин вместо службы от­правляется за дамами и узнает, что они живут в пятом этаже дома Зверкова, что у Кокушкина моста.

На следующий день Поприщин, очинивая перья в кабинете ди­ректора, случайно встречается с его дочерью, которой все более оча­ровывается. Он даже подает ей упавший на пол платок. В течение месяца его нескромное поведение и грезы относительно этой молодой особы становятся заметны для окружающих. Начальник отделения даже выговаривает ему. Тем не менее Поприщин тайно проникает в дом его превосходительства и, желая вызнать что-нибудь о барышне, вступает в разговор с собачонкой Меджи. Последняя от разговора ук­лоняется. Тогда Поприщин отправляется в дом Зверкова, поднима­ется на шестой этаж (ошибка Гоголя!), где живет со своими хозяйками собачка Фиделька, и похищает из ее угла ворох мелких бу­мажек. Это оказывается, как и предполагал Поприщин, перепиской двух подруг-собачонок, из которой он узнает для себя много важного: о награждении директора департамента очередным орденом, об уха­живании за его дочкой, которую, оказывается, зовут Софи, некоего камер-юнкера Теплова и даже о самом себе, совершенном уроде вроде «черепахи в мешке», при виде которого Софи не может удер­жаться от смеха. Эти записки собачонок, как и вся проза Гоголя, полны упоминаний о множестве случайных персонажей, вроде некое­го Бобова, похожего в своем жабо на аиста, или Лидиной, которая уверена, что у нее голубые глаза, в то время как у нее они зеленые, или собаки Трезора с соседнего двора, любезной сердцу пишущей эти письма Меджи. Наконец Поприщин узнает из них, что дело у Софи с камер-юнкером Тепловым явно идет к свадьбе.

Несчастная любовь вкупе с тревожными сообщениями газет окон­чательно повреждают рассудок Поприщина. Его волнует попытка уп­разднить испанский престол в связи со смертью короля. А ну как он,

Поприщин, и есть тайный наследник, то есть лицо знатное, из тех, что любят и почитают окружающие? Чухонка Мавра, которая служит Поприщину, первой узнает эту потрясающую новость. Через три с лишним недели прогула «испанский король» Поприщин заходит к себе на службу, перед директором не встает, на бумаге ставит под­пись «Фердинанд VIII», после чего пробирается в директорскую квар­тиру, пытается объясниться с Софи, делая при этом открытие, что женщины влюбляются в одного черта. Напряженное ожидание По-прищиным испанских депутатов разрешается наконец их приездом. Но «Испания», в которую его отвозят, весьма странная земля. Там множество грандов с выбритыми головами, их бьют палками, капают на темя холодную воду. Очевидно, что здесь правит великая инквизи­ция, которая и мешает Поприщину делать великие, достойные его поста открытия. Он пишет слезное письмо матушке с мольбой о по­мощи, но шишка под самым носом у алжирского бея вновь отвлека­ет его бедное внимание.

И. Л. Шевелев

Невский проспект Повесть (1834)

Два молодых человека — поручик Пирогов и художник Пискарев — ухлестывают вечером за гуляющими по Невскому проспекту одино­кими дамами. Художник следует за брюнеткой, лелея на ее счет самую романтическую влюбленность. Они доходят до Литейной и, поднявшись на верхний этаж ярко освещенного четырехэтажного дома, оказываются в комнате, где находятся еще три женщины, по виду которых Пискарев с ужасом догадывается, что попал в публич­ный дом. Небесный облик его избранницы никак не соотносится в его сознании ни с этим местом, ни с ее глупым и пошлым разгово­ром. Пискарев в отчаянии выбегает на улицу. Придя домой, долго не мог успокоиться, но лишь задремал, как в дверь стучит лакей в бога­той ливрее и говорит, что дама, у которой он только что был, присла­ла за ним карету и просит немедленно быть у нее в доме.

Пораженного Пискарева привозят на бал, где среди танцующих дам всех прекраснее его избранница. Они заговаривают, но ее куда-то ув­лекают, Пискарев тщетно ее ищет по комнатам и... просыпается у себя дома. Это был сон! Отныне он теряет покой, желая увидеть ее хотя бы во сне. Опиум позволяет ему обрести возлюбленную в своих грезах. Однажды ему представляется его мастерская, он с палитрой в руках и она, его жена, рядом. А почему бы нет? — думает он, очнув­шись. Он найдет ее и женится на ней! Пискарев с трудом отыскива­ет нужный дом, и — о чудо! — именно она открывает ему дверь и мило сообщает, что, несмотря на два часа дня, только проснулась, по­скольку ее лишь в семь утра привезли сюда совершенно пьяной. Пис­карев говорит семнадцатилетней красавице о пучине разврата, в которую она погружена, рисует картины счастливой трудовой семей­ной жизни с ним, но она с презрением отказывается, она смеется над ним! Пискарев бросается вон, где-то бродит, а вернувшись домой, запирается в комнате. Через неделю, выломав дверь, находят его с перерезанным бритвой горлом. Хоронят беднягу на Охтинском кладбище, и даже его приятеля Пирогова нету на похоронах, по­скольку и сам поручик, в свою очередь, попал в историю. Малый не промах, он, преследуя свою блондинку, попадает в квартиру некоего жестянщика Шиллера, который в этот момент, будучи сильно пьян, просит пьяного же сапожника Гофмана отрезать ему сапожным ножом нос. Помешавший им в этом поручик Пирогов, наткнувшись на грубость, ретируется. Но лишь для того, чтобы, вернувшись наут­ро, продолжить свое любовное приключение с блондинкой, оказав­шейся женой Шиллера. Он заказывает жестянщику сделать себе шпоры и, пользуясь случаем, продолжает осаду, возбуждая, впрочем, в муже ревность. В воскресенье, когда Шиллера нет дома, Пирогов является к его жене, танцует с ней, целует ее, и как раз в этот мо­мент является Шиллер с другом Гофманом и столяром Кунцом, тоже, кстати, немцем. Пьяные рассерженные ремесленники хватают пору­чика Пирогова за руки, за ноги и сотворяют над ним нечто столь гру­бое и невежливое, что автор не находит слов, чтобы это действие описать. Лишь черновая рукопись Гоголя, не пропущенная в этом месте цензурой, позволяет нам прервать свои догадки и узнать, что Пирогова — высекли! В бешенстве поручик вылетает из дома, суля жестянщику плети и Сибирь, по меньшей мере. Однако по дороге,

зайдя в кондитерскую, съев пару пирожков и почитав газету, Пиро­гов охладился, а отличившись вечером у приятелей в мазурке, и вовсе успокоился. Такое вот странное, непонятное происшествие. Впрочем, на Невском проспекте, под обманным, неверным светом фонарей, уверяет нас автор, все — именно таково...

И. Л. Шевелев

Нос Повесть (1835)

Описанное происшествие, по свидетельству повествователя, случилось в Петербурге, марта 25 числа. Цирюльник Иван Яковлевич, откушивая поутру свежего хлеба, испеченного его супругою Прасковьей Оси­повной, находит в нем нос. Озадаченный сим несбыточным происшествием, узнав нос коллежского асессора Ковалева, он тщетно ищет способа избавиться от своей находки. Наконец он кидает его с Исакиевского моста и, против всякого ожидания, задерживается квартальным надзирателем с большими бакенбардами. Коллежский же асессор Ковалев (более любивший именоваться майором), пробу­дясь тем же утром с намерением осмотреть вскочивший давеча на носу прыщик, не обнаруживает и самого носа. Майор Ковалев, имеющий необходимость в приличной внешности, ибо цель его при­езда в столицу в приискании места в каком-нибудь видном департа­менте и, возможно, женитьбе (по случаю чего он во многих домах знаком с дамами: Чехтыревой, статской советницей, Пелагеей Гри­горьевной Подточиной, штаб-офицершей), — отправляется к обер-полицмейстеру, но на пути встречает собственный свой нос (облаченный, впрочем, в шитый золотом мундир и шляпу с плюма­жем, обличающую в нем статского советника). Нос садится в карету и отправляется в Казанский собор, где молится с видом величайшей набожности.

Майор Ковалев, поначалу робея, а затем и называя впрямую нос приличествующим ему именем, не преуспевает в своих намерениях и, отвлекшись на даму в шляпке, легкой, как пирожное, теряет неус-

тупчивого собеседника. Не найдя дома обер-полицмейстера, Ковалев едет в газетную экспедицию, желая дать объявление о пропаже, но седой чиновник отказывает ему («Газета может потерять репута­цию») и, полный сострадания, предлагает понюхать табачку, чем со­вершенно расстраивает майора Ковалева. Он отправляется к частному приставу, но застает того в расположении поспать после обеда и вы­слушивает раздраженные замечания по поводу «всяких майоров», кои таскаются черт знает где, и о том, что приличному человеку носа не оторвут. Пришед домой, опечаленный Ковалев обдумывает причины странной пропажи и решает, что виною всему штаб-офицерша Подточина, на дочери которой он не торопился жениться, и она, верно из мщения, наняла каких-нибудь бабок-колодовок. Внезапное явление полицейского чиновника, принесшего завернутый в бумажку нос и объявившего, что тот был перехвачен по дороге в Ригу с фальшивым пашпортом, — повергает Ковалева в радостное беспамятство.

Однако радость его преждевременна: нос не пристает к прежнему месту. Призванный доктор не берется приставить нос, уверяя, что будет еще хуже, и побуждает Ковалева поместить нос в банку со спиртом и продать за порядочные деньги. Несчастный Ковалев пишет штаб-офицерше Подточиной, упрекая, угрожая и требуя немедленно вернуть нос на место. Ответ штаб-офицерши обличает полную ее не­виновность, ибо являет такую степень непонимания, какую нельзя представить нарочно.

Меж тем по столице распространяются и обрастают многими по­дробностями слухи: говорят, что ровно в три нос коллежского асессо­ра Ковалева прогуливается по Невскому, затем — что он находится в магазине Юнкера, потом — в Таврическом саду; ко всем этим мес­там стекается множество народу, и предприимчивые спекуляторы выстраивают скамеечки для удобства наблюдения. Так или иначе, но апреля 7 числа нос очутился вновь на своем месте. К счастливому Ко­валеву является цирюльник Иван Яковлевич и бреет его с величайшей осторожностью и смущением. В один день майор Ковалев успевает всюду: и в кондитерскую, и в департамент, где искал места, и к при­ятелю своему, тоже коллежскому асессору или майору, встречает на пути штаб-офицершу Подточину с дочерью, в беседе с коими основа­тельно нюхает табак.

Описание его счастливого расположения духа прерывается внезап-

ным признанием сочинителя, что в истории этой есть много неправ­доподобного и что особенно удивительно, что находятся авторы, бе­рущие подобные сюжеты. По некотором размышлении сочинитель все же заявляет, что происшествия такие редко, но все же случаются.

Е. В. Харитонова

Старосветские помещики Повесть (1835)

Старики Афанасий Иванович Товстогуб и жена его Пульхерия Ива­новна живут уединенно в одной из отдаленных деревень, называемых в Малороссии старосветскими. Жизнь их так тиха, что гостю, заехав­шему ненароком в низенький барский домик, утопающий в зелени сада, страсти и тревожные волнения внешнего мира кажутся не существующими вовсе. Маленькие комнаты домика заставлены всевоз­можными вещицами, двери поют на разные лады, кладовые заполнены припасами, приготовлением которых беспрестанно заняты дворовые под управлением Пульхерии Ивановны. Несмотря на то что хозяйство обкрадывается приказчиком и лакеями, благословенная земля производит всего в таком количестве, что Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна совсем не замечают хищений.

Старики никогда не имели детей, и вся привязанность их сосредо­точилась на них же самих. Нельзя глядеть без участия на их взаим­ную любовь, когда с необыкновенной заботой в голосе обращаются они друг к другу на «вы», предупреждая каждое желание и даже еще не сказанное ласковое слово. Они любят угощать — и если бы не особенные свойства малороссийского воздуха, помогающего пищева­рению, то гость, без сомнения, после обеда оказался бы вместо посте­ли лежащим на столе. Любят старики покушать и сами — и с самого раннего утра до позднего вечера можно слышать, как Пульхерия Ивановна угадывает желания своего мужа, ласковым голосом предла­гая то одно, то другое кушанье. Иногда Афанасий Иванович любит подшучивать над Пульхерией Ивановной и заговорит вдруг о пожаре или о войне, заставляя супругу свою испугаться не на шутку и крес­титься, чтобы речи мужа никогда не могли сбыться. Но через минуту

неприятные мысли забываются, старички решают, что пора закусить, и на столе вдруг появляются скатерть и те кушания, которые выбира­ет по подсказке супруги Афанасий Иванович. И тихо, покойно, в не­обыкновенной гармонии двух любящих сердец идут за днями дни.

Печальное событие изменяет навсегда жизнь этого мирного угол­ка. Любимая кошечка Пульхерии Ивановны, обычно лежавшая у ее ног, пропадает в большом лесу за садом, куда ее сманивают дикие коты. Через три дня, сбившись с ног в поисках кошечки, Пульхерия Ивановна встречает в огороде свою любимицу, вышедшую с жалким мяуканьем из бурьяна Пульхерия Ивановна кормит одичавшую и худую беглянку, хочет ее погладить, но неблагодарное создание броса­ется в окно и исчезает навсегда. С этого дня старушка становится за­думчива, скучна и объявляет вдруг Афанасию Ивановичу, что это смерть за ней приходила и им уже скоро суждено встретиться на том свете. Единственное, о чем сожалеет старушка, — что некому будет смотреть за ее мужем. Она просит ключницу Явдоху ухаживать за Афанасием Ивановичем, грозя всему ее роду Божьей карой, если та не исполнит наказа барыни.

Пульхерия Ивановна умирает. На похоронах Афанасий Иванович выглядит странно, будто не понимает всей дикости происшедшего. Когда же возвращается в дом свой и видит, как стало пусто в его комнате, он рыдает сильно и неутешно, и слезы, как река, льются из его тусклых очей.

Пять лет проходит с того времени. Дом ветшает без своей хозяй­ки, Афанасий Иванович слабеет и вдвое согнут против прежнего. Но тоска его не ослабевает со временем. Во всех предметах, окружаю­щих его, он видит покойницу, силится выговорить ее имя, но на половине слова судороги искривляют его лицо, и плач дитяти выры­вается из уже охладевающего сердца.

Странно, но обстоятельства смерти Афанасия Ивановича имеют сходство с кончиной.его любимой супруги. Когда он медленно идет по дорожке сада, вдруг слышит, как кто-то позади произносит явст­венным голосом: «Афанасий Иванович!» На минуту его лицо оживля­ется, и он говорит: «Это Пульхерия Ивановна зовет меня!» Этому своему убеждению он покоряется с волей послушного ребенка. «По­ложите меня возле Пульхерии Ивановны» — вот все, что произносит он перед своею кончиною.

Желание его исполнили. Барский домик опустел, добро растаска­но мужиками и окончательно пущено по ветру приехавшим дальним родственником-наследником.

В. М. Сотников

Тарас Бульба Повесть (1835 - дораб. 1842)

К старому козацкому полковнику Тарасу Бульбе приезжают после выпуска из Киевской академии два его сына — Остап и Андрий. Два дюжих молодца, здоровых и крепких лиц которых еще не касалась бритва, смущены встречей с отцом, подшучивающим над их одеждой недавних семинаристов. Старший, Остап, не выдерживает насмешек отца: «Хоть ты мне и батька, а как будешь смеяться, то, ей-Богу, по­колочу!» И отец с сыном, вместо приветствия после давней отлучки, совсем нешуточно тузят друг друга тумаками. Бледная, худощавая и добрая мать старается образумить буйного своего мужа, который уже и сам останавливается, довольный, что испытал сына. Бульба хочет таким же образом «поприветствовать» и младшего, но того уже об­нимает, защищая от отца, мать.

По случаю приезда сыновей Тарас Бульба созывает всех сотников и весь полковой чин и объявляет о своем решении послать Остапа и Андрия на Сечь, потому что нет лучшей науки для молодого козака, как Запорожская Сечь. При виде молодой силы сыновей вспыхивает воинский дух и самого Тараса, и он решается ехать вместе с ними, чтобы представить их всем старым своим товарищам. Бедная мать всю ночь сидит над спящими детьми, не смыкая глаз, желая, чтобы ночь тянулась как можно дольше. Ее милых сыновей берут от нее; берут для того, чтобы ей не увидеть их никогда! Утром, после благо­словения, отчаявшуюся от горя мать еле отрывают от детей и уносят в хату.

Три всадника едут молча. Старый Тарас вспоминает свою буйную жизнь, слеза застывает в глазах, поседевшая голова понурится. Остап, имеющий суровый и твердый характер, хотя и ожесточившийся за годы обучения в бурсе, сохранил в себе природную доброту и тронут

слезами своей бедной матери. Одно только это его смущает и застав­ляет задумчиво опустить голову. Андрий также тяжело переживает прощание с матерью и родным домом, но его мысли заняты воспо­минаниями о прекрасной полячке, которую он встретил перед самым отъездом из Киева. Тогда Андрий сумел пробраться в спальню к кра­савице через трубу камина, стук в дверь заставил полячку спрятать молодого козака под кровать. Татарка, служанка панночки, как толь­ко прошло беспокойство, вывела Андрия в сад, где он едва спасся от проснувшейся дворни. Прекрасную полячку он еще раз видел в кос­теле, вскоре она уехала — и сейчас, потупив глаза в гриву коня свое­го, думает о ней Андрий.

После долгой дороги Сечь встречает Тараса с сыновьями своей разгульной жизнью — признаком запорожской воли. Козаки не любят тратить время на военные упражнения, собирая бранный опыт лишь в пылу битв. Остап и Андрий кидаются со всею пылкос­тью юношей в это разгульное море. Но старому Тарасу не по душе праздная жизнь — не к такой деятельности хочет готовить он своих сыновей. Повстречавшись со всеми своими сотоварищами, он все придумывает, как поднять запорожцев в поход, чтобы не тратить козацкую удаль на беспрерывное пиршество и пьяное веселье. Он угова­ривает Козаков переизбрать кошевого, который держится мира с врагами козачества. Новый кошевой под напором самых воинствен­ных Козаков, и прежде всего Тараса, решается идти на Польшу, чтобы отметить все зло и посрамление веры и козацкой славы.

И скоро весь польский юго-запад становится добычею страха, бе­гущего наперед слуха: «Запорожцы! Показались запорожцы!» В один месяц в битвах возмужали молодые козаки, и старому Тарасу любо видеть, что оба его сына — среди первых. Козацкое войско пытается взять город Дубнр, где много казны и богатых обывателей, но встре­чают отчаянное сопротивление гарнизона и жителей. Козаки осажда­ют город и ждут, когда в нем начнется голод. От нечего делать запорожцы опустошают окрестности, выжигают беззащитные дерев­ни и неубранные хлеба. Молодым, особенно сыновьям Тараса, не нравится такая жизнь. Старый Бульба успокаивает их, обещая в ско­ром времени жаркие схватки. В одну из темных ночей Андрия будит ото сна странное существо, похожее на призрак. Это татарка, слу­жанка той самой полячки, в которую влюблен Андрий. Татарка ше-

потом рассказывает, что панночка — в городе, она видела Андрия с городского вала и просит его прийти к ней или хотя бы передать кусок хлеба для умирающей матери. Андрий нагружает мешки хле­бом, сколько может унести, и по подземному ходу татарка ведет его в город. Встретившись со своей возлюбленной, он отрекается от отца и брата, товарищей и отчизны: «Отчизна есть то, что ищет душа наша, что милее для нее всего. Отчизна моя — ты». Андрий остается с панночкой, чтобы защищать ее до последнего вздоха от бывших со­товарищей своих.

Польские войска, присланные в подкрепление осажденным, про­ходят в город мимо пьяных Козаков, многих перебив спящими, мно­гих пленив. Это событие ожесточает Козаков, решающих продолжить осаду до конца. Тарас, разыскивая пропавшего сына, получает страш­ное подтверждение предательства Андрия.

Поляки устраивают вылазки, но козаки пока еще успешно их от­бивают. Из Сечи приходит весть, что в отсутствие главной силы тата­ры напали на оставшихся Козаков и пленили их, захватив казну. Козацкое войско под Дубном делится надвое — половина уходит на выручку казны и товарищей, половина остается продолжать осаду. Тарас, возглавив осадное войско, произносит страстную речь во славу товарищества.

Поляки узнают об ослаблении неприятеля и выступают из города для решительной схватки. Среди них и Андрий. Тарас Бульба прика­зывает козакам заманить его к лесу и там, встретившись с Андрием лицом к лицу, убивает сына, который и перед смертью произносит одно слово — имя прекрасной панночки. Подкрепление прибывает к полякам, и они разбивают запорожцев. Остап пленен, раненого Тара­са, спасая от погони, привозят в Сечь.

Оправившись от ран, Тарас большими деньгами и угрозами за­ставляет жида Янкеля тайком переправить его в Варшаву, чтобы там попытаться выкупить Остапа. Тарас присутствует при страшной казни сына на городской площади. Ни один стон не вырывается под пытками из груди Остапа, лишь перед смертью взывает: «Батько! где ты! слышишь ли ты все это?» — «Слышу!» — отвечает над толпой Тарас. Его кидаются ловить, но Тараса уже и след простыл.

Сто двадцать тысяч Козаков, среди которых и полк Тараса Бульбы, поднимаются в поход против поляков. Даже сами козаки замечают

чрезмерную свирепость и жестокость Тараса по отношению к врагу. Так мстит он за смерть сына. Разгромленный польский гетман Нико­лай Потоцкий клятвенно присягает не наносить впредь никакой обиды козацкому воинству. Один только полковник Бульба не согла­шается на такой мир, уверяя товарищей, что прошенные ляхи не станут держать своего слова. И он уводит свой полк. Сбывается его предсказание — собравшись с силами, поляки вероломно нападают на Козаков и разбивают их.

А Тарас гуляет по всей Польше со своим полком, продолжая мстить за смерть Остапа и товарищей своих, безжалостно уничтожая все живое.

Пять полков под предводительством того самого Потоцкого на­стигают наконец полк Тараса, ставшего на отдых в старой разва­лившейся крепости на берегу Днестра. Четыре дня длится бой. Оставшиеся в живых козаки пробиваются, но останавливается старый атаман искать в траве свою люльку, и настигают его гайдуки. Желез­ными цепями привязывают Тараса к дубу, прибивают гвоздями руки и раскладывают под ним костер. Перед смертью успевает Тарас крикнуть товарищам, чтобы спускались они к челнам, которые сверху видит он, и уходили от погони по реке. И в последнюю страшную минуту думает старый атаман о товарищах, о будущих их победах, когда уже не будет с ними старого Тараса.

Козаки уходят от погони, дружно гребут веслами и говорят про своего атамана.

В. М. Сотников

Вий Повесть (1835, дораб. 1842)

Самое долгожданное событие для семинарии — вакансии, когда бур­саки (казеннокоштные семинаристы) распускаются по домам. Груп­пами они направляются из Киева по большой дороге, зарабатывая пропитание духовным песнопением по зажиточным хуторам.

Три бурсака: богослов Халява, философ Хома Брут и ритор Тибе-

рий Горобец, — сбившись в ночи с дороги, выходят к хутору. Стару­ха хозяйка пускает бурсаков переночевать с условием, что положит всех в разных местах. Хома Брут уже собирается заснуть мертвецки в пустом овечьем хлеву, как вдруг входит старуха. Сверкая глазами, она ловит Хому и вспрыгивает ему на плечи. «Эге, да это ведьма», — до­гадывается бурсак, но уже несется над землей, пот катится с него градом. Он начинает припоминать все молитвы и чувствует, что ведь­ма при этом ослабевает. С быстротою молнии успевает Хома выпрыг­нуть из-под старухи, вскакивает ей на спину, подхватывает полено и начинает охаживать ведьму. Раздаются дикие вопли, старуха падает в изнеможении на землю — и вот уже перед Хомой лежит с последни­ми стонами молодая красавица. В страхе бурсак пускается бежать во весь дух и возвращается в Киев.

Хому призывает к себе ректор и приказывает ехать в дальний хутор к богатейшему сотнику — читать отходные молитвы по его до­чери, возвратившейся с прогулки избитой. Предсмертное желание панночки: отходную по ней три ночи должен читать семинарист Хома Брут. Чтобы он не сбежал по дороге, прислана кибитка и чело­век шесть здоровых Козаков. Когда бурсака привозят, сотник спраши­вает его, где он познакомился с его дочкой. Но Хома сам этого не знает. Когда его подводят к гробу, он узнает в панночке ту самую ведьму.

За ужином бурсак слушает рассказы Козаков о проделках панноч­ки-ведьмы. К ночи его запирают в церкви, где стоит гроб. Хома отхо­дит к клиросу и начинает читать молитвы. Ведьма встает из гроба, но натыкается на очерченный Хомой вокруг себя круг. Она возвращается в гроб, летает в нем по церкви, но громкие молитвы и круг защища­ют Хому. Гроб падает, позеленевший труп встает из него, но слышит­ся отдаленный крик петуха. Ведьма падает в гроб, и крышка его захлопывается.

Днем бурсак спит, пьет горилку, слоняется по селению, а к вечеру становится все задумчивее. Его опять отводят в церковь. Он чертит спасительный круг, читает громко и поднимает голову. Труп стоит уже рядом, вперив в него мертвые, позеленевшие глаза. Страшные слова ведьминых заклинаний ветер несет по церкви, несметная не­чистая сила ломится в двери. Крик петуха вновь прекращает бесов-

ское действо. Ставшего седым Хому находят утром еле живого. Он просит сотника отпустить его, но тот грозит страшным наказанием за непослушание. Хома пытается бежать, но его ловят.

Тишина третьей адской ночи внутри церкви взрывается треском железной крышки гроба. Зубы ведьмы стучат, с визгом несутся закли­нания, двери срываются с петель, и несметная сила чудовищ напол­няет помещение шумом крыл и царапаньем когтей. Хома уже поет молитвы из последних сил. «Приведите Вия!» — кричит ведьма. При­земистое косолапое чудовище с железным лицом, предводитель не­чистой силы, тяжелыми шагами вступает в церковь. Он приказывает поднять ему веки. «Не гляди!» — слышит внутренний голос Хома, но не удерживается и смотрит. «Вот он!» — указывает Вий на него же­лезным пальцем. Нечистая сила кидается на философа, и дух вылетает из него. Уже второй раз кричит петух, первый прослушали духи. Они бросаются прочь, но не успевают. Так и остается навеки стоять цер­ковь с завязнувшими в дверях и окнах чудовищами, обрастает бурья­ном, и никто не найдет к ней теперь дороги.

Узнав об участи Хомы, Тиберий Горобец и Халява поминают в Киеве его душу, заключая после третьей кружки: пропал философ от­того, что побоялся.

В. М. Сотников

Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем Повесть (1835)

Прекрасный человек Иван Иванович! Какая славная у него бекеша! Когда сделается жарко, Иван Иванович скинет с себя и бекешу, от­дыхает в одной рубашке и глядит, что делается во дворе и на улице. Дыни — его любимое кушанье. Скушает дыню Иван Иванович, а се­мена соберет в особую бумажку и напишет на ней: «Сия дыня съеде­на такого-то числа». А какой дом у Ивана Ивановича! С пристройками и навесами, так что крыши всего строения похожи на

губки, нарастающие на дереве. А сад! Чего там только нет! Всякие де­ревья и всякая огородина есть в этом саду! Прошло более десяти лет, как Иван Иванович овдовел. Детей у него не было. У девки Гапки есть дети, они бегают по двору и часто просят Ивана Ивановича: «Тятя, дай пряника!» — и получают или бублик, или кусочек дыни, или грушу. А какой богомольный человек Иван Иванович! Каждое воскресенье он идет в церковь и после службы обходит с расспроса­ми всех нищих, и, когда спрашивает у искалеченной бабы, хочется ли ей мяса или хлеба, старуха тянет к нему руку. «Ну, ступай же с Богом, — говорит Иван Иванович, — чего ж ты стоишь? Ведь я тебя не бью!» Он любит заходить выпить рюмку водки к соседу Ивану Никифоровичу, или к судье, или к городничему, и ему очень нравит­ся, если кто-нибудь сделает ему подарок или гостинец.

Очень хороший также человек Иван Никифорович. Его двор возле двора Ивана Ивановича. И они такие приятели, каких свет не произ­водил. Иван Никифорович никогда не был женат и даже не имел на­мерения жениться. Он имеет обыкновение лежать весь день на крыльце, а если и пройдет по двору осмотреть хозяйство, то скоро возвращается опять на покой. В жару Иван Никифорович любит ку­паться, сядет по горло в воду, велит поставить также в воду стол и самовар и пьет чай в такой прохладе.

Несмотря на большую приязнь, Иван Иванович и Иван Никифо­рович не совсем сходны между собою. Иван Иванович худощав и вы­сокого роста, Иван Никифорович ниже, но зато распространяется в ширину. Иван Иванович имеет дар говорить чрезвычайно приятно, Иван Никифорович, напротив, больше молчит, но зато если влепит словцо, то держись только. Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз, голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх. Иван Иванович любит ходить куда-нибудь, Иван Никифорович никуда не хочет идти. Иван Иванович чрезвычайно любопытен и, если чем бывает недоволен, тотчас дает заметить это. По виду же Ивана Никифоровича всегда трудно узнать, сердит он или радуется чему-нибудь. Приятели одинаково не любят блох и никогда не про­пустят торговца с товарами, чтобы не купить у него эликсира против этих насекомых, выбранив наперед его хорошенько за то, что он ис­поведует еврейскую веру.

Впрочем, несмотря на некоторые несходства, как Иван Иванович, так и Иван Никифорович прекрасные люди.

В одно утро, лежа под навесом, Иван Иванович долго оглядывает свое хозяйство и думает: «Боже мой, какой я хозяин! Чего ж еще нет у меня?» Задавши себе такой глубокомысленный вопрос, Иван Ива­нович начинает смотреть во двор Ивана Никифоровича. Там тощая баба выносит и развешивает выветривать залежалые веши, среди бес­конечного числа которых внимание Ивана Ивановича привлекает ста­рое ружье. Он рассматривает ружье, одевается и идет к Ивану Никифоровичу выпросить понравившуюся вещь или обменять на что-нибудь. Иван Никифорович отдыхает на разостланном на полу ковре безо всякой одежды. Приятели угощаются водкой и пирогами со сметаною, Иван Иванович хвалит погоду, Иван Никифорович посы­лает жару к черту. Иван Иванович обижается на богопротивные слова, но все же переходит к делу и просит отдать ему ружье или об­менять на бурую свинью с двумя мешками овса в придачу. Иван Ни­кифорович не соглашается, рассуждениями о необходимости в хозяйстве ружья лишь раззадоривая соседа. Иван Иванович с досадой говорит: «Вы, Иван Никифорович, разносились так с своим ружьем, как дурень с писаною торбою». На это сосед, умеющий отбрить лучше всякой бритвы, отвечает: «А вы, Иван Иванович, настоящий гусак». Это слово настолько обижает Ивана Ивановича, что он не может владеть собою. Приятели не только ссорятся — Иван Ники­форович зовет" даже бабу и хлопца, чтобы те взяли да и выставили со­седа за двери. Вдобавок Иван Никифорович обещает побить Ивану Ивановичу морду, тот в ответ, убегая, показывает кукиш.

Итак, два почтенных мужа, честь и украшение Миргорода, поссо­рились между собою! И за что? За вздор, за то, что один назвал дру­гого гусаком. Поначалу бывших приятелей еще тянет примириться, но к Ивану Никифоровичу приезжает Агафия Федосеевна, не бывшая ему ни свояченицей, ни кумой, а все же часто ездившая к нему, — она-то и шушукает Ивану Никифоровичу, чтоб он никогда не мирил­ся и не мог простить своего соседа. К довершению всего, как будто с особенным намерением оскорбить недавнего приятеля, Иван Ники­форович строит прямо на месте перелаза через плетень гусиный хлев.

Ночью Иван Иванович крадется с пилою в руке и подпиливает

столбы хлева, и тот падает со страшным треском. Весь следующий день Ивану Ивановичу чудится, что ненавистный сосед отомстит ему и, по крайней мере, подожжет его дом. Чтобы опередить Ивана Ни­кифоровича, он спешит в миргородский поветовый суд, чтобы подать на соседа жалобу. После него с той же целью в суд является и Иван Никифорович. Судья по очереди уговаривает соседей помириться, но они непреклонны. Общее замешательство в суде завершает чрезвы­чайное происшествие: бурая свинья Ивана Ивановича вбегает в ком­нату, хватает прошение Ивана Никифоровича и убегает с бумагой.

К Ивану Ивановичу направляется городничий, обвиняя хозяина в поступке его свиньи и одновременно пытаясь уговорить примириться с соседом. Визит городничего не приносит успеха.

Иван Никифорович пишет новую жалобу, бумагу кладут в шкаф, и она лежит там год, другой, третий. Иван Никифорович строит новый гусиный хлев, вражда соседей крепнет. Весь город живет одним желанием — примирить врагов, но это оказывается невоз­можным. Где появляется Иван Иванович, там не может быть Ивана Никифоровича, и наоборот.

На ассамблее, которую дает городничий, порядочное общество об­маном сводит нос к носу враждующих соседей. Все уговаривают их протянуть друг Другу руки в знак примирения. Вспоминая причину ссоры, Иван Никифорович говорит: «Позвольте вам сказать по-дру­жески, Иван Иванович! Вы обиделись за черт знает что такое: за то, что я вас. назвал гусаком...» Обидное слово вновь произнесено, Иван Иванович в бешенстве, примирение, уже почти свершившееся, летит в прах!

Через двенадцать лет в праздничный день в церкви среди народа, поодаль друг от друга, стоят два старика — Иван Иванович и Иван Никифорович. Как же они изменились и постарели! Но все их мысли заняты судебной тяжбой, которая ведется уже в Полтаве, и даже в дурную погоду ездит туда Иван Никифорович в надежде решить дело в свою пользу. Ждет благоприятных известий и Иван Иванович...

В Миргороде — осень с своею грустною погодою: грязь и туман, однообразный дождь, слезливое без просвету небо.

Скучно на этом свете, господа!

В. М. Сотников

Ревизор Комедия (1836)

В уездном городе, от коего «три года скачи, ни до какого государства не доедешь», городничий, Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, собирает чиновников, дабы сообщить пренеприятное известие: письмом от знакомца он уведомлен, что в их город едет «ревизор из Петер­бурга, инкогнито. И еще с секретным предприсанием». Город­ничий — всю ночь снились две крысы неестественной величины — предчувствовал дурное. Выискиваются причины приезда ревизора, и судья, Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин (который прочитал «пять или шесть книг, а потому несколько вольнодумен»), предполагает за­теваемую Россией войну. Городничий меж тем советует Артемию Фи­липповичу Землянике, попечителю богоугодных заведений, надеть на больных чистые колпаки, распорядиться насчет крепости куримого ими табака и вообще, по возможности, уменьшить их число, — и встречает полное сочувствие Земляники, почитающего, что «человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так вы­здоровеет». Судье городничий указывает на «домашних гусей с ма­ленькими гусенками», что шныряют под ногами в передней для просителей; на заседателя, от которого с детства «отдает немного вод­кою»; на охотничий арапник, что висит над самым шкапом с бумага­ми. С рассуждением о взятках (и в частности, борзыми щенками) городничий обращается к Луке Лукичу Хлопову, смотрителю училищ, и сокрушается странным привычкам, «неразлучным с ученым звани­ем»: один учитель беспрестанно строит рожи, другой объясняет с таким жаром, что не помнит себя («Оно, конечно, Александр Маке­донский герой, но зачем же стулья ломать? от этого убыток казне»).

Появляется почтмейстер Иван Кузьмич Шпекин, «простодушный до наивности человек». Городничий, опасаясь доносу, просит его про­сматривать письма, но почтмейстер, давно уж читая их из чистого любопытства («иное письмо с наслаждением прочтешь»), о петер­бургском чиновнике ничего пока не встречал. Запыхавшись, входят помещики Бобчинский и Добчинский и, поминутно перебивая друг друга, рассказывают о посещении гостиничного трактира и молодом человеке, наблюдательном («и в тарелки к нам заглянул»), с эдаким

выражением в лице, — одним словом, именно ревизоре: «и денег не пла<