ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, приключенческая, в которой за Деточкиным устремляется погоня.
Прошла еще неделя…
Районная инспекция Госстраха перевыполнила квартальный план. Страховые агенты выдали на-гора 103 и шесть десятых процента.
У Деточкина зажила нога. Отношения с Любой развивались в духе взаимопонимания. Деточкин исправно посещал репетиции и каждый раз интересовался – не удалось ли Максиму схватить главаря? Настроение у Юрия Ивановича было превосходным. Мучило одно – он так и не угнал семицветовский автомобиль.
Подберезовиков, подозревавший, что на Димину «Волгу» будет опять произведено покушение, установил за бежевой красавицей тщательную слежку. Но злоумышленник не подавал признаков жизни: может, он ушел в глухое подполье, может быть, его отвадил волчий капкан. Когда Дима поставил в своем дворе цельнометаллический гараж и запер его на японский замок, следователь даже расстроился. Стало ясно, что ночью машину угнать невозможно, и было маловероятно, что наученный горьким опытом вор кинется на нее днем. След преступника терялся. За отсутствием прямых улик толстенькому отменили подписку о невыезде, и он улетел в Сочи, чтобы прийти в себя. В следовательском отделе уже подтрунивали над Максимом, и только Таня защищала его, как могла. Потерпевшие тоже потеряли веру в нового следователя.
– Этот Подберезовиков… не… авдал… аше… оверие! – говаривал Пеночкин Филиппу Картузову…
Снова, в который раз, стояла темная ночь. К гаражу приблизился Деточкин с неизменным портфелем в руках. В связи с установкою гаража Подберезовиков отменил ночное наблюдение, о чем Деточкин выведал на одной из репетиций. Юрий Иванович осмотрел защитное сооружение и нашел, что гараж хорош. Знакомый Деточкину японский замок был тоже недурен!
«Да, – рассуждал про себя Деточкин. – Эту крепость можно взять только автогеном. Но какая волынка! Баллоны с газом, шланги, горелка… можно, конечно, взорвать динамитом… Будет большой шум! Свидетели проснутся! Да, из этого гаража ее не вынешь. Спи спокойно, дорогой Семицветов!» – и Деточкин ушел, не солоно хлебавши.
Прошло 24 часа, ночь опять не подкачала. Она была темная-претемная.
В постели рядом с женой спокойно спал дорогой Семицветов. Ему снился забор, которой скрывал от завистливых глаз дачу, записанную на его собственное имя…
По ночной пустынной улице, слегка позвякивая, ехал автокран. Он свернул во двор и остановился возле гаража. Из кабины деловито выскочил Деточкин. Он взялся за крюк и подцепил его под японский замок
– Вира! – скомандовал Деточкин.
Трос натянулся, и корпус гаража легко взмыл в воздух. На кирпичном полу беззащитно стоял бежевый автомобиль. Зрелище гаража, парившего над «Волгой», было фантастическим. Жаль, что его видел двое – Деточкин и водитель автокрана. Юрий Иванович наплел крановщику с три короба, что, мол, кого-то надо встречать, что кто-то болен, что ключи у кого-то на даче… Самый вид Деточкина, все его слова были настолько искренними, что крановщик ни в чем не усомнился и взялся помочь.
Деточкин проворно открыл «Волгу», проверил, нет ли капкана или еще чего-нибудь новенького, отключил сигнал бедствия и вывел машину.
– Майна! – скомандовал Юрий Иванович, и автокран бережно опустил гараж на прежнее место.
В этот момент Дима проснулся. Не открывая глаз, он в полусне добрался до санузла. На обратном пути Дима подошел к окну, разомкнул слипшиеся веки и поглядел на гараж. Во дворе никого не было. Дима возвратился в постель и сразу заснул…
А Деточкин не терял времени даром. Он приехал на «Волге» в какой-то кривой переулок. Он помнил, что под брезентом законсервирована ржавая колымага, которая в своей далекой молодости была легковым автомобилем. Убедившись, что за ним никто не следит, Деточкин поднял брезент и ловко отвернул номерные знаки. Нетрудно сообразить, что несколько минут спустя бежевая «Волга» ЭЗ 00-70 уже выступала под шифром ЭО 55-93…
Любу вновь разбудил ночной звонок.
– Кто там? – сонно спросила она.
– Люба, это я!
Люба испуганно отворила дверь:
– Что случилось? Опять капкан?
– Нет, на этот раз обошлось, – сказал Деточкин, не рискуя войти в квартиру. – я пришел попрощаться, я уезжаю в командировку…
– Сейчас, ночью? – Люба старалась отвечать спокойно.
– Приходится… Можно, я от тебя позвоню маме? – Деточкин переступил порог.
– Езжай, езжай в Тбилиси! – и Люба ушла к себе в комнату.
– Зачем в Тбилиси? Я поеду еще куда-нибудь! – крикнул вдогонку влюбленный автомобильный жулик.
Ответа не последовало.
Телефон был в коридоре, и Деточкин позвонил домой.
– Мама! – нежно начал Деточкин, когда она, наконец, подошла. – Я не виноват, но я сейчас уезжаю в командировку…
Он отвел трубку от уха, чтобы не опушать того, что ему говорила мама.
– Я вернусь через несколько дней. Мама, не волнуйся! – попытался сказать он в конце, но все это оказалось лишним, так как мама уже повесила трубку.
Деточкин поскребся в дверь к Любе, но она заперла ее на крючок. Обстоятельства были таковы, что следовало торопиться. И Деточкин ушел, разрываясь между чувством и долгом.
Стоя у окна, Люба с изумлением увидела, как ее Юрий Иванович сел на шикарную «Волгу» и укатил по неизвестному маршруту.
На следующее утро Семицветовы встали рано. Накануне Дима договорился с механиком сделать «Волге» профилактику. Супруги быстро позавтракали и спустились к гаражу, механик уже поджидал их.
– Здравствуйте! – подобострастно поздоровался Дима. Автолюбители, особенно неопытные, всегда заискивает перед механиками, которые знают, что у машины внутри.
– У нас заедает левый поворот! – пожаловалась Инна.
– Поглядим! – сказал механик.
– Когда переводишь скорость, она вдруг тук-тук-тук… – добавил Дима.
– Послушаем! – сказал механик.
– И еще греется переднее правое колесо, – продолжил Дима.
– Пощупаем!..
– Позавчера весь день пахло бензином| – вспомнила Инна.
– Понюхаем! – издевательски сказал механик. К людям, не смыслящим в технике, он относился свысока. – Вы отоприте гараж-то!
Дима достал из кармана ключ, похожий на иероглиф, отпер замок, снял его с петель, отодвинул засов и открыл правую створку ворот.
Машины в гараже не было!
Дика обомлел. Он не поверил своим глазам. Он распахнул вторую створку. Солнечный луч ворвался в гараж и осветил пустое место.
– Где машина-то? – бестактно спросил механик.
Дима и Инна тупо смотрели на кирпичный пол. Вчера перед сном они загнали свою «Волгу» в гараж и собственноручно заперли его на японский замок. Замок оставался целым, гараж стоял на месте, машины в нем не было!
– Чего молчите-то? – рассердился механик. – Я не для шуток пришел!
Ошарашенные мистическим исчезновением автомобиля, Семицветовы онемели, они были не в силах издать ни единого звука. Они по-прежнему, не моргая, смотрели на пол. Кирпичный пол был в порядке. Значит, машина не провалилась сквозь землю.
– Тук-тук-тук… – передразнил Диму механик. Он выразительно постучал пальцем по лбу и ушел…
Чего только не узнаешь в дороге! Водитель не должен бессмысленно любоваться окрестным пейзажем. Даже на ходу он обязан расти, расширять свой кругозор, повышать интеллектуальный уровень. Именно для этого на краю шоссе понатыканы дорожные плакаты:
«Крым – лучшее место для отдыха!»
«Кавказ – лучшее место для отдыха!»
«Рижское взморье – лучшее место для отдыха!»
«Самолет – лучший вид транспорта!»
«Такси – лучший вид транспорта!»
«Суда на подводных крыльях – лучший вид транспорта!»
«Быстро, выгодно, удобно!» – это про Аэрофлот.
«Надежно, выгодно, удобно!» – это про сберкассу.
«Вкусно, выгодно, удобно!» – это про камбалу.
«Пейте советское шампанское!» – это специально для шоферов, чтобы не пили в дороге.
«Вокруг советских городов
Сажай клубнику всех сортов!» – хочется вылезти и посадить.
«Лучшему строителю – право первого прыжка!» – это на строящемся лыжном трамплине. Бедный лучший строитель!
Читая проносящиеся мимо плакаты, Деточкин отвлекался от невесёлых мыслей. Несмотря на замену номера, неприятностей можно было ожидать на любом километре пути.
Вдруг вдалеке на обочине, ярким зеленым пятном возник неудачно покрашенный под цвет листвы милицейский мотоцикл. При виде инспектора ОРУДаДеточкин сбавил скорость – этот импульс присущ всем водителям. Беседа с инспектором как-то не входила в планы Юрия Ивановича. Он смотрел прямо перед собой, стараясь не встретиться взглядом с опасностью.
Но инспектор повелительно вытянул руку, приказывая Деточкину остановиться. В голове, как дорожные плакаты, замелькали лаконичные, но выразительные мысли:
«Почему остановил?»
«Что я нарушил?»
«Знает или не знает?»
«Наверное, знает!»
«Бегство – лучший вид спасения!»
«Но мотоцикл – самый лучший вид транспорта!»
И Деточкин притормозил, мечтая отделаться штрафом неизвестно за что, он зажал в руке мятый рубль и на плохо гнущихся ногах пошел навстречу гибели.
– Товарищ начальник! – обычным угодливым голосом нарушителя заныл Деточкин.
– Здравствуйте! – приветливо поздоровался старшина милиции. Он был не молод и устал от возни со своим едко-зеленым мотоциклом. – Я вижу, вы один едете! Если не торопитесь, помогите мне завести этот драндулет. Тут одному не справиться!…
– Завести мотоцикл?! – вскричал Деточкин, с трудом подавив желание расцеловать милиционера. – Обожаю заводить!
Он переложил рубль в карман, отодвинул старшину в сторону и с удовольствием ударил ногой по педали, мотоцикл даже не чихнул.
– Аккумулятор подсел! – пожаловался инспектор. – Я давно прошу пересадить меня на другой мотоцикл.
– Со старым аккумулятором – это не жизнь, – посочувствовал Деточкин. – Раз-два, взяли!
Они выкатили мотоцикл на асфальт.
– Садитесь! – предложил Деточкин.
Инспектор уселся в седло.
– Вперед! – скомандовал Юрий Иванович. Он побежал по шоссе, как молодая счастливая мама, толкающая перед собой коляску с сыном.
Однако мотоцикл не подавал признаков жизни.
Деточкин взмок, но продолжал бежать.
– Стоп! – сказал старшина и перешел на дружеское «ты». – Я вижу, ты уморился. Давай, я тебя покатаю!
– Смысла нет.
– Тогда вот что, – посоветовал инспектор, – подцепим к твоей «Волге». У тебя есть трос?
– Кто его знает, что там есть? – вырвалось у Деточкина, но он тут же поправился: – Да я не помню. Сейчас погляжу.
Он подскочил к «Волге», открыл багажник, достал оттуда металлический канат и победно помахал им в воздухе:
– Есть буксир!
Старшина и Деточкин общими усилиями прицепили мотоцикл к «Волге». Деточкин сел за руль машины, милиционер снова прыгнул в седло, и они покатили по шоссе, связанные одной веревочкой. Наконец непокорный мустанг чихнул и завелся. Проехав еще немного, они остановились. Деточкин отцепил канат.
– Спасибо, друг! – растроганно благодарил старшина.
– О чем разговор! – великодушно развел руками Юрий Иванович. – Слушай, тут телеграф есть где-нибудь? Или телефон?
– Ты езжай за мной! – предложил инспектор и возглавил автоколонну.
Теперь впереди ехал старшина на милицейском мотоцикле, а за ним неотступно следовал Деточкин на угнанной «Волге», в таком порядке они и прибыли в мотель.
Мотель – такая гостиница, где раньше всего заботятся об автомобиле, а потом уже о человеке. И, как ни странно, человека это устраивает. Машина здесь моется, отдыхает, поправляет свое здоровье, а ее владелец комфортабельно блаженствует в кругу себе подобных. Не привыкшее к ласке сердце автотуриста тает от восторга, и он начинает думать, что иметь машину хорошо! Вечерами в холле можно участвовать в викторине на тему «Правила уличного движения», а на спортивной площадке сыграть в популярную культмассовую игру «Не уверен – не обгоняй!» Те, кто не любят игр и предпочитают тихую жизнь, могут посмотреть в лекционном зале научно-популярный фильм «Непереключение света ведет к аварии!»
Деточкину предложили место на стоянке и номер с балконом. Юрий Иванович отказался. Он заторопился на телеграф и отправил товарищу Квочкину скорбную депешу:
«Слезно прошу оформить отпуск пять тире шесть дней свой счет связи катастрофическим состоянием здоровья любимого племянника заранее благодарен Деточкин»
А рядом в телефонном будке старшина милиции выслушивал сообщение о том, что если на его участке появятся бежевая «Волге» № 83 00-70, то ее следует задержать!
Деточкин и инспектор вместе вышли на улицу. Они зашагали вдоль стоянки, где собрались машины самых разнообразных марок и цветов. Заметив, что за руль бежевой «Волги», точно такой же, как у Деточкина, садится дородный седой мужчина, собираясь отъехать, инспектор бросил Юрия Ивановича на произвол судьбы и побежал.
– Документы на машину, пожалуйста! – услышал Деточкин.
– Прошу вас! – И седой мужчина, на лацкане пиджака которого поблескивал лауреатский значок, полез за документами.
Деточкин, почуяв, что дело пахнет керосином, заспешил к бывшей семицветовской «Волге». Он включил двигатель и в зеркальце, укрепленное над рулем, увидел, что теперь инспектор идет к нему.
Когда у тебя нет документов на машину, а их собираются проверять, то бегство на самом деле лучший путь к спасению! Деточкин, не мешкая, лихо рванул с места!
Стремительный старт бежевой «Волги» показался инспектору подозрительным. Он подбежал к своему мотоциклу и ударил ногой по педали. Двигатель сразу завелся. Мысленно поблагодарив за это Деточкина, инспектор устремился за ним в погоню.
Погоня! Какой детективный сюжет обходится без нее! В погоне может происходить все! Можно на обыкновенной лошади догнать курьерский поезд и вспрыгнуть на ходу на крышу купированного вагона! Можно запросто перескочить с одного небоскреба на другой! Можно пронестись на машине под самым носом электрички, хотя в действительности шлагбаум закрывают задолго до появления состава! Можно уцепиться за хвост реактивного лайнера, спрыгнуть в океан в нужном месте и схватить за горло мокрого преступника!
Один бежит – другой догоняет! Таков непреложный закон жанра Детектив без погони – это как жизнь без любви!
Деточкин выжимал из рядовой «Волги» все, что она могла дать. Инспектор тоже выжимал из рядового мотоцикла максимум скорости. Выжимали они приблизительно одинаково, и расстояние между ними не сокращалось. Их разделяло двести метров, проигранных старшиной на старте.
Они нудно мчались без всяких происшествий. На дороге не было препятствий, моторы работали исправно, горючее было в изобилии, нервы гонщиков не сдавали.
Неизвестно, как долго бы это продолжалось и чем закончилось, если бы Деточкину не бросился в глаза дорожный знак: «Осторожно, дети!» Рядом приказывал второй знак: «Скорость 20 км!» И напоследок огромный плакат взывал: «Водитель! Будь осторожен! Здесь пионерский лагерь!»
Деточкин любил детей. Он резко затормозил. Стрелка спидометра поползла вниз и замерла на цифре «20». Лицо Юрия Ивановича приняло мученическое выражение. Он видел, что инспектор приближается к нему с угрожающей быстротой.
Стиснув зубы, Деточкин продолжал ехать со скоростью 20 километров в час. Инспектор был уже совсем близко. Деточкин понял, что это конец! Ему хотелось закрыть глаза, но он боялся задавить пионера.
Инспектор примчался к роковому рубежу и поглядел на запрещающие знаки.
Инспектор тоже любил детей и в благородстве не уступал Деточкину. Хотя догнать бежевую «Волгу» не составляло сейчас никакого труда, старшина резко затормозил и тоже поплелся со скоростью 20 километров в час! Лицо его страдальчески исказилось, но он держал себя в руках и упорно тащился в темпе катафалка.
Зато Деточкин, которого умилил поступок инспектора, воодушевился.
Теперь они ехали друг за другом на расстоянии каких-нибудь двадцати метров. А по обеим сторонам шоссе в густой зелени виднелись светлые корпуса. Около них резвились пионеры. Им было категорически запрещено выбегать на дорогу.
Деточкин первым подъехал к концу детской зоны. Облегченно вздохнув, он сразу понесся, как угорелый! Инспектор продолжал двигаться медленно. «Волга» удалялась!..
Но вот и инспектор тоже вырвался на свободу и устремился в бешеную погоню! Его отделяли от «Волги» прежние двести метров. Все началось сызнова!
Шоссе, по которому они мчались, пересекала автострада. Этот перекресток был новейшим сооружением в два этажа с поворотными кругами. Сверху он, как известно, напоминал клеверные лист или две гигантских восьмерки.
Деточкин решил воспользоваться сложным переплетением дорог и уйти от старшины. Он повернул направо. В свою очередь инспектор, надеясь перехитрить преследуемого, повернул налево, чтобы встретиться с ним лицом к лицу…
Началась диковинная гонка. Одурев от долгой погони и потеряв всяческую ориентацию, они то мчались в разные стороны, то неслись навстречу друг другу, то инспектор оказывался вдруг впереди Деточкина и тот его старательно нагонял, то они менялись местами. Одним словом, была полная неразбериха.
Это длилось до тех пор, пока совершенно случайно «Волга» и мотоцикл не оказались рядом.
– «Я погиб! – подумал Деточкин. – Сейчас он меня схватит!»
«Сейчас я его поймаю!» – подумал инспектор, и, как водится, именно в этот момент мотоцикл чихнул и заглох.
Деточкин высунулся в окно и с удивлением отметил, что мотоцикл сначала отстал, а потом и вовсе остановился. Деточкин тоже остановил «Волгу», но на почтительном расстоянии. Инспектор сполз с мотоцикла:
– Понимаешь, опять аккумулятор!
– Я тебя предупреждал, – отозвался Деточкин, – со старым аккумулятором – это не жизнь!
Инспектор стал приближаться к «Волге».
Деточкин слегка нажал на газ. Машина тронулась с места. Деточкин соблюдал дистанцию. Так они и беседовали, словно инспектор ОРУДа вышел на шоссе проводить Юрия Ивановича и давал ему вдогонку последние дружеские наставления.
– Я этого всегда боялся! – сознался инспектор. – Будет важная работа, и он подведет! Вот не пересадили меня на новый мотоцикл!
– Сочувствую! – вздохнул Деточкин. – Не повезло тебе!
– Зато повезло тебе!
– Из нас двоих кому-то должно было повезти! – резонно заметил Юрий Иванович.
– А чего ты от меня удирал? – вдруг опросил инспектор.
– Рефлекс! – ответил Деточкин. – Ты догоняешь, я удираю!
– И у меня рефлекс! – поддержал шутку старшина. – Ты удираешь, я догоняю! Вышел бы, помог завести мой мотоцикл. Подцепили бы к «Волге», как в прошлый раз… – Хотя на машине Деточкина стоял другой номер, а не ЭЗ 00-70, инспектор превосходно понимал, что здесь дело нечисто.
– Э, нет… – улыбнулся Юрий Иванович. – Я уже убедился, как ты отвечаешь на доброту… Счастливо тебе и не поминай лихом!
И Деточкин пустился наутек!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой следователь узнал, кто угоняет машины!
Прибыв к осиротевшему гаражу Семицветовых, Максим Подберезовиков сразу выдвинул рабочую гипотезу: тут не обошлось без автокрана! Всякая догадка нуждается в подтверждении, и поэтому был проведен так называемый следственный эксперимент.
Во двор вызвали автокран. Правда, приехал не тот кран, который действовал ночью, но для эксперимента это не имело значения. Максим попросил Семицветова запереть гараж на замок. Затем Подберезовиков в точности повторил все ночные манипуляции вора, и, к восторгу многочисленных зевак, запрудивших двор, кран непринужденно поднял гараж в воздух.
Максим торжествовал. Таня гордилась любимым следователем. А Диме было не по себе от того, что он сделался центром внимания.
С тех пор как преступник умудрился угнать семицветовскую «Волгу», Подберезовиков стал особенно популярен в следовательском отделе. Его коллеги в складчину приобрели для Максима ценный подарок.
Когда следователь вместе с помощницей, вернувшись с места происшествия, подвергая кропотливому анализу цепь роковых событий, дверь неожиданно распахнулась, и в кабинет своим ходом шумно въехала игрушечная, заводная бежевая «Волга». На ней был прикреплен бумажный номер ЭЗ 00-70.
Видя, что из коридора за ним выжидающе наблюдало двадцать пар глаз, Максим не растерялся. Он бросился к машине, схватил ее и прижал к груди обеими руками.
– Таня! – ликующе закричал Максим. – Я ее поймал! Потому что весь коллектив, как один человек, пришел ко мне на помощь! Можно писать рапорт начальнику!
– Зачем писать? – крикнули из коридора. Там хотели, чтобы последнее слово осталось за ними. – Доложишь устно. Он тебя вызывает!
– Вот это уже неостроумно! – парировал Максим.
– Зато правдиво! – немедленно последовало в ответ.
Зазвонил телефон. Таня сняла трубку, и оказалось, что Максима действительно требует начальник.
Подберезовиков отдал игрушку Тане.
– Заприте ее в несгораемый шкаф! – громко, чтобы слышали в коридоре распорядился Максим. – И поставьте часового, а то дерзкий бандит не постесняется угнать ее отсюда!
И он направился к начальнику, провожаемый одобрительными взглядами товарищей, оценивших его выдержку.
Справедливо ожидая разноса, Максим нервно переступил порог кабинета Георгия Сергеевича Калужского. Начальник поднялся из-за стола во весь свой двухметровый рост:
– Максим, вы удивитесь, но я вам завидую! – Предугадать ход мыслей Калужского было всегда невозможно, и Максим напряженно ожидал, что произойдет дальше. – Волчий капкан, – весело продолжал начальник, – японский замок, автокран – романтика! Вам все завидуют! Правда, вы не можете поймать преступника, но это уже мелочь. Зато вы с интересом наблюдаете, как разворачивается события. Сознайтесь, вам нравится незаурядный жулик? Он неустанно угощает вас чем-нибудь новеньким. Может быть, он талантлив? Может быть, он талантливее вас?
– Очень может быть… – подавленно согласился Максим.
– Вы прекрасно устроились, – в той же насмешливой интонации продолжал Калужский, – он будет себе угонять машины, а вы будете себе получать зарплату.
– Но, Георгий Сергеевич… – взмолился Подберезовиков, чувствуя себя идиотом.
– Шутки шутками, – перебил Калужский, – но эта история стала уже скандальной. Мы назначили вас вместо не справившегося Чуланова, потому что вы подавали надежды. Но хватит подавать надежды, подавайте преступника!
Максим чувствовал своп вину и молчал.
Вконец добивая подчиненного, Калужский спросил:
– Скажите, Максим, какого цвета игрушечный автомобиль вам надо будет дарить в следующий раз?
Подберезовиков, убитый горем, вернулся к себе в кабинет. Таня не выдержала. Она решила спасти дорогого человека.
– Я вас люблю, Максим Петрович! – твердо заявила Таня.
Но объяснение не получилось. Как и следовало ожидать, Подберезовиков понял ее неправильно.
– Не надо меня утешать! – Сказал Максим. – Я вас тоже люблю! Давайте-ка лучше задумаемся над странным влечением нашего друга именно к машина Семицветова.
Таня покорно снесла и это. Она знала, что ее удел – страдать!
Чтобы найти ключ к мучившей его загадке, Подберезовиков решил поближе познакомиться с личностью потерпевшего.
Раньше всего он направился к управдому. Следователь трижды приходил в часы приема, указанные в объявлении, но каждый раз дверь была заперта. Наконец ему удалось поймать водопроводчика. Он утешил Максима тем, что жильцы гоняются за управдомом месяцами и ничего. Живут… А от управдома все одно никакой пользы…
Максим не стал с ним спорить. Он поднялся лифтом на верхний этаж, намереваясь посетить соседей Семицветова.
– Вы что же, меня подозреваете в краже? – в упор спросил Ерохин из квартиры № 398.
– Что вы? – удивился Максим. – Но я хотел вы спросить, не подозреваете ли вы кого-нибудь?
– А я у вас сыщиком не служу! – Ерохин не выказывал желания продолжать разговор.
– Но машину-то угнали! – не унимался Максим. – Надо найти!
И тут Ерохин не сумел скрыть неприязни к своему соседу. И этому были причины – Ерохин не терпел паразитов.
– Я за Семицветова спокоен! Он новую купит! – И перешел в атаку на следователя: – До чего у вас профессия противная – выпытывать, выслеживать…
– А по-вашему, – в тон ответил Максим, – пусть себе воруют, расхищают?
– А они и так крадут и тащат. И дачи возводят! А вы им машины ищете, уважаемый товарищ следователь!
– Вы что же, хотите сказать, что Семицветов – жулик?
– Нет, – возразил Ерохин, – заявлять – это не по моей части!
– Понятно! – сказал Максим. – До свидания!
– Прощай! – поправил его дотошный Ерохин.
В комиссионном магазине царила обычная торговая сутолока. Среди продавцов не было видно Димы. Его загнала в угол усатая покупательница с полновесным бюстом.
– Димочка, – шептала она басом прямо ему в лицо, – вы позвонили, и я тут как тут!
– Есть магнитофон «Грюндиг», – сообщил Дима, тщетно пытаясь высвободиться. – Стереофония. Идеальное состояние. Элегантный внешний облик. То, что вам надо!
– Выпишите, пожалуйста! – даже не поглядев магнитофона, согласилась женщина-усач. – Я все помню… – кокетливо намекнула она.
Дима решил внести поправку. Он растопырил пять пальцев на одной руке и дополнительно показал три пальца на второй.
– Мы же договорились – пять! – охнула покупательница.
– У меня изменились обстоятельства! – невозмутимо доложил Дима.
Они и в самом деле изменились – Дима начал копить на новую машину.
Но сделка не успела состояться. Семицветов внезапно увидел следователя, который подходил к прилавку.
Дима похолодел. Он грубо оттолкнул даму и метнулся на свое рабочее место.
Продавец не знал, что Подберезовиков сначала посетил директора магазина. Тот выдал Диме превосходную аттестацию:
– Семицветов – гордость комиссионной торговли! Семицветов – это чуткость и отзывчивость! Семицветов – это знание продукции и проникновение в душу потребителя! Семицветов – это фотография на Доске передовиков |
– Я нижу Семицветов – ваша слабость! – улыбнулся Максим.
– Семицветов – моя сила! – гордо объявил директор. Он был убежден в непогрешимости своего продавца.
– Здравствуйте, товарищ Семицветов! – поздоровался следователь, не переставая удивляться, что в таком заштатном теле помечается столько добродетелей. – Когда вы освободитесь, я хочу с вами поговорить.
– Я свободен! – пролепетал Дима. И про себя добавил: пока свободен! Он был убежден, что Подберезовиков слышал его разговор с усатой хищницей.
И как бы в подтверждение его догадки, следователь сказал:
– Вы сначала закончите с гражданкой ваши дела!
Потными от страха руками Семицветов выписывал чек на пресловутый «Грюндиг». Подберезовиков терпеливо ждал. Дама поплыла в кассу. Максим с интересом рассматривал дорогой магнитофон.
– Может, вам нужен такой аппарат? – с надеждой спросил Семицветов.
– Спасибо, не нужен, – ответил Подберезовиков.
И в этот момент послышалось то, что сейчас больше всего боялся услышать Дима.
– Димочка, можно вас на минутку? – И усатаягренадерша сделала попытку снова загнать Семицветова в угол. На Подберезовикова она не обращала внимания. Ей было невдомек, что это следователь.
– Пожалуйста, заберите вашу покупку! – стойко оборонялся Дима.
Увидев, что он не идет в угол, дама навалилась на прилавок и попыталась всучить мзду.
– Не оскорбляйте мое достоинство советского продавца! – громко возмутился Семицветов.
– Но как же… Я так не могу… – сконфузилась покупательница и предательским шепотом добавила: – мы же договорились!
Максиму стало интересно…
– С кем и о чем вы договорились? – снова чересчур громко спросил Дима. Он переиграл и этим выдал себя. А Максим недаром был актером.
Женщина окончательно растерялась. Усы ее поникли. Она схватила в охапку тяжелый магнитофон и с позором выкатилась из магазина.
– Унижают меня, третируют, топчут… – жалобно сказал Дима, ища поддержки у следователя.
– Я вам сочувствую! – не без сарказма заметил Максим. – И машину у вас угнали! Вы невезучий!
– Это правда! – согласился продавец.
– Почему же вы не спрашиваете о судьбе вашей «Волги»? – жестоко полюбопытствовал Максим.
– Я еще не успел, – неуклюже оправдался Дима. – А есть какие-нибудь новости?
– Нет! – сухо ответил Максим.
– Вы… вы пришли еще что-нибудь узнать?
– Спасибо, я уже узнал.
И следователь покинул помещение.
Диме и правда не везло, вернувшись домой в этот трагический день, он застал у себя Сокол-Кружкина.
– Я погиб! – с порога сообщил Дима. – Меня застукали! – и поведал родичам о визите следователя.
– Тебя посадят! – бодро сказал тесть. – А ты не воруй!
– Вы же у меня в доме! – огрызнулся Дима.
– Твой дом – тюрьма! – расхохотался Сокол-Кружкин.
– Папа! – решительно вмещалась Инна. – Твои казарменные шутки сегодня неуместны!
– Что же делать? Что же делать? – Дима не находил себе места.
– Сухари сушить! – от души посоветовал Семен Васильевич.
– Надо дать следователю в лапу! – внесла предложение практичная Инна.
– Ты сошла с ума! – вздрогнул супруг.
– Надо дать много, и тогда он возьмет! – сказала Инна.
– Молчать! – зашелся Семен Васильевич. – Смирно! Не допущу! Позор!
Инна не позволила ему продолжать:
– С твоими поучениями, папочка, ты лучше бы выступал на рынке!
– Я продаю клубнику, выращенную собственными руками! – Семен Васильевич показал свои натруженные ладони. – А за взятки не то что зятя, родную дочь сотру в порошок!
Дима заплакал. Он плакал оттого, что, как сапер подорвался на мине, что зазря потерял восемьдесят рублей, что надо будет всучить следователю взятку, а это страшно, оттого, что тесть у него мерзавец, и вообще оттого, что плохо быть вором в этой стране!
Сокол-Кружкин с презрением посмотрел на ревущего зятя и сказал, садясь к обеду:
– Ничего! В тюрьме тебя перевоспитают. Лет через десять вернешься другим человеком!..
Дима долго носил в кармане изрядную сумму, упакованную в конверт с идиллическим рисунком, но не решался идти к следователю. На четвертый день Инна запихнула в такси сопротивляющегося мужа и привезла его к зданию прокуратуры.
Когда Дима поднимался по лестнице, от страха его поташнивало. В коридоре он начал икать и стал двигаться толчками в такт икоте. Он был столь взволнован, что ввалился в кабинет Подберезовикова, не постучав. Встретившись взглядом со следователем, Дима интуитивно осознал, что если он вручит конверт, то уже не выйдет из этого здания без конвоя.
И вдруг случилось самое страшное: Дима лишился дара речи!
– Здравствуйте! – недоуменно сказал Максим, не ожидавший посетителя.
Дима хотел ответить, но не сумел. Он только кивнул.
– Что-то опять случилось? – спросил следователь.
Дима отрицательно помотал головой.
– Что с вами? Вы плохо себя чувствуете?
Дима вновь примитивно кивнул. В мимическом искусстве он сильно уступал Марселю Марсо.
Максим налил стакан воды и протянул немому.
Дима покачал головой. Он по-прежнему не мог вспомнить ни одного слова.
Ситуация стала забавлять Максима:
– Зачем вы пришли?
Ответить на подобный вопрос было чересчур сложной задачей для начинающего мима. Сделать то, ради чего он явился – достать из кармана конверт и передать следователю, Дима почему-то не хотел. Он застыл как истукан, глупо моргая.
– Знаете, у меня нет времени играть с вами в молчанку! – прикрикнул Максим.
Дима обрадовался. Наконец у него появился предлог уйти, и уйти без вооруженного сопровождения. Он попятился к двери. На выходе, в предчувствии свободы, у него прорезался голос:
– Я пошел… – сказал Дима.
Правда, очутившись в коридоре, Дима не пошел, а побежал. Он вылетел на улицу, пронесся мимо жены и скрылся за углом.
Чтобы догнать сбежавшего, Инна снова прибегнула к помощи такси.
– Ну? – зашипела Инна, перехватив бегуна. – Что ты мчишься? Разве за тобой гонятся? Он взял, да?
– Ты – дура… – первый раз назвал жену ее настоящим именем Дима Семицветов
Максим Подберезовиков переживал трудные дни. Как у всякого одаренного человека, у него было, конечно, чрезмерно развитое чувство самокритики. Он обзывал себя всякими нехорошими словами, Но это не помогало раскрытию преступления. Единственной усладой Подберезовикова оставались те вечера, когда он приходил во Дворец культуры и приобщался к гению Шекспира. Но последние две репетиции были отравлены тем, что не являлся партнер Максима – Деточкин.
Подберезовиков направился к нему домой выяснить, в чем дело.
– Я из народного театра, – представился Максим маме Деточкина
Антонина Яковлевна встретила его радушно. Она скучала и была рада любому гостю.
– Я очень довольна, что Юра играет в театре. По-моему, у него есть способности. Я ненавижу Юрины командировки! – продолжала мама, как обычно, без всякой связи. – Всегда срывается среди ночи и исчезает. Люба права – тут что-то неладно…
– Кто эта Люба? – едва успел вставить Максим.
– Юрина невеста. Он какой-то несовременный – очень долго за ней ухаживает, она водит троллейбусы – славная женщина! они познакомились, когда он пришел ее страховать. Какие у страхового агента могут быть командировки? Почему он возвращается нервный? А на этот раз он заявил Любе, что поедет не в Тбилиси, а еще куда-нибудь. Вы мне можете объяснить, что все это обозначает? Вы кто по профессии?
– Следователь! – Максим слушал монолог словоохотливой мамы Деточкина с возрастающей внутренней тревогой.
– Вот вы и разберитесь! – отреагировала на профессию Максима Антонина Яковлевна. – Когда я была молоденькой, за мной тоже ухаживал следователь, но я вышла замуж за красноармейца.
– А когда Юрий Иванович уехал? – спросил Подберезовиков, втайне надеясь, что мама назовет число, не совпадающее с датой угона машины Семицветова.
– На моей свадьбе гулял весь полк. Мы пели «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка», – продолжала вспоминать мама. – Вы знаете эту песню?
– «Иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка», – закончил Максим. – Когда он все-таки уехал?
– Трое суток назад, ночью, – сказала Антонина Яковлевна. – И представьте себе, самое поразительное: он заехал прощаться к Любе на какой-то «Волге»!
– Может, это было такси? – Следователь должен быть человеком, который всегда сомневается.
– Нет, он сам был за рулём.
– Разве Юрий Иванович умеет водить машину?
– Еще бы! – с гордостью сказала мама, не подозревая того, что творит. – Десять лет шофером работал, потом в аварию попал. У него было сотрясение мозга. Он лежал у Склифосовского. Я тоже не выходила из больницы. Врачи посоветовали Юре пока не ездить. И он пошел в страховые агенты, временно, конечно. Я так хочу, чтоб они поженились! Я мечтаю о внуке или внучке, мне все равно!
Максим улучил удобный момент, поспешно распрощался и ушел.
Он был потрясен своим открытием.
Он вспоминал, и воспоминания жгли его сердце:
«Деточкин проявлял болезненный интерес к поиску главаря…
У Деточкина болела нога как раз на следящий день после истории с волчьим капканом…
Деточкин горячо защищал толстенького…
Деточкин обычно курил «Беломор», но тогда у него оказались сигареты «Друг»…
Наконец, Деточкин исчез той самой ночью, когда у Семицветова угнали машину…
Улики? А может быть, совпадения?
Нет, это улики! Но косвенные, а не прямые!»
Тут Максим, который шагал по вечернему юроду, остановился.
Он ясно увидел перед собой доверчивые, добрые, грустные глаза Юрия Ивановича, которые смотрели на него с укором.
И Максим осудил себя за дешевую подозрительность, за пристрастие к первой, поверхностной версии, за оскорбление дружбы: «Юрий Иванович – скромный работяга, небогато живет, любит искусство. Как он грандиозно репетирует! Как он правдив и естествен!
Нет, конечно не Юрий Иванович крадет автомобили!
А может быть все это маскировка?»
Максим опять зашагал по улице, ускоряя темп: «Конечно, Деточкин притворяется! он актер не только в народном театре, но и в гуще народной жизни! Ведь я сам сообщил ему, что снял слежку с семицветовской машины, и он тотчас же, нагло воспользовался моей