Как избежать одну из самых больших ловушек в жизни

— Что же, вам, ребята, лучше начинать думать. Перед вами один из самых больших жизненных уроков. Если вы усвоите его, вас ждет в жизни свобода и безопасность. Если нет, то кончите, как миссис Мартин и большинство людей, играю­щих в софтбол в парке. Они очень усердно работают за ма­ленькие деньги, держась за иллюзию безопасности, даваемой будто бы работой, с нетерпением ожидают трехнедельного отпуска, каждый год и «плывут» к скудной пенсии после 45 лет работы. Если это приводит вас в восторг, я повышу вам жалование до 25 центов в час.

— Но это же хорошие, работящие люди. Вы смеетесь над ними? — спросил я.

На лице богатого отца появилась улыбка.

— Миссис Мартин мне как мать. Я бы никогда не был к ней так жесток. Может быть, мои слова жестоко звучат, пото­му что я делаю все, чтобы что-то разъяснить вам обоим. Я хочу расширить вашу точку зрения, чтобы вы смогли увидеть то, чего большинство людей не видит, потому, что их миро­воззрение слишком узкое. Большинство людей не видят ло­вушки, в которой находятся.

Майк и я сидели неуверенные в том, что понимаем его. Он говорил жестоко, но мы чувствовали, что он отчаянно хочет, чтобы мы что-то знали.

— А что, разве 25 центов в час плохо? — с улыбкой ска­зал богатый отец. — Не заставляет ли это биться ваше серд­це немного быстрее?

Я покачал головой, хотя он был прав. 25 центов в час были большими деньгами для меня.

— Ладно, я буду платить вам доллар в час, — сказал богатый отец с лукавой ухмылкой.

Вот теперь мое сердце выпрыгнуло из груди. Мой мозг вопил: «Возьми! Возьми!». Я не мог поверить в то, что слы­шу, а все же я промолчал.

— Ладно, 2 доллара в час, — продолжал богатый отец.

Мой маленький девятилетний мозг и сердце чуть не взор­вались. Это же был 1956 год, а плата в 2 доллара в час пре­вратила бы меня в самого богатого ребенка в мире. Я не мог себе представить, что можно столько зарабатывать. Я хотел сказать «Да». Я готов был ударить по рукам. Мне представ­лялись новый велосипед, новые бейсбольные перчатки, по­клонение моих друзей, которые увидели бы столько денег в моих руках. Да и Джимми со своими богатенькими друзьями никогда не смог бы снова назвать меня бедным. Но все-таки мой рот оставался закрытым.

Может быть мой мозг перегрелся и задул бикфордов шнур. Я молчал, хотя мне в глубине души страшно хотелось полу­чить 2 доллара в час.

Мороженое растаяло и стекало по моей руке. Палочка из-под мороженого была пуста, а подо мной была липкая ванильно-шоколадная лужа, от которой муравьи были в вос­торге. Богатый отец смотрел на двух мальчишек, уставив­шихся на него, с широко раскрытыми глазами и опустошен­ными мозгами. Он знал, что испытывает, искушает нас, зная, что часть нашего естества рвется заключить сделку. Он знал, что каждое человеческое существо имеет слабину в душе, че­рез которую человека можно купить. И он знал, что каждое человеческое существо имело силу в своей душе, участочек в ней, где таится мужество, которое нельзя было купить ни за какие деньги. Вопрос был в том, что возьмет верх: «Слабина или сила?» Тысячи душ прошли через этот вопрос. Этот воп­рос проверял души на крепость, когда речь шла о работе. - Хорошо, 5 долларов в час, — сказал богатый отец. Внезапно я ощутил гулкую пустоту внутри, что-то измени­лось. Предложение было слишком щедрым и звучало нелепо. Не слишком много взрослых в 1956 году зарабатывали более 5 долларов в час. Соблазн исчез и воцарился покой. Медлен­но я повернулся налево, чтобы посмотреть на Майка. Он гла­зел на меня в свою очередь. Часть моей души, где притаилась слабина, безмолвствовала. Сила в моей душе взяла верх, взя­ла верх та часть души, которая не продавалась. Теперь я чув­ствовал себя спокойно и уверенно. Я знал, что и Майк тоже. Хорошо, — мягко сказал богатый отец. — У многих людей есть своя цена. Есть потому, что в них (в этих людях) живут страх и жадность. Сначала страх остаться без денег мотивирует нас усердно трудиться, но однажды, получив деньги, мы Попадаем в сети жадности и желания, которые заставляют нас думать о всех тех великолепных вещах, которые можно купить за деньги. Возникает жизненный шаблон».

— Какой шаблон? — спросил я.

— Шаблон - встать, пойти на работу, оплатить счета, встать, пойти на работу, оплатить счета. Жизни людей с этим шаблоном пожизненно управляются страхом и жадностью. Предложи им больше денег, и они продолжат свой цикл, лишь увеличив расходы. Это то, что я называю крысиными бегами.

— А есть ли другой путь? — спросил Майк.

— Есть, — медленно сказал богатый отец. — Но очень немногие находят его.

— И что ж это за путь? — спросил Майк.

— Тот, который, я надеюсь, ребята, вы узнаете, если ста­нете работать и учиться у меня. Вот почему я отбросил вся­кую оплату.

— Может хоть намекнешь? — спросил Майк. — Мы не­сколько подустали вкалывать за бесплатно.

— Ну, первый шаг — это говорить правду, — сказал бога­тый отец.

— А мы и не врем, — сказал я.

— Я и не говорил, что вы врете. Я сказал говорить правду.

— Правду о чем? — спросил я.

— О том, что вы чувствуете, — сказал он. — Вы не долж­ны говорить об этом кому-то еще. Только себе.

— Вы хотите сказать, что люди в этом парке, люди, кото­рые работают на вас, миссис Мартин — они не делают этого? — спросил я.

— Я сомневаюсь, что делают, — сказал богатый отец, по­стукивая нас по головам. — Вместо этого, они ощущают страх, что у них не будет денег. Вместо борьбы со страхом они подда­ются ему, эмоции у них перевешивают мышление. Эмоции за­меняют им способность думать. Люди получают несколько бак­сов в руки и эмоции радости, желания и жадности берут верх над разумным мышлением.

— То есть, их эмоции формируют их неразумное мышле­ние? — спросил Майк.

— Совершенно верно, — сказал богатый отец. - Вместо того, чтобы сказать себе правду, что же они чувствуют на самом деле, они уступают эмоциям и способности думать. Они ощущают страх, они идут на работу, надеясь, что деньги приглушат их страх, но нет. Этот старый страх преследует их, и они снова возвращаются на работу, снова надеясь, что деньги разгонят их страх и снова ничего не происходит. Страх дер­жит людей в этом капкане работы, зарабатывания денег; в надежде, что страх пройдет, люди снова идут работать и за­рабатывать деньги. Но каждый день встают они, и вместе с ними просыпается старый страх. Миллионы людей этот ста­ринный страх часто держит в напряженном состоянии всю ночь, и ночь оборачивается волнениями и хаосом в мыслях. И люди поднимаются, и идут на работу, надеясь, что денеж­ный чек убьет этот страх, терзающий их души. Деньги управ­ляют их жизнями, а люди отказываются признаться себе в этом. Деньги контролируют их эмоции, желания, а значит и их души.

Богатый отец сидел тихо, давая своим словам впитаться в наш разум. Майк и я слышали, что он сказал, но не полнос­тью поняли, о чем он говорил. Я только знал, что часто мне было любопытно, почему взрослые так поспешно отправля­лись на работу. Это не было особенно смешно, они никогда не выглядели при этом счастливыми, но что-то заставляло их спешить на работу.

— Я хочу, ребята, чтоб вы избежали этой ловушки. Вот чему действительно я хочу вас научить, а не научить, как просто быть богатым, так как быть богатым — не решает проблемы, - сказал богатый отец, поняв, что мы вобрали столько, сколько смогли из сказанного им.

— Не решает? — удивленно спросил я.

— Нет, не решает. Давайте разберемся с тем, что такое желание. Некоторые называют желание зарабатывать жадно­стью, я так не думаю. Совершенно нормально желать чего-то лучшего, более красивого, более веселого или возбуждающе­го. Итак люди, чтобы удовлетворять свои желания, идут зарабатывать деньги. Они желают иметь деньги ради той радости, которую на них можно купить. Но радость, приносимая деньгами, часто мала, и людям нужно еще больше денег для большей радости, больших удовольствий, большего комфор­та, большей безопасности. И люди работают и работают, считая, что деньги успокоят их души, терзаемые и разрываемые страхом и желанием. Но деньги не могут сделать этого.

— Даже у богатых людей? — спросил Майк.

— Включая богатых людей, — сказал богатый отец. — На самом деле, причина, почему богатые — богаты не в желании, а в страхе. Богатые действительно думают, что деньги могут сте­реть страх неимения денег, страх быть бедным, они накаплива­ют тонны денег, но только для того, чтобы обнаружить, что страх усиливается. Богатые боятся потерять все. У меня есть друзья, которые продолжают работать, хотя денег у них куры не клюют. Я знаю людей-миллионеров, которые и сейчас боятся больше, чем тогда, когда были бедны. Им страшно потерять все свои деньги. Страхи, приведшие их к богатству, лишь усили­лись. Слабая, нуждающаяся часть их души теперь вопит еще громче. Они не хотят терять свои большие дома, машины, со­стоятельную жизнь, т. е. то, что принесли им деньги. Их беспо­коит, а что скажут их друзья, если они потеряют все свои день­ги. Многие из богатых находятся на грани эмоционального от­чаяния и нервного срыва, хотя внешне все в порядке и денег хватает.

— Что же, бедный человек счастливее? — спросил я.

— Нет, я так не думаю, — ответил богатый отец. — Недо­статок денег раздражает так же, как и переизбыток.

В это время местный бомж прошел мимо нашего стола, оста­новился у большого мусорного ящика и стал в нем рыться. Мы втроем наблюдали за ним с большим интересом, тогда когда раньше просто проигнорировали бы его. Богатый отец вытя­нул из бумажника доллар и жестом позвал бомжа. Увидев день­ги, тот немедленно подошел, взял банкноту, горячо поблагода­рил богатого отца и радостный, довольный удачей умчался прочь.

— Он немногим отличается от большинства моих работни­ков, — сказал богатый отец. — Я встречал так много людей, говоривших: «О, деньги меня не интересуют». А все же они будут работать по 8 часов в день, тем самым, отрицая мнимое равнодушие к деньгам. Если деньги им безразличны, зачем тогда они работают.

Когда я сидел там, слушая своего богатого отца, в памяти всплывало, как бесконечное число раз мой собственный отец говорил: «Деньги меня не интересуют». Он часто это говорил. «Я работаю, потому что люблю свою работу» — говорил он. - Что же им делать? — спросил я. — Работать бесплатно, пока все следы страха и жадности не исчезнут?

— Нет, это было бы напрасной тратой времени, — сказал богатый отец. — Эмоции делают человека человеком, то есть тем кто он есть. Слово «эмоция» означает энергию в действии, побуждающую энергию. Будь правдивым со своими эмоция­ми используй свой разум и эмоции в свою пользу, а не против себя.

— Ух, ты! — сказал Майк.

— Не беспокойтесь о том, что я только что сказал. С года­ми все станет на свои места. Наблюдайте, но не противодей­ствуйте своим эмоциям. Большинство людей не знают, что именно их эмоции формируют их мышление. Ваши эмоции — это ваши эмоции. Но вы должны научиться формировать собственное мышление.

— А вы можете привести мне пример? — спросил я.

— Конечно, - ответил богатый отец. — Когда человек говорит — мне нужно найти работу — вероятнее всего эмо­ция управляет его мышлением. Страх неимения денег генери­рует эту мысль.

— Но ведь людям действительно нужны деньги, если они должны платить по счетам, — сказал я.

— Конечно нужны, — улыбнулся богатый отец. — Все, что хочу сказать, это то, что именно страх очень часто фор­мирует мышление человека.

— Я не понимаю, — сказал Майк.

— Ну, например, — продолжил богатый отец. - Если возникает страх неимения достаточного количества денег, вместо того, чтобы немедленно мчаться искать работу и смочь заработать несколько баксов, будто бы убивающих страх, люди могли бы спросить себя: «А будет ли работа наилучшим ре­шением, чтобы преодолеть страх, в конце концов?» Я счи­таю, что ответ здесь: «Нет». Особенно, если прокрутить всю жизнь человека. Работа, чаще всего, кратковременное реше­ние долговременной проблемы.

— Но мой отец всегда говорит: «Учись в школе, получай хорошие знания и тогда сможешь найти надежную безопасную работу, — выговорил я немного смущенно.

— Да, я понимаю, почему он это говорит, — сказал бога­тый отец. - Большинство людей советуют это, такая идея Устраивает их. Но дают такие рекомендации люди преимуще­ственно из-за страха.

— Вы хотите сказать, что мой отец говорит это, потому что боится?

— Да, — сказал богатый отец. — Ему страшно, что ты не сможешь зарабатывать деньги и не впишешься в общество. Не пойми меня превратно. Он любит тебя и желает тебе лучшего. Я понимаю его страх. Образование и работа важней. Но они не побеждают страх. Понимаешь, тот же страх, что заставляет его подниматься утром, чтобы заработать несколь­ко баксов, и вызывает тот фанатизм, с которым он хочет, дабы ты учился.

— А что вы посоветуете? — спросил я.

— Я хочу научить тебя, как овладеть силой денег. Не бо­яться этого. Но в школе этому не учат. Если ты этому не научишься, то станешь рабом денег.

В том, что говорил богатый отец, был смысл, в конце кон­цов. Он действительно хотел расширить наши взгляды. Что­бы мы увидели то, чего не видит миссис Мартин, чего не могли видеть его работники или мой отец. Приводимые им примеры звучали несколько жестоко, но я их никогда не за­бывал. В тот день мое восприятие расширилось, и я смог начать видеть ту ловушку, что лежала перед большинством людей.

— Помните, так или иначе, все мы работники. Мы только работаем на разных уровнях, — сказал мой богатый отец. - Я просто хочу, чтобы вы, ребята, имели шанс избежать ло­вушки. А ловушка эта вызывается двумя эмоциями: страхом и желанием. Используйте эти эмоции в свою пользу, а не против себя. Вот чему я хочу вас научить. Я не заинтересован лишь в том, чтобы вы просто зарабатывали кучу денег. Этим не одержишь верх над страхом и желанием. Если вы не спра­витесь сначала со страхом и желанием и разбогатеете, вы все­го лишь станете высокооплачиваемым рабом.

— Так как же нам не угодить в ловушку? — спросил я.

— Главная причина бедности и финансовой борьбы — в страхе и невежестве; экономика, правительство или богатые не играют ведущей роли. Люди навязывают себе страх и не­вежество, которые и держат их в ловушке. Вы учитесь в шко­ле, идете в колледж за знаниями. Я же научу вас, как не попасть в ловушку.

Вот так и проявились фрагменты головоломки. Мой высо­кообразованный отец имел отличное образование, прекрас­ную карьеру. Но школа никогда не рассказывала ему, как обходиться с деньгами или со своими страхами. Стало ясно, что я мог научиться разным и важным вещам у своих обоих отцов.

— Ты говорил о страхе неимения денег. А как желание денег влияет на наше мышление? — спросил Майк.

— Как вы себя чувствовали, когда я искушал вас повыше­нием жалования? — спросил богатый отец. — Вы заметили, как стали расти ваши желания?

Мы кивнули головой.

— Но, не поддавшись своим эмоциям, вы смогли придер­жать свои реакции и мышления. Это чрезвычайно важно. У вас всегда будут такие эмоции, как страх и жадность. Вам надо, и это очень важно, использовать эти эмоции в свою пользу и на длительный срок, а не позволить им управлять вами, контролируя ваше мышление. Большинство людей ис­пользует страх и жадность против самих себя. С этого начи­нается невежество. Большинство людей проживают свои жиз­ни, гоняясь за денежными чеками, повышением жалования и поиском надежной работы, понукаемые .страхом и желани­ем, не особо задаваясь вопросом, в куда, собственно, эти мысли, управляемые этими эмоциями (страхом и желани­ем) ведут их. Ситуация напоминает картинку с ослом, таща­щим тележку, и с возницей, который соблазняет осла мор­ковкой, болтающейся на веревочке, перед его носом. Владе­лец ослика, может быть, направляется туда, куда хочет, но ослик гоняется за иллюзией. А завтра для ослика будет еще одна морковка.

— Вы хотите сказать, что тогда, когда я в своем воображе­нии стал рисовать новые бейсбольные перчатки, конфеты и игрушки, это стало для меня тем же, чем морковка для осла? - спросил я.

- Да, - сказал богатый отец. - А будешь расти, твои игрушка станут более дорогими. Новая машина, лодка, большой дом, чтобы произвести впечатление на своих друзей. Страх станет гнать тебя, желание овладеет тобой. Они понесут тебя на скалы. Вот она ловушка. Невежество подкармливает страх и желание. Вот почему и богатые люди с кучей денег часто подвержены тем большему страху, чем богаче они становятся. Деньги — морковка, иллюзия. Если бы осел мог видеть всю картинку, он бы мог передумать гоняться за морковкой.

Богатый отец продолжал объяснять, что человеческая жизнь – это борьба между невежеством и просвещенностью, про­светлением. Он разъяснил, что как только человек прекраща­ет искать информацию и знания для себя, то попадает в сети невежества. В этой борьбе человеком принимается важней­шее решение — научится ли он открывать или закрывать свое сознание.

— Слушайте, учеба — очень, очень важна. Вы идете в школу получать знания, навыки профессии — дабы стать по­лезным членом общества. Каждое общество нуждается в учи­телях, врачах, механиках, художниках, поварах, бизнесме­нах, пожарных, солдатах. Специальные учреждения воспи­тывают их, благодаря чему наша культура может преуспе­вать и расцветать, — сказал богатый отец. — К сожалению, для многих людей, школа, учеба — это конец, а не начало.

Воцарилась долгая тишина. Богатый отец улыбался. Я не понял всего, что он сказал в этот день.

Но, как и все великие учителя, чьи слова учат сквозь года, учат тогда, когда самих учителей давно нет, мой богатый отец, его слова живут во мне, учат меня по сей день.

— Я был немного жесток сегодня, — сказал богатый отец.

— Для этого есть причина. Я хочу, чтобы вы навсегда запом­нили этот разговор. Я хочу, чтобы пример миссис Мартин все­гда стоял у вас перед глазами. Я хочу, чтобы вы всегда помни­ли об осле. Никогда не забывайте об этом, так как две ваши эмоции — страх и желание, могут завлечь вас в самую круп­ную жизненную ловушку, если вы позволите им контролиро­вать ваше мышление. Очень мучительно потратить вашу жизнь, живя в страхе, не найдя своей мечты. Усердно трудится на деньги, полагая, что деньги дадут тебе вещи, которые сделают тебя счастливым — так же жестоко, мучительно. Просыпаться среди ночи в страхе, что надо платить по счетам — просто ужасно, отвратительно. Прожить жизнь, которую будет дикто­вать размер денежного чека, значить не жить вовсе. Думать, что работа даст тебе чувство безопасности — врать самому себе. Это все очень мучительно, и я хочу, если это возможно, чтобы вы избежали этой ловушки. Я видел, что делают деньга с чело­веческими жизнями, управляя ими. Не дайте этому произойти с вами. Пожалуйста, не позвольте деньгам управлять вашей жизнью.

Софтбольный мяч закатился под стол. Богатый отец под­нял его и бросил обратно.

— А как невежество связано с жадностью и страхом в жиз­ни? — спросил я.

— Невежественное отношение к деньгам порождает жад­ность и большой страх, — сказал богатый отец. — Позвольте мне привести вам некоторые примеры. Врач, желающий иметь больше денег, чтобы лучше обеспечивать свою семью, подни­мает свои расценки. А это делает заботу о своем здоровье более дорогостоящим для каждого. Сегодня из-за этого боль­ше всего страдают бедные люди, а, значит, бедные люди име­ют худшее здоровье, чем те, кто имеет деньги. Раз врачи под­нимают плату за свои услуги, то и адвокаты это делают. А раз адвокаты повысили свое вознаграждение, то и учителя хотят повышения зарплаты. Клубок растет, а с ним растут и наши налоги. И возникает такая страшная пропасть между богатыми и бедными, что может разразиться хаос, и еще одна великая цивилизация может развалиться. Все великие циви­лизации так исчезали, когда пропасть между богатыми и не­имущими была слишком глубокая. Америка движется в том же направлении, доказывая, что история повторяется, пото­му что мы у истории ничему не учимся. Мы только зазубри­ваем исторические даты, имена, но не урок.

— А разве не предполагается, что цены будут расти? — спросил я.

— Только не в образованном обществе, с толковым прави­тельством. Цены должны падать в действительности. Конеч­но, часто это остается теорией. Цены идут вверх из-за жадно­сти и страха, вызванными невежеством. Если бы в школах людей учили разбираться в предмете денег, у всех было бы больше денег, а цены были бы ниже, но школы фокусируют­ся лишь на обучении людей работать на деньги, ради денег, а не на то, как управлять силой денег.

— А разве у нас нет бизнес-школ? — спросил Майк. — Разве ты сам не советуешь мне идти туда, чтобы получить зна­ния?

— Да, — сказал богатый отец. — Но уж слишком часто бизнес-школы воспитывают работников, напоминающих ус­ложненные счетчики бобов. Разве могут они заниматься бизнесом? Все, что делают такие специалисты — это смотрят на цифры, увольняют людей и убивают бизнес. Я знаю, что го­ворю, так как нанимаю таких. Все, о чем они думают — это, как урезать себестоимость и поднять цены, от чего, собствен­но, бывает много проблем. Считать, что к чему, важно. Люди должны уметь считать. Но этого мало.

— В этом вся суть? — спросил Майк.

— Да, — сказал богатый отец. — Учитесь использовать ваши эмоции, чтобы думать, а не думать с эмоциями. Когда вы, ребя­та, обуздали свои эмоции, согласившись работать бесплатно, я знал, что появилась надежда. Когда вы сопротивлялись своим эмоциям в том случае, когда я искушал вас большим заработ­ком, вы снова учились думать, не давая эмоциям выплеснуться наружу. Это — первый шаг.

— А почему этот первый шаг так важен? — спросил я.

— Вот это вам и предстоит узнать. Если хотите учиться, я поведу вас тернистой дорогой. Дорогой, которую всякий из­бегает. Дорогой, по которой большинство людей боятся идти. Если вы последуете за мной, вы расстанетесь с мыслью рабо­тать на деньги и научитесь, как заставить деньги работать на себя.

— Если мы пойдем с вами, что мы получим? Если мы согласимся учиться у вас, что мы от этого выиграем? — спро­сил я.

— Выиграете то же, что и тот кролик, которого братец лис швырнул в колючие кусты, - сказал богатый отец. - Вы выиграете свободу от обманки, вымазанной дегтем.

— Это и есть тернистая дорога? — спросил я.

— Да, — сказал богатый отец. - Тернистая дорога или колючие кусты на нашем пути — это наши страх и жадность. Надо пройти через колючие кусты страха, сражаясь с нашей жадностью, с нашими слабостями, с нашей беспомощностью — в этом выход. А здесь не обойтись без разума, без отбора наших мыслей.

— Отбор наших мыслей? — спросил озадаченный Майк.

— Да. Надо разумно мыслить, а не реагировать на эмоции. Вместо того, чтобы просто подниматься и топать на работу решать свои проблемы, из-за страха, что не будет денег для оплаты счетов, страха, довлеющего над вами. Размышления потребуют времени, чтобы задать себе вопрос. Вопрос типа: «Является ли усердная работа наилучшим решением моей проблемы?». Большинство людей опасаются говорить себе прав­ду, страх нависает над ними, они не способны думать, вместо этого они бегут на работу. Обманка, перемазанная дегтем, висит на них, контролируя их мысли. Поэтому я и говорю об отборе наших мыслей, тех мыслей, чей эффект будет реаль­ным.

— А как же нам этого добиться? — спросил Майк.

— Этому я и буду вас учить. Я буду учить вас. На какие мысли делать ставку, в первую очередь, а не стану учить вас коленному рефлексу на удар молоточком — типа заглатыва­ния утреннего кофе и выбегания из дверей. Помните, что я раньше говорил: «Работа — лишь кратковременное решение долговременной проблемы». У большинства людей в голове одна проблема, кратковременная — это счета в конце меся­ца, обманка вымазанная дегтем. В этом случае деньги уп­равляют их жизнями, или я мог бы сказать — страх и неве­жество в денежном вопросе. Люди поступают так же, как делали их родители, встают ежедневно и идут работать на деньги, как бы не имея времени спросить себя: «А если иной выход?» В этом случае эмоции контролируют их мышление, а головы отключены».

Ты можешь рассказать о разнице между эмоциональ­ным мышлением и мышлением головой? — спросил Майк.

— О, да. Я все время слышу эту разницу, — сказал бога­тый отец. — Я слышу вещи типа: «Ну, каждый должен рабо­тать» или «Все богатые — жулики», или «Я иду на повыше­ние. Я заслуживаю этого», или «Мне нравиться эта работа, так как она надежная». Нет бы сказать: «Может я что-то теряю здесь?» — т. е. высказать мысль, ломающую эмоцио­нальность, дающую время основательно о всем подумать.

Я должен признать, этот урок богатого отца необходимо было постигнуть. Надо было учиться определять, когда чело­век говорит под воздействием эмоций, а когда с ясной голо­вой. Этот урок всю жизнь служил мне верой и правдой. Осо­бенно, когда сам я говорил о чем-то под воздействием эмоций, а не с ясной головой. Когда мы направлялись обратно к магазину, богатый отец объяснял, что богатые в прямом смысле слова делали деньги. Они не работали на деньги. Богатый отец говорил, что когда мы с Майком занимались переплав­кой тюбиков из-под зубной пасты, полагая, что делаем деньги, мы были близки к мышлению действительно богатых лю­дей. Проблема была в том, что мы все делали незаконно. Это было легально для правительства и банка, но не для мальчи­шек. Он объяснил, что существуют легальные пути делать деньги и нелегальные. Богатый отец объяснял то, что богатые знают, что деньги — иллюзия, совершенно как морковка для осла. Только из-за страха и жадности иллюзия денег обретает реальную плоть, обретает потому, что миллиарды людей по­лагают, что деньги реальны, а не иллюзорны. Деньги дей­ствительно делаются. Лишь благодаря иллюзии уверенности и невежеству масс, карточный домик еще стоит. На самом деле во многих случаях ослиная морковка была более цен­ной, чем деньги.

Он говорил о стандарте Америки, о том, что каждая долла­ровая банкнота была, в действительности, серебряным серти­фикатом. Его беспокоили слухи, что мы когда-нибудь отой­дем от золотого стандарта, и наши доллары не будут больше серебряными сертификатами. «Когда это произойдет, ребята, вся чертовщина вырвется на свободу. Бедные, средний класс, все подверженные невежеству, окажутся в ситуации, когда их жизнь станет разваливаться только потому, что они будут продолжать верить, что деньги — реальны, и что компания, на которую они работают, или правительство позаботятся о них».

Мы понимали далеко не все, о чем богатый отец говорил в тот день, но с годами сказанное все больше и больше станови­лось ясным для нас.