Услужливый дурак опаснее врага

— О аллах! — стонет Пурдель. — Всю кочь не мог сомкнуть глаз! О аллах! У меня так болят глаза, что я смотреть не могу!

— Тут сидевший рядом Ахмед и говорит Пурделю:

— Пустяки, друг. Я знаю способ. У меня вчера так болел зуб, так болел, что и сказать нельзя. Я пошел к врачу, да и выдрал зуб. Пойди и ты к врачу, пусть он тебе глаза выдерет, сразу боль пройдет.

ЛОШАДЬ И ОСЕЛ

Шли по дороге осел и лошадь. Осел был нагружен по самые уши, а лошадь шла совсем без груза. Жарко… Солнце печет нещадно… Притомился осел, подошел к лошади и тихонько прошептал ей на ухо:

— Слушай, подружка, помоги мне. Возьми часть моего груза. Я немного отдохну, а потом снова заберу его.

Лошадь даже глазом не моргнула и притворилась глухой. Немного погодя осел снова подошел к ней и тихонечно повторил свою просьбу. Но и на этот раз лошадь не вняла просьбе осла.

Прошло еще полчаса, и осел, пошатнувшись, упал.

— Вставай! — закричал на него хозяин. — Вставай же!

Но осел так и не смог подняться. Тогда хозяин разгрузил осла и всю его поклажу взвалил на лошадь. Вот и пришлось лошади тащить весь груз, а осел пошел налегке, наслаждаясь природой и отдыхая. Лошадь же, кряхтя и отдуваясь, пожалела, что вовремя не помогла ослу…

ХИТРЫЙ ВИЗИРЬ

В столице некоего царства кто-то разграбил склад хлопка. Пришли к шаху купцы с жалобой. Выслушав их, шах приказал немедленно разыскать похищенный хлопок и жестоко наказать воров. Но, увы! Поиски ничего не дали. Тогда пришел к шаху его визирь и сказал ему:

— О господин! Разреши мне найти вора.

Шах ответил:

— Пусть будет по-твоему.

В тот же день визирь собрал всех горожан к себе на обед. Народу собралось видимо-невидимо. Но прежде чем начать угощение, визирь прошел вдоль столов, внимательно вглядываясь в лица Потом он поднялся на возвышение и укоризненно покачал головой.

— Как мало совести у людей и сколько глупости: ворованный хлопок пристал к вашим черным бородам, и в таком виде вы смеете являться на угощение к вашему визирю!

Не успел визирь кончить свою речь, как десять человек воровато попятились и схватились за бороды.

— Вот жулики, — тут же указал на них визирь, — взять их!

ХИТРЫЙ КОТ И УМНАЯ МЫШЬ

Захотелось кошке мышь из норки выманить. Вот она и говорит:

— Мышка, а мышка! Сделай три шага из своей норки, я тебе сто рупий дам!

— Да, это огромное богатство, — ответила мышь из норы, — и путь к нему короток. Только слишком много опасностей на нем.

ОТВЕТ ГОРБУНА

Спросили как-то горбуна:

— Скажи, хотелось бы тебе, чтобы все люди были горбатыми, а ты нет?

— Конечно. Тогда я смотрел бы на них с таким же презрением, с каким они смотрят на меня.

НАХОДЧИВЫЙ УЧЕНИК

— Пурдель, ты выучил единственное и множественное число?

— Да, о учитель.

— Хорошо. Тогда скажи мне, «брюки» — единственного или множественного числа?

— Сверху — единственного; а внизу — множественного.

ФИЛОСОФ И РЫБАК

Как-то раз странствующий философ остановился на берегу широкой реки. «Как перебраться через реку?» — стал размышлять философ. Вдруг, на счастье, плывет в своей лодочке рыбак.

— Садись, перевезу! — предложил он философу.

Тот с радостью согласился, прыгнул в лодку и сразу же начал свои мудреные разговоры. В конце концов он спросил уставшего рыбака:

— Ну хорошо, а философию ты знаешь?

— Нет, — вздохнув, ответил рыбак, жалея, что на свою голову посадил в лодку болтуна.

— Тогда ты потерял полжизни, глупец!

— Ах так! — рассердился рыбак. — Тогда скажи мне, ты плавать умеешь?

— Зачем мне это нужно? — пожал плечами философ.

— Тогда ты, потерял всю свою жизнь! — сказал рыбак и с этими словами выбросил философа за борт.

— Тону, тону! Спасите! — завопил несчастный философ. И когда он совсем было захлебнулся и начал пускать пузыри, рыбак втащил его обратно в лодку и спросил:

— Ну, чья наука важнее? Сиди-ка, дружок, да помалкивай!

НАЗОЙЛИВЫЙ ГОСТЬ

Приехал в гости в Пурделю один его знакомый. Живет он у Пурделя день, второй, третий. Пурделю неудобно прямо сказать гостю, что пора бы и честь знать — он и вздыхает:

— Ах, дорогой! Наверное, твои дети соскучились. Уж три дня тебя не видали…

— О Пурдель, твоя доброта не знает границ. Какое мягкое сердце! Сегодня же я пошлю письмо, чтобы шестеро моих детей приехали сюда. Тогда они и скучать не будут.

ДОБРОТА УЧИТЕЛЯ

Идет экзамен. Строгий экзаменатор спрашивает маленького Ахмеда:

— Ну-ка, переведи эти слова на персидский язык!

— Я — я… я этих слов не учил…

— Почему? — грозно уставился на Ахмеда экзаменатор.

— Меня… меня не было в классе, когда учили эти слова, господин экзаменатор.

— Ах, так! Ну что ж, проверим по журналу. — И с этими словами экзаменатор начал просматривать посещаемость в классном журнале.

— Постой, постой, дружок… А ведь ты в тот день был в школе.

— Нет, господин экзаменатор, — потупил глаза Ахмед, — это был — не я, это была доброта моего учителя.

ВОР И БЕДНЯК

Однажды темней ночью в дом бедняка забрался вор. Слышит бедняк: кто-то по дому ходит. Присмотрелся — а это вор добро ищет. Засмеялся бедняк и сказал так:

— Эх ты, глупец! Я в своем доме даже днем ничего найти не могу, а ты хочешь найти ночью…

ВКУСНЫЙ ПЛОВ

Пришел человек в гости. Ну, естественно, пригласили ёго к столу, пловом угостили. Начал гость плов есть, и вдруг ему на зуб камешек попался.

— Что, камешек? — любезно осведомился гостеприимный хозяин.

— Нет, и рис встречается, — холодно ответил гость.

НА ВОРЕ ШАПКА ГОРИТ

Как-то раз царь царей — тигр, восседая на троне, приказал своему другу медведю собрать всех зверей на суд. А вершил он суд вот почему: пришла к нему вчера овечка и пожаловалась, что кто-то зарезал ее сына — маленького барашка. Вот и решил тигр наказать виновного.

Внимательно смотрит тигр на всех зверей, подолгу вглядывается в каждого.

Вдруг ни с того ни с сего волк завопил:

— Да что это такое! Весь день вчера дома просидел Ни в чем я не виноват! Сам, наверное, разбился барашек, а на других валят!

— Замолчи! — прервал его тигр. — Это ты виноват. Тебя еще никто не обвинил, а ты уже кричишь о своей невиновности! Медведь, — приказал тигр, — сделай с волком то же, что он сделал с барашком!

БЕЗНОГИЙ И СЛЕПОЙ

Как-то раз безногий и слепой очутились в страшной безводной пустыне. Что делать, как быть? Как добраться до оазиса?

Слепой мог бы идти, да не видит — куда. Безногий видит куда, да не может — нет ног. Но и слепой и безногий обладали прекрасным кладом, имя которому — дружба! Вот дружба и вывела их из беды: посадил слепой себе на спину безногого и пошел, куда ему указывал зрячий товарищ.

Так они спасли себе жизнь.

БЫК И МУХА

Однажды пасшемуся в поле быку на рог села муха. Сидит и думает: «Наверное, тяжело быку. Он, бедный, и головы поднять не может».

И, подумав так, муха спросила:

— О бык! Скажи мне, если тебе тяжело, я улечу!

Бык усмехнулся:

— Ах, это ты, муха! А я и не знал, что ты на моем роге сидишь…

Муха обиделась…

ОТВЕТ ФАКИРА

Однажды за какую-то провинность арестовали факира. Привели его в полицию, и темнолицый начальник, поглаживая свои черные, как смоль, усы, сказал так:

— Выкрасьте этому негодяю лицо черной краской и повезите его по городу!

Факир не растерялся и посоветовал полицейскому:

— О господин! Прикажи мне выкрасить в черный цвет только половину лица, не то жители подумают, что это ты сам себя водишь по городу!

ВОРОБЕЙ, СИЛОК И ОХОТНИК

Однажды воробей натолкнулся на силок и спросил его:

— Скажи, в чем дело? Почему ты лежишь вдалеке от людей?

Силок ответил ему:

— Здесь, в укромном месте, мне спокойнее.

— Что ж ты лежишь на земле? — не унимался воробей.

— Да потому, что я не гордый. Величие ведь приличествует только лишь богу, — объяснил силок.

— Почему же ты такой бедный? — поинтересовался воробей.

— Оттого, что я много молюсь богу.

— Почему же у тебя на шее веревка?

— Отшельнику достаточно такой одежды, — смиренно сказал силок.

— А на что тебе эта палка?

— Я на нее опираюсь.

— А для чего здесь лежит пшеница?

— Это остатки от обеда. Если пройдет мимо меня нищий спутник, дам ему поесть.

— Разве найдется еще такой же нуждающийся, как я? — сказал воробей.

— Дай мне! В ответ силок сказал: Что ж, охотно! Иди-ка поближе. Лучше ты съешь, чем другие!

Воробей подскочил ближе, но только лишь его клюв погрузился в пшеничные зерна, как силок тотчас же схватил его за горло. Воробей закричал:

— Ах, злодей! Хитрец! Вор! Обманщик! Кто же так поступает?

— А силок лишь сказал, что идет охотник, и покрепче ухватил бедного воробья.

И подумал воробей, что правду говорят люди: «Кто поступает осторожно, не попадает в беду, а безрассудным смельчакам приходится раскаиваться».

«Как бы мне освободиться?» — думал он. Тут подошел охотник, и воробей обратился к нему с такими словами:

— Добрый человек! Выслушай меня. Кажется, я смогу принести тебе пользу. Потом делай со мной что хочешь!

Охотник, услышав это, очень удивился, а затем сказал:

— Ну, говори же!

Воробей начал:

— Ты ведь знаешь, что мною не наешься. Так вот, если угодно, съешь меня, а если тебе больше хочется узнать одно мудрое дело, то позволь мне дать один совет у тебя в руках, другой — у корней этого дерева, а последний — на его вершине.

Охотник согласился и выпустил воробья.

— Говори!

— Первый совет таков: пока ты жив, не раскаивайся в сделанном тобою!

Охотник про себя подумал: «Что за странный совет!»

Воробей отлетел, сел на корни дерева и снова заговорил:

— Второй мой совет таков: если ты не видел чего-нибудь раньше, не доверяй тому.

Сказав это, воробей взлетел, сел на вершину дерева и закончил:

— Эй, человек! У меня в зобе две жемчужины, весом каждая в двадцать с половиной рупий. Этого хватило бы и для тебя и для твоего потомства, да, видно, не судьба тебе!

Охотник заплакал, жалея о том, что выпустил воробья, ломал с горя руки, а потом сказал:

— Ну, да ладно, скажи, в чем заключается третий совет.

— На что тебе третий совет? Ты же не мог использовать первые два. Я тебе сказал: не жалей о сделанном и не верь тому, чего не видел своими глазами. А ты поверил, что у меня в зобе лежат жемчужины. Тебе и в голову не пришло, что я весь со своими перьями не вешу столько, сколько весит монета в десять рупий.

Сказав это, воробей улетел, оставив охотника в изумлении.

КРЫСА И ЛЯГУШКА

Подружились крыса и лягушка. Они сходились на берегу реки и вели долгие беседы. Любовь между ними росла с каждым днем, встречи очень радовали их.

Однажды крыса сказала:

— Вот я когда-нибудь приду к тебе, а ты сидишь в воде. Я позову тебя, а ты не услышишь моего голоса. Встреча раз в сутки не утешает меня. Ты хорошо говоришь, — ответила лягушка, — но ведь если реже встречаться, любовь усилится… Это верно, — возразила ей крыса, но только там, где любовь невелика. А где любовь и так сильна, куда же ей расти? Дай мне такой совет, чтобы я могла видеть тебя ежечасно, потому что слышать мой зов под водой ты не можешь и я прийти к тебе не смогу. Найди посредника, который бы доставлял наши письма, или придумай какой-нибудь знак, который бы мы знали обе.

Лягушка согласилась.

— Давай сделаем так: найдем нитку, один конец привяжем к твоей ноге, другой — к моей. Когда тебе что-нибудь понадобится, потяни за нитку, и я буду знать. А если мне понадобишься ты, я дерну за нитку и оповещу тебя. Так мы сможем собираться вместе и советоваться друг с другом.

Вдруг в их разговор вмешалась другая лягушка:

— Послушайте, этот план имеет большой недостаток: во-первых, вы не сможете ходить по своим делам, а во-вторых, ни один из вас не сможет двигаться по своей воле.

Но обе подруги не стали ее слушать:

— Ты завидуешь нашей дружбе и поэтому так говоришь!

Тут заговорила третья лягушка:

— Все это хорошо. Однако, если кто-нибудь зацепится ногой за вашу нитку и потянет ее, каждая из вас будет думать: «Это пришла моя подруга». Соберетесь вы вместе и обидитесь друг на друга.

Крыса и лягушка сказали ей:

— Замолчи! Не болтай глупостей! Известно, что тот, кто не прислушивается к чужим советам, потом очень жалеет об этом, но бывает уже поздно, — не вытерпев, заметила еще одна лягушка. — Вы не хотите подумать. Эх, крыса! Если ты на земле повстречаешься с врагом, ноги-то у тебя будут связаны, бежать ты не сможешь. А случись, что враг тебя одолеет, ты и лягушку вытянешь из воды. Ее постигнет та же печальная участь. И вот из-за одной погибнет и вторая подруга.

— Тем лучше. Уж если суждено умереть, умрем вдвоем, — ответили упрямые подруги.

И вот однажды откуда ни возьмись налетел коршун, кинулся на крысу, та пустилась бежать, забыв, что ноги-то у нее связаны нитью. Коршун, схватив ее в когти, поднял в воздух. А вслед за ней и лягушка очутилась в небе.

Прилетел коршун в одно село, а люди увидели и подняли шум:

— Что за коршун! Ловко он вытащил лягушку из воды!

— Причем тут коршун? — крикнула в небе лягушка. — С тем, кто не слушает ничьих советов, всегда так случается!

ПЛАТА ЗА ШУБУ

Одна лисица очень ослабла и похудела. Как ни старалась она найти еду себе по нутру и поправиться, ничего у нее не получалось.

Наконец она пошла к волку и начала свои хитрые речи:

— Куманек, я известный скорняк. Сдается мне, что смогу сшить шубу, достойную тебя.

Волк согласился. По указанию лисицы он отбил от отары несколько овец и притащил их к лисе. Лиса принялась за баранину.

Волк не раз справлялся о том, когда будет готова шуба. Лиса все откладывала на «завтра». Когда лиса поправилась, потолстела, она все сидела у входа в нору и думала про себя: «Как же быть с волком и его шубой?»

И вот однажды по дороге проезжал всадник, одетый в хорошую шубу. Лиса воспользовалась благоприятным случаем и принялась звать волка:

— Куманек! Вот этот парень украл у меня сшитую для тебя шубу!

Волк бросился вдогонку за тем всадником. Парень сказал про себя: «Как бы он меня не разорвал…» — быстро накинул аркан на шею волку и потащил его за собой.

А лиса, спокойная за свою участь, нагло закричала вслед волку:

— Кум, ты стал теперь слугой человека. Кто же мне за платит за шубу?!

НЕ ЗАДАВАЙТЕ МНЕ ВОПРОСОВ

Однажды некий человек пошел на базар, купил там быка и отправился домой. А был в тех местах такой обычай, что какую бы вещь ни купил человек, каждый расспрашивал его о покупке. И вот, кто бы ему ни встречался на пути, стар и млад, все задавали ему один и тот же вопрос:

— Дядя! Почем ты купил этого быка?

От вопросов и ответов человек очень устал. Когда он пришел к себе в село, то вышел на площадь и закричал:

— Эй, люди, собирайтесь! Я вам что-то скажу.

Собрались все жители от мала до велика. Онспросил:

— Собрались?

Жители хором ответили:

— Да!

Тогда он начал:

— Сегодня я купил быка. Он черного цвета. Хорошо ходит в плуге. У него целы все зубы. Заплатил я за него пятьдесят афгани. Поняли?

— Да! — ответили ему.

— Ну вот, а теперь не задавайте мне больше вопросов!

КРЕСТЬЯНИН И КЛАД

Жил один богатый крестьянин. Когда он заболел и понял, что настает его смертный час, он подозвал к себе своих сыновей и сказал им так:

— Дети мои, чувствую я, что умираю. В нашем саду зарыл я клад, есть там и золото и серебро. Когда я умру, отыщите его, выкопайте и продавайте понемногу. Этим вы обеспечите себе спокойную жизнь.

Спустя несколько дней старик умер. Похоронили его сыновья, а через пару дней, взяв лопаты и заступы, пошли в сад. Много дней они трудились, но даже и следов клада не нашли. Расстроились они, да делать нечего. Но их сад, землю в котором они перекопали так усердно, дал большой урожай. Продали братья фрукты и заработали много денег.

Тогда-то они поняли совет, что заключался в словах отца.

Без труда не может быть благополучия. Не на счастье надо надеяться, а на свои руки.

У ПРАВДЫ ДОЛГИЙ ПУТЬ

Однажды некий шах вышел на прогулку со своим визирем. Увидели они в поле высокую-высокую пшеницу. Удивился шах:

— Никогда в жизни не видал я такую высокую пшеницу!

Визирь почтительно заметил:

— Я — твой раб, о повелитель! У меня на родине пшеница вырастает в рост слона!

Шах улыбнулся. А визирь подумал про себя: «Не иначе как шах считает, что это ложь». Вернувшись с прогулки, визирь написал письмо своим друзьям на родину и просил их прислать ему несколько колосьев пшеницы. Когда письмо прибыло, хлеб был уже обмолочен. Лишь на следующий год визирь получил с родины то, о чем просил. Поспешил он к шаху и с поклоном подал ему пшеничные колосья.

— Что это? — удивился шах.

— Я говорил тебе прошлый год, что в моей стране пшеница вырастает высотой со слона, а ты усмехнулся. Вот я и принес колосья, чтобы у тебя не было сомнения.

— Теперь я тебе верю, — сказал шах, — но в следующий раз смотри, чтобы для подтверждения правды не требовалось так много времени!

КТО ИЗ НАС БОЛЕЕ ВЕЛИК?

Однажды-человек подумал в душе: «И землю и небо — все бог создал для меня. Значит, бог создал меня наиболее великим из всех существ». Тут прилетел комар, сел ему на нос и пропищал:

— Не гордись тем, что бог создал землю и небо для тебя. Ведь самого-то тебя он создал для меня! Так кто же из нас — более велик?

БУДЬ ДОВОЛЕН И ТЫ СЛОВАМИ!

Один поэт в своих стихах восхвалял некоего богача. Тот был очень доволен и сказал поэту:

— Друг, денег у меня нет, а вот зерна — много. Приходи завтра, я тебе дам кое-что.

Поэт пришел на следующий день. Богач, увидев его, спросил:

— Чего ты пришел?

Тот ответил:

— Ты же говорил, что дашь мне зерна, вот я и пришел.

Богач сказал тогда:

— Ты порадовал меня словами, так будь доволен и ты моими словами. А к чему мне давать тебе зерно?

Расстроился поэт и ушел несолоно хлебавши.

Болгарские сказки

Перевод М. Калягиной-Кондратьевой.

СИЛЯН-АИСТ

Сказывают люди, что жил был на свете один добрый и честный человек. Звали его Божин. У него было три сына и дочь. Двое старших сыновей умерли, остался младший, Силян. Отец с матерью души не чаяли в сыне, только о нем и думали, вот и разбаловали мальчишку. Ходит Силян в школу, учителей не слушается, учиться не хочет. Ему бы только на речку бегать, рыбу ловить да купаться. Рос подрастал Силян, вырос большой — женить пора, а работать не работает, баклуши бьет. Отец с матерью не знали, что с ним делать, и порешили его женить. Думали: женится — переменится. И вот женили его на самой пригожей и работящей девушке во всем селе. Звали ее Неда. Через год у Силяна и Неды родился мальчик, и назвали его Велко.

Хоть и женили Силяна, а он все равно не работает. Отец его пашет да сеет, мать стряпает, жена Неда и сестра Босилка жнут, а Силян нарядится во все новенькое и по базару слоняется. Жили они в подгородном селе Коняре, и Силян повадился то и дело ходить в город: наестся там белого хлеба, халвы, разных сладостей, а потом бражничает со всякими забулдыгами.

Отец с матерью его уговаривали:

— Не ходи, сынок, по кривой дорожке с плохими товарищами; послушай, чему тебя родители учат. А не то берегись — как бы тебя не настигло проклятие да не отняло у нас. Или не слыхал сказки про кукушку и филина? Раньше они людьми были, братом и сестрой, да не стали слушаться родителей, вот и пало на них проклятие — обратились в птиц. Кукушка летает днем, кричит «ку-ку» — брата ищет, а филин летает ночью, кричит «ух», да не может сестру найти. Так и ты: не будешь нас родителей слушаться — придет день, сам покаешься.

Отец с матерью говорят, а Силян в потолок глядит да балки считает. Не то что слушать родителей, фи смотреть-то на них не хочет. Уперся глазами в потолок и думает:

«Что попусту слова тратите? Неужто не видите, что они мне в одно ухо влетают, из другого вылетают? Ну погодите же! Завтра, как рассветет, я опять уйду в город, да уж и не вернусь домой. Опостылели мне ваши дурацкие советы».

Как задумал Силян, так и сделал. На другой день вышел из дома на заре, не простясь с родными, и зашагал в город. Пришел на постоялый двор, где всегда останавливался, наелся, напился, потом спать завалился. Нынче кутит Силян, завтра кутит, да так все и кутил, пока деньжонки свои не проел, не пропил. А как вышли деньги, стал Силян голодать. Голодает, а вернуться домой все-таки не хочет.

И вот заходит на постоялый двор какой-то поп и спрашивает хозяина:

— Не знаешь ли кого-нибудь, кто взялся бы водить меня ро деревням да вместе со мной милостыню просить?

Этот поп собирался на богомолье в Ерусалим, — хотелось-ему сделаться богомольцем — хаджией, а ехать было не на что. Вот он и надумал просить милостыню, чтобы собрать денег на дорогу. Услышал Силян его речи, обрадовался и говорит:

— Эта работа как раз для меня, батюшка. В нашей стороне я все деревни знаю. Буду водить тебя из села в село, если возьмешь меня с собой на богомолье. Мне тоже хочется, чтобы люди меня величали хаджией.

Согласился поп, и пошли они побираться по деревням. Все лето побирались. Собрали денег на дорогу и отправились на богомолье. Пришли в Салоники, сели на парусное судно, и ветер понес их в море.

Плыло-плыло судно по морю, и вдруг как подует сильный ветер, как разбушуется страшная буря! Понесла буря судно по морским волнам, стала его трепать, качать вверх, вниз, — то в воду окунет, то вверх дном опрокинет, пока не ударилось-судно о скалы и не разбилось в щепки. Все люди, что были на судне, потонули, один Силян ухватился за доску и спасся. Выбрался он на берег ни жив ни мертв и повалился на свою доску.

Долго пролежал Силян на берегу, и все ему чудилось, будто его волны несут. Прошло сколько-то времени, оправился Силян и пошел бродить по незнакомой земле. Шел-шел, дошел до моря. Побрел в другую сторону — опять к морю вышел. Смекнул тогда Силян, что волны выбросили его на остров. Пошел он искать деревню или город, да ночь застигла его близ одной пещеры. Возле пещеры бил ключ, а у ключа росла ежевика. Силян набрал ежевики, напился воды и лег спать в пещере. Как может спать человек на чужой земле, в темной пещере, так и Силян спал — за всю ночь глаз не сомкнул. Все думал да раздумывал: куда это он попал да что это за остров, почему тут ни живой души не видно, почему собаки не лают и петухи не поют.

Заплакал Силян.

_ Ох, матушка-матушка! Ох сыночек мой Велко, и ты жена, и ты сестра! Что-то вы сейчас поделываете? Может, плачете обо мне, может, горюете, что я от вас убежал, как и я горюю по вас? Эх, почему я вас не послушался, почему не остался дома? Почему не стал работать в поле, а ушел на это погибельное богомолье? Захотелось, видишь ли, дураку, чтобы люди его величали хаджией! Доведется ли мне опять увидеть родное свое село Коняре! И тебя, отец, и тебя, мама, и тебя, сыночек Велко! И тебя, жена, и тебя, сестра! Как же мне отсюда выбраться, когда тут вокруг море? Куда ни глянешь — вода да вода!

Так Силян думал-раздумывал до самой зари, пока его дремота не одолела, а когда проснулся, уже светило солнце. И пошел Силян искать людей.

Поднялся он на гору, оглянулся кругом, видит — внизу, между горой и холмом, поле. Силян спустился на поле и пошел по дороге. Шел-шел, видит — на лугу муж с женой сено косят. Идет к ним Силян, а сам думает: «Если они болгары, мы друг друга поймем. Но откуда взяться болгарам на острове посреди моря? А если они турки или греки, как мне их понять, когда я ихнего языка не знаю?»

Подошел Силян к мужу и жене, поклонился, но сказать ничего не сказал, — ведь он не знал, что они за люди. А те завидели его, перестали косить и говорят по-болгарски:

— Что же это ты, братец Силян, поклонился, а ни слова не вымолвил? Онемел от страха или что?

— Я хотел с вами поздороваться, — отвечает Силян, — да не думал, что вы говорите на моем родном языке, а выходит, вы даже имя мое знаете. Я вас в первый раз вижу и никак в толк не возьму, как это вы узнали, кто я такой.

А муж ему в ответ:

— Ветер занес тебя, Силян, на нашу землю, куда еще человеческая нога не ступала. Если так, мы тебе скажем, почему нам известно, кто ты такой. Только сперва садись да поешь хлеба и брынзы. Потом все вместе пойдем к нам домой, — будешь у нас гостить. Тогда и расскажем, почему мы тебя знаем.

Вечером муж и жена привели Силяна к себе домой. Не успели они войти во двор, как ребятишки закричали:

— А-а-а! Вот идет Силян из Коняре!

Подивился Силян. «Что же это такое, — думает, — сон или явь? Почему меня и дети знают? Я же их никого в глаза не видел».

Вошел Силян в дом. Все домашние с ним поздоровались, сказали: «Добро пожаловать!» Сели ужинать. Угостили Силяна, как дорогого гостя, самыми лучшими кушаньями. После ужина пришли соседи. Увидели Силяна и говорят:

— А, Силян, какой это ветер занес тебя на нашу землю?

Видит Силян, что вся деревнй его знает, а он сам не узнает никого, — еще пуще дивится. Тут самый старый сосед уселся рядом с Силяном и стал его расспрашивать:

— Ну, Силян, расскажи-ка, сынок, как живет-поживает твой отец Божин, жив ли он, здоров ли? А матушка твоя как? А как твой сынишка Велго, жена Неда, сестра Босилка? Живы ли они, здоровы ли? Все ссоришься с батькой из-за пьянства или бросил пить?

— Пью, — отвечает Силян, — из-за этого я и ушел от батюшки с матушкой, от жены и сынишки, — должно, бес попутал. Не будь этого проклятого пьянства, не стряслась бы со мной такая беда… А вы почему знаете меня и моих родных? — спрашивает Силян старика.

— Мы жили в вашем селе Коняре, когда тебя еще на свете не было, — отвечает старик. — Да и теперь каждую весну отправляемся в Коняре, а осенью опять возвращаемся на свой остров. Живали мы и в вашем доме, — получше тебя знаем, как у вас там дела идут. Мы знаем по именам всех твоих домашних и всю вашу родню, да и всех жителей села тоже.

Сидит Силян, диву дается. «Да что же это такое? — думает. — Люди незнакомые, вижу я их в первый раз, а они лучше меня знают, как все обстоит у нас дома, да и во всем селе!» И Силян попросил старика разгадать ему эту загадку. Старик стал рассказывать:

— Весной мы превращаемся в аистов, — говорит, — улетаем в ваше село и там живем на крышах. С крыши все видно, что в селе делается. А вечером, как соберутся люди у очага, мы слушаем, о чем они между собой разговаривают.

— Как же это вы превращаетесь в аистов? — спрашивает Силян. — Вы же люди!

— Да, мы — люди, — отвечает старик, — такие же люди, как все, а в аистов мы превращаемся потому, что нас прокляли страшным дедовским проклятием. Был я тогда еще мальчишкой и водился с плохими ребятами. Мы не слушались родителей, баловались, всякие пакости делали. Все село от нас плакало. Все люди нас ругали, уговаривали слушаться старших, не буянить, не обижать никого; советовали учиться, чтобы потом людям пользу приносить. А мы никого не слушали, никого знать не хотели. И вот зашел как-то в наше село незнакомый старец. Стали мы его дразнить, а он осерчал да и шлепнул кого-то из нас. Тогда мы его камнями закидали. Попало ему камнем по голове — ну, он и кончился. Похоронили его под явором; а пока зарывали, старец стал говорить из могилы. Сказал, что все те, что в него кидали камнями, обратятся в аистов. Осенью будут улетать в чужие края, а весной возвращаться на родину. И еще сказал, что на чужой земле, под деревом, появятся два родника, один с аистовой водой, другой — с человечьей. Там, как придет весна, искупаются люди в аистовой воде и станут аистами, а как придет осень, искупаются в человечьей воде и опять станут людьми. И вот с той поры мы каждую весну превращаемся в аистов и улетаем за море, в ваше село, а как вернемся осенью на свой остров да искупаемся в человечьей воде, опять становимся людьми.

— Скажи, дедушка, как мне в свое родное село вернуться? — спрашивает старика Силян. — Не заходят ли сюда корабли?

— Нет, Силян, корабли сюда не заходят. Берега у нашего острова крутые, скалистые. Если к нему и подойдет корабль, волны его разобьют о скалы. Но я тебе все-таки скажу, как ты можешь вернуться. Придет нам время улетать в ваше село, ты искупайся в роднике с аистовой водой — обратишься в аиста и полетишь вместе с нами. Только сперва налей человечьей воды в бутыль, обвяжи ту бутыль веревкой и надень себе на шею. Как вернемся на родину, омойся этой водой — опять станешь человеком и пойдешь к своим родным.

Не поверил Силян словам старика. Тогда старик повел его к роднику, искупался в нем и обратился в аиста. Полетел туда-сюда, искупался в другом роднике — стал человеком. Поверил тогда Силян, что и он сможет вернуться в родное село, и обрадовался великой радостью. И стал он просить старика:

— Давай улетим в наше село немедля!

— Нет, Силян, нельзя. Там у вас теперь зима, а ведь аисты, сам знаешь, очень зябкие птицы. Потому-то они и улетают осенью в теплые страны. Потерпи. Придет время, улетим.

Всю зиму прожил Силян на том неведомом острове, что лежит за девятью морями. Но теперь он был уж не тот Силян, что ни отца ни матери не слушался и работать не хотел. Теперь он целый день трудился вместе с соседями, а хмельного в рот не брал. Все ждал, дождаться не мог, когда же придет пора улетать.

Пришла и эта пора. Выкупались все жители острова в аистовой воде и обратились в аистов. Выкупался и Силян. Тоже аистом стал. Повесил себе на шею бутыль с водой из человечьего родника и вместе с прочими аистами полетел в село Коняре. Летели три дня и три ночи, отдохнули, опять полетели. Добрались до села Коняре. Завидел Силян родное село и отчий дом, обрадовался да и позабыл про бутыль с человечьей водой, что у него на шее висела. Не помня себя, ринулся стремглав к земле, а бутыль ударилась о камень и разбилась. Разлилась человечья вода. Нечем было омыться Силяну, так он и остался аистом. Обомлел Силян, залился слезами, да, видно, делать нечего — что упало, то пропало. Взлетел Силян, сел на крышу своего дома, в гнездо старого аиста. Тут старый аист ему сказал:

— Это мое гнездо, Силян, а ты селись вон в том, что на другом доме.

Отлетел Силян на крышу соседнего дома и смотрит сверху на свой двор. Видит — мать его доит корову, молодуха его, Неда, доит овец, а сестра Восилка разводит огонь — обед готовить. Все домашние работают, а у Силяна, как и встарь, работы нет. Стосковался Силян по своим родным, захотелось ему подойти к ним поближе. И вот он спустился во двор и стал прохаживаться между малыми ягнятами. Тут из дома выбежал его сынишка Велко. Увидел аиста и кричит матери:

— Мама, мама! Аист хочет моих ягнят обидеть!

— А ты прогони его, сынок, — говорит мать.

Велко поднял камень да как запустит им аисту Силяну в голову — чуть не убил. Закружилась у Силяна голова. Силится он взлететь на воздух, да не может. А Велко хвать его за ноги и опять кричит матери:

— Мама, мама! Я аиста поймал! Привяжу его за ногу веревкой и буду с ним играть.

— Не надо, сыночек, — говорит мать. — Отпусти аиста, он людям ничего плохого не делает, только хорошее.

Велко послушался матери, отпустил аиста. Взлетел Силян-аист и опять сел на крышу.

Спустя несколько дней Силян свил себе гнездо и зажил поблизости от своих родных.

И вот раз пошел его отец Божин пашню пахать и внучка с собой взял, волов водить. Взмахнул крыльями Силян-аист, полетел к ним на поле и опустился на землю, поближе к сынишке. Стал Силян ходить за сохой по борозде, а сынишка его увидел и кричит деду:

— Дедушка, дедушка, это наш аист!

— Пусть себе ходит, внучек, — говорит дед. — Он нам не помеха.

Пахали-пахали, и вот опять маленький Велко кричит деду:

— Смотри, дедушка, аист все за нами ходит!

— Оставь аиста в покое, внучек, води волов побыстрее, — скоро стемнеет.

А Велко все назад оглядывается, на аиста смотрит, деда сердит.

— Ты чего ворон считаешь, внучек? — кричит дед. — Для этого я тебя с собой взял?

Рассердился Божин, замахнулся длинной палкой, какой волов погонял, — хотел аиста отогнать, да нечаянно попал ему по ноге, перебил ногу. Улетел Силян-аис домой, опустился на крышу, стал на здоровую ногу, другую поджал и плачет от боли.

Вечером все домашние вернулись с работы и сели ужинать у очага. А Силян сел в свое гнездо на крыше и стал слушать их разговоры. Вот маленький Велко и говорит матери:

— Мама, нынче аист прилетел на пашню, а дедушка как хватит его палкой по ноге! Должно быть, ногу ему перебил.

А дед на это:

— Это ты виноват, Велко. Зачем все на аиста оглядывался, про волов забывал? Жалко мне аиста. Замахнулся я на него, всердцах и ушиб нечаянно.

— Лучше бы ты меня ударил, дедушка, а не аиста, — говорит сынишка Силяна.

А Силян лежит в гнезде, все слышит и плачет.

Как-то раз сестра его Босилка сидела во дворе и низала себе монисто из мелких монет. Низала-низала, пошла в дом попить воды, а монисто на рогоже оставила. Тут Силян спустился, взял в клюв монисто и отнес к себе в гнездо на крыше. В другой раз жена Силяна разостлала во дворе рогожу и села на ней вышивать вдовью рубашку черными нитками. Сама вышивает, сама плачет-приговаривает:

— Не так бы я жалела Силяна, кабы он умер дома да знала бы я, где его могила. А он, бедный, в море потонул, когда отправился на то проклятое богомолье.

Плачет Неда, причитает, а Силян слушает да слезы роняет. Ушла куда-то Неда, а Силян спустился на рогожку, взял в клюв клубок ниток и спрятал в своем гнезде.

Спустя месяц выдавали замуж сестру Силяна Босилку. Пришли сваты с женихом, заиграли волынщики, гости стали водить хороводы — пляшут, ног не жалеют. А Силян стоит с перебитой ногой на крыше, смотрит и думает: «Эх, вот бы и мне поплясать в хороводе!» Пошли сваты в дом угощаться, а Неда взяла за руку своего сынишку Велко и ушла в амбар поплакать о пропавшем муже. Силян слушает ее с крыши, и сердце у него прямо разрывается от горя.

И вот пришла пора аистам улетать в теплые края. Собрались они все на речном берегу, наелись лягушек и полетели. Летели три дня и три ночи, да еще три дня и три ночи, — долетели до острова аистов. Силян провел на чужбине еще пять месяцев, пока опять не настала весна и не пришла пора аистам возвращаться в Коняре. И &от опять налил Силян человечьей воды в бутыль, привязал ее к себе крепко-накрепко и вместе с другими аистами улетел в родное село.

Летели-летели, долетели до Коняре. Спустился Силян на отцовском дворе и — прямо в амбар. Омылся там человечьей водой и опять стал человеком, прежним Силяном, сыном Божина, мужем Неды, отцом Велко. Вышел из амбара Силян, зашагал по двору к дому. Увидела его собака по кличке Лиса, не узнала, залаяла. А Силян ей говорит:

— Что же ты это, Лисонька? Или не признала хозяина? Как услышали родные его голос, выбежали все из дома, бросились обнимать Силяна. Что радости было! Ни конца ни краю. А Силян схватил в охапку своего сынишку Велко, давай его целовать да миловать — и думать забыл, что прошлой весной Велко его по голове стукнул. Отец Силяна Божин накурил водки-ракии, хотел сына угостить. Но Силян пить не стал и говорит:

— Много пришлось мне вытерпеть из-за проклятого пьянства да оттого, что не слушался отца с матерью. А как хлебнул я горя, так дал себе зарок не пить ни вина, ни водки, жить дома да работать. Правду ты говорил, тятя: кто не работает, тому и есть не полагается.

Услышал эти речи отец Силяна, обрадовался, зарезал самого жирного барашка, позвал в гости соседей. Все ели, пили да Силяна расспрашивали, где он был-побывал, куда ходил, что видел.

Рассказал им Силян про все, что с ним приключилось, от начала и до ^онца, но никто не поверил, что он превращался в аиста. Влез тогда С