Парадокс мышления: скепсис и мысль
Подлинное значение скепсиса, далеко выходящее за пределы конкретного философского учения, нельзя понять вне учета парадокса, присущего работе мышления. Суть его в следующем: мышление рождается из свободы, но чем успешнее работает, тем больше себя закрепощает. Каждое новое интеллектуальное достижение расширяет наши возможности понимания. Но, вместе с тем, оно же обременяет ум грузом уже выработанных решений, с которыми мыслящий должен сообразоваться, коль скоро хочет продолжить культурную традицию мышления. Мысль все чаще становится повторением, вариацией уже открытого, оригинальным использованием известного и усвоенного. Именно в эти периоды интеллектуальная культура достигает наибольшей упорядоченности, изысканности и всеохватности. Но ей не хватает удивления – того живого импульса, с которого, по Аристотелю, и начинается мысль. Мышление, став высоким искусством и весьма сложным упражнением, утрачивает дух открытия. Оно почти ничем не рискует, им почти все найдено, ему уже, в сущности, ничего не нужно.
ПЛОДОТВОРНОСТЬ СКЕПСИСА
Сколь бы значителен ни был результат, достигнутый мышлением или человеческим деянием, он не может приниматься за окончательный, незыблемый и самодостаточный. Всякий итог оборачивается новым началом. Все наличное оказывается неокончательным, достигнутое – сохраняющим свою силу лишь в известных пределах. Ставя под вопрос результаты мышления и опыта, скепсис тем самым сохраняет их живой источник – открытость мышления и деятельности. Скептичность мысли означает, что она не пленяется достигнутым, а всегда остается несколько отстраненной от него, сохраняя свободу решения и поиска.
МЕТАМОРФОЗЫ АНТИЧНОГО СКЕПТИЦИЗМА
I. АКАДЕМИЧЕСКИЙ СКЕПСИС
ЛИНИИ ПРЕЕМСТВА
Воздействие Пиррона на современных ему мыслителей было весьма ощутимым – ведь скепсис бросал вызов любому философскому учению. Имелись у него также ученики и последователи, составившие пирроновскую школу. Однако, в отличие от платоновой Академии и аристотелевого Ликея, она просуществовала сравнительно недолго; хотя Диоген Лаэртский и указывает линию преемства скептиков от ученика Пиррона Тимона Флиунтского (III в. до Р.Х.) вплоть до позднейшего систематизатора скептицизма Секста Эмпирика (II в. н.э.). На протяжении почти двух столетий (III–II вв. до Р.Х.) скептицизм оказывал влияние на умы прежде всего благодаря не прямым последователям Пиррона, а деятельности основанной Платоном Академии.
СКЕПТИЦИЗМ АКАДЕМИИ
Академия переходит на скептические позиции со времени Аркесилая (бывшего ее главой в 265–240 гг. до Р.Х.) и следует им вплоть до Филона (схоларх, то есть предводитель, Академии в 110–88 гг. до Р.Х.). Таким образом, свыше полутора веков скептицизм составляет основу воззрений самого авторитетного философского сообщества. Правда, академический скептицизм отличается от пирроновского. И прежде всего тем, что имеет более умеренный характер и ограничивается преимущественно сферой познания. В отличие от последователей Пиррона, академики не отрицают полностью достоверности наших знаний. Любое суждение, полагают они, с большей или меньшей степенью вероятности может оказаться истинным. Абсолютной истины или достоверности нет. Но существует более и менее надежное знание, более вероятное и менее.
СТЕПЕНИ ДОСТОВЕРНОСТИ
Позднее академик Карнеад (214–129 до Р.Х.) определил три степени вероятности: во-первых, представления, которые вероятны сами по себе; во-вторых, те, вероятность которых возрастает благодаря вероятности представлений, с ними связанных; в-третьих, наиболее вероятные, которые и сами по себе вероятны, и согласуются с другими, и к тому же всесторонне проверены исследованием. Движение по этим ступеням вероятности позволяет нам приходить к более надежному знанию, в полной достоверности которого, однако, мы никогда не может быть уверены.
НОВЫЙ ПОДЪЕМ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ: I ВЕК ДО Р.Х.
После необыкновенно продуктивного периода начинаний (322–270 до Р.Х.), в пределах которого возникли и оформились все основные направления позднеантичной мысли, в течение почти двух веков философский разум не создает ничего значительного. Философские школы существуют, интеллектуальные традиции не прерываются, однако вся работа мышления совершается в пределах уже найденных решений, не привнося в них ничего существенного. Это время заинтересованности конкретными вопросами истории и поэтики, логики и языкознания, математики и естественных наук. Собственно философские, метафизические вопросы остаются по большей части в тени.
Положение меняется в I в. до Р.Х. В классическом, пирроновском скептицизме, который к этому времени казался отошедшим в прошлое, происходит обновление. Оно связано прежде всего с именем Энесидема.
II. ЭНЕСИДЕМ И АГРИППА
ЭНЕСИДЕМ
Этому мыслителю, о личности и жизни которого мы практически ничего не знаем (его сочинение – ок. 43 г. до Р. Х.), принадлежит новое, систематизированное обоснование скептицизма. Скептический ответ на первый из трех Пирроновых вопросов – "каковы вещи по своей природе?" – развертывается им в целую систему. Энесидем формулирует десять "тропов", то есть поворотов, затруднений мысли, благодаря которым мы убеждаемся в неопределенности вещей и невозможности знать их природу.