Возобладать над страстями

Наслаждение и страдание тела, полагали киренаики, сильнее наслаждений и страданий души, в силу чего чувственные удовольствия имеют превосходство над душевными. Но, стремясь к наслаждению как основе блага и счастья, мы должны господствовать над своими страстями, а не становиться безвольной игрушкой их. Осуждать следует не само удовольствие, как полагали киники, а только беспомощность человека перед его соблазнами, когда он превращается в жертву чувственных пристрастий, из плена которых не способен вырваться. Таким образом, власть над страстями становится неотъемлемым элементом самого стремления к наслаждению.

ИЗБЕЖАТЬ СТРАДАНИЯ

Все, что не соответствует человеческой природе, вызывает страдание. Поэтому киренаики усматривают в страдании главное бедствие, которое только может постичь человека. Их учение целиком подчинено стремлению избежать страдания: прийти к такому образу жизни, при котором беды и горести миновали бы человека и не имели бы власти над ним. Человек живет согласно своей природе там и тогда, где и когда не испытывает страдания. Противоположностью страдания, знаком его отсутствия является удовольствие. Избегая страдания и предаваясь наслаждению, человек достигает соответствия своей природе, а значит – подлинности и блага.

Ккиренаики далеки от того, чтобы, подобно киникам, бросать вызов обществу и его ценностям, нарочито отвергая все человеческие установления. Из сферы публичной жизни они уходят в сферу приватного бытия. Они ценят все блага жизни: от предельно простых – до самых возвышенных и одухотворенных. Но всегда сопровождаемых чувством удовольствия и потому переживаемых всем нашим существом.

ПРИНЦИП ГЕДОНИЗМА

Такая позиция, при которой жизнь ориентируется на получение удовольствий, а в наслаждении усматривается высшее благо для человека, делающее его жизнь счастливой, получила название "гедонизма" (от греч. "гедоне" – удовольствие). Она является не только характеристикой учения киренаиков, а представляет собой общеэтический принцип, впервые открытый и манифестированный киренской школой. Здесь, в своем первоистоке, этот принцип имеет довольно простодушный вид. Удовольствие киренаики понимают преимущественно как состояние нашего существа. Наслаждение для них связано главным образом с живой чувственностью.

Дальнейшее развитие гедонизма пошло по пути более глубокой и универсальной трактовки удовольствия, которое избавляется от односторонней связи с человеческой чувственностью и зависимостью от нее. На первый план выступает удовольствие одухотворенной, созерцательной жизни, которой человек отрешается от сумятицы и тревог окружающего бытия. Свою зрелую, всесторонне развитую форму античный гедонизм приобретет сто лет спустя в учении Эпикура (III в. до Р.Х.), которое – как и общие особенности гедонистической позиции – будет рассмотрено ниже.

ВЫВОД ГЕГЕСИЯ

Нельзя сказать, что киренаики, стремясь к беспечальной жизни, пленялись беспочвенной иллюзией. Они хорошо сознавали, сколь глубоко в человеческой жизни укоренено страдание, насколько трудно избежать горестей, тревог и бед. Предельной остроты и трагичности это осознание достигло в учении киренаика Гегесия (320–280 до Р.Х.). Он полагал, что тело, в силу своей чувственной и конечной природы, обречено на страдания. Коль скоро тело страдает, то его страдания разделяет душа. Следовательно, живущим в этом мире не дано избавиться от страдания, а значит, и жить не стоит. Таков конечный вывод киренского гедонизма, который на практике осуществили многие последователи Гегесия, добровольно расставшиеся с жизнью.

ВЛИЯНИЕ КИРЕНАИКОВ

Учение киренаиков и выработанный ими принцип гедонизма окажет ощутимое влияние на последующую мысль, и не меньшее – на выработанный античной культурой образ жизни. Этика киренаиков послужит питательной почвой философии Эпикура, в которой античный гедонизм достигнет своей наиболее развитой, законченной формы. В свою очередь, выработанный эпикуреизмом вкус к жизни, наряду с мужественной волей стоицизма и уравновешенным сознанием скептицизма, станет одним из основных элементов позднеантичной духовности.

МЕГАРИКИ

ЕВКЛИД

Третья сократическая школа берет свое начало от Евклида (435–365 до Р.Х.), родом из Мегар, откуда и название этого философского направления. Именно в Мегары, расположенные неподалеку от Афин, перебрались многие ученики Сократа после казни учителя.

Мегарики, как и другие сократические школы, решают проблему блага, но придают ей существенно иной вид, чем киники и киренаики. Евклид мыслит Благо как единую и абсолютную первосущность, подобную элейскому Единому. Только одно Благо поистине есть (поскольку все, что существует, имеет бытие настолько, насколько является благим. Заметим к слову, что это отождествление блага и бытия составляет характерный момент античного мировоззрения). Следовательно, все иное, что противоречит Благу, попросту не существует: оно всего лишь кажимость, представленная как в разнообразии ощущений, так и в множестве имен и слов языка, за которыми ничто действительное не стоит.

Главным вкладом мегарской школы в развитие философии стал критический анализ человеческих понятий и суждений. Именно с ним прежде всего ассоциируется само имя мегариков, получивших еще в древности прозвище эристиков ("спорщиков") и "диалектиков". Цель мегарского анализа языка была двоякой: во-первых, показать недостоверность многого и невозможность его мыслить; из этого следовало, что мыслиться может лишь общее, постигаемое посредством понятий. Во-вторых, развивать способность суждения, диалектику, которая позволяет избегать ошибок в рассуждениях и тем самым способствует добродетели (ведь коль скоро, как показал Сократ, именно разум должен подсказать нам путь к благу и счастью, то диалектика, развивая способность разумного суждения, также ведет нас к благу).