Третий этап исихастских споров: столкновение исихазма и схоластики - Феофан Никейский и Иоанн Кантакузин против кружка братьев Кидонисов.

Бибихин: Очень жесткого и подготовленного критика учение об энергиях (уже после кончины св. Григория) встретило в лице афонского иеромонаха Прохора Кидониса, знатока западного богословия и переводчика Фомы Аквинского на греческий язык. Патриарх Филофей и его епископы были просто не в состоянии следить за ходом его мысли, когда он один выступил против всех на Соборе 1368; для них было привычным доказательство “от Божественного Писания” путем “приведения слов святых”, а Кидонис пользовался “своими рассуждениями и доказательствами и аристотелевскими [т. е., по-видимому, томистскими] силлогизмами”. Соборным отцам казалось, что Кидонис постоянно противоречит себе, “хамелеонски меняя облик”, но Филофей волей-неволей должен был ввести в соборный Томос большие отрывки его рассуждений уже из-за невозможности изложить их своими словами, и сквозь обрывочную передачу хорошо угадывается последовательный ход мысли византийского томиста.

1) Прежде всего, Кидонис считал невероятным, что в евангельских словах “Господи, покажи нам Отца, и довольно для нас” (Ин 14, 8) выражается желание видеть не Бога как Он есть, а только Его энергии. Даже когда мы познаем хотя бы только божественные добро, истину, красоту, утверждал Кидонис, мы видим всего Бога в Его сущности, хотя не полностью. Добро и т. д. — не “состояния” Бога, Бог не «проявляется» добром, не переходит от возможности быть добрым к действительной и действенной доброте: и истина, и добро, и красота есть Он Сам в Своей вечно действенной сущности.

2) Неужели всепроникающего Духа Божия недостаточно, спрашивал Кидонис, для сотворения сущего и требуются еще какие-то энергии?

3) Фаворский свет не был прямым Божеством; по всемогуществу Бога этот свет мог быть и бесконечно более ярким, и, значит, между видом, который предстал апостолам на Фаворе, и истиной Бога оставалось несоизмеримое различие. Кроме того, где произошло Преображение? В Кесарии Филипповой. Когда? По прошествии примерно шести дней после другого евангельского события. Каким был свет? Как бы белым. Назвав Фаворский свет непосредственным явлением Самого Бога, мы навяжем Его непостижимой и немыслимой Истине эти пространственные, временные и материальные определения.

4) Наконец, свет Преображения Господня — не единственное богоявление, и, приписывая ему нетварность, т. е. божественность, Палама в конечном счете должен будет ввести множество ограниченных в пространстве и времени божеств.

5) Фаворский свет, по Кидонису, был каким-то образом вместе и нетварный и тварный, как в Христе, от Которого он исходил, соединялись нетварная и тварная природы. истина, добро и другие энергии и силы Бога есть Сам Бог в Его действенной сущности и воспринимается тоже его сущность; но, поскольку она воспринимается, она делается соразмерной воспринимающим, т. е. тоже как бы тварной. Обоженные становятся богами, но тварными. Поэтому вполне допустимо говорить (Кидонис явно имел здесь в виду раннего Паламу), что существуют «нижние и высшие божества и обожения», если только помнить, что эти различия имеют место в тварном божестве боготворимых людей, а не в самой Божией природе. Разделяя в Самом Боге сущность и энергию, Палама приписал Ему различение, которое началось лишь после Творения и коренится не в Божием, а в тварном порядке. -- Как было при диспуте Паламы с Никифором Григорой, спор между соборными отцами и Прохором Кидонисом фактически не состоялся. Готовясь к канонизации, Собор приступил к разбору документов, свидетельствующих о подвигах св. Григория и о произведенных им при жизни и после смерти чудесных исцелениях. Кидонис на это последнее заседание “мошенников и поваров”, как он назвал Филофея и его епископов, не пришел.

Холистическая антропология исихазма, учение об обожении как о непосредственном энергийном причастии Божеству – противоположны антропологии, которая учит о причастии Божеству лишь по аналогии и отрицает реальное различие в Боге сущности и атрибутов; соответственно, приобщиться мы можем либо самой сущности (но это отрицал даже Прохор Кидонис, наиболее последовательный византийский томист второй трети XIV в.), либо тварному свету (Прохор Кидонис «О сущности и энергии»).

Различна и гносеология: мистическое Боговидение исихастов – и рациональная, с аспектом на мышлении, у томистов (с их понятиями фантазмов, активного и пассивного интеллекта). Зато учение о visio beatifica (видное у Прохора ) – и отрицание богопознания по сущности у исихастов.

Полемика вокруг триадологии и христологии - инвектива против Филофея, Димитрия или Прохора Кидониса (1368). Феофан утверждал понятие перихорезы (все три Личности Троицы, взаимодействуют в жизни друг друга, так что ни один из них не изолируется от других), антипаламиты отрицали его в тринитарном смысле (все), христологическом (Прохор Кидонис ) и эсхатологическом (все томисты с их учением о причастии тварным подобиям Бога).

Эмиграция византийских ученых в Италию - турецкие завоевания, как главный фактор эмиграции Завоевание Византии (и др. стран Балканского полуострова) турками (1453) вызвало массовую эмиграцию в Италию византийских ученых, которые начали переселяться туда с конца XIV в., при первых признаках опасности со стороны турок. По мере того, как условия жизни в Византии становились тяжелее и опаснее в связи с турецкими завоеваниями, греки, ереселяясь на Запад, привозили с собой и книги. Накопление в Италии сокровищ классического мира, совершившееся благодаря Византии, создало на Западе исключительно благоприятные условия для ознакомления с памятниками греч. литературы. Передавая их на Запад и спасая тем от турецкого разгрома, Византия сделала великое просветительное дело. Среди фигур, оказавших влияние на итальянский гуманизм, были не только греческие эмигранты, но и люди, которые в силу различных причин предпочитали оставаться на родине, например византийский ученый и философ Гемист Плифон, жизнь которого была тесно связана с Константинополем и Мистрой.

Влияние греко-византийской учености на итальянское Возрождение. Гуманисты пользовались латынью, но обычно не владели греческим, и греческое наследие оставалось им недоступным. Только с появлением в Италии византийских ученых-эмигрантов итальянские гуманисты смогли приступить к основательному изучению греческой философии. В 15 в. благодаря учёным, эмигрировавшим из Византии в Италию, быливпервые переведеныпочти вседревнегреческие поэты(в том числеГомер) и философы(в том числе большинстводиалогов Платона). Тексты античных произведений, известных и средневековой Европе, уточнялись, освобождались от средневековых наслоений и ошибок и переосмысливались. (Говоря о деятельности греческих интеллектуалов в Италии, следует отметить их высокий уровень владения латынью, что было необходимым условием для достижения успеха на.) Греческие интеллектуалы выступали не только посредниками в передаче западному миру культурного достояния византийской цивилизации, но и внесли важный вклад в процесс его постепенной ассимиляции итальянским гуманизмом, значительно расширив интеллектуальные горизонты Возрождения.

Георгий Гемист ПлифонМалатест (ок.1360 -26 июня 1452) византийский философ. Георгий Гемист принял созвучное имя «Плифон» («наполненный») из уважения к философу Платону, чьи взгляды пропагандировал и развивал. Автор докладных записок императору Мануилу II Палеологу о положении дел в империи и мерах по её спасению, написанных с позиций неоплатонизма, греческого шовинизма по отношению к другим народам Византии и необходимости интеграции с Западной Европой. В 1437—1439 участник собора во Флоренции и подписания Флорентийской унии, подчинявшей православное духовенство Византии папе римскому. Будучи сторонником унии, тем не менее, отстаивал вероучительные основы православия. Сблизился с диктатором Флоренции Козимо Медичи. Чтобы доказать флорентийским гуманистам, насколько Платон выше Аристотеля, сочинил трактат под названием «О том, чем отличается Аристотель от Платона», спровоцировав тем самым спор между платонистами и аристотелистами.

Автор трактата «Законы», который завещал опубликовать после своей смерти. Трактат был направлен против христианства и пропагандировал возрождение древнегреческого язычества, реформированного на базе неоплатонизма. Языческие богиу него– олицетворения философских понятий и категорий. «Законы» состояли из трех частей: в первой, богословской, излагалась религия «по Зороастру и Платону»; во второй — этика, заимствованная из учения тех же мудрецов и стоиков; третья часть, политическая, содержала «Политию по образцу Лаконской, которая, с одной стороны, освобождена от чрезмерной суровости, нелегко принимаемой большинством людей, с другой — дополнена предназначенной для правящих лиц философией, этим наилучшим из платоновских государственных установлений». Трактат был сожжен как еретический, тем не менее, идеи Плифона проникли в Западную Европу и послужили одной из философских основ Возрождения.

Под его руководством изучал философию будущий кардинал Виссарион — виднейший сторонник унии и глава итальянских гуманистов. Последователем Плифона был и итальянский гуманист Марсилио Фичино (1433–1499), создатель платоновской Академии во Флоренции в 1459 г., где изучались греч. философы.

33. Данте и 1300 год как «осевое время». Структура «Божественной комедии». Понятие хронотопа. «Итинерарий» Данте в «Божественной комедии». Данте и схоластика.

Да́нте Алигье́ри (май/июнь 1265-13/14 cент 1321) один из основоположников лит. итал языка. В возрасте 18 лет он пережил психологический кризис—любовь к Беатриче, впоследствии вышедшей замуж за дворянина и умершей в 1290 г. Историю своей любви к Беатриче Данте изложил в маленькой книжке “Новая жизнь”, которая принесла ему литературную славу. После смерти Беатриче поэт занялся усиленным изучением теологии, философии и астрономии, а также усвоил все тонкости средневековой схоластики. Данте был одним из ученейших людей своего времени, его ученость носила типично средневековый характер, так как подчинялась богословским догматам. В «Божественной комедии» дан синтез позднесредневековой культуры.

Данте отнёс своё путешествие по иным мирам к 1300 году. Эту дату условно можно считать началом эпохи Возрождения. [ОСЕВОЕ ВРЕМЯ - философско-историческая категория, введенная Ясперсом как средство осмысления единства истории. Человек есть историческое существо, а история предполагает пронизывающий время смысл, обеспечивающий осмысленность человеческих поступков. Для осевого времени свойственны перелом в существе человека, события имеющие всеолбщее человеческое значение. Ясперс говорит об «осевом времени» применительно к 5-6 в. до н.э., когда сложились основные формы культуры, кот. мы пользуемся сегодня (философия, греч. демократия, олимп. игры, зороастризм, положивший начало христианству, инд. философия и мир. религия буддизма и др.) Возрождение также можно считать осевым временем в том смысле, что оно заложило основы современного миропонимания человека]

Программа «Божественной Комедии» охватывала всю жизнь и общие вопросы знания и давала на них ответы: это — поэтическая энциклопедия средневекового миросозерцания.

Хроното́п (от др.-греч. χρόνος, «время» и τόπος, «место») — «закономерная связь пространственно-временных координат». Термин, введённый А.А. Ухтомским в контексте его физиологических исследований, и затем (по почину М. М. Бахтина) перешедший в гуманитарную сферу – например, для описания лит. произведений. «Ухтомский исходил из того, что увязка во времени, в скоростях, в ритмах действия, а значит и в сроках выполнения отдельных элементов, образует из пространственно разделенных групп функционально определенный "центр"». Ухтомский ссылается на Эйнштейна, упоминая «спайку пространства и времени» в пространстве Минковского. Он вводит это понятие в контекст человеческого восприятия: «с точки зрения хронотопа, существуют уже не отвлеченные точки, но живые и неизгладимые из бытия события».М.М. Бахтин также понимал под хронотопом «существенную взаимосвязь временны́х и пространственных отношений».

Пространственно-временная организация произведения (хронотоп) – соответствует средневековому мировосприятию (Данте описывает средневековый хронотоп.

Соединил античную космогонию с христианским образом устройства мира (рай, чистилище, ад). Христ. черты: опыт мистического откровения и богоявления, Данте говорит, что произведение написано по воле Бога. При этом вплетаются реальные события (злободневное переплетается с вечным). Черты схоластики -- систематика делений и подразделений, терминология. «Божественная комедия» Данте является схоластической не только по своему содержанию, но и по своей тринитарной (трехчастной) форме.

«Божественная комедия» -на 35-м году («на половине жизненного пути») - вопросы общественной нравственности наряду с вопросами личной судьбы.Недовольный современностью, Данте ищет ей обновления в нравственных и общественных нормах прошлого. Автору кажется, что все плутают в сумрачном лесу заблуждений, как сам он в первой песни «Божественной Комедии», и путь к свету загородили символические звери: рысь— сладострастие, чувственность (Флоренция: пятна вражды между двумя партиями),лев — гордыня, грубая власть (Рим), волчица —жадность, корысть (папство). Эти звери угрожают единству Италии. Волчица в особенности; может быть, явится когда-нибудь освободитель, святой, нестяжатель, и, как борзой пёс, загонит её в недра ада; это будет спасением бедной Италии.

Данте отвергал тысячилетний опыт христ. государственности и в качестве примера - языческая Римская Импрери. В «Рае» Данте представил развитие среднек. государственности как ретроградное, против движения неба (6 песни). Данте в «Рая» в 27 песни сам Апостол Петрпроизносит приговор всему институту, говорит, что его место заняли лже-наместники, и в глазах Христа оно пустует. В 20 песне «Рая» Данте говорит, что от светской власти папства может погибнуть мир.

Но пути личного спасения всем открыты; разум, самопознание, наука выводят человека к разумению истины, открываемой верою, к божественной благодати и любви. Человека от страстей спасает разум, через веру (кот. симвл. Беатриче) можно попасть в рай.

Беатриче -- символ деятельной благодати; но разум, наука представятся не в схоластическом образе «мадонны Философии», а в образе Вергилия, поэта, создателя «Энеиды». Он водил своего Энея в царство теней; теперь он ведет Данте, пока ему, язычнику, дозволено идти, и потом передает его поэту Стация, которого в средние века считали христианином; тот поведёт его к Беатриче. Так к блужданию в тёмном лесу пристраивается хождение по трём загробным царствам. Связь между тем и другим мотивом несколько внешняя, воспитательная: странствования по обителям Ада, Чистилища и Рая — не выход из юдоли земных заблуждений, а назидание примерами тех, которые нашли этот выход, либо не нашли его, или остановились на полпути. Можно сказать, сюжет «Божественной Комедии» — человек, поскольку, поступая праведно или неправедно в силу своей свободной воли, он подлежит награждающему или карающему Божьему суду; цель поэмы христианская — «вывести людей из их бедственного состояния к состоянию блаженства».

Итинерарий (лат.) - путеводитель, подорожное описание, литературный жанр документальных заметок, путевых записок. Сначала Данте в лесу видит 3-х зверей и встречает Веригилия, обсуждает с ним свои сомнения и в преддверии ада он видит блуждающие души, не нашедшие покоя (между верой и заблуждением: при жизни человек так и не сделал выбор – не относятся ни к аду ни к раю, символич. продолжение леса), 1 круг (лимб) – незнание (доброчестные нехристиане, греч. философы, некрещеные младенцы), 2 круг – сладострастие любовь Франчески и Паоло, 3 – чревоугодие, 4 – скупость и расточительство, 5 – гнев, стигийское болото, лень, 6 – еретики, лжеучителя (папа Анастасий), 7 – насилие над ближним, над собой, над божеством (богохульники), над природой (содомиты), 8 – обманщики, воры, лицемеры, устроители разврата, фальшивомонетчики; 9 - обманувшие доверие, Каин, три пасти Люцифера: Иуда, Брут и Кассий. Иерархическая структура, свойственная средневековью: ад – вглубь земли, пирамида, зеркально обратная небесной иерархии.

Загробные видения и хождения — один из любимых сюжетов старого апокрифа и средневековой легенды.Данте следует этой христианской традиции, но он также читал Вергилия, вдумался в аристотелевское распределение страстей, в церковную лествицу грехов и добродетелей — и его грешники, чающие и блаженные расположились в стройной, логически продуманной системе; это реальные образы, в отличие от христианских видений монахов. «Погляди на них и ступай мимо!» — говорит ему Вергилий, когда они проходят мимо людей, которые не оставили по себе памяти на земле, на которых не взглянет Божественное Правосудие и Милость, потому что они были малодушны, не принципиальны (Ад, III, 51).- важность собственной судьбы человека, его следа в истории (что он сделал своей свободной волей) – что подводит к возрожденческой идее человека-творца.

Загробный мир представлен законченным зданием, архитектура которого рассчитана во всех подробностях, определения пространства и времени отличаются математическою и астрономическою точностью; имя Христа рифмует только с самим собой, и в обители грешников не упоминается вовсе, как и имя Марии. Во всём сознательная, таинственная символика: число три и его производное, девять: трёхстрочная строфа (терцина), три части Комедии; за вычетом первой, вводной песни на Ад, Чистилище и Рай приходится по 33 песни, и каждая из кантик кончается тем же словом: звезды (stelle); три символических жены, три цвета, в которые облечена Беатриче, три символических зверя, три пасти Люцифера и столько же грешников, им пожираемых; тройственное распределение Ада с девятью кругами и т. д.; семь уступов Чистилища и девять небесных сфер.

Данте будто бы посвятил последнюю часть своей комедии трактовке её аллегорического смысла. Уже древнейшие комментаторы комедии, в числе их сын Данте, пользовались этим посланием, не называя автора; так или иначе, эта аллегорическая трактовка сложились в непосредственном соседстве с Данте, в кружке близких к нему людей.

Гордость и любовь — страсти, которые он сам признает за собой, от которых очищается, восходя по уступам Чистилищной горы к Беатриче; «Последуй своей звезде, и ты достигнешь славной цели», — говорит ему Брунетто Латини (Ад, XV, 55); «мир будет внимать твоим вещаниям», — говорит ему Каччьягвида (Рай, XVII, 130 и след.), и сам он уверяет себя, что его, отстранившегося от партий, они ещё позовут, ибо он будет им нужен (Ад, XV, 70).

У Данте начинается пересмотр этических и политических ценностей средних веков, и полемика с нек. важными положениями томизм. Ф. Аквинский в нек. своих положениях не чужд преренесансным веяниям, в его т. государства включены идеи важности общего блага и интересов большинства. Есть даже мысли, как право на восстания против деспотизма, ссылаясь на слова пророка Иссая об угнетении бедных, Ф. Аква. пишет «Ведь каждому позволено избегать угнетения и насилия, т.е. людские законы не явл. обязательным предписанием для совести человека. Необходимость не подчиняется закону». Также он придерживался концепции прогрессивного развития познания в области как науки, так и нравственности. Но с др. стороны, он выступал как противник самостоятельности светского мышления (подчиняя философию богословию).

Тема, в которой Данте расходится с томизмом – спор о зависимости и независимости государства от папской власти. Это вопрос связян с дргим: целиком ли земная жизнь подчинена цели потустороннего блаженства или она имеет самостоятельное значение и цель. Данте пишет, что человек - единственный из всего сущего сочитаетв себетреленное и не тленное, поэтому провидением ему предназначено 2 цели: счастье в это жизни, достигаемое собственными силами, и блаженство в вечной жини – тут нужна помощь Бога. Земного счастья мы достигаем при помощи наставлений философов. Поэтому мы следуем этим наставлениям, поступая в соответствии с моральными, интеллектуальными добродеятелями, т.е. для устройства общественной жизни не нужны церковь и религия (божественный закон), «подлинная основа общества – это человеческое право». Согласно Фоме, чел. закон лишь производим от божественного закона. А Данте говорит, что гржданское право уже осуществилось в Риме, когда не был еще известен бож. закон. Данте допускает идеи Авероиса и Сегера Барбанского. Похвальную речь Сегеру Данте вложил в уста Фомы (его противника идейного). Т.о. он утверждает незавиимость чел. разума от веры (что бессмертен коллективный разум, его привознесение у Данте).

Данте начал говорить об общественной значимости поэзии, наряду с религией и философией. Оо использует слово «политический гений», художественный талант, который одновременно жаден к науке и знанию (возрожденческий идеал). Поэтич. гений может обессмертить города и царства (хотя концепция величия поэта еще не высказана так основательно, как у Боккаччо в «Гениологии богов»). Свершение поэта в том, чтобы пересказать людям неизреченные слова, в этом поэт сравнивается с Ап. Павлом.

Данте уделяет оч большое внимание беседе с античными поэтами и он в такой степени переосмыслил хр. небесную иерархию (присанную Дионисию-Ареопагеты), что поместил в «раю» нескольних главных языческих богов как небесных сил, управляющих вращением небесных сфер. а пути в рай парус лодки Данте надувает Афина, а правит Апполон. В этом Данте выступил как прямой предшественник Боккаччо («Генеалогия богов»). Он рассматривал языч. богов не как ложных богов, но как воплощение несовершенного представления язычников о небесных силах или «интеллегенциях».

В рай его провожает римский поэт Стаций, которого считали христианином, и он утверждает, что на путь спасения направил благодаря Вергилию. Нравственная жизнь для Данте становится важнее религии (ренессансная черта). Он помещает в рай 2х язычников – Трояна (справедливые) и троянца Рифея, кот. праведный человек.

Возрожденческую окраску имеет встреча с Одиссеем. Странствие Одиссея намекает на великие географические открытия. Одиссей ищет знание. Он полагался только на силы своего чел. гения. Разрушение старого представления о круге земель. Идея о том, что только христиане спасутся заменяется на интерес и к др народам. Данте ставит проблему того, что праведные люди др народов, не знающие христианства, должны попасть в ад. Разрушает принцип исключительности христиан.

На время страшного суда грешники получат надежду на пересмотр своей участи, и нехристиане праведные могут оказаться ближе к Хр.

34. Петрарка – «отец гуманизма». Оправдание поэзии у Боккаччо («Генеалогия языческих богов»). Итальянские гуманисты XIV-XV вв. (К.Салютати, Л.Бруни, Л.Валла, Пико дела Мирандола). Флорентийская академия. М.Фичино. Трактат Валлы «Об истинном и ложном благе». Ars vitae и regula vitae (искусство жизни и правила жизни?). Гуманисты и схоластика. Возрожденческая идея «разнообразия», смысл «секуляризации» и рождение Искусства. Возрождение и политика. Макиавелли.

Франческо Петрарка (1304—1374) – итал. поэт, исихасских споровглава старшего поколения гуманистов, один из деятелей итальянского Проторенессанса, ученик Варлаама Калабрийского. Объединил предвозрожденческие течения мысли в поэтическом синтезе, ставшей программой грядущих европейских поколений. Значение Петрарки в истории гуманизма заключается в том, что он положил основание всем направлениям ранней гуманистической литературы с её глубоким интересом ко всем сторонам внутренней жизни человека, с её критическим отношением к современности и к прошлому, с её попыткой найти в древней литературе опору для выработки нового миросозерцания.

Наиболее известен стихами, посвященными его возлюбленной Лауре, где преодолевается средневеково-аскетический образ жизни. Ранний философ. диалог, где Петрарка полемизирует с Августином — «О презрении к миру», или «Моя тайна» (1343). Августин упрекает своего собеседника Франциска (образ автора) в отступлении от акскетических правил и стремлении к плотской любви. В поединке с Августином, олицетворяющим религиозно-аскетическое мировоззрение, побеждает гуманистическое миросозерцание Петрарки.

В творчестве Петрарки лежит начало многих путей, которыми шло развитие ренессансной культуры в Италии. Главным фактором этого процесса стал углубляющийся конфликт со схоластической наукой, ее проблематикой и методом. Начало конфликту положила полемика Петрарки с «варварами» - британскими и парижскими схоластами (логиками и физиками), с падуанскими аверроистами, — которую он открыл в «Инвективах против медика», трактате «О невежестве своем собственном и многих других» и письмах. Объектом нападок Петрарки стал «софистический» метод тогдашней схоластической логики (диалектики), сводивший обсуждение сути любой проблемы к формальному спору о терминах. Он пишет о бесплодности этого метода, называет теологию «аристотелевой болтовней». Не отрицая логику как таковую, Петрарка главный свой удар направляет против неверного ее использования в физике, медицине, философии и теологии. Логика важна, поскольку оттачивает ум, но не исчерпывает философии, ибо она всего лишь техника спора, рассуждения, и не более.

Схоластике, основанной на формально-терминологическом методе, Петрарка противопоставляет научное знание, опирающееся на жизненный опыт, накопленный практикой. Содержанием подлинной философии должны стать науки о человеке, его природе и социальном общении, которые были в пренебрежении в эпоху тысячелетнего господства «варваров». Детали, которые привлекают натурфилософов, изучающих строение животных и растений, не могут идти в сравнение с богатством человеческого опыта, раскрывающимся прежде всего в этике и поэзии. «В самом деле, какая польза в том,— говорит Петрарка,—чтобы узнать природу диких зверей, птиц, рыб и змей и не знать и даже не стремиться понять природу человека, уяснить, ради чего мы рождены, откуда и куда идем».

Гуманистическое начало было поставлено Петраркой в центр философии, поэтому выдвигает на первый план моральную философию,кот. ближе человеку, чем любая др. ее разновидность. Платон его интересует как продолжатель моралиста Сократа. При этом самопознание – важнейшая цель гуманиста. Через знание человека к познанию мира — таков предначертанный Петраркой путь философии. Конечный источник всякого знания в Боге. Признавая этот тезис, Петрарка подвергает сомнению другой —неотделимость мудростиотбожественной благодати. Этическим вопросам Петрарка посвятил 4 трактата («О средствах против всякой фортуны», «Об уединённой жизни», «О монашеском досуге» и«Об истинной мудрости» - цель -- примирить христианство с античной философской культорой, в частности со стоиками. Истина, содержащаяся в писаниях древних поэтов и философов, может быть полезна для постижения высшей мудрости, не отделимой от откровения. Но одной веры здесь недостаточно — благочестие должно быть «ученым» (docta pietas).

Петрарка стал одним из первых собирателей античных рукописей (разыскивал их в странствиях по Европе, часто обращался с такого рода просьбой к друзьям и знакомым).

Джова́нни Бокка́ччо (1313 —1375) — автор поэм на сюжеты античной мифологии, психологической повести «Фьямметта» пасторалей, сонетов. Главное произведение — «Декамерон» (1470) — книга новелл, проникнутых гуманистическими идеями, духом свободомыслия и антиклерикализма, неприятием аскетической морали, жизнерадостным юмором, многоцветная панорама нравов итальянского общества. Общество д строиться на основе 3-х высших законов: любви, уважения и согласия.

Отдельную главу в "Генеалогии языческих богов" Боккаччо посвятил древнегреческим поэтам (до него Петрарка опирался еще на латинских мыслителей: Цицерон, Сенека, Вергилий). Это непосредственное обращение к древнегреческой словесности сыграло большую роль в последующем развитии европейского гуманизма. Боккаччо осознавал все огромное значение эллинской традиции и он с гордостью заявлял, что именно ему современники обязаны "возвращением" Гомера и других знаменитых греков (XV, 7). Языч. боги как качества. Через этих богов античный человек постигал Бога, через несовершенные его образы. Бог открывает себя разным народам по разному в разное время.

Идеи Петрарки нашли поддержку и развитие в творчестве Джованни Боккаччо. Он выступил в защитупоэзии, обоснование ее самостоятельной роли наряду с философией и теологией, продолжив начатое Петраркой возвеличение литературы и воскрешение ее общественной функции. В сочинении «Генеалогия языческих богов» —своде античной мифологии- Боккаччо определяет место мифа в научной традиции познания мира и человека. Боккаччо убежден, что каждый миф имеет историческую основу; он поучает добродетели и дает знание природы,можно говоритоб возвращении мифа. Он нападает на теологов, принижающих значение поэзии, подчеркивает ее познавательный смысл: «...поэт старается в меру сил в торжественных гимнах воспеть то, что творит природа, и то, что постоянно свершается по ее закону»². Обосновывая самостоятельную роль поэзии в движении человеческого разума к высшей истине, Боккаччо утверждает право христианина заниматься языческой мифологией и литературой. Для него «поэзия—та же теология», но в отличие от богословия она «скорее психология или этнология, чем теология», так как обращена к природе и человеку.

Поэт близок философу — и тот и другой стремятся выразить вечные начала мироздания, но один — в образах, другой — в силлогизмах. И поэтому нет оснований, делает вывод Боккаччо, принижать языческую философию и осуждать поэзию.

«Генеалогия языческих богов» стала важным этапом в развитии гуманистической программы. Воскрешалось античное понимание поэзии (литературы), ее «научной» роли, близкой философии, ее право писать о смертном, земном, посюстороннем. Признавалась тем самым независимость поэзии как «науки» о природе и человеке от теологии и ее высокое общественное назначение — вести людей к счастью, совершенствуя их морально и помогая постигать истину.

Итальянские гуманисты 14-15 в. Общая характеристика.

Термин “гуманизм” еще от Цицерона, называвшего "гуманистическим" состояние эстетически завершенной культурной и нравственной эволюции "подлинно человечного" инди­вида.

Гуманизм начал 1) с вызова схоластике, обвинив ее в бесплодном мудрствовании и равнодушии к проблемам человеческого бытия. Петрарка, Боккаччо, Салютати выдвинули задачу создания новой науки, широкой системы знания, концентрирующей внимание на изучении человеческого — специфики природы человека и его земного предназначения, характера общества и господствующих в нем законов. Борьба за науку, обращенную к реальным, жизненным проблемам человеческого бытия, имела следствием возвышение studia humanitatis — комплекса гуманитарных дисциплин: филология, этика, история, право и политическая мысль начали интенсивно развиваться на качественно новой основе, «знания человеческого» (studia humanitatis) были поставлены на один уровень с теологией (studia divinitatis).

2) Существенный сдвиг наметился и в системе мировоззрения: «царство бога» уступило место «царству человека»: всемогущество и вмешательство бога в дела мира ещё считались действенными в масштабе Вселенной, но человек уже признавался хозяином царства земного. Провидение отождествлялось с природными законами, воля же человека, предназначенная действовать в согласии с ними, освобождалась от подчинения трансцендентным силам. Земное поприще становилось уделом свободной воли человека, руководитель которой — обогащенный знанием разум.

3) Знание (а не вера) стало главной этической категорией, раскрывающей смысл земного предназначения человека. Гуманистическая этика ставила в качестве главной и вполне реальной цели воспитание и формирование нового человека.

4) Глубокое освоение античной мысли, литературной и философской, было провозглашено важнейшим принципом нового знания. Восстанавливались «прерванная средневековьем» связь времен и преемственность культур.

Колюччо Салютати (1331-1406) продолжает восстановление прав поэзии, начатое Данте, Петраркой и Боккаччо. В сочинении «О подвигах Геракла» Салютати углубляет аргументацию Боккаччо в защиту поэзии как науки, как источника мудрости и знания. Если для Боккаччо поэзия—наука возвышенная, охватывающая круг вечных явлений (и в этом смысле—теология), то Салютати видит в ней отражение гармонии земного и небесного мира. Салютати подчеркивает философское значение поэзии и ставит ее язык, богатый символами и образами, выше всех прочих. Он проводит параллели между античными мифами и философскими концепциями, между поэтическим и религиозным откровением, но резко противопоставляет поэзию софистической философии, против которой так решительно выступил Петрарка. Он осуждает логиков за сведение любого рассуждения к формальным вопросам, что лишает философию ее глубокого смысла. Он призывал обратиться к античной мудрости: ее научным концепциям, а также в мифах и поэзии. Салютати убежден, что видение мира одинаково у Аристотеля и Гомера, хотя формулировки различны. Если христианин принимает Аристотеля, то он должен принять и Гомера. Изучая мифы о подвигах Геракла, Салютати анализирует и критически оценивает их источники, систематизирует и дает многоплановые аллегорические толкования — он ищет в них философский и моральный смысл.

Салютати не подвергает сомнению веру, но считает античную поэзию одним из путей к ней. Он приобщает язычников к божеству, считая, что Бог открывает себя людям в зависимости от разных этапов их «готовности воспринять» божественную истину).

За восстановлением прав античной мысли у Петрарки, Боккаччо и Салютати, скрывалось новое понимание культуры как воплощения общечеловеческого опыта и мудрости, не ограниченного рамками христианской системы мышления - хотя она оставалась их основой. Сложность взаимоотношений раннего гуманизма с христианством раскрывается у Салютати в оценке роли естественных наук и гуманитарных знаний. Как и Петрарке, естествознание не представлялось Салютати той сферой, в которой заложены пути к глубокому познанию мира, ибо изучение природы приобрело в это время характер спекуляций, оторванныхотжизненной практики. В трактате «О достоинстве права и медицины» Медицина (физика) представлена наукой, не способной помочь человечеству в его болезнях и бедствиях, тогда как право (законы) выступает как выражение божественных установлений, призванных утвердить на земле благо. Основа естес