Проблема периодизации - с Филона, патристики (Тертуллиан – первые догматы о троице и символ веры), Никейского собора 325, либо тогда, когда учение более менее оформилось?
Зарождение средневековой философии происходит в первые века христианства; учения апологетов (II-IV вв.). Происходит создание целостной философской системы из стремления защитить основоположения христианства в условиях господства древних культов и античных школ. Фраза «Философия – служанка теологии», автором которой является Климент Ал.,(ок.150 – ок. 215) определила дух апологетики. Его ученик Ориген основатель экзегезы, аллегорич. толкования библии. Одновременно утверждение христ. традиции мысли идёт через противопоставление разума и веры, философии и религии, «Афины» и «Иерусалима». (Юстин: мудрость язычников противопоставляется мудрости хр.-н; Тертуллиан (ок. 160 – ок. 220) непримиримое разногласие м/д религией, бож. откровением и чел. мудрости. «Филосософия – слишком поспешный толкователь природы, помысла божия и мудрости мира.»
Апологетика -- первый этап патристики, содержание которой составили богословские и философские учения отцов церкви. К патристике примыкают философы и богословы, явившиеся посредниками между позднеантичной\ раннесредневековой мыслью и схоластикой. (Марциан Капелла (410- 440), Торкват Северин Боэций (480-524), Беда Достопочтенный (672-735).
Обзор литературы позволяет выделить след. основные мировоззренческие черты средневековой философии:
1. креационизм (сотворение Богом всего из ничего).
2. теоцентризм (полагание Бога единственным источником и причиной всего сущего), антропоцентризм (полагание человека главной фигурой среди сотворенного).
3. провиденциализм (управление божественного провидения всеми мировыми событиями – от истории в целом до волевых актов отдельных людей).
Главная форма ср. ф. – схоластика:
1. неразрывная связь философии и теологии, проявляющаяся и во включенности философии в богословские споры и иерархизацию способов познания (например, философия – «служанка» теологии), от иерархии мира.
2. ретроспективность (обращенность к прошлому «–» при поиске источников мудрости) и экзегетика как её следствие (наука (с теор. принципами, логикой «+») об истолковании древних текстов, преимущественно библейских). Придание особой значимости слову.
3. догматизм (положения библ. не допускают критики «-», опора на постоянные принципы +)
4. дидактический характер (форма наставления, поучения) – выработка традиций образования+.
5. отсутствие установок на самостоятельность (т. к. истина уже высказана…), а также отказ от авторства (и даже «плагиат наоборот», т. е. приписывание своих текстов более древним и признанным авторам).
6. Экстатизм. (Культивирование высот созерцания)
Раскрытие всех этих черт средневекового типа мышления происходит преимущественно в рамках схоластического дискурса. Схоластика унаследовала рационализм античности и проблематику раннехристианской мысли. У её истоков стояли такие мыслители как Боэций и Иоанн Скотт Эриугена (810 – 877). Хронологически принято выделять раннюю схоластику (11-12 вв.), высокую (12-13 вв.) и позднюю (13-15 вв.). Отдельно рассматривается вторая схоластика – последняя форма средневекового мышления, сложившаяся в 16 в. В эпоху ранней схоластики складывается традиция школы – как схоластики и как системы трансляции систематических философско-богословских и научных знаний, что в первую очередь связано с появляющимися в Европе университетами. Высокая сх. уже в полной мере является университетской философией, ведущий центр – теологический факультет Парижского университета - Абеляр.
Основные дискуссии схоластики – о путях познания истины (вера и знания: теория двойственной истины Ф. Акв.), об универсалиях (общих идеях) и вещах (реализм и номинализм), о сущности и сущ-нии, о свободе воли и теологических основаниях морали.
Источники (обязательный минимум):
1. Библия. Книга Бытия
2. Евангелие от Матфея. Главы 5, 6, 7
3. Тертуллиан. О прескрипции [против] еретиков; О плоти Христа (Квинт Септимий Флорент Тертуллиан. Избранные сочинения. М. 1994. С. 108-109, 115, 165-166.
4. Василий Великий. Беседы на Шестоднев. Беседы 1. 2 // Творения св. Василия Великого. Любое издание.
5. Григорий Нисский. Об устроении человека. СПб., 1995. С. 19-31
6. Аврелий Августин. Исповедь. Книга 11. Главы III-XXIX
7. Боэций. Комментарий к Порфирию. Аниций Манлий Торкват Северин Боэций “Утешение философией” и другие трактаты. М., 1990. С. 12-30
8. Исидор Севильский. Этимологии, или Начала в XX книгах. СПб., 2006. Книга 3. О четырёх математических дисциплинах. С. 113-158
9. Ансельм Кентерберийский. Прослогион. Главы 1-7. Сочинения. М., 1995. С. 123-131
10. Абеляр. Логика «для начинающих». 22-72. Петр Абеляр Тео-логические трактаты. М., 1995. С.61-97
11. Бонавентура Дж.Ф. Путеводитель души к Богу. М., 1993
12. Фома Аквинский. Сумма теологии. Ч.1, вопрос 1, разделы 1-8. Киев-М., 2002 С. 3-15
13. Дунс Скот. «Оксфордское сочинение». «О первом начале всех вещей» Антология средневековой мысли. Т2. 2002. С. 296-318
14. Уильям Оккам. «Избранные диспуты» («Распорядок», «Свод всей логики»). Антология… С. 319-387
3. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность». Смысл ритуала. Ритуальное священнодействие и древнегреческая трагедия. Религия, богословие, философия.
Греческая «литература» и ближневосточная «словесность» (Аверинцев).
В Греции литература осознала себя литературой как особым видом деятельности, отгородив себя от вещания, обряда, жизни… однако, она осталась укоренённой в полисном бытии. Только так могла возникнуть теория литературы. Литература создала некий греческий универсум с особым методом мышления (например, «Эллада» и «Царь Эдип» вполне вписываются в методы Аристотеля).
1. В греч. фил. предметом является бытие, а не жизнь, сущность, а не существование, категории. Греки извлекли из жизненного потока явлений неподвижно-самотождественную «сущность» и начали с ней интеллектуально манипулировать, положив тем самым начало философии. Они высвободили для автономного бытия теоретическое мышление. В их руках оно впервые превратилось из мышления-в-мире в мышление-о-мире.
Обрацом восточной литературы можно назвать «Книгу Иова», которую занимает не бытие, а жизнь. Поэтому литература библейская может быть названа «поэзией», «писанием», но не литературой. Существенно, что в обоих культурных мирах — ближневосточном и эллинском — совершенно различен социальный статус литературного творчества. Восток знает тип «мудреца»-многоопытного книжного человека на службе у царя в должности писца, развлекающегося загадками и иносказаниями. Палестина знала еще тип «пророка» — экстатического провозвестника народных судеб, несравнимо более склонного к нонконформизму, чем «мудрецы», кормившиеся из рук сильных мира сего. Когда речения «пророков» получали письменную фиксацию, возникали своеобычные произведения, без которых немыслим облик Библии.
2. Что же касается Греции, то черты литературы можно увидеть ещё в Гомере. В эту профессию вкладывается смысл отрешенной созерцательности, жизни только для своего искусства. Поэтому в Греции царствует образ непризнанного гения (Ксенофан обижался на «грубых атлетов», Еврипид - образец одиночества). Человек же в Библии никогда не остается по-настоящему один, ибо даже тогда, когда рядом с ним нет людей, его утешающий или грозящий Бог всегда рядом, и его присутствие дано как нечто до крайности насущное, конкретное, ощутимое, так что для холодной интеллектуальной отстраненности от всего сущего просто не остается места.
3. Каждое слово Библии говорится всякий раз внутри непосредственно-жизненного общения говорящего со своим Богом и с себе подобными: так, пророк отнюдь не имеет претензий «создать» некий шедевр на века, но зато желает быть по-человечески услышанным, и притом незамедлительно. Потому это слово — принципиально неавторское слово. В разговоре неважно, кто сказал слово: у любого творца слишком много сотворцов — прежде всего, разумеется, его Бог. Отсюда вытекает сущностная «анонимность» литературы ветхозаветного типа. В древнееврейской литературе много своеобычнейших «личностей», но нет ни одной «индивидуальности». На Востоке индивидуальное авторство заменяет «авторитет» личности.
Книги Ветхого Завета начинаются с «и», показывая, что начала в книге нет. Вступление же у греков небезразлично к тексту, оно едино с ним; такой текст имеет чёткий объём, а книги пророков обрываются. Замкнутость же обеспечивает авторство.
Индивидуум как бы смотрит со стороны, созерцает, именно поэтому существенной частью искусства оказывается описание. Конечно, без описания можно легко обойтись, но именно оно специфично для художественной литературы. Оно как бы отстраняет читателя, увлекая его за собой, и он оказывается созерцателем.
4. Греческий диалог отделён от жизненного общения; разговор подстраивается под литературу.. В этом и состоит недиалогичность греческой литературы, и диалоги Платона — яркий образец этого (изложение позиции только Сократа- нет истинного диалога).
Чтобы быть раскрытым для сущностного диалога, надо как раз не довлеть себе, надо искать «источник жизни» вне себя, в другом, будь этот другой человек или Бог, «я» должно нуждаться в «ты». В Библии никто не стыдится нуждаться в другом; человек жаждет преданности другого человека.
5. Слова, передающие в «классических» языках понятие личности (лат. регsоnа), означают театральную маску и театральную роль. Маска — это смысловой предел непрерывно выявляющегося лица. У лица есть своя история; маска — это чистая структура, очистившаяся от истории и через это достигшая полной самоопределенности. Лицо живет, но маска(=характер) пребывает.
Восток же больше интересует психология лжи, а не лжеца. На Востоке есть образ, но нет характера…Йахве-Бог незримый… У греков же облик отлит в слове. Многозначные же эпитеты Ветхого Завета дают нам не облик героя, но его место в бытии, жизни. (Пчсихологические состояния как бы освобождены от характера).
6.С Гомера начинается греческая литература классической древности, кончается же она где-то во времена Юстиниана. Для древнегреческого мира характерно быть космосом, для древнееврейского же - историей, когда всё оказывается уникальным и необратимым.
7. (внутри - со стороны) Если в Библии душевное состояние дается как всена-полняющая стихия страданияили ликования, добра или зла, как один из общих модусов человеческой вселенной, внутри которой ощущают себя и автор, и читатель, то у греков оно гораздо более однозначно и жестко локализуется в замкнутом, пластично-выпуклом «индивидууме», как объект философского или художнического рассмотрения со стороны, а то и мысленного эксперимента.
8. Высшая мудрость античного человека состоит в том, чтобы доверять не времени, а пространству… он живёт «сегодня». «Сегодняшние» же блага в Библии второстепенны; большой достоверностью обладает будущее.
Смысл ритуала. Ритуальное священнодействие и древнегреческая трагедия.Театр – место, где ритуальное действо (священнодействие) становится зрелищем.[1] Но ритуал в его отвлечённой чистоте есть жертвоприношение, «делание священного»,[2] центральная процедура «возобновления мира» и «реальная» космогония, отражённая в космогонических мифах. Ритуал – действие, и все его участники суть действующие лица, и только потом - зрители.
Ритуал представляет собой «изначальное» действие, которое учреждает саму возможность существования и действования, бытия в целом, т. е. артикулированном, мире, событие артикуляции (со-членения) которого и воспроизводит ритуальное действо. Мир сбывается как целый и всегда впервые. В этом событии выделяются три такта, или шага: анализ(соответствует расчленению жертвы-микрокосмоса на «системные» части), идентификация частей, синтез (артикуляция целого как целого, теперь уже восстановленного в своей «бытийной силе» и правильности-красоте космоса).
Все зрители ритуала являются одновременно его соучастниками, на всех лежит общая ответственность за это преступное, ибо преступающее все границы (которые как раз и нужно заново провести, подтвердить) деяние, за то, чтобы оно удалось, все разделяют общее эмоциональное напряжение. Поэтому, когда ритуал в древнегреческой трагедии превращается в зрелище, происходит метаморфоза: выделяется позиция зрителя, который не является одновременно действующим лицом, он отделён от происходящего, от действования, которое, будучи вынесенным на сцену, обретает характер фиктивного, становится подражанием,[3] а его зритель - наблюдателем, способным – в принципе – вычленить структуру, или форму этого события – форму уни-версума.[4] В Греции стало возможным «отстранение» культового ритуального действия, сторонний взгляд на него и изображение священнодействия в действии театральном.
Итак, для зрителя древнегреческой трагедии открывается мир как космос, который не явлен участникам сценического представления, живущим в мифе. Порядок мира как результат ритуального священнодействия может быть виден лишь со стороны, с позиции зрителя.
Религия, богословие, философия.Религия есть прежде всего действие, поступок… история, , а философия есть теория, созерцание. Ещё Тертуллиан противопоставляет «Иерусалим» «Афинам», говоря, что нельзя спастись философией.
Ядром религии был и всегда останется ритуал, ритуальное священнодействие, по глубинному смыслу своему – жертвоприношение. Sacrificium, буквально, «делание священного» (В.Н.Топоров). Богословие – это выработка догматов, защищающих чистоту и смысл ритуала от неправильных истолкований – ересей. Богословие охраняет чистоту ритуала. Философия здесь выступает в роли служанки богословия. Итак, основа и ядро религии – ритуальное священнодействие, богословие возводит вокруг него защитную стену из догматов, охраняющих чистоту ритуала, философия служит богословию, помогая ему в разработке догматики.
Античная философия является по сути своей созерцательной, т. е. конституирована вопросом о сущности (которая на латинской почве стала субстанцией). Быть в этой философии понимается как быть чем-то (определённым, одним - Аристотель).
Богословие в рамках ритуала – это литургическое действие, подразумевающее вознесение хвалы божеству, пение гимнов и т.п. Но богословие некоторым образом выходит за рамки ритуала в том смысле, что стоит на страже чистоты понимания того, что происходит в таинствах, - и тогда оно становится догматическим богословием, которое не развивает священного учения, а дано людям завершённым (откровение). Но само оно (богословие) развивается – по мере отторжения толкований, признаваемых (собором) неортодоксальными, т. е. еретическими. Помощь в этом деле оказывает помощь философия. Но язык философии – язык созерцательных определений, в нём сущность – первая категория. А в христианстве (религии) изначально доминирует поступок. Таким образом, христианство в догматическом богословии пытается изъясняться с помощью изначально чуждого ему терминологического аппарата, с помощью слов, изначально обозначавших совсем другие «вещи».
Итоги. Ритуал – священнодействие по восстановлению целостности мироздания или артикуляции (= динамического порядка,структуры) мира. Прохождение подобной процедуры индивидом называется обрядом инициации. В контексте философии инициация получает смысл «введения в философию» и называется «искусством обращения» (Платон) или «обращения взгляда». Иначе говоря, утверждая приоритет созерцания, античный философ (Платон, Аристотель) знает, что «усмотрению сущностей» всегда предшествует некоторое «прозрение», реальное событие, подготовленное работой над собой, научающей «обратному зрению». Это общая основа философии и религии. Отсюда – возможность вернуться к аристотелевскому учению о складах души. Таким образом осваивается словарь позднеантичной мысли, в значительной мере уже христианской, в котором слова «теория» (созерцание), практика (действие, поступок) и поэзия (творчество), а равно душа, ум, форма, материя и другие имеют другой смысл.
4. Ветхозаветная традиция (тетрадь). Дохристианский синтез «Афин» и «Иерусалима». Септуагинта. Филон Еврей. Принципы экзегетики.
Священное писание Сефарим известно как Танах=Тора=Пятикнижие Моисея: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие + Пророки=Невиим 21 книга рел-полит и ист-хронолог + Кетувим (Писания: Еклезиаст (т.е. проповедник), Притчи Соломоновы, Песнь Песней и др.. Самая древняя часть написана в X в. до н.э. (время 1-го храма Соломона) В основу легли шумеро-вавилонские мифы IV-III - о потопе (праведник Утнапиштим стал Ноем), сотворении 8-ми трав богиней земли Нихурсаг для излечения Нинурты (образ Евы из ребра) и др. Далее — эпическая история евр. народа.
В иудаизме особый пиетет к свящ. писанию: Божья воля открывается через Тору. Концепция единобожия и мессианства (из почитания пророков). Богоизбранность евр.народа (444 до н.э. — запрет вступать в брак с представителями др. народов, разделение иудеев и самаритян). Вера в наступление царства Божьего и принятия всеми народами истинности единого Бога и его универс. законов, закл. в Торе. Вера в бессмертие души.
Родоначальник всех семитских народов Авраам, внук Сима, 1-го сына Ноя. Авраам из Ура халдейского совершает переход в Ханаан. По пути заключает завет с Богом, обещающим отдать ему Ханаан и умножить потомство. 400 лет потомки его будут жить в земле не своей (пребывание в Египте, где они обосновались в связи с неурожаем и голодом при Иосифе Красивом), в 13 в. до н.э. Моисей выводит их из "египетского рабства" и приводит в Ханаан. Он получает скрижали с 10-ю заповедями, по-видимому отличающимися от более ранних установок патриархов.
В годы завоеваний евреями Ханаана и (13-12 вв.) и период межплеменной раздробленности, известный как эпоха Судей (Шофтим) 1200-1025 гг. нет культ. центра, главная святыня — Ковчег Завета, переносной храм-скиния, в кот. находились скрижали. В 1004 г. ковчег завета перенесен в Иерусалим, а в 945 г. Соломоном возведены царский дворец и храм. Указ царя Иосии от 622 г. об отмене культов всех богов, кроме единого.
После падения Израиля под ударам Ассирии в 722 г. до н.э. и захвата в 586 г. Иудеи Навуходоноссором — рассеивание иудеев по другим странам. Диаспоры, самая крупная в Вавилоне, соприкосновение с зороатризмом, откуда восприняли мифы об ангелах и сатане и вера в загробное царство и бессмертие души. Иудаизм как знамя гос. объединения. По указу царя Кира в 5 в. восстановлена Иудея с заново отстроеным Вторым храмом в Иерусалиме, Тора стала обязательным законом.
Завоевание Иудеи Римской империей сопровождалось разрушением многих палестинских городов и Второго храма (70 г. до н.э.). В горных районах Галилеи зарождается движение зелотов, объявивших Риму непримиримую войну. Фарисеи, верившие в воскрешение из мертвых, пришествие мессии, бессмертие души и возможность интерпретации письменного закона. Саддукеи из рода левитов — сохранение традиций Торы, в основном соглашательская позиция. Ессеи, жившие в уединении и верившие в пришествие мессии и воскрешение души, враждебны к Риму. Ряды зелотов пополнялись из всех трех течений.— Толчок к развитию христианства.
Традиция эллинистического иудаизма начала наводить мосты между «Афинами» и «Иерусалимом», по крайней мере, с IV-III вв. до н. э. (от Септуагинты до Филона Еврея).
При Александре Макенодском (захват Иудеи=Палестины в 322 г. до н.э.) эллинистическое влияние, большая часть евреев Средиземноморья не знала иврита - языка Торы, перевод Танаха на греч. язык. Окончательный вариант был осуществлен семьюдесятью учеными Египта и получил название Септуагинта. Канонизир. вариант — III-II в. до н.э. В 1 в. до н. э. практически вся иудейская словесность стала известна грекам. Закон Бога стал общечеловечески доступным.
Лишь в 1-2 в. иудеи покончили с универсалистским мечтаниями. В этой связи отношения к Септуагинте меняется: эллинизировать Тору больше не хотят.
В Септуагинте готовые стилистические формы окружены ореолом святости, что не могло не пригодиться основателям христианской литературы. Именно через Септуагинту и её новозаветные отголоски в европейский языковой мир вошли «библеизмы».
Знаменитое самоописание библейского Бога передано в терминах греческой философии, сосредоточенной на «существенно-Сущем» (to ontos on). Бог отвечает Моисею по-гречески «Аз есмь Сущий» (ego eimi ho on). С.С. Аверинцев отмечает, что древнегреческий глагол hjh означет не «быть», а «действенно присутствовать». У греков нет другого понятия для обозначения еврейского абсолюта. Догматическое богословие вынужденно говорит на языке греческой философии, но говорит о вещах совершенно «не греческих». Противоречия, возникающие при этом подходе, мы можем видеть у Филона Еврея.
Афины и Иерусалим – два крупных идейных комплекса, две традиции, противостояние и взаимодействие которых определило особенности философской мысли и специфику её существования в переходный период от античности к средним векам. Как «Афины» и «Иерусалим» можно поставить рядом, со-поставить? Основание для сравнения –это искусство обращения (по Платону), кот. может быть и архаическим ритуалом жертвоприношения, и философской «заботой о себе», и христианской метанойа (покаянием).
Зарождение христианства. Кроме того, сама еврейская религия времён зарождения христианства объединяла разные редакции ветхозаветной религии. Это были мессианские религиозные движения, объединённые представлением о том, что пришествие Мессии либо уже совершилось, либо это дело ближайшего будущего. Время мессианских ожиданий – это возвращение в состояние священной войны, и мессианская аскетика превращает предусмотренные законом Моисея ограничения военного времени, такие, например, как безбрачие, в постоянную норму жизни. Позднейшее христианское монашество в IV-Vвв. подчинит жизнь подвижника воинскому уставу (организаторы: Пахомий Великий на Востоке и Бенедикт Нурсийский на Западе), подвиг личного богообщения будет введён в рамки воинской дисциплины, формируя то воинство христово, которое в эпоху крестовых походов (X-XI вв.) обретёт форму рыцарских орденов. Помимо этого существовала священническое еврейское богословие, говорившее на языке литургики и мыслившее в категориях Храма, т. е. в категориях жертвоприношения как «делания священного» (жрец-грамматик). Эта традиция получила параллель в виде мирянской традиции (фарисеи) - мышления в категориях синагоги (молитвенного собрания людей: они молятся, соблюдают обряды, но без храма, жертвоприношений и священства, потому что Храм один, и он либо далеко, либо разрушен. Фарисеи «перехватили инициативу в формировании новой религиозной идентичности иудаизма – религии Храма, из которой теперь было изъято самое главное – Храм». В результате возник раввинистический иудаизм (Талмуд). Другие направления иудаизма – священнические. Христиане сохранили приверженность «притвору Соломона» (отсюда тертуллианов «портик»), но все важнейшие храмовые обряды (Тайная Вечеря, Крещение, как Иоанново, так и Иисусово) совершались ими вне храма. В результате «новым главным и окончательным» Храмом Бога стала сама община как тело Христа-Мессии.
Столь же неоднородными были и «Афины» (понимая под «Афинами» языческую античность вообще), особенно если учесть принадлежность к ним Рима. Христианство побеждает в Римской империи. Имперская идеология отнюдь не предполагала приоритета «созерцания». Ещё дальше она была от литургики, от «делания священного». Тем не менее, римское благочестие (pietas) не было чисто формальным почитанием богов. Оно заключалось в решимости и готовности взять на себя свою судьбу и требовало «высокого искусства отречения», т. е. поступка, и, соответственно, порождало своеобразный историзм, ибо поступком считалось только общественно значимое деяние, шедшее на пользу Риму. Культом римского гражданина были гражданские добродетели.