Первый известный снимок Махарши 3 страница

После этого мать умоляла его отныне появляться ей только в своей человеческой форме. Цель этих ви­дений была достигнута: Алагамма осознала, что фор­ма, которую она знала и любила как своего сына, была столь же иллюзорной, как и любая другая, что он мог принять на себя.

В 1920 году здоровье матери начало ухудшаться. Она должна была уменьшить работу по обслуживанию Ашрама и больше отдыхать. В течение ее болезни Шри Бхагаван постоянно ухаживал за матерью, часто про­сиживая с ней ночь. В безмолвном присутствии сына и медитации ее разум достиг зрелости.

Конец наступил в 1922 году, во время празднества Бахаула Навами *, которое тогда пришлось на 19 мая. Шри Бхагаван и еще несколько человек весь день при­служивали больной, не принимая пищи. Когда солнце зашло, приготовили еду, и Шри Бхагаван попросил ос­тальных идти и есть, но сам остался. Вечером группа почитателей сидела рядом с матерью, распевая Веды,в то время как другие повторяли имя Рамы. Она ле­жала там более двух часов, ее грудь тяжело вздымалась, дыхание перешло в шумные хрипы, и все это время Шри Бхагаван сидел возле матери, положив свою пра­вую руку ей на сердце, а левую — на голову. Сейчас уже не было вопроса продления жизни, нужно было только так успокоить ум, чтобы смерть могла стать махасамадхи,погружением в Я,Атман.

В восемь часов вечера мать была окончательно ос­вобождена от тела. Шри Бхагаван сразу поднялся, со­всем веселый. «Сейчас мы можем поесть, — сказал он. — Идите, загрязнения нет».

В этих словах был глубокий смысл. Смерть индуса вызывает ритуальное загрязнение, требующее очисти­тельного обряда, но это была не смерть, а обратное погружение, не развоплощенная душа, но совершенный Союз с Атманом. И поэтому не было нужды в очи­стительной церемонии. Несколькими днями позднее Шри Бхагаван подтвердил это.

Когда кто-то упомянул о смерти матери, Махарши кратко поправил говорившего: «Она не умерла, она по­глотилась».

Описывая потом процесс поглощения, Шри Бха­гаван сказал: «Внутренние склонности ума и тонкая память прошлых переживаний, ведущие к будущим возможностям, стали очень активными. Сцена за сце­ной прокручивались перед ней в тонком сознании, внешние чувства уже ушли. Душа прошла через серию переживаний, избежав, таким образом, необходимости перерождения и сделав возможным Союз с Духом. С души были сняты, наконец, тонкие оболочки, прежде чем она достигла окончательного места назначения, высочайшего мира Освобождения, из которого нет воз­вращения в неведение».

Мощной была поддержка, оказанная Шри Бхага­ваном, а глубокая святость Алагаммы, ее предшест­вующее отречение от гордыни и привязанности позво­лили ей воспользоваться этой помощью. Махарши го­ворил позже: «Да, в ее случае — успех; до этого я делал то же для Паланисвами, когда приближался его конец, но была неудача. Он открыл глаза и умер». Махарши, однако, добавил, что в случае с Паланисвами не было полного поражения, так как хотя эго и не погрузилось в Атман, но способ его ухода показал последующее хорошее перерождение.

Когда преданные переживали тяжелые утраты, Шри Бхагаван часто напоминал им, что умирает только те­ло и только иллюзия Я-есть-тело создает из смерти трагедию. Теперь, по время своей собственной тяже­лейшей утраты, он не выказывал никакого горя. Целую ночь он и почитатели просидели, распевая песни пре­данности. Это равнодушие к физической смерти своей матери — подлинный комментарий к его молитве пе­риода ее предыдущей болезни.

Возник вопрос, как распорядиться телом. Бхага­ван сам засвидетельствовал, что она погрузилась в Атман, а не осталась для перерождения к иллюзии эго, но чувствовалось некоторое сомнение в том, что тело женщины-святого следует не кремировать, а хо­ронить. Тогда и вспомнили, что в 1917 году этот самый пункт фигурировал в серии вопросов, которые Гана­пати Шастри и его группа поставили Шри Бхагавану, и он ответил утвердительно. «Поскольку джняна (Зна­ние) и мукти (Освобождение) не различаются в за­висимости от пола, тело женщины-святого также не требуется кремировать. Ее тело тоже является жили­щем Бога».

В случае ухода матери из Ашрама, как и при ее вступлении в него, никто не осмелился спросить са­мого Шри Бхагавана о решении, а он не объявлял по­следнего. Казалось, никому не придет в голову, что от­вет уже дан в его молитве 1914 года:

«Укрой мою мать Твоим Светом

И сделай ее единой с Тобой.

Где тогда необходимость кремации?»

Шри Бхагаван стоял, молча наблюдая, безучастно. Тело матери захоронили у подножия Горы, с южной стороны, между водоемом Политиртам и святыней Дакшинамурти. На церемонию прибыли родственники и друзья, масса людей пришла из города. Священный пепел, камфора, фимиам были брошены в яму вокруг тела, прежде чем могила была заполнена. Было по­строено каменное надгробие, и на нем установлен свя­щенный лингам,доставленный из Бенареса. Позднее на этом месте воздвигли храм, полностью закончен­ный в 1949 году и известный как храм Матрубхутеш­вара, храм Бога, проявленного как Мать.

Как приход матери обозначил эпоху в жизни Аш­рама, так и ее уход. Вместо задержки его развитие усилилось. Были преданные, которые чувствовали, что ее присутствие, словно шакти,или творческая энергия, стало более могущественным, чем раньше. Шри Бха­гаван однажды сказал: «Куда она ушла? Она — здесь».

Ниранджнянананда Свами выбрал своим место­пребыванием соломенную постройку у подножия Го­ры, возведенную рядом с надгробием. Шри Бхагаван остался в Скандашраме, но почти каждый день спу­скался по горному склону к могиле — около получаса ходьбы. Затем однажды, почти шесть месяцев спустя, ушел на прогулку и в процессе ходьбы почувствовал мощное побуждение спуститься к надгробию и остать­ся там. Когда он не возвратился, преданные после­довали за ним туда, и таким образом был основан Шри Раманашрам. «Я переселился из Скандашрама не по своей собственной воле, — говорил он позднее, — что-то повело меня туда, и я подчинился. Это было не мое решение, а Божественной Воли».

Глава 9
Адвайта, или недвойственность

Шри Бхагаван не был философом, и его учение во времени совершенно не изменялось. Самые ранние наставления — «Само-исследование» и «Кто я?» — с точки зрения теории, или доктрины, не отличаются от тех, что он давал устно в последние годы. Когда, будучи шестнадцатилетним юношей, он постиг свою тожде­ственность с Абсолютом, с ТЕМ — Чистым Бытием, лежащим в основе всего существующего, — это было бесформенное, интуитивное знание, доктринальные подтексты которого стали осознаваться уже позднее. «Я еще не имел представления, что там * была Сущ­ность,или Безличная Реальность, поддерживающая все, и что Бог и я оба были тождественны ЕЙ. Позже, в Тируваннамалае, слушая Рибху Гиту и другие свя­щенные тексты, я узнал все это и обнаружил, что в них анализировались и присваивались имена тому, что было прочувствовано мной без анализа или наимено­вания». Речь идет не о восприятии мнений, но об уз­навании Истины. То есть, правильнее сказать, в про­читанном и прослушанном он не получал убеждение, а просто открывал соответствие тому, что уже инту­итивно знал.

Индуизм охватывает все формы и уровни духовной доктрины; все они имеют силу и соответствуют раз­личным подходам, которые требуются людям с раз­нообразными темпераментами и развитием. Как и в западных, и семитических религиях, здесь есть подход, опирающийся на любовь и почитание личного Бога. Поэтому также существует Путь, когда Бога видят про­явленным во всех Его творениях и почитают служе­нием им. Однако обнаружение Чистого Бытия как Ду­ха человека, Духа вселенной и всех существ — высо­чайшая и окончательная Истина, превосходящая все остальные уровни доктрины без отрицания их истин­ности на своем собственном плане. Такой является доктрина адвайты,недвойственности, которой учили древние риши и более всего — Шанкарачарья. Это про­стейшая и в то же самое время наиболее глубокая суть конечной Истины, лежащей по ту сторону всех путаниц космологии.

Недвойственность означает, что только Абсолют есть. Весь космос существует внутри Него, не имея внутренней реальности, но будучи просто проявлением Абсолюта, который, несмотря на это, остается вечно неизменным и непроявленным. Точно так же люди и события человеческого сна существуют внутри чело­века и не имеют реальности отдельной от него, ничего не добавляя ему своим возникновением и не отнимая ничего при исчезновении. Это значит, что Абсолют есть Я,Атман, космоса и каждого существа. Следовательно, разыскивая свое личное «я» постоян­ным исследованием «Кто я?», человек может осознать свою тождественность со Всеобщим Бытием. То, чему учил Шри Бхагаван, было адвайтой в ее самом чистом виде.

Кое-кто может опасаться, что доктрина Единого Я лишает их личного Бога, Которому они могут молить­ся, но для такого опасения нет оснований, ибо пока длится реальность молящегося эго, сохранится и ре­альность Бога, Которому оно молится; пока человек считает свое эго реальностью, мир вне и Бог над эго также будут реальностями для него. Это уровень ду­алистической религии и личного Бога, являющийся ис­тиной, но не окончательной Истиной. «Все религии по­стулируют три основы: человек, Бог и мир. Только пока длится эго, человек говорит: „Единое проявляет Себя этими тремя” или „Эти трое действительно трое”. В высочайшем состоянии, присущем Я,Атману, эго угасло» 1.

Некоторые люди к тому же восстают против кон­цепции нереального мира, даже несмотря на то, что принимают реальность Духа, из-за того, что не пони­мают, в каком смысле мир нереален. Шри Бхагаван часто объяснял это, и нигде нет большей четкости, чем в следующей формулировке, записанной С. С. Коганом:

«Шанкарачарью критиковали за его филосо­фию майи (иллюзии), не понимая существа воп­роса. Он дал три утверждения: что Брахман реален, что вселенная нереальна и что Брахман есть все­ленная. Шанкара не останавливался специально на втором утверждении, ибо третье объясняет ос­тальные два. Оно означает, что, когда вселенная воспринимается отдельно от Брахмана,восприя­тие является ложным и иллюзорным. Это равно­значно тому, что феномен реален, когда пережи­вается как Атман, и иллюзорен, когда видится отдельным от Атмана».

Учение Шри Бхагавана является исключительно практичным. Он излагал теорию только в ответ на осо­бые нужды и запросы преданных и как необходимую основу практики. Когда ему однажды напомнили *, что Будда отказывался откликаться на вопросы о Боге, Махарши ответил с одобрением: «По существу, Будда больше интересовался направлением искателя к прак­тике осознания Блаженства здесь и теперь, чем ака­демическими дискуссиями о Боге». Поэтому он сам также часто отказывался удовлетворять пустое любо­пытство, вместо этого поворачивая спрашивающего к необходимости садханы,или усилия. На вопрос о со­стоянии человека после смерти Шри Бхагаван мог от­ветить: «Почему вы хотите знать, чем вы будете, когда умрете, раньше того, что вы есть сейчас? Сначала уз­найте, кем вы являетесь теперь». Сейчас и извечно че­ловек есть бессмертный Атман позади данной и каждой другой жизни, но услышать это или поверить этому — недостаточно: необходимо стремиться к реа­лизации бессмертного Я.Подобным образом на воп­рос о Боге он мог ответить: «Почему вы хотите узнать о Боге раньше, чем вы узнали самого себя? Сначала найдите, кто вы».

Способ, которым это должно быть сделано, опи­сывается в главе 14, но поскольку в следующей главе уже рассказывается о наставлениях Шри Бхагавана преданным, следует упомянуть о них и его учении здесь.

Учение Шри Раманы не было «философией» в обыч­ном смысле этого термина — ведь он (как явствует из ответов Шивапракашаму Пиллаю в следующей главе), учил своих последователей не продумывать проблемы до конца, а устранять мысли. Может показаться, что речь идет о притуплении ума, но, как Шри Бхагаван объяснил Полю Брантону в разговоре, цитированном в главе 2, истинно как раз обратное. Человек тожде­ствен Атману, который есть чистое Бытие, чистое Сознание, чистое Блаженство, но ум творит иллюзию отдельной индивидуальности. В глубоком сне ум ус­покоен, и человек един с Атманом, не сознавая этого. В самадхи он составляет одно с Атманом — полно­стью сознательно, не в темноте неведения, но в свете знания. Если вмешательство ума устранено, сознание Атмана может, посредством Милости Гуру, пробу­диться в Сердце, таким образом подготавливая для это­го блаженного Тождества, для состояния, являющегося не тупостью или неведением, но лучезарным Знанием, чистым переживанием «Я есмь».

Многие могут чувствовать отвращение к идее раз­рушения ума или (что приводит к тому же) отдельной индивидуальности и найти ее ужасающей. Однако это происходит с нами ежедневно в глубоком сне и, да­лекие от страха перед засыпанием, мы находим глу­бокий сон желательным и приятным, даже хотя ум в нем успокаивается только бессознательно, путем не­ведения. С другой стороны, в экстазе или в глубоком восторге ум на мгновение поглощается и успокаива­ется в отрывочном переживании блаженства, которое есть его истинная природа. Сами слова «восторг» и «экстаз» указывают на выход за пределы индивидуаль­ности, ибо этимологически «восторг» означает нечто уносящее, увлекающее, а «экстаз» — пребывание вне себя. Выражение «это захватывает дыхание» в дейст­вительности означает «это захватывает мысль», т. к. источник мысли и дыхания один и тот же — как Шри Бхагаван объяснил, говоря о контроле дыхания. Истина состоит в том, что индивидуальность не утрачивается, но расширяется до Безграничности.

Устранение мыслей проводится ради сосредоточе­ния на более глубоком сознании, лежащем по ту сто­рону и за пределами мысли. Далекое от ослабления ума, оно усиливает его, так как учит концентрации. Шри Бхагаван часто подтверждал это. Только слабый и неконтролируемый ум то и дело отвлекается посто­ронними мыслями и изводится бесполезными забота­ми; ум, который достаточно силен, чтобы сосредото­читься (не важно на чем), может изменить направ­ление своей концентрации к устранению мыслей при поиске Атмана, и наоборот — усилие уничтожить мысли предписанным способом дает силу и способ­ность концентрации. Когда поиск доведен до конца, способности ума не утрачиваются. Шри Бхагаван по­яснил это, сравнивая ум джняни с луной на небосводе в полдень: она светит, но этот свет не требуется в боль­шем сиянии освещающего ее солнца.

Глава 10
Некоторые из ранних почитателей

Хотя доктрина, которой учил Шри Бхагаван, ни­когда не изменялась, способы наставления варьирова­лись в соответствии с характером и пониманием спра­шивающего. За годы, проведенные на Горе, сохрани­лись записи переживаний некоторых из его преданных и разъяснений, полученных ими; небольшая часть этих записей представлена ниже. Действительно, можно сказать, что опыт последователей Шри Бхагавана со­ставляет его биографию, так как он сам был утвержден в Неизменности, лежащей по ту сторону событий и переживаний.

Шивапракашам Пиллай

Среди преданных Шри Бхагавана Шивапракашам Пиллай был одним из интеллектуалов, он увлекся фи­лософией в университете Мадраса и уже размышлял над тайнами Бытия. В 1900 году он был направлен на службу в почтовое отделение государственного Де­партамента округа Южный Аркот. Два года спустя ра­бота привела его в Тируваннамалай, и он услышал о молодом Свами, живущем на Горе. Шивапракашам Пиллай был очарован уже первым посещением и стал преданным. Он задал четырнадцать вопросов и, по­скольку Свами все еще сохранял Молчание, вопросы и ответы были записаны. Ответ на последний вопрос Свами написал на куске шифера, и Шивапракашам Пиллай тотчас же снял с него копию. Остальные три­надцать были записаны им по памяти позже, но Шри Бхагаван проверил их перед публикацией *.

Ф.Х Хэмфри	Эчамма
Шивапракашам Пиллай	Кавьякантха Ганапати Муни
Натеша Мудальяр
Некоторые из ранних почитателей

Шивапракашам Пиллай: Свами, кто я? Как достичь спасения?

Бхагаван: Непрерывным внутренним исследованием «Кто я?» вы познаете себя и таким образом до­стигнете спасения.

ШП: Кто я?

Б: Истинное Я,или Атман, не является ни телом, ни каким-либо из пяти чувств или объектов чувств, ни органом действия, ни праной (дыханием, или жизненной силой), ни умом, ни даже состоянием глубокого сна, где нет знания всего перечисленного.

ШП: Если Я не является ничем из вышеперечислен­ного, то кто же Я?

Б: После отрицания каждого из вышеупомянутого как «это не-Я», то, которое одно остается, и есть Я,и оно есть Сознание.

ШП: Какова природа этого Сознания?

Б: Природа Сознания есть Сат-Чит-Ананда (Бытие-Сознание-Блаженство), в котором нет даже малей­шего следа «я»-мысли. Его также именуют мауна (Тишина) или Атман (истинное Я}.Оно — един­ственное, что ЕСТЬ. Если троицу — мир, эго и Бог — рассматривать состоящей из отдельных сущно­стей, то они явятся просто иллюзиями, подобными серебру в перламутровой раковине. Бог, эго и мир есть в действительности Шивасварупа (форма Ши­вы) или Атмасварупа (форма Духа).

ШП: Как постичь эту Реальность?

Б: Когда видимый мир исчезает, проявляется истинная природа видящего, или субъекта.

ШП: Можно ли осознать ТО еще при видении внеш­него мира?

Б: Нет, потому что видящий и видимое подобны ве­ревке и появлению в ней змеи. Пока вы не отбро­сите призрак змеи, вы не сможете увидеть, что су­ществует только веревка.

ШП: Когда внешние объекты исчезнут?

Б: Если ум, который является причиной всех мыслей и активностей, исчезнет, внешние объекты также пропадут.

ШП: Какова природа ума?

Б: Ум — это только мысли. Это — форма энергии, сама проявляющаяся как мир. Когда ум погружается в Атман, то Я осознается; когда же ум выходит на­ружу, появляется мир и Я не осознается.

ШП: Как добиться исчезновения ума?

Б: Только посредством исследования «Кто я?» Хотя та­кое исследование тоже есть действие ума, оно раз­рушает все мысли, включая и самое себя, подобно палке, используемой при перемешивании погре­бального костра, которая превращается в пепел по­сле сгорания топлива и трупа. Лишь тогда приходит Осознание, Реализация Я.Дыхание и другие при­знаки жизненности умолкают, «я»-мысль разруше­на. Эго и прана (дыхание, или жизненная сила) имеют общий источник. Что бы вы ни делали, де­лайте без эгоизма, то есть без чувства «я делаю это». Когда человек достигает того состояния, Атмана, даже собственная жена проявится ему как Всеобщая Мать. Истинное бхакти (предан­ность) есть отдача эго Атману, Я.

ШП: Есть ли другие средства для разрушения ума?

Б: Кроме само-исследования нет других подходящих средств. Если посредством иных способов ум сти­хает, то он остается спокойным недолго и затем вновь появляется, возобновляя свою прежнюю ак­тивность.

ШП: Но когда все эти инстинкты и склонности (ва­саны),например к самосохранению, будут в нас подчинены?

Б: Чем больше вы уходите внутрь Я,тем больше эти склонности вянут и в конце концов умирают.

ШП: Неужели на самом деле возможно искоренить ва­саны,просочившиеся в наши умы за многие рож­дения?

Б: Никогда не занимайте ум такими сомнениями, а погрузитесь в Я с твердой решимостью. Если ум постоянно направлен к Атману посредством са­мо-исследования, то в конечном счете он раство­рится и превратится в Атман. Когда вы почув­ствовали какое-либо сомнение, не пытайтесь разъ­яснить его, а познайте, кто тот, у кого это сомнение возникло.

ШП: Как долго следует практиковать такое исследо­вание?

Б: Пока в вашем уме есть хоть малейший след им­пульсов, вызывающих мысли. Пока враги находятся в осажденной крепости, они продолжают делать вылазки, но если вы истребляете каждого защит­ника по мере его выхода, то в конце концов кре­пость падет. Точно так же, всякий раз, когда мысль поднимает голову, сокрушайте ее указанным ис­следованием. Раздавить все мысли в их источ­нике — это называют вайрагъя (бесстрастие). Поэ­тому вичару (само-исследование) необходимо про­должать до реализации Атмана, осознания Я.Требуется лишь постоянно и непрерывно вспоми­нать Атман.

ШП: Но разве этот мир и все, что в нем происходит, не есть результат Божьей воли? А если «да», то почему Его воля проявляется именно таким обра­зом?

Б: Бог не имеет намерения. Он не ограничен каким-либо действием. Мирские активности не могут по­влиять на Него. Возьмите аналогию с солнцем. Солнце всходит без собственного желания, цели или усилия, но как только оно взошло, на земле начинается многообразная деятельность: линза под его лучами в фокусе дает огонь, бутон лотоса рас­крывается, вода испаряется, и каждое живое суще­ство приступает к своей деятельности, поддержи­вает ее и, наконец, прекращает. Но солнце не за­трагивается какой-либо подобной активностью, так как оно просто действует согласно своей природе, по установленным законам, без всякого намерения и является только свидетелем. То же относится и к Богу. Или возьмите аналогию с пространством, или эфиром. Земля, вода, огонь и воздух — все пре­бывают в нем, видоизменяются в нем, однако они никак не затрагивают эфир, или пространство. То же самое и с Богом. Бог не имеет желания или цели в Его действиях творения, сохранения и раз­рушения, взятия назад и спасения, которым под­властны существа. Так как существа пожинают пло­ды своих действий согласно законам Бога, то и от­ветственность лежит на них, а не на Нем. Бог не ограничен какими-либо действиями.

Высказывание Шри Бхагавана о том, что истинная природа видящего мир появится только тогда, когда все видимое исчезнет, не следует принимать буквально как обусловливающее отсутствие сознавания, невос­приятия физического мира. Речь идет о состоянии бесформенного транса, или нирвикальпа самадхи,в ко­тором предметы перестают казаться реальными и видятся только как формы, принимаемые на себя Атманом. Это становится ясным из следующего примера: «змея и веревка», традиционного примера, который использовал и Шри Шанкара. В сумерках че­ловек видит сложенную витками в кольцо веревку, ошибочно принимает ее за змею, а потому пугается. На рассвете он выясняет, что это была только веревка и его страх был напрасным. Реальность Бытия — ве­ревка, а иллюзия змеи, напугавшая человека, — мир объектов.

Утверждение, что подавление мыслей в их источ­нике есть вайрагъя,также требует разъяснения. Смысл вайрагьи — бесстрастие, непривязанность, спокойствие. Вопрос Шивапракашама Пиллая о том, когда инстин­кты и скрытые наклонности в человеке будут подчи­нены, показывает, что он чувствовал необходимость стремиться к вайрагъе.Шри Бхагаван, в сущности, го­ворил ему, что вичара,или само-исследование, есть кратчайший путь к вайрагье.Страсть и привязанность находятся в уме. Следовательно, когда ум контроли­руется, они подчиняются, и это есть вайрагъя.

Приведенные выше вопросы позднее были увели­чены в объеме и упорядочены в форме книги «Кто я?», возможно, наиболее широко принятого и высоко ценимого толкования учения, написанного Шри Бха­гаваном в прозе *.

Около 1910 года Шивапракашам Пиллай уже при­шел к заключению, что официальная служба утоми­тельна и препятствует садхане,или духовному поиску. Он был достаточно состоятелен, чтобы вести жизнь домохозяина, не прибегая к заработку, а поэтому уво­лился со службы. Тремя годами позже Шивапракашам Пиллай столкнулся с необходимостью принять реше­ние — было ли его увольнение уходом от мирской жиз­ни или он просто покинул наскучившее и удержал при­ятное. Его жена умерла, и надо было выбирать: жениться снова или начать жизнь садху.Он был еще только средних лет и имел девушку, к которой был сильно привязан. При новой женитьбе и создании но­вой семьи также возник бы и вопрос о деньгах.

Шивапракашам Пиллай сначала избегал спраши­вать Шри Бхагавана об этих делах, возможно, постигая сердцем, каким будет ответ, и поэтому попытался по­лучить его другим способом. Он выписал на листке бумаги нижеследующие четыре вопроса.

1. Что я должен делать, чтобы избежать всех пе­чалей и забот на земле?

2. Следует ли мне жениться на девушке, которая за­нимает мои мысли?

3. Если нет, то почему нет?

4. Если брак должен состояться, то как поступить при возникновении необходимости в деньгах?

С этим текстом он пошел в храм Вигнешвары — аспекта Бога, которому с детства имел привычку мо­литься. Шивапракашам Пиллай поместил записку пе­ред кумиром и бодрствовал всю ночь, умоляя, чтобы ответы появились записанными на ней или чтобы он мог получить какой-либо знак или видение.

Однако ничего не произошло, и у него не оста­валось другого выхода, кроме обращения к Свами. Он пошел в пещеру Вирупакша, но все еще избегал за­давать вопросы. День за днем он откладывал их. Даже хотя Шри Бхагаван никогда не поощрял кого-либо от­рекаться от домашней жизни, это не означало, что он благословит отпущенного на свободу самим провиде­нием намеренно вернуться за ее второй дозой. Ши­вапракашам Пиллай постепенно чувствовал, что ответ вынашивается в нем самом из видения собственной жизни Свами в ее безмятежной чистоте, полностью равнодушного к женщинам, абсолютно незаинтересо­ванного в деньгах. Дата, установленная для отъезда, по­дошла, а вопросы все еще не были заданы. В тот день было множество людей, так что даже если бы Ши­вапракашам Пиллай пожелал все-таки поставить свои вопросы, то он не смог бы этого сделать без огласки. Он сидел, пристально глядя на Свами, и вдруг увидел нимб ослепительного света вокруг его головы и зо­лотистого ребенка, неожиданно появившегося из нее и затем возвратившегося обратно. Был ли это живой ответ, что потомство — не от плоти, но от Духа? По­ловодье экстаза захватило его. Напряжение длитель­ного периода сомнений и нерешительности было раз­рушено, и он зарыдал в полнейшем облегчении. Когда Шивапракашам Пиллай рассказал другим почитателям о случившемся, то кто-то засмеялся или отнесся скеп­тически, а некоторые заподозрили, что он принял нар­котик, и это служило иллюстрацией атмосферы нор­мальности, преобладавшей вокруг Шри Бхагавана. Хо­тя можно было собрать многие примеры видений и необычных случаев, о них обычно говорили очень редко за пятьдесят и более лет проявления Шри Бха­гавана среди нас.

Поглощенный радостью Шивапракашам Пиллай оставил все мысли об отъезде в этот день. На сле­дующее утро, сидя перед Бхагаваном, он снова имел видение. В это время тело Бхагавана сияло, словно утреннее солнце, а ореол вокруг него напоминал пол­ную луну. Затем Шивапракашам опять увидел все тело Шри Бхагавана, покрытое священным пеплом, и глаза, пылающие состраданием. Двумя днями позже он снова имел видение, когда тело Шри Бхагавана было из чи­стого хрусталя. Шивапракашам Пиллай был потрясен и боялся уходить, чтобы не исчезла радость, нарастав­шая в его сердце. В конечном счете он вернулся в свою деревню, получив ответ на вопросы, которые так и не задал, и провел остаток своих дней в целомудрии и аскёзе *. Все перечисленные здесь переживания он описал в поэме на тамили. Шивапракашам Пиллай написал также и другие стихи, восхваляющие Шри Бхагавана. Некоторые из них все еще поют преданные.

Натеша Мудальяр

Не все посетители понимали молчаливую упадешу (наставление) Шри Бхагавана. Натеша Мудальяр в конце концов понял, но это заняло у него много вре­мени. Он был учителем начальной школы, когда про­чел Вивекананду и загорелся страстным желанием от­речься от мира и найти Гуру. Друзья рассказали ему о Свами на Горе Аруначале, но добавили, что почти безнадежно искать его упадеши (руководства). Тем не менее Мудальяр решил попробовать. Это происходило в 1918 году, и Шри Бхагаван был уже в Скандашраме. Мудальяр пошел туда и сел перед ним, но Шри Бха­гаван оставался безмолвным, и Мудальяр, не осмели­ваясь заговорить первым, ушел разочарованным.

Потерпев неудачу в этой попытке, он путешество­вал, посещая других Свами, но не нашел никого, в ком чувствовал Божественное Присутствие и кому мог от­дать себя. После двухлетних бесплодных поисков он написал длинное письмо Шри Бхагавану, умоляя его не быть эгоистически равнодушным к судьбе страстно стремящихся душ и спрашивая разрешения прийти вновь, поскольку первый визит был безрезультатным. Месяц прошел без ответа. Тогда он послал заказное письмо с уведомлением о вручении, в котором напи­сал: «Несмотря на множество перерождений, через ко­торые я должен пройти, мне предопределено получить упадешу от Вас и только от Вас одного. Поэтому Вы снова должны будете родиться для этой цели, если от­кажете мне в этой жизни как слишком неподготов­ленному или незрелому для получения Вашей упадеши.Я клянусь в этом».

Через несколько дней Шри Бхагаван явился ему во сне и сказал: «Не думайте постоянно обо мне. Вы дол­жны прежде всего получить Милость Бога Махешвары, Господа Быка. Сначала медитируйте на нем и добейтесь его Милости. Моя помощь последует как само собой разумеющееся». У Натеши Мудальяра дома было изо­бражение Бога Махешвары, едущего на быке, и он взял его как поддержку в медитации. Несколькими днями позже пришел ответ на письмо: «Махарши не отвечает на письма; вы можете прийти и увидеть его лично».