С: трансцендентальная способность воображения и

ПРОБЛЕМА ЧИСТОГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА

То, что в Критике чистого разума как обосновании метафизики с само­го начала рассматривается чистый человеческий разум и только он, следует вначале прояснить характерным примером. Формула проблемы возможности metaphysica generalis звучит следующим образом: "Как возможны синте­тические суждения a priori?" О разрешении этой задачи Кант говорит следу­ющее: «Вышеобозначенная задача может разрешиться не иначе как тем, что мы ее сначала пронаблюдаем в отношении способностей человека, через ко­торые он способен к расширению своего познания a priori, и которые со­ставляют в нем то, что можно назвать специфически его чистым разумом. Ибо, если под чистым разумом некоего существа вообще понимается спо­собность познавать вещи независимо от опыта, следовательно - от чув­ственных представлений, то тем самым еще вовсе не определяется, каким образом в нем (например, в Боге или каком-либо другом высшем духе) вооб­ще возможно подобное познание, так что задача остается неопределенной. Что же касается человека, то любое его познание состоит из понятия и со­зерцания»"243.

Это высказывание находится в сочинении О прогрессе метафизики, при написании которого Кант, безусловно, имел в виду проблематику метафи­зики как таковой непосредственно и в целом. Итак, при обосновании мета­физики проблемой является "специфическая" конечность человеческой субъек­тивности. Будет неверным рассматривать ее лишь попутно, как один из воз­можных "примеров" характеристики конечного разумного существа вообще.

Конечности человека свойственна чувственность в значении восприни­мающего созерцания. Как чистое созерцание, т.е. чистая чувственность, оно есть необходимый элемент, характерный для конечности структуры трансценденции. Чистый человеческий разум необходимо есть чистый чув­ственный разум. Этот чистый разум должен в себе самом быть чувствен­ным, он отнюдь не становится таковым только потому, что связан с телом (Leib). Скорее наоборот, человек, как конечное разумное существо, лишь потому может в трансцендентальном, т.е. метафизическом, смысле "иметь" свое тело, что трансценденция как таковая a priori чувственна.

Если же трансцендентальная способность воображения должна быть изначальным основанием возможности человеческой субъективности, при­чем именно в ее единстве и целостности, то она должна делать возможным нечто такое, как чистый чувственный разум. Чистая же чувственность - в ее универсальном значении, в соответствии с которым она должна пониматься при обосновании метафизики - есть время.

Как может время, как чистая чувственность, находиться в изначальном единстве с "я мыслю" чистой апперцепции? Чистое "я", которое Кант, сле­дуя повсеместно господствующему истолкованию, отделяет от всякой вре­менности и противопоставляет всякому времени, должно быть "времен­ным"? И все это на основании трансцендентальной способности воображе­ния? Как же последняя вообще относится ко времени?

Трансцендентальная способность воображения

И ее отношение ко времени

Было показано, что трансцендентальная способность воображения есть исток чистого чувственного созерцания244. При этом принципиально было доказано, что время, как чистое созерцание, возникает из трансцендентальной способности воображения. Однако необходимо и специальное аналити­ческое прояснение того способа, каким время непосредственно зиждется на трансцендентальной способности воображения.

Время "течет постоянно"245 как чистая череда последовательности "те­перь" (Nacheinander der Jetztfolge). Эту череду чистое созерцание созерцает непредметно. Созерцание значит воспринятие себя-подающего. Чистое со­зерцание в воспринятии себе самому подает вос-принимаемое (das Hinnehm­bare).

Воспринятие чего-либо обычно понимается как восприятие наличного, присутствующего. Но это узкое, все еще ориентированное на эмпирическое созерцание понятие воспринятия должно быть отличено от чистого созер­цания и его характеристики как вос-принимающего. Легко понять, что чис­тое созерцание чистой череды "теперь" не может быть воспринятием при­сутствующего. Если бы оно было таким, то оно всякий раз могло бы "созер­цать" только теперешнее "теперь", но никогда - последовательность "теперь" как таковую и образующийся в ней горизонт. Ведь, строго говоря, в чистом воспринятии "настоящего" ("Gegenwärtigen") даже невозможно со­зерцать "теперь", ибо оно, в своем уже-нет (Soeben) и еще-нет (Sogleich) обладает сущностно непрерывным растяжением. Воспринятие чистого со­зерцания должно подавать в себе вид "теперь" так, чтобы оно провидело его еще-нет и возвращало его уже-нет.

Только теперь конкретнее раскрывается, что (и насколько) чистое со­зерцание, с которым имеет дело трансцендентальная эстетика, изначально не может быть воспринятием "настоящего". Вос-принимающая себя-подача в чистом созерцании принципиально не является связанной ни с только присутствующим, ни, тем более, с наличным бытием.

Если же чистое созерцание (Anschauen) обладает этим свободным ха­рактером, то следует ли из этого, что оно "в основании" есть чистая способ­ность воображения? Это следует [из сказанного] лишь в той мере, в какой само же чистое созерцание в себе образует вос-принимаемое. Но то, что это изначальное образовывание в себе одновременно может быть приглядыва­ющимся, проглядывающим и оглядывающимся (anblickend, vor- und rückbli­ckend) не имеет ничего общего с трансцендентальной способностью вообра­жения!

Если бы только сам Кант недвусмысленно не выделял этот триединый характер образования в деятельности (Einbildung) способности воображения!

В своих Лекциях по метафизике, а именно - в рациональной психоло­гии, Кант следующим образом анализирует "образующую способность": эта способность «производит представления или настоящего времени, или представления прошедшего времени, или же представления будущего вре­мени. Тем самым, способность образования (Bildungsvermögen) состоит:

1. из способности отображения, чьи представления суть представления настоящего времени; facultas formandi;

2. из способности вслед-образования, воспроизведения, чьи представле­ния суть представления прошедшего времени; facultas imaginandi;

3. из способности про-образования, формирования про-образа, чьи представления суть представления будущего времени; facultas praevidendi»246.

Выражение "отображение" нуждается в кратком разъяснении. Оно име­ет в виду не произведение отображения в смысле какой-то копии; но вид, который возможно непосредственно отснять в самом присутствующем (на­стоящем) предмете. От-ображение (Ab-bilden) имеет в виду не воспроизведе­ние, но подачу образа (Bild-geben) в смысле непосредственного восприятия внешности самого предмета.

Без того, чтобы Кант говорил в этом месте о трансцендентальной спо­собности воображения, одно-таки становится ясным: образовывание "вооб­ражения" в себе является отнесенным ко времени. Однако чистая деятель­ность воображения, которая зовется чистой поскольку в себе самой образу­ет свою коррелятивную структуру (Gebilde), должна, как сама по себе свя­занная со временем, образовывать именно время. Время как чистое созер­цание не есть ни только созерцаемое в чистом акте созерцания, ни только этот акт, которому не хватает "предмета". Время как чистое созерцание есть в одном образующее созерцание своего созерцаемого. И только этим дается полное понятие времени.

Чистое созерцание, однако, может образовывать чистую череду после­довательности "теперь" как таковой лишь тогда, когда оно в себе есть от-, про-, и вслед-образующая способность суждения. Потому время, и тем бо­лее - в кантовском смысле, никоим образом нельзя мыслить как произволь­ное поле, в которое для целей своей деятельности теперь как бы пристраи­вается способность воображения. В соответствии с этим, время, в том гори­зонте, внутри которого мы "считаемся со временем", понимается как чистая последовательность "теперь". Но эта последовательность "теперь" ни в ко­ем случае не является временем в его изначальности. Позволяет же возник­нуть времени как последовательности "теперь" трансцендентальная способ­ность воображения, которая, как начало-дающая, есть изначальное время.

Но возможно ли развить столь далеко идущую интерпретацию транс­цендентальной способности воображения - как изначального времени - из немногочисленных намеков Канта? Принимая во внимание необозримые следствия, вытекающие из нее, эта интерпретация должна быть обоснована конкретнее и отчетливее.

Наши рекомендации