Единство субъекта и объекта открывается лишь через акт самосознания!

[...] А что именно в самосознании субъект и объект мышления составляют нечто единое — может быть отчет­ливо выяснено для каждого лишь через акт самосознания. Для этого нужно одновременно с осуществлением этого акта погрузиться также и в рефлексию о нем. — Самосо­знание является актом, при помощи которого мыслящий сам для себя непосредственно становится объектом и, на­оборот, самосознание является не чем иным, как таким актом. — Этот акт является абсолютно свободным дейст­вием, к которому хотя и можно подводить, но без всякого к тому принуждения. В дальнейшем постоянной нашей предпосылкой будет легкая осуществимость самосознания путем такого акта, различение самого себя в качестве мыс­лящего и мыслимого и новое установление своей тождест­венности в этой самой различенности (1, стр. 37—46).

[БЕЗУСЛОВНОГО НЕЛЬЗЯ ИСКАТЬ В МИРЕ ОБЪЕКТОВ, ВЕЩЕЙ, МАТЕРИИ]

Безусловного, следовательно, вообще нечего искать в мире объектов. Поэтому даже для естествознания, не говоря уже о чисто трансцендентальной философии, объ­ективное — материя представляется не чем-то исконным, но в обоих случаях одинаковой мнимостью.

Безусловным именуется то, что ни при каких обстоя-

тельствах не может стать вещью, реальностью. Вследст­вие этого первую проблему философии можно формули­ровать еще и так: должно быть найдено то, чего ни при каких обстоятельствах нельзя мыслить в качестве вещи. Но таким может быть Я и, наоборот, Я — это то, чему в себе чужда объективность.

[ПРОБЛЕМА ЗНАНИЯ О Я\

g. Раз теперь Я ни в коем случае не может быть объек­том — вещью, то представляется затруднительным объяс­нение того, как вообще о нем возможно знание и какого рода знание это может быть.

[...] Такое знание должно быть

а. абсолютно-свободным именно по той причине, что все другое знание не свободно. Значит, здесь мы должны иметь знание, не нуждающееся ни в каких доказательст­вах, выводах, вообще в опосредовании через понятия, а таким, вообще говоря, будет созерцание;

Ь. это должно быть знание, объект которого не зави­сит от него самого, следовательно, знание, одновременно порождающее свой объект — созерцание вообще, отличаю­щееся свободной силой порождения и сопровождающееся полным совпадением порождаемого с порождающим.

Подобное созерцание именуется интеллектуальным в противоположность чувственному, каковое представ­ляется неспособным к порождению своего собственного объекта и где, следовательно, само созерцание отлично от созерцаемого.

Подобное созерцание и есть Я, ибо через знание Я о самом себе Я само (объект) впервые и возникает.

[ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ СОЗЕРЦАНИЕ КАК ОРГАН ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОГО МЫШЛЕНИЯ]

Трансцендентальное созерцание служит органом вся­кого трансцендентального мышления. Ибо трансценден­тальное мышление как раз и направлено на то, чтобы актом свободы превращать в объект, вообще говоря, не являющееся объектом; предпосылкой здесь служит спо­собность одновременно и порождать, и созерцать извест­ные акты духа, так что порождение объекта и само со­зерцание оказываются абсолютным единством, но ведь такая способность и составляет как раз интеллектуаль­ное созерцание (1, стр. 50—51).

[ОСНОВОПОЛОЖЕНИЕ: Я КАК ПЕРВОЕ НАЧАЛО ФИЛОСОФИИ]

i. Первоначальный акт интеллектуального созерцания приводит нас к тому, что, будучи формулировано в виде основоположения, Я может быть сочтено первым нача­лом философии. — Так вот интеллектуальное созерцание приводит нас к Я, поскольку оно само является своим собственным порождением, одновременно и порождаю­щим, и результатом порождения. Эта тождественность между Я как порождающим и Я как результатом порож­дения выражается в положении Я=Я, каковое, по­скольку оно устанавливает равенство между противопо­ложным, ни в коем случае не может считаться тождест­вом, но носит синтетический характер.

[ПРЕВРАЩЕНИЕ ТОЖДЕСТВА Я-Я В СИНТЕТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ)

Итак, путем Я = Я положение А = А превращается в синтетическое, и тем самым мы нашли тот момент, где тождественное знание вытекает непосредственно из син­тетического и синтетическое из тождественного. Но с этим моментом (раздел I) совпадает принцип всякого знания. Тем самым в форме положения Я = Я должен формули­роваться принцип всякого знания, ибо как раз единст­венно это положение может быть одновременно и тож­дественным, и синтетическим.

[СТАНОВИТЬСЯ ОБЪЕКТИВНЫМ МОЖЕТ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ПЕРВОНАЧАЛЬНО НЕ ЕСТЬ ОБЪЕКТ]

[...] Наука о знании не может исходить ни от чего объективного, ибо она как раз и начинается с общего сомнения в реальности объективного. Безусловно-досто­верное, следовательно, для нее может заключаться только в абсолютно необъективном, что служит доказательством необъективности также и тождества (в качестве единст­венно безусловно-достоверных). Как же теперь из этого первоначально необъективного возникает объективное вовсе нельзя было бы понять, не будь этим необъектив­ным Я, т. е. принцип того, что само для себя становится объектом. — Только то, что первоначально не является объектом, может становиться объектом для самого себя и тем самым превращаться в объективное (1, стр. 55— 57).

[ПОНЯТИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВЫШЕ ПОНЯТИЯ О ВЕЩИ]

[...] Существует понятие более высокое, нежели поня­тие вещи, а именно понятие действования или деятель­ности.

Это понятие во всяком случае должно быть постав­лено над понятием вещи, поскольку сами вещи могут быть постигнуты лишь в качестве модификации различ­ным образом ограниченной деятельности. — Бытие вещей ни в коем случае не сводится к одному только покою или бездеятельности. Ибо даже самое наполнение простран­ства представляется лишь степенью деятельности, и в ка­кой мере каждая вещь наполняет пространство, в такой же степени она деятельна.

[ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ ИДЕАЛИЗМ КАК УЧЕНИЕ О СВОБОДЕ]

[АЛЬФА И РМЕГА ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ — СВОБОДА]

[...] Альфой и омегой такой философии является сво­бода, нечто абсолютно недоказуемое, обретающее дока­зательность лишь само в себе. Опасности, грозящие ги­белью свободе в других системах, у нас превращаются в нечто такое, что проистекает из самого этого понятия. — Бытие в нашей системе представляется лишь преодолен­ной свободой. В такой же системе, которая бытие пре­вращает в первое и высочайшее, не только знание долж­но быть всего лишь- сколком с первоначального бытия, но также и всякая свобода выступает лишь в качестве неизбежной иллюзии, ибо здесь мы не доходим до прин­ципа, в своих скрытых движениях таящего все ее мни­мые обнаружения (1, стр. 59—60).

Доказательство того, что всякое знание должно быть выведено из Я и что вообще не существует никакого дру­гого основания для реальности знания, оставляет все-таки без ответа вопрос, каким образом самим Я пола­гается вся система знания (например, объективный мир со всеми его свойствами, история и т. д.). Даже самому закоренелому догматику можно сказать, что мир со­стоит из одних представлений, но полностью этот чело­век будет переубежден лишь в том случае, если сверх того будет до конца показан механизм возникновения этих представлений из внутреннего принципа духовной

деятельности; ибо, пусть мы установим, каким образом объективный мир со всеми его свойствами без какого-либо воздействия извне развертывается из чистого само­сознания, разве найдется тогда кто-нибудь, кто будет ощущать потребность еще в каком-то независимом от этого самосознания мире [...].