Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. руг признаков злости в деле Пьера Ривьера

руг признаков злости в деле Пьера Ривьера. Дело в том, что, пользуясь этими признаками, можно было добиться двух ре­зультатов. Можно было сказать: видите, когда он был совсем маленьким, он распинал лягушек, убивал птиц, прижигал своему брату ступни — так уже в детстве подготавливалось поведение, с которым мы имеем дело у нашего персонажа и которое однажды должно было привести его к убийству матери, брата и сестры. Поэтому в этом преступлении нет ничего патологического, ибо ему подобна вся жизнь Пье­ра Ривьера с самого его детства. Понятно и то, почему пси­хиатры, взявшись психиатризировать это преступление и снять с Ривьера вину, были вынуждены сказать: да, но ведь эти признаки злости являются крайними проявлениями злости, крайними также и в том, что они обнаруживаются только в один период его детства. До семи лет этих призна­ков не было, а затем, после семи лет, они появились. Следо­вательно, уже тогда шел патологический процесс, который десять или тринадцать лет спустя должен был привести к преступлению, о котором мы знаем. Отсюда вся эта юриди-ческо-психиатрическая борьба вокруг детской злости, борь­ба, отголоски и следы которой вы найдете во всей истории судебной психиатрии с 1820-х гг., в 1860-1880-х гг. и даже много позднее.

С этой новой формой психиатризации, которую я пыта­юсь очертить сейчас, в рамках этой новой проблематики, признаки злости функционируют совершенно иначе. Имен­но в меру сходства взрослого с ребенком, которым он оыл, именно в меру возможности поставить детство и взрослое состояние в один ряд, то есть именно в меру возможнос­ти обнаружить в нынешнем деянии давнишнюю злость, и распознается отныне то состояние вместе с его телесными проявлениями, которое является условием психиатризации. Вот что, в сущности, говорили Генриетте Корнье алиенисты: «В те времена ты не была такой, какой стала впоследствии: вот почему тебя нельзя осуждать». Теперь же психиатры говорят Шарлю Жуй: «Если тебя нельзя осуждать, то пото­му, что уже в детстве, ребенком, ты был тем, кем являешься

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

сейчас». Поэтому, хотя биографический ряд привлекается с начала XIX века всегда — и медициной умопомешатель­ства эскиролевского типа, и новой психиатрией, о которой я рассказываю вам сейчас, — выстраивается этот ряд по совершенно разным линиям, преподносится как два совер­шенно различных ряда и вызывает совершенно различные оправдательные эффекты. В медицине умопомешательства начала XIX века со словами «он уже тогда был таким, уже тогда был тем, кем является сейчас» обвиняли. Тогда как те­перь со словами «таким, какой он сейчас, он был уже тогда» оправдывают. Короче говоря, вот о чем свидетельствует экс­пертиза Жуй: детство становится стыковой деталью в новом функционировании психиатрии.

Еще раз, очень коротко. Генриетта Корнье убила ребен­ка. Ее удалось определить как душевнобольную лишь при условии радикального и двойного отлучения от детства. Ее отлучили от ребенка, которого она убила, показав, что между убитым ребенком и ею не было никакой связи; она почти не знала его семью: не было никакой ненависти и ни­какой любви; едва знала она и самого ребенка. Минимум отношений с убитым ребенком — вот первое условие пси-хиатризации Генриетты Корнье. Второе условие: она сама должна утратить связь со своим детством. Нужно, чтобы ее прошлое, ее детское прошлое, а также прошлое девушки-подростка имело как можно меньше сходства с поступком, который она совершила. Иными словами, нужен радикаль­ный разрыв с детством в рамках безумия. У Шарля Жуй все наоборот: его можно психиатризировать не иначе, как удостоверив его предельную близость, почти слияние с де­тством, которое было у него самого, а также с ребенком, к которому он имел отношение. Необходимо показать, что Шарль Жуй и малолетняя девочка, которую он в той или иной степени изнасиловал, были очень близки друг к другу, что они были из одного теста, из одного вещества, что они находились на одном уровне,— это слово не использова­лось в деле, но оно явно здесь вырисовывается. Их глубо­кая идентичность — вот что открывает психиатрии доступ