Пролог Продавца Индульгенций

Когда я отпущенья продаю,

Как можно громче в церкви говорю,

Я проповедь вызваниваю гордо,

Ее на память всю я знаю твердо,

И неизменен текст мой всякий раз:

Radix malorum est cupiditas. [164]

Сказав сперва, откуда я взялся,

Патенты все выкладываю я,

Сначала от владетелей мирских ‑

Защитою печать мне служит их,

Чтобы не смел никто мне помешать

Святые отпущенья продавать.

Затем раскладываю булл немало,

Что дали папы мне, да кардиналы,

Да патриархи всех земных концов;

Прибавлю несколько латинских слов

И проповедь я ими подслащу,

К усердью слушателей обращу.

Затем их взор прельщаю я ларцами,

Набитыми костьми да лоскутами ‑

Что всем мощами кажутся на вид.

А в особливом ларчике лежит

От Авраамовой овцы плечо. [165]

«Внемлите, – восклицаю горячо, ‑

Коль эту кость опустите в родник,

То, захворай у вас овца иль бык,

Укушены собакой иль змеей,

Язык омойте ключевой водой ‑

И здравы будут. – Дале молвлю я:

От оспы, парша, гною, лишая

Излечится водою этой скот.

Внимай словам моим, честной народ.

Пускай владелец тех овец, быков

Встает что день с зарей, до петухов,

И каждый раз из родника напьется, ‑

И с Авраамовых времен ведется,

Что приумножится добро и скот.

От той воды и ревность пропадет:

Коль муженек ревнив, несносен, груб,

Из родника воды прибавьте в суп ‑

И ревности его как не бывало,

Хотя б жена при нем же изменяла,

Хотя бы путалась с тремя попами.

А вот еще перчатка перед вами:

Сию перчатку кто наденет, тот

Неслыханную жатву соберет

Ржи, ячменя, овса или пшеницы,

Лишь только бы не вздумал он скупиться.

Но слушайте, что я скажу сейчас:

Коль в церкви этой ныне среди нас

Есть человек, что отягчен грехом

И все ж покаяться не хочет он,

Иль если есть тут грешная жена

И мужа оброгатила она ‑

Ни благости, ни права да не имут

Вносить свой вклад, зане их дар не примут;

Но кто свободен от греха такого ‑

Пускай дарит он, по господню слову.

И будет отпущение дано,

Как буллой этой мне разрешено».

Так каждый год на хитрой этой ловле

Я марок сто сбираю сей торговлей. [166]

На кафедре стою я поп попом,

Простой народ рассядется кругом ‑

И вот я с ним преважно говорю

И неподобнейшую чушь порю.

Вытягиваю шею что есть силы,

По сторонам раскланиваюсь мило,

Как голубок, сидящий на сарае;

Руками я и языком болтаю

Так быстро, что и поглядеть‑то любо.

Им скупость, черствость я браню сугубо,

Лишь только б их мошну растормошить

И мне их денежки заполучить.

Мне дела кет, пускай, когда схоронят,

Душа иль плоть в мученьях адских стонет.

Стремлюсь к тому, чтоб прибыль получать,

А не к тому, чтоб грешным помогать.

Что говорить, иные поученья

Исходят от дурного побужденья, ‑

Чтоб к грешнику вернее подольститься,

Успеха лицемерием добиться, ‑

Иль из тщеславия, иль из вражды.

Но если враг мои шатнет труды,

Его я проповедью уязвлю

Так, что назвать не сможет речь мою

Он клеветой – достойная расплата,

Коль оскорбил меня ль, другого ль брата.

Я имени его не называю,

Но всяк поймет, кого я обличаю,

По описанью, – я уж постараюсь,

С любым врагом мгновенно расквитаюсь.

Я для народа праведен на вид:

Мой яд под видом святости сокрыт.

Я мысль свою вам вкратце изложу:

Стяжанья ради проповедь твержу,

И неизменен текст мой всякий раз:

Radix malorum est cupiditas.

Да, алчность – мой испытанный конек

И, кстати, мой единственный порок.

Но если в алчности повинен я,

Ее врачует проповедь моя,

И слушатели горько слезы льют.

Вы спросите, зачем морочу люд?

Ответствую: затем, чтобы стяжать.

Достаточно об этом рассуждать.

Так вот, я им рассказываю ряд

Историй, бывших много лет назад;

Такие россказни простой народ

И слушает и сам передает.

Я даром проповеди наделен,

К стяжанию привержен и смышлен ‑

Мне что ж, по‑вашему, жить бедняком?

Им никогда не стану, нипочем,

И, проповедуя по всем краям,

Рукам своим работать я не дам.

Корзины плесть и тем существовать?

Нет. Я умею деньги собирать.

К чему мне пост, евангелья заветы,

Покуда есть вино, еда, монеты?

Пусть прибыль мне от бедняка идет,

Пусть мне вдова последний грош несет,

Хоть дети впроголодь сидят давно, ‑

Я буду пить заморское вино,

Любовниц в каждом заведу селенье.

Вот что скажу, о други, в заключенье:

Хотели слышать вы рассказ правдивый,

Так вот, когда напьюсь я вдосталь пива,

Вам расскажу историю на славу,

Которая придется всем по нраву.

Пускай я сам развратен и порочен,

Но проповедовать люблю я очень,

Ведь этим я и деньги собираю.

Прошу вниманья. Повесть начинаю.