Тут дохрена информации, надеюсь, то, что надо

Проблемы веры и разума в средневековой философии

Философия составляет теоретическую основу мировоззрения, или его теоретическое ядро, вокруг которого образовалось своего рода духовное облако обобщенных обыденных взглядов житейской мудрости, что составляет жизненно важный уровень мировоззрения. Но мировоззрение имеет и высший уровень - обобщение достижений науки, искусства, основные принципы религиозных взглядов и опыта, а также тончайшая сфера нравственной жизни общества. В целом мировоззрение можно было бы определить следующим образом: это обобщенная система взглядов человека (и общества) на мир в целом, на свое собственное место в нем, понимание и оценка человеком смысла своей жизни и деятельности, судеб человечества; совокупность обобщенных научных, философских, социально-политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических ценностных ориентации, верований, убеждений и идеалов людей.

В зависимости от того, как решается вопрос о соотношении духа и материи, мировоззрение может быть идеалистическим или материалистическим, религиозным или атеистическим. Материализм есть философское воззрение, признающее субстанцией, сущностной основой бытия материю. Согласно материализму, мир есть движущаяся материя. Духовное же начало, сознание есть свойство высокоорганизованной материи - мозга.

Идеализм есть философское мировоззрение, согласно которому истинное бытие принадлежит не материи, а духовному началу - разуму, воле.

В мировоззрении находит свое завершение целостность духовности человека. Философия как едино-цельное мировоззрение есть дело не только каждого мыслящего человека, но и всего человечества, которое, как и отдельный человек, никогда не жило и не может жить одними лишь чисто логическими суждениями, но осуществляет свою духовную жизнь во всей красочной полноте и цельности ее многообразных моментов. Мировоззрение существует в виде системы ценностных ориентации, идеалов, верований и убеждений, а также образа жизни человека и общества.

Проблема ценностей в составе мировоззрения теснейшим образом связана с такими феноменами духа, как вера, идеалы и убеждения. Вера, утвержденная на глубокой нравственной потребности души, изящно оживленной «теплым дыханием чувств», - один из стержневых устоев духовного мира человека и человечества. Может ли быть так. чтобы человек в течение всей своей жизни ни во что не верил? Такого быть не может: хоть дремлющая вера, но непременно наличествует в душе даже такого человека, про которого говорят, что он Фома неверующий.

Вера являет собой феномен сознания, обладающий силой неустранимости и огромной жизненной значимости: человек не может вообще жить без веры. Нельзя отождествлять веру вообще с религиозной верой.

Важной составляющей мировоззрения являются идеалы. Человек в своей жизни, в своем постоянном моделировании будущего не может обойтись без стремления к идеалу. Человек испытывает потребность измышлять идеалы: без них нет на свете ни одного разумного человека, ни общества; без них не могло бы существовать человечество.

Убеждения составляют стержень мировоззрения и духовное ядро личности. Человек без глубоких убеждений - это еще не личность в высоком смысле этого слова; это как бы плохой актер, играющий навязанные ему роли и в конечном счете утрачивающий свое собственное Я.

18) В средние века человек рассматривается прежде всего как часть мирового порядка, установленного Богом. А представление о нем самом, как оно выражено в христианстве, сводится к тому, что человек есть "образ и подобие Бога". Но, согласно данной точке зрения, в реальности этот человек внутренне раздвоен вследствие его грехопадения, поэтому он рассматривается как единство божественной и человеческой природы, которое находит свое выражение в личности Христа. Поскольку каждый изначально обладает божественной природой, он имеет возможность внутренне приобщиться к божественной "благодати" и тем самым сделаться "сверхчеловеком". В этом смысле концепция сверхчеловека часто развивается и в русской религиозной философии.

В социальном плане в средние века человек провозглашается пассивным участником божественного порядка и является существом тварным и ничтожным по отношению к Богу. В отличие от античных богов, как бы родственных человеку, христианский Бог стоит над природой и человеком, является их трансцендентным творцом и творческим началом. Главная задача для человека состоит в том, чтобы приобщиться к Богу и обрести спасение в день Страшного суда. Поэтому вся драма человеческой истории, ее метафизическое содержание выражается в парадигме: грехопадение - искупление. И каждый человек призван реализовать это, соизмеряя свои поступки с Богом. В христианстве каждый сам за себя отвечает перед Богом.

Видным представителем средневековой христианской философии является Августин Блаженный. Не только его онтология и учение о Боге как абсолютном бытии, но и учение о человеке многое берет от Платона. Человек - это противоположность души Интела, которые являются независимыми. Однако именно душа делает человека человеком. Это собственная, имманентная субстанция его. То, что Августин вносит нового по этому вопросу, - это развитие человеческой личности, которое он рассматривает в "Исповеди". Она представляет автобиографическое исследование, описывающее внутреннее становление автора как личности. Здесь мы находим и психологический самоанализ, и показ противоречивого характера развития личности, и указание на темные бездны души. Учение Августина повлияло на последующее формирование экзистенциализма, представители которого рассматривают его как своего предшественника.

В отличие от Августина Фома Аквинский использует для обоснования христианского учения о человеке философию Аристотеля. Человек - это промежуточное существо между животными и ангелами. Он представляет единство души и тела, но именно душа является "двигателем" тела, -и определяет сущность человека. Отличие его учения от Августина в этом вопросе состоит в том, что для последнего душа является независимой от тела и тождественной с человеком, в то время как Для Фомы Аквинского человек есть личностное единство того и другого. Душа - нематериальная субстанция, но получает свое окончательное осуществление только через тело.

Возрождение или Ренессанс – целая историческая эпоха (XIII–XVI вв.), характеризующаяся тремя основными тенденциями: широким свободным чувством человечности и человеческой индивидуальности, освобождением человеческого разума от незыблемых религиозных и схоластических догм, возвращением к высоким идеалам античной цивилизации. Эти тенденции обеспечили соединение экономических, политических и духовных стимулов, позволивших преодолеть длительную стагнацию предшествующей средневековой экономики, политики, культуры, человеческой личности. Но главными, являющимися внутренней силой развития цивилизации в ту эпоху, были ценностные стимулы. Важный сдвиг, осуществленный возрожденческой мыслью, произошел на уровне мировоззренческих и этико-эстетических ценностей и норм. Соответственно этому был пересмотрен прежде всего вопрос о человеке: о его положении в обществе, о назначении, о достоинстве человеческой личности, потребностях человека, обусловливающих его бытие и поведение. Фактически легитимными становятся все потребности человека: материальные, духовные, тела и души. Ценностный аспект философской антропологии Ренессанса подтверждается обилием философских трактатов с такими названиями: «О преимуществе и превосходстве человека» Фацио, «О наслаждении как истинном благе» Лоренцо Валла, «О достоинстве» Манетти, «О средствах против счастливой и несчастной судьбы» Франческа Петрарки и др.

Философские ориентации и размышления подводятся к наиболее важному для Возрождения вопросу «велик или ничтожен человек?», а философское мышление этого периода характеризуется как антропоцентрическое. Оно должно было сменить господствующее теоцентристское представление о сущности, возможностях и достоинстве человека.

Итак, велик или ничтожен человек? Постановка этого вопроса и выдвижение его на передний край исследования, в том числе и философского, обусловливалась субъективными и объективными процессами, происходящими в ту эпоху. Анализ содержания эпохи Ренессанса показывает, что в ней превалировали субъективные процессы. Это была эпоха стихийно-человеческого самоутверждения на уровне сознания. Как говорил Р. Монье, человек как-то по-иному подумал о себе, о том, что он не Бог, не Сатана, но и не человек в истинной его сути.

Естественно встает вопрос, почему это произошло именно тогда, почему именно в эту эпоху возникла идея самоутверждения личности человека? Конечно, ответ нужно искать, во-первых, в характере общественного бытия, всей системе объективных потребностей зарождающегося буржуазного общества, реализация которых потребовала нового человека, «человека-личности», мыслящей, рассуждающей, активной, ответственной, то есть свободной. Во-вторых, идея самоутверждения шла от самого человека как индивида, от его стремления иметь другое, собственное материальное и духовное бытие, другой образ жизни, другое понимание смысла жизни и своего собственного предназначения с учетом всей своей природной и социальной сущности. То есть возрожденческому человеку важно было прежде всего утвердить свое самостоятельное существование и удовлетворять все, что он считал важным и нужным лично для себя как для человека. Заходя вперед, скажем: человек считал, что достичь всего этого он сможет любыми способами, лишь бы самоутверждение произошло, лишь бы была достигнута конечная цель – свобода. По его мнению, такая цель оправдывала все средства ее достижения.

Но какова же была объективная реальность? С одной стороны, возрожденческий человек считал необходимым удовлетворять свои материальные потребности: хорошо поесть, красиво одеться, иметь удобное жилище, без предрассудков удовлетворять и другие свои физические потребности, что само по себе не должно быть ни запретным, ни греховным. Но не характерно ли это в своей основе (отбросив эстетическую форму) и для животного, не остается ли человек с такими потребностями на уровне животного? К счастью, возрожденческий человек поставил себе такой вопрос. А потому, с другой стороны, самоутверждаясь на такой основе, человек все-таки хотел (прежде всего хотел) оставаться духовным существом, пусть вне всякого культа, вне религиозных и этических норм. Человек хотел, чтобы при всем этом не были потеряны, изгнаны идеалы Добра, Благородства, Красоты и из его человеческой духовности, и из условий его реального обыденного бытия. Именно они должны были быть не только ценностными ориентирами его жизни, но и выполнять роль внутренних и внешних «тормозов», не позволяющих человеку перейти грань, за которой терялась бы его сущность.

Где же эти ценности можно было взять возрожденческому человеку? Как они могли сформироваться в его сознании, если действительность (бытие) была другой и ориентировала человека на другие ценности. Новые ценности возрожденческий человек брал из прошлого. но все прежние высшие начала: Бог, Истина, Прекрасное – снижались до обыденного человеческого отражения, упрощались до обыкновенного житейского понимания. Э.Роттердамский, один из идеологов Ренессанса, в своей концепции Христа внушал людям, что мир создан Богом прекрасным, прекрасным был сотворен человек. И подвиг Христа состоит скорее всего в восстановлении этой изначально благой природы и человека именно в эпоху Возрождения.

Итак, ответ на вопрос «велик или ничтожен человек», казалось бы, должен быть однозначен. Да, велик. И его величие состоит в его желании быть свободным, в свободном проявлении (так ему хотелось!) индивидуальности, в осознании необходимости и свободном поиске возможностей всестороннего совершенствования, и таким образом «творения себя самим» (Пико делла Мирандола). Причем телесная индивидуальная субъективность, вплоть до самых глубинных тайн, совершенно по-новому, в сравнении со Средневековьем, ориентирует человека. Физическое совершенство становится такой же целью, как и духовное. А их гармония и есть человеческое счастье. Как бы подводя итог, Пико делла Мирандола говорит, что человек рожден с тем условием, что он становится тем, кем он может быть.

Если принять такого рода учение о человеке классиков возрожденческой философии, то можно предположить, что в эпоху Ренессанса происходило буквально прямое обожествление человека, абсолютизация человеческой личности со всей ее материальной телесностью. Это в следующие века философы будут выводить сущность и существование человека из мысли о человеке или из его моральной сути. Для возрожденческой же философии ни та, ни другая концепция не была определяющей. Здесь «работала» идея, что человек исходит и базируется на материальной основе. И поскольку такая жизнь мыслилась личностно-материально, то она была свободна от всяких тяжелых и трудно выполняемых заповедей и норм. Рисуя образ такого человека, Мишель Монтень утверждает, что для него нет большего блаженства на Земле, чем жить спокойно и счастливо. Этот человек гонит от себя горе как нечто, не стоящее внимания, ведет себя так, как диктуют ему его эгоизм и сила. Он нисколько не страдает от разобщенности с людьми. Его действия и желания стоят на высоте, сила гармонирует с волей. Это какая-то девственная сила бытия, которой еще никогда не пользовался человек.

«Эту никогда не повторявшуюся в жизни европейского человека стихию помолодения духа, стихию «беззаботной» ориентации среди всех традиций жизни, граничащую с беззаботностью ранней юности», – как писал А.Ф. Лосев, – необходимо учитывать для объективного понимания проблемы человека эпохи Ренессанса.

Однако историческая справедливость заставляет признать, что ранняя «беззаботная» юность Ренессанса завершилась довольно быстро, так как человеку стала понятной полная невозможность опираться в своей жизни только на свободу, проистекающую исключительно из своей личностно-материальной основы, личностного видения этой основы и способов ее созидания.

Так возникает желание базировать свою жизнь на чем-то ином, более солидном, чем иллюзорная человеческая свобода. И чем далее шел исторический процесс, подчиняясь объективным законам, тем более интенсивно вызревало противоречие, дошедшее в конце концов до человеческой трагедии между иллюзорной свободой человека и реальностями жизни.

Эту трагедию и ее возможные следствия поняли не все и не сразу. Ее поняли великие личности, «титаны мысли и дела». А может быть, вернее было бы считать, что это противоречие эпохи и породило титанов, сумевших проникнуть в ее сущность и сущность антропологических проблем. Они-то и есть лицо, субъект той эпохи. Именно фигура человека-творца, а не просто свободного человека, доведшего имеющуюся и желаемую свободу до эгоцентризма, становится символом Ренессанса.

Но естественно встает новый вопрос о субъекте Возрождения. Можно ли считать этот возрожденческий индивидуализм (и со знаком плюс, и со знаком минус) и титанизм конечной целью истории? И этот вопрос имеет двоякий ответ. Да, можно и нужно, так как именно в индивидуализме была реализована необходимость самоутверждения человека, который предъявил, силой исторических обстоятельств, свои права на человеческое достоинство, свободу. Но правомерен и другой ответ: нет, нельзя, это не оправдано. Философы той эпохи прекрасно поняли всю ограниченность человека-индивидуалиста, даже если он и титан мысли и дела. И что более важно, они поняли всю порочность способа борьбы за самоутверждение, дошедшее до эгоцентризма, до потери не только чувства меры, границ свободы, но и сопричастности к общечеловеческим ценностям как надежной точке опоры. Для индивидуалиста же такой точкой опоры является он «сам» и только. В этом его «величие», и «трагедия», и в этом его «ничтожество».

Доказательством тому является вся реальная жизнь возрожденческого человека, все творчество и личная судьба великих писателей, художников, ученых особенно периода Высокого Ренессанса. Примеры тому, творчество Боттичелли и Микеланджело, черты бессилия и отчаяния у могучего Леонардо да Винчи, трагедия жизни и творчества Дж. Бруно и Галилея. Герои Шекспира и Сервантеса, с одной стороны, полны жажды самоутверждения, но, с другой, – еще большего трагизма, т.к. такая личность-титан, безудержная в своей жажде самоутверждения, наталкивается на себе подобную, и гибнет в этой борьбе.

В силу специфики Ренессанса философская антропология могла решать проблему человека, опираясь прежде всего на эстетическое видение и познание человека. Философским видением человека пронизано творчество Данте Алигьери, Франческо Петрарки, Джованни Боккаччо, художественно-философские трактаты Валла Лоренцо (1407–1457 гг.), в которых исключительно тонко соединены эпикурейская, пантеистическая, религиозно-идеалистическая трактовка человека, составившая мировоззренческую основу анализа реального возрожденческого человека, его современника.

Особого внимания заслуживает антропология философа, поэта, политического деятеля Пико делла Мирандола (1443–1495 гг.) В создании образа человека и определении его сущности он сливает в единое целое личности Платона и Аристотеля, образы Христа, Моисея и Заратустры, Авицены и Ф.Аквинского и многих других исторических, мифических и религиозных персон. Под этим скрывалось стремление определить человека как нечто бесконечное в его характеристиках и в его личностной активности.

В своем трактате «О достоинстве человека» Пико показывает, что человек, представляя собой «четвертый и последний мир», после поднебесного, небесного и подлунного, в своей сути есть максимальный синтез всех областей бытия, не свойственных ни одному из трех названных миров. Счастье человека в том и заключается, чтобы восходить к синтезу, свойственному только божеству. Он говорит, что счастье – это возвращение объекта к своему началу. Оно есть высшее благо, а благо – то, чего желают все, что есть начало всего. Из этой платоновской онтологии Пико выводит три этапа восхождения человека к высшему благу: очищение от страстей при помощи этики и эстетики, совершенствование разума диалектикой и философией природы, познание божественного при помощи теологии.

Несомненно, главное в философии человека Пико – учение о творении человеком самого себя. Он согласен с христианскими догматами о том, что Бог создал человека по образу и подобию своему и что Бог – существо никем не созданное. Но из этих посылок Пико делает вывод, противоположный религиозному: созданный Богом человек должен творить себя как личность, т.е. свободно и без всякого принуждения утверждать себя в Боге, в мире, в вечности. Пико утверждает, что Творец, ставя человека в центр мира, повелел: «... не даем мы тебе, Адам, ни определенного места, ни собственного лица, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанности ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Ты, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя представляю»⁴⁴. Следовательно, человек должен сотворить себя как личность и быть творцом своего счастья. В период восходящего индивидуализма подобного рода учение несомненно служило прогрессу свободомыслия, активно-личностному формированию человеком своего бытия.

Своей личностью и всей своей жизнью выразил эпоху и ее человека великий итальянский мыслитель и художник Леонардо да Винчи (1452–1519 гг.) Он прошел всю богемно-аристократическую гамму, от теодицеи до полного атеизма, от платоновско-аристотелевского и пифагорейского идеализма до вульгарного механицизма, от возвеличивания самого себя до осознания своего полного ничтожества и даже покаяния перед презираемым им католицизмом. Именно ввиду слабости изолированной человеческой личности, на которой Ренессанс мечтал базировать все свое мировоззрение, философия Леонардо да Винчи эволюционирует до осознания полного трагизма личности.

Трагедия человека, в основе которой лежит личностно-материальный подход, осознана и другим великим деятелем эпохи Высокого Ренессанса, Микеланджело Буонаротти. Причем эта трагедия имеет у него уже космические масштабы. Личность, противостоя всему космосу, уже ощущает беспредельный ужас собственного индивидуального одиночества и беспомощности перед этим космосом. В своей отъединенности она уже не может опереться и на другую, столь же замкнутую в себе и одинокую личность. И в «Мадонне Марии», и в «Страшном суде» Микеланджело показывает тщету всего земного, тленность плоти, беспомощность человека перед Судьбой.

Своеобразно, но в духе возрожденческого мировоззрения представлен человек в натуралистическом этико-философском учении Мишеля де Монтеня (1533–1592 гг.). Против схоластической модели «добродетельной, благопристойной», но довольно сумрачной жизни он выдвигает гуманистический идеал яркой любвеобильной добродетели. Она соответствует природе человека, исходит из познания естества человека и естественных природных и бытовых условий его жизни. Жизнь – явление полностью земное, аскеза бессмысленна – человек должен быть свободен от предрассудков. Монтень отстаивает идею независимости и самостоятельности человеческой личности. Его индивидуализм направлен против конформизма, когда под принципом «жизнь для других» часто скрываются эгоистические интересы, в которых другой человек выступает лишь как средство – «быть как все». Эти идеи пронизывали и творчество предшественников Монтеня, Эразма Роттердамского и Николло Макиавелли.

Заключение. Взаимосвязанные между собой, следующие друг за другом во времени, Средневековье и Ренессанс представляют две взаимоисключающие эпохи. Это особо касается видения их представителями сущности и предназначения человека.

Религиозно-идеалистическая концепция человека строится на христианских догматах. В ней человек – существо, созданное по образу и подобию Бога, но наделенное им свободой воли со всеми последствиями этого «блага».

Возрожденческая концепция строится на рационалистическом и натуралистическом подходах к человеку. Она рождена потребностями веры человека в свои собственные силы, в возможности созидания естественной свободной жизни для себя и построения гуманистического общества.

Херня на самом деле, но пусть будет так

19) Гуманисты эпохи Возрождения распространяли идеи равенства всех людей перед Господом на их земное бытие, утверждая их равенство в своих правах и возможностях быть разумными, свободными и достойными существами. Защищая свободу и достоинство человека независимо от его происхождения и социального статуса, они связывали ценность человека с его деятельностью и заслугами.
Творчество гуманистов пронизано убеждением в безграничности возможностей человека в самосовершенствовании, требованием к человеку стремиться к активной деятельности и добиваться полноты самореализации, ибо они полагали, что целью и назначением человеческой жизни являются познание и совершенствование себя и мира и получение от этого наслаждения и счастья. Вывод: В этот исторический период постепенно преодолевалась феодальная раздробленность и формировались крупные централизованные монархии — предпослки создания буржуазных национальных государств, что отразилось в творчестве гуманистов в идее патриотизма и гражданственности.
Нет такой исторической эпохи, которая бы не отличалась своеобразием своей культуры. Отличительной чертой культуры эпохи Возрождения в Италии явилось осмысление и углубление индивидуалистических устремлений человека. Опорой этого процесса явилась античность, чем и вызван особый интерес к ней у возрожденцев. Возрожденческая культура охватила многие города Италии, но центром ее была Флоренция.
Термин «Возрождение» впервые употребил известный живописец, архитектор и историк искусства эпохи Возрождения Джордже Вазари (1512-1574) в своей книге «Жизнеописание наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» (XVI в.) Он имел в виду возрождение античности. В дальнейшем, в основном с XVIII в. эпоха итальянского Возрождения характеризовалась преимущественно как эпоха Возрождения человека, как эпоха гуманизма. Однако, истоки такого толкования культуры Италии XIV-XV вв. берут начало в самой этой эпохе. Колюччо Салютати и Леонардо Бруни собственно ввели в обиход слово hwnanitas (в пер. с латинского - человеческая природа, человеческое достоинство).
Как бы ни спорили ученые-историки о том, является ли Возрождение мировым феноменом или этот культурный процесс присущ только Италии, в любом случае уникальная и неповторимая культура итальянского Возрождения выступает своеобразным образцом, с которым сравниваются возрожденческие явления в культурах других стран.
Основными чертами культуры Возрождения являются:
• антропоцентризм,
• гуманизм,
• модификация средневековой христианской традиции,
• особое отношение к античности - возрождение античных памятников искусства и античной философии,
• новое отношение к миру.
Названные черты тесно связаны друг с другом. Изучение одной в отрыве от других грозит потерей объективности в оценке этого интересного времени.

Гуманистические идеи

Термин «гуманизм» происходит от латинского «humanitas» (человечность), употреблявшегося еще в I в. до н.э. известным римским оратором Цицероном (106-43 до н. э.). Для него humanitas - это воспитание и образование человека, способствующее его возвышению. В совершенствовании духовной природы человека основная роль отводилась комплексу дисциплин, состоящему из грамматики, риторики, поэзии, истории, этики. Именно эти дисциплины стали теоретической базой ренессансной культуры и получили название «studia humanitatis» (гуманитарные дисциплины).
Родоначальником гуманизма единодушно считается поэт и философ Франческа Петрарка (1304-1374). В его творчестве - начало многих путей, которыми шло развитие ренессансной культуры в Италии. В трактате «О невежестве собственном и многих других» он решительно отвергает присущую Средневековью схоластическую ученость, по отношению к которой демонстративно провозглашает свое якобы невежество, ибо считает такую ученость совершенно бесполезной дня человека его времени.
В упомянутом трактате проявляется принципиально новый подход к оценке античного наследия. По убеждению Петрарки, прийти к новому расцвету литературы, искусства, науки позволит не слепое подражание мыслям замечательных предшественников, а стремление подняться до высот античной культуры и в то же время переосмыслить и в чем-то превзойти ее. Эта линия, намеченная Петраркой, стала ведущей в отношении гуманизма к античному наследию.
Первый гуманист считал, что содержанием подлинной философии должны стать науки о человеке, и во всем его творчестве звучит призыв переориентировать философию на этот достойный объект познания.
Своими рассуждениями Петрарка заложил основу формирования личностного самосознания эпохи Возрождения. В разные эпохи личность осознает себя по-разному. Средневековый человек воспринимался тем ценнее как личность, чем более его поведение соответствовало нормам, принятым в корпорации. Он утверждал себя через максимально деятельное включение в социальную группу, в корпорацию, в богоустановленный порядок - такова общественная доблесть, требовавшаяся от индивида. Человек эпохи Возрождения постепенно отказывается от универсальных средневековых понятий, обращаясь к конкретному, индивидуальному.
Гуманисты вырабатывают новый подход к пониманию человека, в котором огромную роль играет понятие деятельности. Ценность человеческой личности для них определяется не происхождением или социальной принадлежностью, а личными заслугами и плодотворностью ее деятельности.
Ярким воплощением этого подхода может служить, например, разносторонняя деятельность известного гуманиста Леона Баттисты Альберты (1404-1472). Он был архитектором, живописцем, автором трактатов об искусстве, сформулировал принципы живописной композиции - равновесия и симметрии цвета, жестов и поз персонажей. По мнению Альберта, человек способен одержать верх над превратностями судьбы лишь собственной активностью. «Легко побеждает тот, кто не желает быть побежденным. Терпит иго судьбы тот, кто привык подчиняться».
Однако было бы неправильным идеализировать гуманизм, не замечать его индивидуалистических тенденций. Подлинным гимном индивидуализму можно считать творчество Лоренцо Валлы (1407-1457). В главном своем философском сочинении «О наслаждении» неотъемлемым свойством человека Валла провозглашает стремление к наслаждению. Мерилом же нравственности у него выступает личное благо. «Я не могу в достаточной степени понять, почему кто-то хочет умереть за родину. Ты умираешь, так как не желаешь, чтобы погибла родина, словно с твоей гибелью не погибнет и она». Подобная мировоззренческая позиция выглядит как асоциальная.
Гуманистическая мысль второй половины XV в. обогатилась новыми идеями, важнейшей из которых стала идея достоинства личности, указывающая на особые свойства человека по сравнению с другими существами и особое его положение в мире. Джованни Пико делла Мирандола (1463-1494) в своей яркой «Речи о достоинстве человека» помещает его в центр мира:
«Не даем мы тебе, о Адам, ни своего места, ни определенного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанности ты имел по собственному желанию, согласно своей воле и своему решению».
Утверждается, что Бог (вопреки церковной догме) не создал человека по своему образу и подобию, но предоставил ему возможность творить самого себя. Кульминацией гуманистического антропоцентризма становится мысль Пико о том, что достоинство человека заключено в его свободе: он может стать тем, кем пожелает.

И в заключение необходимо отметить, что завершая рассмотрение философских исканий эпохи Возрождения, необходимо отметить неоднозначность оценок ее наследия. Несмотря на общее признание уникальности ренессансной культуры в целом, этот период долгое время не считался оригинальным в развитии философии и, следовательно, достойным выделения в качестве самостоятельного этапа философской мысли. Однако двойственность и противоречивость философского мышления этого времени не должна умалять его значения для последующего развития философии, ставить под сомнение заслуги мыслителей Ренессанса в преодолении средневековой схоластики и создании основ философии Нового времени.
Светский характер присущ и такому яркому явлению культуры Возрождения, как гуманизм. В широком смысле слова гуманизм представляет собой образ мышления, который провозглашает идею блага человека главной целью социального и культурного развития и отстаивает ценность человека как личности. В такой трактовке этот термин употребляется и в наше время. Но как целостная система взглядов и широкое течение общественной мысли гуманизм возник в эпоху Возрождения.
В формировании ренессансного мышления огромную роль сыграло античное культурное наследие. Следствием возросшего интереса к классической культуре стало изучение античных текстов и использование языческих прототипов для воплощения христианских образов, собирательство камей, скульптур и прочих древностей, а также восстановление римской традиции портретных бюстов. Возрождение античности, собственно, дало название всей эпохе (ведь Ренессанс и переводится как возрождение).
Особое место в духовной культуре этого времени занимает философия, и ей присущи все те черты, о которых было сказано выше. Важнейшая особенность философии Возрождения - антисхоластическая направленность взглядов и сочинений мыслителей этого времени. Другая ее характерная черта - создание новой пантеистической картины мира, отождествляющей Бога и природу.
Наконец, если философия Средневековья теоцентрична, то характерная особенность философской мысли Возрождения - антропоцентризм. Человек - не только важнейший объект философского рассмотрения, но и центральное звено всей цепи космического бытия.
Обращение к человеку и его земному существованию знаменует начало новой эпохи, которая зародилась в Италии, а на рубеже XV-XVI вв. становится общеевропейским явлением.

20) Никколо Макиавелли. Художник Ю. Иванов

Вот уже более четырех веков небольшой трактат флорентийского мыслителя, как магнит, притягивает властителей и политиков всех мастей и калибров. Книга одинаково интересна сторонникам монархии и республики, жестокосердным деспотам и мягкотелым либералам, профессионалам и дилетантам, демократам, патриотам, космополитам и вообще — всем кому угодно. Нетрудно предсказать и будущее удивительной книги:

ее будут читать всегда, пока люди не устанут заниматься увлекательной и опасной игрой под названием «политика». А так как человек — «животное политическое» (Аристотель), ничего подобного никогда не случится.

И современным «Государь» останется в любую эпоху, ибо

он посвящен самому вожделенному — хотя и не для всех досягаемому и благополучно решаемому — вопросу о власти. Причем — о самых сокровенных ее пружинах, тех, что прячутся в самых отдаленных тайниках человеческой души. Простые, всем и любому понятные истины (из тех, что именуются прописными) Макиавелли преподносит бесстрастно и бесхитростно, с первой же страницы подкупая читателя открытостью и откровенностью:

Я не заботился здесь ни о красоте слога, ни о пышности и звучности слов, ни о каких внешних украшениях и затеях, которыми многие любят расцвечивать и уснащать свои сочинения, ибо желал, чтобы мой труд либо остался в безвестности, либо получил признание единственно за необычность и важность предмета. Я желал бы также, чтобы не сочли дерзостью то, что человек низкого и ничтожного звания берется обсуждать и направлять действия государей. Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться на гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.

Будучи не только известным общественным деятелем и политическим мыслителем, но также признанным поэтом и драматургом, — Макиавелли развертывает перед читателем подлинное театральное действо, авансценой для которого служит реальная история, а актерами и статистами выступают живые люди. Писатель хорошо знает их пороки и слабости. Он понимает, что людскую психологию не изменишь. Ее нужно принимать такой, какая есть, и изучать тщательнейшим образом, ибо в конечном счете именно она создает типы и стереотипы поведения великих и малых властителей или же тех, кто только претендует на подобную роль. Самые неприглядные и отвратительные черты (такие, как лживость, жестокость, бессердечность, необязательность в соблюдении данного обещания и т.п.), по Макиавелли, — совершенно естественные, бо-яее того — необходимые, атрибуты политического деятеля, без вторых он вообще таковым не может считаться. Это прекрас-^о показано в главе XVII, названной «О жестокости и милосердии и о том, что лучше внушать — любовь или страх»:

По этому поводу может возникнуть спор, что лучше:

чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят, что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх. Ибо о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернутся. И худо придется тому государю, который, доверясь их посулам, не примет никаких мер на случай опасности. Ибо дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать, чтобы воспользоваться ею в трудное время. Кроме того, люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды, тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно.

Макиавелли просвечивает подноготную власти точно на рентгене. Даже более того, ибо во все времена рентген мысли был посильнее самой совершенной техники. Вот философский вывод и мудрый совет на тему, как государь (читай — любой властитель) должен держать данное слово:

Излишне говорить, сколь похвальна в государе верность данному слову, прямодушие и неуклонная честность. Однако мы знаем по опыту, что в наше время великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел, кого нужно, обвести вокруг пальца; такие государи в конечном счете преуспели куда больше, чем те, кто ставил на честность. Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Отсюда следует, что государь должен усвоить то, что заключено в природе и человека, и зверя. Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится кап-

каное, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана. Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. <...> Отсюда следует, что государю нет необходимости обладать всеми названными добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающим ими. Дерзну прибавить, что обладать этими добродетелями и неуклонно им следовать вредно, тогда как выглядеть обладающим ими — полезно. <...> Поэтому в душе он [государь] всегда должен быть готов к тому, чтобы переменить направление, если события примут другой оборот или в другую сторону задует ветер фортуны, то есть, как было сказано, по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла.

Достаточно спроецировать вышеприведенные размышления на нынешних «государей», и сразу станет ясно, насколько современна книга Макиавелли. Разве что-нибудь изменилось с тех пор, как были написаны эти слова? Ничего абсолютно! И никогда не изменится! Потому что такова природа власти, вытекающая из природы человека.

Все 26 сравнительно небольших глав «Государя», точно новогодний карнавал, искрятся энциклопедичностью, афористичностью, тончайшими наблюдениями и глубокомысленными выводами. Главный из них читается между строк: эффективность и действенность власти во все времена зависят не от ее формы и структуры (монархии, республики, олигархии, деспотии, наличия парламента или его отсутствия и т.п.), а от личных качеств того, кто владеет и осуществляет власть. Один политик XX века, достойный продолжатель идей Макиавелли, формулировал эту мысль еще короче: «Кадры решают все!»

Тут дохрена информации, надеюсь, то, что надо