Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. конвульсией, этим крайним следствием и более чем очевид­ным препятствием, оказавшимся на пути; черту между пло­тью и конвульсией

конвульсией, этим крайним следствием и более чем очевид­ным препятствием, оказавшимся на пути; черту между пло­тью и конвульсией, от которой Церкви пришлось избавлять­ся, открещиваться, чтобы та не завлекла в свою западню весь механизм наставничества. Потребовалось перевести конвульсивное, то есть пароксизмы одержимости, на некий новый дискурсивный регистр, не связанный с покаянием и руководством совестью, и в то же время подвергнуть его [конвульсивное] новому механизму контроля. Вот отсюда-то и берет начало долгая и славная история сотрудничества власти с медициной.

Вкратце можно сказать о нем следующее. Во время не­которых важных эпизодов колдовских процессов уже имело место обращение к медицине и медикам, но к ним обраща­лись наперекор церковной власти, в противовес произволу инквизиции. Обычно к ним обращались гражданская власть или судебное ведомство, которые пытались привлечь меди­цину к процессам о колдовстве, чтобы уравновесить церков­ную власть извне. Теперь же сама церковная власть обра­щается к медицине, чтобы отгородиться от этой проблемы, от этого вопроса, от этой ловушки, которую одержимость расставляет перед руководством совестью, сложившимся в XVI веке. Конечно, это пока еще робкий, противоречивый, нерешительный запрос, ибо, вводя медика в дела об одержи­мости, нужно ввести медицину и в теологию, медиков — в монастыри и вообще открыть юрисдикции медицинского знания эту область плоти, которую конституировала новая практика священнического пастырства. Ведь эта плоть, че­рез которую Церковь осуществляла контроль над телами, теперь, с появлением новой формы анализа и распоряжения телом, может перейти под контроль другой власти, светской власти медицины. Этим, разумеется, и обусловлено недове­рие к медицине, нерешительность, которой Церковь будет сдерживать свою собственную потребность в обращении к медикам. Ибо совсем отказаться от него невозможно. Это обращение стало необходимым, поскольку конвульсия пос­тоянно, в терминах руководства совестью, оказывается тем,

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

с помощью чего руководимые на телесном и плотском уров­не восстают против руководителей, завлекают их в западню и, в некотором смысле, сами приобретают власть над ними. Нужно искоренить этот механизм, в силу которого руководс­тво оборачивается против себя самого и само попадается на крючок. А для этого следует провести радикальный разрез, который сделает конвульсию самостоятельным, обособлен­ным феноменом, глубоко отличным по своей природе от того, что может иметь место внутри механизма руководства совестью. И конечно, еще настоятельнее эта потребность становится оттого, что конвульсии все более прямо соотно­сятся с религиозным или политическим сопротивлением. Стоит им обнаружиться не просто в урсулинском монастыре, а, скажем, у конвульсивных кладбища Сен-Медар (то есть в относительно низких слоях населения) или у протестантов Севенна, как медицинская кодировка станет абсолютным императивом. Поэтому между Луденом (1632 г.) и конвуль­сивными кладбища Сен-Медар или Севенна (начало XVIII века), между двумя этими сериями явлений, пролегает це­лая история — история конвульсии как орудия и предмета поединка религии с самой собой, а также состязания рели­гии и медицины. Соответственно, мы имеем дело с двумя сериями феноменов.

Во-первых, начиная с XVIII века конвульсия становит­ся привилегированным медицинским объектом. В самом деле, с этого времени конвульсия (или весь комплекс яв­лений, родственных конвульсии) образует всю ту область, которая станет столь плодотворной, столь важной для медицины, — область нервных болезней, всякого рода при­падков и приступов. То, что христианское пастырство оп­ределило как плоть, в XVIII веке постепенно становится медицинским объектом. Именно отсюда, от освоения этой плоти, которую, по сути дела, Церковь сама преподнесла ей, столкнувшись с феноменом конвульсии, медицина вступа­ет, впервые в своей истории вступает, на территорию сек­суальности. Иначе говоря, область болезней сексуального характера, сексуального происхождения или сексуального

Наши рекомендации