V. другие древние упанишады

Айтарея-упанишада

Из трех оставшихся Упанишад раннего периода для нас представляет интерес относительно короткая Айтарея ввиду ее древнего космогонического содержания. Это произведение, названное по имени древнего учителя, открывается преданием, присутствующем также во вступлении Брихад-араньяка-упанишады: «Вначале» — то есть до возникновения пространства-времени, — то, что было одним Атманом, решило сотворить из себя вселенную. Первыми он создает материальные элементы; затем он творит различные функции (именуемые дэва, «божества») — такие, как слух и зрение, которые нашли пристанище в человеке (пуруша). Потом Атман сотворил пищу для всех созданий.

В завершении творения мира Атман вошел в человеческое тело через черепной шов (симан), известный также как «врата» (видрити) и «блаженство» (пандана ). Это местопребывание сахасрара-чакры, как определено в тантрических текстах. Согласно позднейшим учениям йогин должен сознательно выйти через это самое отверстие у макушки головы в момент своей смерти. Вполне возможно, что эта практика была известна задолго до Бхагавадгиты (8.10), где она упоминается.

Каушитаки-упанишада

Это произведение, носящее имя древнего брахманского рода Каушитаки, где оно и передавалось из поколения в поколение, содержит ценное подробное изложение учения о перерождении и описание пути, ведущего к «миру Абсолюта», иначе брахма-лока [233]. Туда также входит пространное рассуждение о жизненной силе как тождественной Абсолюту. Одно место звучит следующим образом:

Жизнь — дыхание (прана), дыхание, поистине, — жизнь. Ибо пока в этом теле пребывает дыхание, до той поры пребывает и жизнь. Ибо, поистине, дыханием достигает человек бессмертия в этом мире. (2.3)

В последующей главе (3.3) прана уравнивается с познанием (праджня). Именно посредством познания человек приобретает истинное распознавание (сатья-санкальпа), всеобъемлющее желание преодолеть ограниченный мир и тем самым достичь бессмертия. Так, посредством взращивания сознательной жизненной силы мудрец обретает всеобщую прану, которая бессмертна и несказуемо радостна.

В четвертой части Каушитаки мы встречаем неутомимого странника, мудреца Гаргью Балаки, с достоинством наставляющего знаменитого царя Аджаташатру таинствам Вед. Однако мудрость Гаргьи Балаки не удовлетворяет Аджаташатру, который тотчас приступает к посвящению странствующего аскета в тайну всеобщей граны, или жизни, что есть сознание, и познаваемой лишь теми, кто чист душой. [Познающий] Атман, объясняет царь, проник в тело вплоть до волос, вплоть до ногтей и пребывает там «подобно тому, как нож скрыт в ножнах». Это один из примеров, когда выходец из воинского сословия наставляет брахмана.

Кена-упанишада

Другой древней Упанишадой является Талавакара- или Кена-упанишада, получившая свое название от вступительного слова кена, означающего «кем?». Она начинается с вопроса о том, кто породил ум, речь, зрение и прочее, тем самым задаваясь вопросом о причине нашего обращенного вовне сознания. Чтобы суметь ответить на это, необходимо, по словам Упанишады, распознать единую основу всякого опыта, которой является трансцендентное Я (атман). То, что ответственно за наше обращенное вовне сознание, есть та же самая Реальность, что также ответственна за объекты этого сознания. Трансцендентный Субъект есть подоплека и обусловленного сознания, и объективного мира.

Маха-нараяна-упанишада

Хотя эту Упанишаду,посвященную Божественному в облике Нараяны (то есть Вишну), часто относят к позднему тексту, намеренно содержащему архаизмы, такое научное суждение слишком уж категорично. Подобно другим частям священного канона эта Упанишада содержит позднейшие вставки или дополнения вроде стихов, упоминающих Пашупати, Уму. Лакшми, Нара-симху. Вараху («Вепрь») воплощение Кришны, Сада-шиву, веданту, или шива-лингам . Однако, пока мы не отыщем более веские доказательства обратного, мы должны причислять ее к самым ранним произведениям этого жанра. стоящим между древними прозаическими Упанишадами и позднейшими ритмизованными текстами.

Маха-нараяна-упанишада, принадлежащая традиции Кришна — яджурведы (черная Яджурведа), представляет собой нечто вроде собрания ведийской мифологии и жертвенных обрядов. Немецкий индолог Яков Вильгельм Хауер предположил, что эти тексты состоят из более и менее старых частей, где первая содержит древний материал о Рудре-Шиве и Нараяне [234]. Похоже, что в дальнейшем учения были включены в состав более ортодоксальной брахманской традиции, сосредоточенной на Брахме и идеале отрешенности (ньяса = санньяса), которая прославляется как высочайшее средство познания Абсолюта (см. 79.13)[235]. Таким образом, три традиции представлены в этом тексте: Рудра-шиваизм, Нараяна-вишнуизм и Брахманизм. Любопытно, что, несмотря на преобладание представлений о Рудре- Шиве в Маха-нараяна-упанишаде, название данного произведения отражает главенство традиции вишнуизма.

Некоторые стихи Мах а-нараяна-упанишады встречаются и в Швет ашватара-упанишаде, которая также опирается на древнюю ведийскую традицию Рудры-Шивы, одного из направлений в становлении протойоги. Маха-нараяна-упанишада (24.1) содержит следующее обращение к богу Рудре:

Все, поистине, есть Рудра. Да будет это приветствием Рудре. Поистине, Рудра высший пуруша, слава (махас) существования. Приветствуем его, приветствуем. Материальная вселенная, многоликий мир и все, что по-разному создано или создается — все это, действительно, Рудра. Да будет это приветствием Рудре.