III. Каким образом разумная душа есть осуществление (perfectio) тела и [его] форма?

Разумная душа может быть познана только из ее действий,
то есть из мышления. Мыслить же — значит быть некоторым обра-
зом соединенным с материей и некоторым образом отделенным [от
нее]. Если же мышление не было бы некоторым образом соединен-
ным [с материей], было бы неправильным утверждение, что мыслит
сам человек. Мышление каким-то образом также отделено от мате-
рии, ибо в отличие от зрения в глазу оно не существует в [каком-ни-
будь] телесном органе, как говорит Философ. Следовательно, разум-
ная душа каким-то образом соединена с телом и каким-то образом
отделена от него. Поэтому и сам Философ иногда говорит, что разум
отделен от тела и не общается в материи с умопостигаемым, а иногда
изображает разум актом (actus) тела и связанным с протяженностью
(magnitudini), благодаря чему разумная душа соединена с телом
и отделена от него.

Прославленные мужи в философии — Альберт и Фома — гово-
рят, что субстанция разумной души соединена с телом, давая ему
бытие, однако потенция разумной души отделена от тела, так как
разумная душа не действует через телесный орган.

Рассуждение Альберта о том, что субстанция разумной души
должна быть соединена с телом и дает ему бытие, таково: в челове-
ке растительная и ощущающая потенции относятся к той же форме,
к какой относится мыслительная потенция. Не подлежит сомне-
нию, что субстанция, к которой относятся растительная и ощущаю-
щая потенции, дает бытие материи и телу. Но субстанцию, к кото-
рой относится мыслительная потенция, мы называем разумной
душой. Стало быть, разумная душа дает бытие материи и телу.

Рассуждение же Фомы таково: мышление совершается в соот-
ветствии с разумом. Но мышление приписывается не разуму, а са-
мому человеку. Этого не было бы, если бы разумная душа имела бы-
тие, отделенное от материи и тела. Поэтому и Философ во II книге
«О душе» говорит, что так как душа есть то, благодаря чему мы мыс-
лим, то она есть акт и осуществление тела.

Эти мужи отклоняются от мнения Философа и делают непра-
вильный вывод. Первое обнаруживается различным образом.

Во-первых, так: не бывает, чтобы какая-нибудь субстанция бы-
ла соединена с материей, а потенция этой субстанции была отде-
лена от материи.

Во-вторых, так: если бы субстанция разумной души имела бы-
тие, соединенное с материей таким образом, что давала бы бытие
материи, а мышление в то же время находилось бы в субстанции ра-
зумной души, то мышление имело бы бытие в какой-нибудь части
тела, как зрение в глазу, или во всем теле, что Философ отрицает.

В-третьих, так: как ничего не совершается через субстанцию, от-
деленную от тела, так ничего [не совершается] и через [ее] потен-
цию, [отделенную от тела]. Если мыслительную потенцию разум-
ной души полагают отделенной от тела и материи, а субстанцию —
связанной [с ними], то бесполезно считать мышление чем-то мате-
риальным.

В-четвертых, так: если бы человек мыслил потому, что субстан-
ция разумной души давала бы бытие материи или телу, то мысли-
тельную деятельность можно было бы приписать не только чело-
веку, но и телу, что ложно и что Философ отрицает.

В-пятых, так: [истинным] заключением должно считаться такое,
которое доказывается через свои посылки и свой средний термин;
но рассуждение, на основании которого Философ доказывает, что
разум отделен от тела и не есть некая материальная форма (forma
materialis), доказывает относительно субстанции разумной души,
как и относительно [ее] потенции. Нельзя, следовательно, полагать
потенцию [разумной души] отделенной от материи и тела, а суб-
станцию [ее] соединенной [с ними] в бытии. Это очевидно из сле-
дующего рассуждения Философа: наш разум может мыслить все
материальное, воспринимая его виды. Но в своей сущности вос-
принятое отделено от того, что воспринимается. Следовательно,
разум не есть какая-либо материальная форма. Поэтому, так же как
чувство, до того, как оно воспринимает, есть актуально ничто по от-
ношению к умопостигаемому... И когда разум мыслит, он соверша-
ет [переход] от потенции к акту, как и чувство, и мыслит все мате-
риальное, воспринимая его виды; следовательно, разум, не есть
какая-либо материальная форма. Таким образом, не только в по-
тенции разумной души воспринимаются виды умопостигаемого,
но и в ее субстанции. Поэтому одинаково убедительно рассуждение
и о потенции, и о субстанции. Вот почему странно на основании
этого рассуждения Философа полагать потенцию отделенной,
а субстанцию соединенной. Очевидно также, что вышеназванные
мужи не сделали правильного вывода [из рассуждений Философа].

И прежде всего об Альберте. Он полагает, что растительная
и ощущающая потенции относятся к той субстанции, к которой
относится мыслительная потенция, что, согласно Философу и его

толкователю Фемистию, неверно... Мы же здесь стараемся узнать
только мнение философов, и особенно Аристотеля, даже если бы
Философ думал [о душе] не так, как гласит истина, и то, что со-
общено о душе Откровением, иначе говоря, то, что нельзя вывес-
ти естественным путем из доказательств. Но нельзя [касаться]
Божиих чудес, когда мы рассуждаем о естественном естествен-
ным путем.

Фома же не приводит доводов в пользу своего мнения, а толь-
ко ищет доказательства того, каким образом такое сложное [суще-
ство], как человек, мыслит материальное, если разумная душа
в бытии отделена от материи и тела. И очевидно, что сам человек
мыслит не по той причине, которую отмечает [Фома], ибо, если бы
это было так, то не только человек сам мыслил бы, но и материаль-
ная часть этого сложного [существа], так что мышление находи-
лось бы в теле и в органе [тела], как уже сказано было прежде.

Должно же сказать иначе, согласно мнению Философа, [а имен-
но], что разумная душа в бытии отделена от тела, а не соединена
с ним, подобно изображению на воске, как гласят многие изрече-
ния Аристотеля и показывает его рассуждение. Однако разумная
душа, когда действует, соединена с телом, — так как ничего не мыс-
лит без тела и образов — до такой степени, что чувственные обра-
зы не только необходимы, если исходить из принципа, приемлюще-
го разум и знание, но даже невозможно рассматривать знание
вещей без тех или иных чувственных форм, сохраненных вообра-
жением. Доказательством этого служит то, что повреждение в та-
кой части тела, как орган воображения, ведет к утрате знания у че-
ловека, прежде обладавшего знанием. Этого не случилось бы, если
бы разум не зависел от тела, когда мыслит. Следовательно, разум-
ная душа и тело едины в действии, так как сходятся в одном дейст-
вии, и хотя разум, когда мыслит, зависит от тела и [чувственных]
образов, он зависит от него не как от субъекта, в котором находит-
ся мышление, а как от объекта, так как образы относятся к разуму
как чувственно воспринимаемое к чувству... Разум по своей приро-
де соединен и связан с телом, и ему свойственно мыслить, исходя
из [чувственных] образов тела.

Из сказанного очевидно, каким образом не только разум,
но и [весь] человек наделен мышлением. Это не потому, что мышле-
ние находится в теле,:И не потому, что в теле имеются [чувственные]
образы. Но если человек мыслит, то это верно для той части челове-
ка, которую составляет разум, так как разум, когда мыслит, по своей
природе внутренне действует по отношению к телу (внутренние же
действия действователя, будучи движением или действиями без дви-
жения, приписываются сложному [существу], исходя из [наличия]
внутреннего действователя и из того, по отношению к чему произво-
дятся внутренние действия). Поэтому философы называют внутрен-
ние двигатели или внутренние действователи по отношению к чему-

то формами или их осуществлениями. Вот почему Философ говорит
во II книге «О душе», что душе по отношению к некоторым [ее] час-
тям ничего не препятствует быть отделенной от тела, так как они не
акт какого-либо тела, или они такой акт, как корабельщик [есть акт]
корабля. Так, Фемистий говорит, что разум кажется таковым. Поэто-
му следует принять во внимание, что мы говорим: видит сам человек,
хотя зрение находится только в глазу, а не в других частях человека,
скажем, в ноге. Неверным будет сказать, что нога видит, и если бы
глаз, в котором только и находится зрение, не был соединен с други-
ми частями [тела], то зрение не приписывалось бы чему-то целому.
Точно так же человек мыслит, хотя мышление находится только в ра-
зуме, а не в теле; поэтому тело не мыслит, хотя и чувствует. Человек
же сам мыслит благодаря [одной] части, как и видит благодаря [од-
ной] части. Однако способ соединения мыслящей части [тела] с дру-
гими частями в мыслящем как целом иной, чем способ соединения
видящей части с другими [частями] в видящем как целом. Этого со-
единения, однако, достаточно, чтобы присущее части приписывалось
целому посредством части; а каков способ соединения — уже извест-
но. И по способу, о котором говорит Фома, человек мыслил бы не
только сообразно с разумом, но и сообразно с телом...

Должно сказать, что когда говорится: что-то действует через
свою форму, следует понимать форму в широком смысле, чтобы
и внутренний действователь по отношению к материи назывался
формой. Поэтому говорится, что и сами небесные тела движутся
потому, что другая их часть движется от движущего изнутри. Не
следует думать, что человек мыслит потому, что разум есть двига-
тель человека: мышление в человеке по природе предшествует
движению; человек мыслит не потому, что умопостигаемые обра-
зы соединены с нами, а потому, как прежде уже было сказано, что
когда разум мыслит, он как действователь действует без движе-
ния и соединен с телом по своей природе.

<...>

Человек есть человек благодаря разуму, однако из этого не сле-
дует, что одна часть этого сложного [существа] соединяется с дру-
гой частью, как изображение соединено с воском; достаточно, что-
бы они соединялись указанным выше образом так, чтобы сложное
целое получало свое название от разума. И следует иметь в виду,
что так как человек называется разумным по действиям разума,
то он свое название получает от его субстанции. Что же касается
того, что называется по его акциденции, то [оно называется] и по
его субстанции. Сколькими способами что-то называется и сказы-
вается, столькими же способами указывается на его бытие, как го-
ворит Философ в V книге «Метафизики». Поэтому человек есть
человек и называется так благодаря разуму.

< >

Мышление есть без сомнения действие, свойственное человеку,
и в этом его счастье, как говорится в десятой книге «Этики». Ибо
разум, от которого исходит мышление, есть высшая способность
(virtus) человека и свойствен человеку. Но из того, что мышление
есть действие, свойственное человеку, не следует, что субстанция
самого человека как сложного [существа], от которой исходит мы-
шление, соединяется с другой частью сложного так, как изображе-
ние с воском; достаточно, чтобы [они соединялись] указанным вы-
ше образом. Наконец, должно сказать, что разумная душа есть
осуществление тела потому, что, действуя внутри по отношению
к телу, она может быть названа осуществлением и формой тела.

< >