Урок 16. Поэзия В. Я. Брюсова (1873—1924)

Цели урока: показать значение творчества Брюсова для русской поэзии; разобраться в особенностях поэтики Брюсова.

Оборудование урока: портрет В. Я. Брюсова, сборники его стихов.

Методические приемы: лекция учителя, сообщение ученика, разбор стихотворений.

Ход урока

I. Проверка домашнего задания

Вопросы:

Каковы основные особенности поэтики символизма?

— В чем сходство и различие позиций «старших символистов» и «младосимволистов»?

— Что нового внес символизм в русскую поэзию?

II. Реализация индивидуального домашнего задания

1. Слово учителя

Серебряный век отмечен целыми созвездиями феноменальных поэти ческих дарований, и Валерий Яковлевич Брюсов — одно из наиболее яр ких. Он был литературным критиком, переводчиком, историком литературы, пушкинистом, занимался редакционно-издательской дея тельностью, теорией стиха, исследованием культуры. Это был «живой классик».

2. Слушаем сообщение ученика о биографии Брюсова.

III. Лекция учителя

Брюсов считал целью создать в России новую поэтическую школу, опирающуюся на открытия французских символистов. Для него символизм был только литературной школой, и задачей символизма было утончить, изощрить поэтические средства, чтобы лучше выразить сложный мир современника. Вспомним стихотворение «Творчество», к которому мы обращались на 14-м уроке.

В ранней лирике видно намерение эпатировать, озадачить читателя. Скандально известен моностих Брюсова «О, закрой свои бледные ноги!». Лирический герой Брюсова — сильная личность, персонаж из истории или мифа, навеян философией Ницше и своим мужественным началом близок индивидуальности самого поэта, мечтающего о прорыве за пределы известного, за грани возможного («Где-то там, на какой-то планете...», «мы на грани снов скользим...»). Образ мечты получает сквозное развитие и реализуется в разных обличьях. Иногда — как воплощение беспредельности: «Моей мечте люб кругозор пустынь, / Она в степях блуждает вольной серной...». Чаще — в облике прекрасной женщины, возлюбленной, музы («Сонет к мечте»). Образ мечты придает реальности сказочные, необычные, экзотические формы, вызывает необыкновенные ассоциации и сравнения: «Этот мир очарований, / Этот мир из серебра!»; «Дремлет Москва, словно самка спящего страуса»; «Моя любовь — палящий полдень Явы». Невозможность осуществить мечты наяву преобразуется в творческую энергию. Нереализованная жажда любви и красоты — в «грезу искусства» («Отреченье»):

Довольно! Надежды и чувства

Отныне былым назови,

Приветствуй лишь грезы искусства,

Ищи только вечной любви.

Искусство, по Брюсову, самоценно. Художественному дару, творчеству он поклоняется как божеству: «Поклоняйся искусству, / Только ему, безраздельно, бесцельно» («Юному поэту»).

Прочитаем это стихотворение и прокомментируем его.

Брюсов требовал права поэта на свободу: «Поэт вне общественной, философской, религиозной борьбы». В споре сторонников «утилитарного» и «чистого» искусства он не причислял себя ни к тем, ни к другим («Ключи тайн», статья-манифест, 1904). Лирический герой свободно перемещается во времени и в пространстве, и в стихи и творчества ему подвластно все, он стоит как бы над миром реальности и прозревает «сплетения роковые» мира, его противоречия, обретает новые «дали духа»:

Неколебимой истине

Не верю я давно.

И все моря, все пристани

Люблю, люблю равно.

Хочу, чтоб всюду плавала

Свободная ладья.

И Господа, и дьявола

Хочу прославить я!

Большое место в поэзии Брюсова отводится истории, не столько в познавательных целях, сколько для декорации, условность исторических образов нужна прежде всего для раскрытия темы творческой личности, для передачи драматизма своего времени («Пить Ариадны», 1902; «Антоний», 1905). Явлением реальности, соединяющим прошлое и настоящее, стал для Брюсова город. Сборник 1903 года «URBI ET ORBI» («Граду и миру») показывает неоднозначность отношения к этому образу. С одной стороны, воспевание культурных и материальных ценностей, «духа движения» города («Париж», «Мир», «Венеция»), с другой — ужас перед разрушительной силой незримых чудовищ, уродливой действительностью, борьба «города с людьми». Образ города — средоточие роскоши и разврата накануне апокалиптической гибели. Урбанистическая тема иногда заключает в себе переклички с творчеством А. Блока: «В ресторане», «К Медному всаднику». Читаем стихотворения, отмечаем тревожные настроения, изображение таинственности, призрачности жизни.

Некоторые актуальные настроения, события получили в творчестве Брюсова обобщенный, философский отклик. Например, стихотворение 1905 года:

(Читает учитель или заранее подготовленный ученик.)

На площади, полной смятеньем,

При зареве близких пожаров,

Трое, став пред толпой,

Звали ее за собой.

Первый воскликнул: «Братья,

Разрушим дворцы и палаты!

Разбив их мраморы, мы

Увидим свет из тюрьмы!»

Другой воскликнул: «Братья,

Разрушим весь дряхлый город!

Стены спокойных домов

Это звенья старинных оков!»

Третий воскликнул: «Братья,

Сокрушим нашу ветхую душу!

Лишь новому меху дано

Вместить молодое вино!»

Лирический герой жаждет свободного и гармоничного бытия. Поэт защищает и свободу творчества. Декларацией, раскрывающей понимание Брюсовым сути и задач поэзии, является стихотворение «Кинжал» (1903). И название, и эпиграф («Илы никогда на голос мщенья / Из золотых ножон не вырвешь свой клинок...») относят читателя к образу лермонтовского лирического героя. Лирический герой Брюсова — тоже горд, силен, уверен в себе: «Я — песенник борьбы, / я вторю грому с небосклона». Брюсов — поэт интеллектуального характера, в его творчестве много рационального, идущего от ума, а не от чувства. «Кинжал» — логичное развитие мысли, тезиса «Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза, / И песня с бурей вечно сестры». Вторая и третья строфы объясняют уход лирического героя от «позорно-мелочной, некрасивой» жизни в историческую экзотику. Мещанской покорности герой противопоставляет борьбу на пике возможностей:

Кинжал поэзии! Кровавый молний свет,

Как прежде, пробежал по этой верной стали,

И снова я с людьми, — затем, что я поэт.

Затем, что молнии сверкали.

Соответствует высокому настрою стихотворения и лексика — возвышенная, звучная, торжественно-приподнятая. Интонации и синтаксические конструкции «Кинжала» приближают его к высокой ораторской речи. Строгая организованность, гармоничность, стройность стихотворения типичны и для творчества Брюсова в целом.

В современной ему жизни и в глубине веков поэт выявляет высокое, достойное, прекрасное и утверждает это в своей поэзии в качестве образцов, основ человеческого существования.

(Возможна сравнительная характеристика одноименных стихотворений Лермонтова и Брюсова, хотя бы как индивидуальное задание наиболее подготовленным ученикам или как доклад-сообщение.)