Тема 1. ФИЛОСОФИЯ, ЕЕ ПРОБЛЕМАТИКА И ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ

Философия - наиболее общая часть мировоззрения, его фунда­мент. Специфика философии выражается прежде всего в ее проблема­тике. Философия решает два наиболее общих для человеческого по­знания вопроса.

Первый, или основной, вопрос философии,по оценке Ф. Эн­гельса, - это вопрос об отношении сознания к материи, или, в неско­лько устаревших терминах, духа к природе, мышления к бытию. Ос­новное содержание и смысл этого вопроса описан Энгельсом в бро­шюре “Людвиг Фейербах и конец классической немецкой филосо­фии” (1886). Основной вопрос философии (ОВФ) имеет сложную структуру, которая обуславливает большое многообразие уровней или сторон философского мировоззрения. В составе ОВФ можно выделить три важнейших уровня. Первый, наиболее общий и фундаментальный уровень ОВФ выделил Энгельс в указанной брошюре. Этот исходный уровень определяет другие, производные от него уровни и модификации ОВФ.

Рассматривая первый, наиболее фундаментальный уровень ОВФ, Энгельс различал в нем две стороны. Первой стороной вопроса об отношении сознания к материи выступает вопрос о том, что явля­ется первичным - материя или сознание, и, соответственно, что из них выступает в качестве вторичного, производного, зависимого. Понятие первичности имеет в философии три взаимосвязанных смысла: 1) что существует первым, т.е. что чему предшествует, 2) что является свойством или проявлением другого: сознание принадлежит высоко­организованной материи или, наоборот, последняя есть проявление сознания, 3) что отражает другое', сознание отображает внешний для него материальный мир, или материя есть отображение некоего духа. Нередко используется иная формулировка вопроса о первичности-вторичности: что лежит в основе мира: материя или сознание.

Возможны два подхода к решению вопроса о первичности-вторичности, монистический и дуалистический. Монизм (от греч. monos - один, единственный) кладет в основу мира одно из двух “начал” - материю или сознание. Дуализм (от лат. dualis - двойственный) по существу отказывается от решения вопроса о первичности-вторичности и кладет в основу мира оба начала, материю и сознание. Так, фран­цузский философ XVII в. Р. Декарт считал материю и дух двумя неза­висимыми друг от друга началами, человек, с его точки зрения, пред­ставляет собой соединение души и тела. В иной форме дуализм высту­пал во взглядах немецкого философа XVIII в. И. Канта, который при­знавал объективное, независящее от человеческого сознания сущес­твование вещей, но отрицал познаваемость этих вещей для человечес­кого сознания и рассматривал последнее как некую самостоятельную сущность.

Деление на монизм и дуализм не является в философии глав­ным и исходным. Важнейший водораздел философских взглядов су­ществует в рамках монистического подхода и заключается в делении философских воззрений на две основные философские концепции или направления - материализм и идеализм. С точки зрения материализма материя является первичной в трех указанных смыслах слова, а созна­ние - производив от материи. По своей сути материализм является ре­алистическим мировоззрением, стремящимся понять материальный мир “из него самого”, не вводя никаких посторонних для мира факто­ров - бога, идеи и т.д. “ ... Материалистическое мировоззрение, - писал Энгельс, - означает просто понимание природы таковой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений”1. Материализм, прежде чем стать научным, прошел длинный путь развития и на каждой из предшествующих ступеней содержал существенные ошибки и упро­щения, однако основной дух материализма заключался в поисках ре­алистического объяснения мира “из самого себя”, без каких-либо по­сторонних прибавлений.

Идеализм кладет в основу объяснения мира духовное начало. Его исходная, основная концепция представляет собой глубокое за­блуждение, возведенное в ранг философского мировоззрения. Однако было бы ошибочным рассматривать идеализм в качестве простой че­пухи, против чего предостерегали классики марксистской философии. Идеализм, как мы будем этого касаться в последующем изложении, был необходимой и неизбежной формой мышления, без которой не могла бы развиваться ее альтернатива - материализм. Чтобы возникло действительное, научное понимание мира и сознания, должна была появиться такая концепция, которая абстрагировала бы сознание от материи, преувеличила роль сознания, превратив сознание в творца всего существующего и тем самым исчерпала теоретические возмож­ности, заложенные в таком гипертрофированном объяснении роли со­знания. Только доведенный до предела, до исчерпания своих потенци­альных возможностей, идеализм (таковым оказалась идеалистическая философия Гегеля) мог сделать возможным (разумеется, наряду с раз­витием самого материалистического направления) появление научно­го материализма. Поэтому невозможно понять сути и значения мате­риалистической философской концепции, не зная содержания идеали­стической философии, историй ее развития.

Вторая сторона ОВФ в рассматриваемом фундаментальном ас­пекте этого вопроса есть вопрос о познаваемости мира. Часть филосо­фов признают безусловную познаваемость мира для человека. Другие философы ее отрицают, являются агностиками (от греч. а - не, gnosis -знание) В Новое время классиками агностицизма были Д. Юм и И. Кант. Деление философов по решению вопроса о познаваемости мира не совпадает с их размежеванием на материалистов и идеалис­тов, ибо значительная часть идеалистов (например, Гегель) признава­ли познаваемость мира (понимая последний как мир духовный). Одна­ко признание или отрицание познаваемости мира не является безраз­личным к альтернативе материализма и идеализма. Последовательный материализм неразрывно связан с признанием познаваемости мира для человека, а ее отрицание в сущности является идеализмом (хотя агностические ошибки могли допускать и некоторые материалисты).

Наиболее общий и фундаментальный аспект основного вопроса философии не исчерпывает всего содержания этого вопроса. Данная Энгельсом в прошлом веке характеристика ОВФ раскрывает его пер­вый и основополагающий уровень, но является недостаточной. Следу­ет учесть также, что брошюра Энгельса, в которой он характеризовал ОВФ, имела популярный характер и не преследовала цели изложения всего существенного содержания ОВФ. Последующее развитие науч­ной философии показало, что в ОВФ следует различать еще два уров­ня, существующие на основе первого, глубоко раскрытого Энгельсом

Второй уровень ОВФ, вопроса об отношении сознания к мате­рии, представляет собой тройственный вопрос, или, иначе, состоит из трех неразрывно связанных вопросов, о сущности мира, сущности сознания и сущности отношения второго к первому

В советской философской науке в 50-х гг. возникла интерпрета­ция основного вопроса философии как вопроса исключительно об от­ношении сознания к материи. При такой интерпретации сущность ма­терии, внешнего мира остается вне рамок философского исследова­ния. Иными словами, внешний мир как таковой оказывается для фило­софии неизвестной величиной, выступает в качестве предмета иссле­дования лишь частных наук - физики, химии и т.д. Попытка превра­тить философию в учение о “чистой мысли”, но не о реальном мире и его отображении в сознании человека подробнее б) дет рассмотрена нами в последующих разделах пособия. Пока мы ограничимся утверждением, что основной вопрос философии является тройственным вопросом, т.е. вопросом о сущности мира как целого, о сущности со­знания и его отношения к материальному миру. Вопреки упомянутому выше узкому истолкованию, философия на протяжении двух с лиш­ним тысячелетий своего существования стремилась понять, что такое мир и как он отображается в человеческом познании. Сведение ОВФ к вопросу о чистом отношении одного к другому делает этот вопрос бессмысленным, поскольку нельзя выяснить отношения, не зная того, что относится и к чему относится.

Существует и третий уровень ОВФ, выступающий в качестве модификации, или превращенной формы, первых двух уровней: во­прос о сущности мира, сущности человека, его месте в мире и перс­пективах существования. В этой модификации ОВФ противополож­ность сознания и материи не выражена в явном виде, здесь миру в це­лом противопоставляется человек, который является материальным существом, обладающим сознанием. Поэтому данная модификация ОВФ может быть понята только на основе двух первых уровней ОВФ, в которых дано четкое сопоставление двух предельно широких реаль­ностей - сознания и материи.

Вместе с тем новая модификация ОВФ обладает рядом преиму­ществ: она включает не предельную абстракцию - сознание, а более конкретное понятие живого человека, наделенного сознанием. Созна­ние существует только как свойство или функция человека, поэтому вопрос об отношении сознания к материи выступает также в превра­щенной форме вопроса о природе человека, его месте в мире, сущно­сти и смысле его существования. Ни одна философская система не ограничивалась абстракциями сознания, духа, мышления и т.д. Про­блема человека, наряду с проблемой мира как целого, всегда занимала в философской мысли центральное место.

Завершая общую характеристику основного вопроса филосо­фии, дадим схему его структуры.

Структура основного вопроса философии

ОБЩАЯ ФОРМУЛИРОВКА	ВОПРОС ОБ ОТНОШЕНИИ СОЗНАНИЯ К МАТЕРИИ
ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ	Первая сторона: вопрос о первич­ности- вторичности
	Вторая сторона: вопрос о позна­ваемости
ВТОРОЙ УРОВЕНЬ	Тройственный вопрос о сущности мира, сущности сознания, сущно­сти отношения сознания к миру
ТРЕТИИ УРОВЕНЬ (модификация)	Вопрос о сущности мира, сущно­сти человека, его месте в мире, перспективах существования

ОВФ приобретает свою подлиннуюглубину и сложность и - да простят нам критики - трагичность, когда в него вводится понятие бесконечности Обычно в популярных, а нередко и “строго научных” изложениях фи­лософии это игнорируется и ОВФ кажется легко разрешимым, ясным даже для ребенка (“вещи существуют вне моей головы”), так что пред­ставляется странным, почему вокруг столь очевидного по своему ре­шению вопроса ведутся тысячелетние дискуссии. Наука и практика за­ставляют нас признать, что мир бесконечен, но если это так, то как ко­нечное существо - человек, появившийся всего несколько десятков ты­сяч лет назад и располагающий всегда ограниченным опытом, связан­ным с ничтожно малой частью Вселенной, может делать достоверное заключение о природе мира, который “всегда больше и сложнее”, чем мы о нем можем думать? Имеем ли мы в таком случае право утвер­ждать, что мир материален или, напротив, духовен? Не правильнее ли заключить, что мир - не то и не другое, а есть нечто бесконечно слож­ное и “имя его” - бесконечное, о котором мы более ничего не можем сказать и, следовательно, “его второе имя” - непознаваемое (Г. Спенсер).

Находясь в кармане некоего бесконечного сюртука, можем ли мы судить о его покрое? Нетрудно понять, что ОВФ - это вопрос о са­мой возможности достоверного научного мировоззрения, т.е. воззре­ния на наиболее общие свойства бесконечного мира в целом. Легко понять также, что этот вопрос неизбежно включает в себя и другой во­прос - о природе и возможностях человека, его способности к досто­верному мировоззрению и перспективах существования в мире. Не следует ли “с христианским смирением” принять концепцию “ничтожности человека” и смотреть на мир как на нечто слишком грандиозное и недоступное человеческому разуму?

Хотя вопрос о возможности достоверного воззрения на беско­нечный мир по-своему ставился уже со времен античной философии, со всей основательностью и “трагичностью” он был сформулирован только в XVIII в. в “критической философии” И. Канта, с которой на­чалась своеобразная революция философской мысли, сделавшая не­возможным прежнее “некритическое” отношение к миру и его позна­ваемости. Без этой революции не могла появиться действительно на­учная философия, однако только последняя дала подлинное решение вопроса о том, как возможно достоверное научное философское воз­зрение на мир в целом

Проблему разрешимости ОВФ, или, иначе, возможности досто­верного мировоззрения, мы пока надолго оставим, но она должна нас постоянно беспокоить, ибо без нее нельзя понять глубокую суть фило­софской теории.

Формы идеализма. Идеализм существует в двух основных фор­мах (с массой переходных между ними), различающихся по тому, как понимается сознание, которое идеализм считает первичным по отно­шению к материи. Объективный идеализм (Платон, Гегель, неотомисты и др.) утверждает, что мир является порождением и проявлением некоего объективного сознания, независящего от человека. Объектив­ное в научной философии означает существующее до, вне и независи­мо от сознания, которым обладает лишь человек, мыслящие существа вообще. В объективном идеализме “объективное” - это особое, “ни­чейное” сознание, существующее само по себе, независимо от челове­ческого сознания, которое само есть порождение и проявление этого мирового сознания или духа. Так, древнегреческий философ Платон считал, что мир вещей, материальный мир есть иллюзорный мир, ко­торый выступает в качестве порождения и проявления подлинно ре­ального мира - мира идей. При этом вещи несовершенны и преходя­щи, идеи - совершенны и вечны. Взгляды Платона были выражены в знаменитом “образе пещеры” (“каверна Платона”): в пещере находят­ся прикованные люди, которые видят только ее стену; у входа в пеще­ру проносят различные фигуры, которые дают неясные тени на стене. Эти тени и есть наш мир вещей. Другой объективный идеалист, оста­вивший особенно заметный след в истории философской мысли, - Ге­гель рассматривал мир в качестве порождения и проявления логичес­кой идеи - мысли, существующей до природы, времени и пространс­тва, развивающейся по своим объективным логическим законам, по­рождающей природу и затем человека, через сознание которого она приходит к познанию самой себя Субъективный идеализм (Беркли, Фихте, Мах, экзистенциалисты, неопозитивисты и др.) считал первич­ной реальностью человеческие ощущения. Вещи, мир, с этих позиций, являются лишь совокупностью человеческих ощущений. Классические формулировки основного тезиса субъективного идеализма дал в Новое время английский философ Д. Беркли, “вещи суть комплексы ощуще­ний” и “существовать - значит быть воспринимаемым” (esse is percipi). Будучи последовательно продолженным, субъективный идеализм неизбежно приводит к солипсизму (от лат. solus - один, единственный и ipse - сам), т.е. к утверждению, что для каждого человека существует только он один, все же остальные люди есть лишь комплексы его ощу­щений. В силу своей очевидной абсурдности солипсизм как таковой отстаивался крайне редко. Все “умные идеалисты” стремились отме­жеваться от крайности солипсизма, хотя последний представляет со­бой логически неизбежный элемент субъективного идеализма. Беркли, пытаясь избавиться от солипсизма, вводил в свою философию бога как гаранта существования других людей.

С точки зрения одного из направлений современной буржуаз­ной философии - экзистенциализма мир существует лишь постольку, поскольку мы его переживаем; поэтому исходная для человека реаль­ность - не материя, а экзистенция - поток человеческих переживаний, очищенный от влияния внешнего мира. Мир - это “сновидение тени”, утверждает испанский экзистенциалист М. Унамуно.

Идеализм и религия. Религия - форма общественного сознания, родственная идеалистической философии. Она возникла значительно раньше философии - 40-50 тыс. лет назад. Религия - это превратное, фантастическое представление о мире, основанное на понятии сверхъ­естественного духовного существа - бога (одного или многих). По своему мировоззренческому, понятийному содержанию религия есть объективный идеализм. Как особая форма общественного сознания, религия обладает рядом специфических черт. Наряду с понятийным содержанием она включает мифы и веру в сверхъестественное, а так­же целую систему религиозного поведения - культ. Религия имеет свое общественное учреждение, поддерживающее существование ре­лигиозных взглядов, - церковь, которая располагает финансовыми средствами, нередко весьма значительными. Религиозные представле­ния выражаются в понятиях, образах и мифах, доступных мышлению самых неразвитых слоев общества. В этом случае она обладает своего рода неуязвимостью для научной критики, поскольку последняя пред­полагает достаточно высокий уровень духовной культуры, мышления и языка. Вместе с тем, начиная с рабовладельческого общества, возни­кает религиозная философия, ставящая своей целью обоснование религиозных догм. В настоящее время наиболее влиятельной философи­ей католической церкви является неотомизм - философия, основанная на первоначальных идеях Платона (прежде всего, делении мира на вечный и совершенный мир идей и несовершенный мир преходящих вещей), развитых далее крупнейшим католическим философом Фомой Аквинским (XIII в.) Свою философию имеет и православие

Социальные, классовом и гносеологические причины (корни) ма­териализма и идеализма. Каковы причины возникновения двух основ­ных философских направлений или концепций - материализма и иде­ализма? Возникновение материализма и идеализма вызвано тремя причинами: социальными, классовыми и гносеологическими.

Появление философского мировоззрения, как мы уже отмечали, вызвано необходимостью познания человеком сущности внешнего ми­ра и самого себя. Эта необходимость заложена в самой универсальной природе человека, который может существовать только благодаря по­знанию и практическому преобразованию окружающего мира. Практическая необходимость познания мира и самого себя является важнейшей социальной предпосылкой возникновения философского мировоззрения. Эта предпосылка имеет общечеловеческий характер, поскольку вызвана потребностями существования и развития всего человеческого общества. Однако далее предпосылки возникновения философии раздваиваются, образуя основания для появления двух противо­положных философских концепций - материализма и идеализма. Фи­лософия формируется вместе с классовым обществом, поэтому соци­альные предпосылки философских воззрений неизбежно приобрета­ют, наряду с общечеловеческим, также и классовый характер.

К материализму, т.е. к пониманию мира таким, каков он на са­мом деле, тяготели те классы или слои общества, которые по своей со­циальной природе, положению в обществе, отношению к социальному прогрессу были заинтересованы в реалистическом понимании мира. Естественно, что таковыми являлись прогрессивные классы или фрак­ции внутри тех или иных классов. Идеализм и религия, представля­ющие собой в конечном свете иллюзорное, превратное понимание ми­ра и человека, соответствовали в конечном счете интересам реакцион­ных или консервативных классов или фракций.

Размежевание материализма и идеализма по классовому прин­ципу происходило в процессе развития общества от одной общественно-экономической формации к другой. В рабовладельческом, первом классовом обществе материализм и идеализм были связаны с одним и тем же классом - рабовладельцев, но выражали интересы его различ­ных, прогрессивных или консервативных и реакционных фракций. В высшей и последней антагонистической классовой формации - капитализме взгляды рабочего класса наиболее адекватно выражает только научный материализм Маркса, Энгельса и Ленина - высшая форма ма­териалистической философии.

Однако не следует чрезмерно жестко разделять материализм и идеализм по их классовым основам, эта дифференциация существует лишь в основном, в конечном счете

В эпоху капитализма существуют материалистические взгляды и в рамках буржуазной философии, которые выражают представления прогрессивных слоев общества, а значительная часть рабочего класса подвержена влиянию идеализма и религии. Современный научно-тех­нический прогресс неизбежно порождает мощную тенденцию к мате­риалистическому пониманию мира, которая далеко не всегда может получить форму последовательного научного материализма. Нередко самые идеалистические теории под давлением научно-технического прогресса настолько переполняются фактическим материалистичес­ким содержанием, что представляют собой, по определению Энгельса, на голову поставленный материализм”.

Философское мировоззрение в классовом обществе всегда имеет общечеловеческие и классовые предпосылки, общечеловеческое и классовое содержание. Общечеловеческое и классовое находятся в непрерывном движении и взаимодействии. Раздвоение, разделение философских взглядов по классовому принципу в ходе развития общес­тва сопровождается усилением противоположного процесса - ростом общечеловеческого, общегуманистического содержания. С возникно­вением рабочего класса, высшего класса трудящихся, его важнейшие классовые интересы совпадают с общечеловеческими интересами, ин­тересами глубокого и всестороннего социального прогресса, создания наивысшего общественного строя, основанного на “свободном разви­тии каждого” индивида1.

В силу своей социальной природы, места в обществе рабочий класс призван стать главной социальной силой переустройства общес­тва в интересах всего человечества. Маркс и Энгельс показали, что ра­бочий класс не может освободить себя, не освобождая все человечес­тво. Одно из величайших достижений марксизма состоит в открытии всемирно-исторической роли рабочего класса, которую марксизм усматривал в создании наивысшего способа человеческого существо­вания, соответствующего человеческой природе и основанного на сво­бодном развитии каждого. Марксизм тем самым выяснил прежде все­го общечеловеческое содержание и значение мировоззрения рабочего класса, его философии. Разумеется, рабочий класс имеет и специфические интересы, связанные с особенностями его положения в обществе. Однако в конечном счете эти интересы подчинены более глубоким, основным интересам рабочего класса, совпадающим с интересами об­щественного развития. В этом смысле Ленин писал, что “с точки зре­ния основных идей марксизма, интересы общественного развития вы­ше интересов пролетариата”2.

Марксизм показал, что рабочий класс выражает общечеловечес­кие интересы общественного прогресса полнее и глубже, чем другие классы капиталистического общества. Этим и определяется его все­мирно-историческая роль в истории общества. Современный рабочий класс - главная сила социального прогресса. Общечеловеческое гума­нистическое содержание марксистско-ленинской философии приобре­тает особенно важное значение в современный кризисный период ми­ровой истории. Научная философия является наиболее адекватной фи­лософской основой формирования нового общечеловеческого, гума­нистического мышления.

Хотя мы начали с социальных и классовых причин, матери­ализм и идеализм возникают прежде всего вследствие гносеологичес­ких причин, скрытых в самом процессе человеческого познания. Ма­териализм и идеализм оба появляются, если использовать заимство­ванное у Гете выражение, на “живом древе познания”, т.е. имеют не случайное происхождение. Но если материализм - положительное следствие действительных достижений познания, его успехов, то иде­ализм есть негативный результат развития познания, связан с трудно­стями познания и является, по оценке Ленина, пустоцветом на живом древе познания.

Так, атомистическая школа в античном материализме была свя­зана с весьма плодотворной догадкой об атомном строении вещества, которая была высказана на основе первых наблюдений за природой. Эта догадка предвосхитила открытие атомов в науке Нового времени. Французский материализм XVIII в. опирался на достижения науки XVI - XVIII вв., в частности, на гелиоцентрическую концепцию Ко­перника и механику Ньютона. На новой естественнонаучной основе в середине XIX в. возникла научная философия.

Гносеологические корни идеализма и религии глубоко исследо­ваны Марксом, Энгельсом и Лениным. В “Философских тетрадях” Ле­нин кратко изложил суть научной трактовки гносеологических основ идеализма и религии. Он отмечал прежде всего, что возможность идеализма и религии заключена уже в любой абстракции, любом обобщении. Идеализм и религия превращают общее в нечто самосто­ятельно существующее, тем самым представляют его как мысль, духовное начало, предшествующее вещам и порождающее их. “Идеализм первобытный: общее (понятие, идея) есть отдельное существо. Это кажется диким, чудовищно (вернее: ребячески) нелепым. Но разве не в том же роде (совершенно в том же роде) современный идеализм, Кант, Гегель, идея бога?.. Раздвоение познания человека и возмож­ность идеализма (= религии) даны уже в первой, элементарнойаб­стракции “дом” вообще и отдельные домы”¹.

Ленин отмечал, что философский идеализм и религия (“попо­вщина”) не есть “только чепуха”, это “одностороннее, преувеличен­ное, чрезмерное развитие (раздувание, распухание) одной из черточек, сторон, граней познания в абсолют, оторванный от материи, от приро­ды, обожествленный”. Идеализм и религия - “пустоцвет, бесспорно, но пустоцвет, растущий на живом древе, живого, плодотворного, ис­тинного, могучего, всесильного, объективного, абсолютного, челове­ческого познания”2.

Абсолютизация общего, превращение его в самостоятельную сущность, или “субстанцию” (первооснову), характерны прежде всего для объективного идеализма. Все формы идеализма имеют одно общее основание: предвзятое, не следующее из реальных фактов, представ­ление о том, что материя, материальный мир есть нечто простое, кос­ное и инертное, а мысль, идея и т.д. - сложное и активное. Это пред­ставление в конечном счете лежит в основе всех исторических форм идеализма и религии, какими бы усложненными и рафинированными они не выступали. Естественно, что из предвзятого постулата (допу­щения) о заведомой простоте и косности материи следует признание первичности духовного начала. Этот постулат имел некоторые основа­ния в том опыте, которым располагало человечество на начальных ступенях развития. Действительно, на ранних ступенях познания и практического освоения мира бросалось в глаза то обстоятельство, что мысль является непосредственным побудителем и регулятором чело­веческих действий. Понятие о человеческой активности, обусловлен­ной сознанием, переносилось и на природные процессы, которые на­чинали толковаться как вторичные, производные по отношению к ду­ху, богу и т.д. Незнание глубоко скрытых материальных оснований че­ловеческой мысли послужило источником идеалистических представ­лений.

Вместе с тем человеческий опыт давал основания и для более глубоко идущего воззрения на мир - материалистического, ибо опыт свидетельствовал о зависимости сознания от природных условий, ма­териальных вещей. В основе объективного идеализма лежит, таким образом, софизм (подмена понятий) - активность материи приписыва­ется сознанию, в результате чего последнее объявляется первичным, а материя - производной, зависимой, вторичной

Однако возможность идеалистического истолкования мира и мысли сохранялась вплоть до появления научного материализма, поскольку вопрос о том, что является

более сложным - вещь или мысль о вещи, оставался не решенным до­статочно строго и убедительно. Как социальное явление, мысль слож­нее любой вещи. Проблема “мысль или вещь” получила заостренную постановку в форме проблемы материальных и духовных потребно­стей. Что является высшей ценностью: вещи или духовные идеалы - добра, справедливости, человечности и т.д.? При таком сопоставлении весьма многие деятели культуры дают однозначный ответ: духовная жизнь, духовные идеалы выше материальных потребностей человека. В пересмотре решения вопроса о том, что первично для человека - ма­териальное или духовное, некоторые видят в настоящее время пере­стройку во взглядах на общество.

Человеческий здравый смысл, формируясь под влиянием практической деятельности, всегда основан на убеждении в реальном существовании внешнего мира. Здравый смысл насквозь материалистичен и служит предпосылкой формирова­ния материалистического мировоззрения. Однако он в то же время ограничен и уязвим. Субъективный идеализм начинает с критики здра­вого смысла Основной ход рассуждений субъективного идеализма за­ключается в следующем. Субъективный идеализм исходит из бесспор­ного тезиса, принимаемого также и материализмом: все, что мы знаем о мире, мы знаем с помощью ощущений. Это основной тезис сенсуали­зма (от лат. sensus - чувство, ощущение), согласно которому в разуме нет ничего такого, что не содержалось бы предварительно в чувствах.

Но далее субъективный идеализм делает новый шаг, задавая во­прос: откуда мы знаем, что за ощущениями что-то есть, существуют вещи, внешний мир, независимый от ощущений? Располагаем ли мы способом проверить, что находится за ощущениями?

Опираясь на тезис “все из чувств”, субъективный идеализм де­лает вывод, что сам вопрос о том, существует ли за ощущениями вне­шний мир, не имеет смысла, ибо у человека нет средства это прове­рить. Действительно, если ощущения - источник всех наших знаний, мы можем проверять ощущения только с помощью ощущений, а это оставляет нас целиком в пределах мира ощущений, которые и оказы­ваются для нас единственной доступной реальностью. Человеческое сознание поэтому - замкнутый в себе мир, “закрытый сад” (по выра­жению А. Бергсона).

Субъективный идеализм может быть полностью опровергнут только в том случае, если будет найден способ, каким можно прове­рить ощущения, выйдя за их пределы. Поиски этого способа проходят через всю историю философской мысли.

Существует и другой, не менее интересный, способ рассужде­ний, ведущий к субъективному идеализму, аналогичный изложенному. Поскольку все, что мы знаем о вещах, мы узнаем с помощью ощуще­ний цвета, запаха, вкуса и т. д., возникает вопрос, существуют ли цве­та, запахи и т.д. (которые здравый смысл приписывает самим вещам) объективно? Красна ли роза, когда мы ее не воспринимаем? Первое, в чем мы можем быть совершенно уверены, это то, что мы имеем ощу­щения цвета. Но уже здравый смысл (!) заставляет признать, что ощу­щения цвета зависят от нашей материальной организации - сетчатки глаза, нервной системы. Отсюда следует, что цвет как таковой, как “красное”, непосредственно, не может существовать вне человека, не может быть свойством вещи, точно так же, как, например, чувство ра­дости или горя принадлежит не вещам, а нашему сознанию. Однако если цвет субъективен (а мы знаем вещи только через посредство цве­тов, запахов и т. д.), то, как логично заметил Беркли, субъективны и ве­щи, которые оказываются поэтому лишь комплексами наших ощущений.

Проблема ощущения как элементарной “клеточки” познания оказывается одной из ключевых философских проблем, попытки ре­шения которой предпринимались в течение всей двухтысячелетней ис­тории философии. Решение этой проблемы, которую мы также пока оставляем без движения, отнюдь не просто и ставит в тупик даже не­которых современных философов.

Аргументация материализма, идеализма и религии. Рассматри­вая гносеологические основы материализма и идеализма, мы по суще­ству затронули коренной вопрос - об аргументации двух основных на­правлений в философии. Эти аргументы необходимо выделить и ясно сформулировать.

Особо следует остановиться на аргументации, которая кладется в основу религиозной догматики. Основные аргументы религиозной философии можно свести к так называемым доказательствам бытия бога. В религиозной философии были выдвинуты три основных дока­зательства существования бога: космологическое - поскольку сущес­твует мир, должна быть его первопричина; телеологическое - посколь­ку в природе существует целесообразность, должен существовать и породивший эту целесообразность разум; онтологическое - само представление о боге как всесовершенном существе предполагает его су­ществование, ибо последнее - признак совершенства.

И. Кант подверг эти доказательства убедительной критике, од­нако сформулировал четвертое: признание бога является нравствен­ной потребностью человека.

Материалистической философией давно показано, что все че­тыре доказательства основаны на тавтологии, т.е. содержат в качес­тве аргумента то, что следует доказать. Так, ниоткуда не следует, что бесконечный мир должен быть сотворен, последнее и должно было бы быть доказано. Поразительной тавтологией (“кругом в доказательс­тве”) является онтологическое доказательство. Таким же в конечном счете оказывается и доказательство, выдвинутое Кантом. В конечном счете все религиозные доказательства сводятся к недоказанному (и не­доказуемому) утверждению, что материальный мир не может сущес­твовать сам по себе, не обладает закономерностями и внутренней ор­ганизацией (“целесообразностью”) и т д., т.е. что материя будто бы простое и пассивное начало, а дух, сознание - нечто бесконечно слож­ное и активное.

Еще более удивительным является пятое, психологическое “до­казательство”, имеющее в настоящее время широкое хождение среди верующих: я верю в бога, следовательно, он существует. При невысо­ком уровне культуры мышления сам факт возникновения веры в бога рассматривается как свидетельство его существования, хотя уже эле­ментарная психология свидетельствует, что далеко не каждая мысль сама по себе имеет свой аналог в реальном мире. Человеческому со­знанию свойственна свободная фантазия, которая далеко не всегда ре­ально отражает мир.

Ошибочность религиозной аргументации может быть выяснена более глубоко только на основе развернутой теории материалистичес­кой философии.

Следует заметить, что с момента своего возникновения и до на­ших дней религия держалась не столько на аргументах и логике, ско­лько на социальных чувствах, порожденных придавленностью челове­ка стихийными силами природы и общества, чувствах неудовлетво­ренности, страха и надежды. Если религиозная вера создает у челове­ка, затравленного личными и общественными невзгодами, чувство нравственного комфорта, она становится мало уязвимой для аргумен­тов и логики. Главные корни религии - социальные, нравственные, психологические, а не гносеологические и логические

Партийность философии - одно из важнейших свойств фило­софского мировоззрения. Существует ряд форм партийности - полити­ческая (фактическая или также организационная принадлежность к политической партии), партийность искусства и партийность фило­софская Понятие партийности философии включает три взаимосвя­занных момента.

В самом широком смысле партийность означает деление фило­софии на два основных направления - материализм и идеализм, или, иначе, принадлежность той или иной философской системы к матери­ализму или идеализму Партийность философии не следует отождес­твлять с ее классовостью. Партийность выражает внутреннюю диффе­ренциацию философии на две альтернативные концепции, классо­вость - их связь с определенными классами.

Партийность философии имеет свои гносеологические основа­ния. Она коренится в самом содержании основного вопроса филосо­фии, который допускает только два взаимоисключающих решения. В свою очередь, ОВФ, а вместе с ним и партийность, как свойство фило­софского мировоззрения, определяется самой природой мира и чело­века - существованием двух предельно широких реальностей - мате­рии и сознания. (Не забудем, однако, “беса сомнения”: а откуда мы знаем, что мир дихотомичен, а не, скажем, трихотомичен или даже плюралистичен?).

Партийность философии - ее неустранимое свойство, поскольку существует ее основной вопрос, отображающий действительную при­роду мира.

Понятие о партийности философии включает, далее, положе­ние, “усиливающее” общее определение партийности: партийность означает невозможность существования “третьей партии” в филосо­фии, стоящей “выше” материализма и идеализма, устраняющей основ­ной вопрос философии.

Вся история развития философии представляет собой историю борьбы материализма и идеализма, которые выступают как два альтер­нативных варианта осознания обществом внешнего мира и своей собственной сущности. При этом время от времени возникали попыт­ки либо совместить обе линии, как это выразилось в дуализме Декарта или Канта, либо создать некую “третью” линию, которая фактически оказывалась либо “стыдливым материализмом”, либо, чаще всего, скрытой формой идеализма. Попытки преодолеть “ограниченность” материализма и идеализма предпринимались в XIX - XX вв. позитиви­стами (О. Коптом, Г Спенсером, Д. Льюисом и др.), махистами (Э. Махом, Р. Авенариусом, их русскими последователями), неопозитиви­стами (Б. Расселом, Р Карнапом., Л. Витгенштейном и др.).

Третьим элементом марксистски понятого принципа партийно­сти философии является требование последовательной, бескомпро­миссной, непримиримой борьбы с идеализмом и религией. Анализу этого требования Ленин уделил большое внимание в книге “Материализм и эмпириокритицизм”. Ленин назвал “философскими безголовцами” тех философов, которые не видели несовместимости матери­ализма с идеализмом и религией и пытались встать на позиции “пре­зренной партии середины в философии, путающей по каждому отдель­ному вопросу материалистическое и идеалистическое направление”'. “Гениальность Маркса и Энгельса, - писал Ленин, - состоит как раз в том, что в течение очень долгого периода, почти полустолетия, они развивали материализм, двигали вперед одно основное направление в философии, не топтались на повторении решенных уже гносеологиче­ских вопросов, а проводили последовательно, - показывали, как надо проводить тот же материализм в области общественных наук, беспо­щадно отметая, как сор, вздор, напыщенную претенциозную галима­тью, бесчисленные попытки “открыть” “новую” линию в философии, изобрести “новое” направление и т.д.”[2].

Непримиримость, бескомпромиссность борьбы с идеализмом и религией предполагает высокий профессионализм критики, ее аргу­ментированность, “цивилизованный” характер. Требования принципа партийности были сильно деформированы и вульгаризованы в период культа личности Сталина. Это выражалось в чрезмерной резкости и слабой аргументированности критики, неумении и нежелании увидеть “рациональные зерна” в современной буржуазной философской мыс­ли. Особый ущерб развитию советской философии и науки нанесло полное игнорирование одного из важнейших требований принципа партийности - различать ошибочные философские и вообще идеологи­ческие взгляды ученых и их естественнонаучные концепции. Этот подход, наряду с упрощенным пониманием положений марксистской философии, привел в 30 - 40-е гг. к осуждению генетики, теории отно­сительности, кибернетики и даже психологии, что послужило поводом для репрессий по отношению к ряду крупных советских ученых.

Партийность философии, как уже отмечалось, тесно связана с ее классовостью. Партийность имеет самостоятельное содержание, по­скольку представляет собой теоретическую определенность фило­софских взглядов, их принадлежность к материализму или идеализму. Поскольку в конечном счете философские взгляды отражают опреде­ленные классовые интересы, партийность служит концентрированным выражением ее классовости. Партийность философии, ее отношение к противоположной системе взглядов глубоко зависит от характера классовой позиции, места и роли класса в обществе, его отношения к социальному прогрессу.

Партийность идеализма и религии могла проявляться в прямом физическом уничтожении идейных противников (сожжение Джордано Бруно в 1600 году на “Площади цветов” в Риме, массовое уничтоже­ние “еретиков” вообще в эпоху средневековья).

Партийность и истинность. Любая философская система в той или иной мере отображает жизнь, несёт в себе частицу истины. Если материализм по своему основному духу в конечном счете фиксирует объективно-реальное существование мира и схватывает те или иные его черты, то идеализм, в принципе концепция ошибочная, заключает в себе различные “рациональные зерна”, не является абсолютной че­пухой. Давая фантастическое, превратное объяснение мира, религия в той или иной мере выражает гуманистические идеи, общечеловечес­кие нормы поведения и может в определенной мере содействовать прогрессивным процессам в обществе (патриотическая и миротворче­ская деятельность церкви, “теология освобождения” в Латинской Америке).

Партийность, или мировоззренческая определенность филосо­фии, и степень ее истинности или ложности находятся в глубокой за­висимости друг от друга. При переходе от одной общественно-эконо­мической формации к другой философия претерпевает качественные изменения. Качественно меняются и формы ее партийности. В сменяющих друг друга исторических формах материализма - античном мате­риализме, материализме XVII-XVI1I. вв., русских революционных де­мократов XIX в., научном материализме реальная действительность схватывается все глубже и всестороннее, углубляются представления о внешнем мире и человеческой сущности.

Отношение марксистской философии к ее философским пред­шественникам - философии Гегеля и Фейербаха, которой Маркс и Эн­гельс дали высочайшую оценку, не имеет аналогов в отношениях иде­алистической и религиозной философии к материализму.

Концепция материалистической философии по самой своей природе, в силу исходного для материализма стремления к объектив­ности имеет открытый характер ко всему ценному, истинному в дру­гих философских системах. Разумеется, это достигается далеко не про­сто, а в борьбе мнений, на основе обобщения данных науки и практи­ческого опыта человечества, в борьбе против вульгаризации и искаже­ния марксизма, по мере роста марксистской философской культуры.

Второй вопрос философии. Второй по значению крупный во­прос философии - о движении и развитии. Поскольку развитие вклю­чает в себя движение, целесообразно для краткости использовать пре­имущественно термин “развитие”. К тому же вопрос о развитии как таковом представляет большие трудности, чем вопрос о движении. Следует учесть, однако, что “движение” нередко выступает в качестве синкретического термина, обозначающего одновременно и движение, и развитие.

В зависимости от решения вопроса о развитии также возникают две противоположные концепции - диалектика, учение о развитии, и метафизика, отрицающая развитие. В своем наиболее последователь­ном, “чистом” виде метафизика отрицает даже реальное движение, представляя бытие как абсолютно неподвижное (Парменид). Однако существование движения и развития настолько “выпирает” из фактов науки и человеческой практики, что наибольшее распространение по­лучили метафизические концепции, которые в той или иной мере при­знают движение и развитие, но дают им одностороннее, упрощенное истолкование. Поэтому обычно говорят о двух концепциях - диалекти­ческой и метафизической. Краткую характеристику этих концепций дал Ленин в фрагменте “К вопросу о диалектике” (“Философские тет­ради”): “Две основные (или две возможные? или две в истории на­блюдающиеся) концепции развития (эволюции) суть: развитие как уменьшение и увеличение, как повторение, и развитие как единство противоположностей и взаимоотношение между ними).

При первой концепции движения остается в тени само движе­ние, его двигательная сила, его источник, его мотив (или сей источник переносится во вне - бог, субъект etc.) При второй концеп­ции главное внимание устремляется именно на познание источника само движения.

Первая концепция мертва, бледна, суха. Вторая - жизненна. Только вторая дает ключ к “самодвижению” всего сущего, только она да­ет ключ к “скачкам”, к “прерыву постепенности”, к “превращению в противоположность”, к уничтожению старого и возникновению нового”1.

Деление философских систем по решению вопроса о развитии не совпадает с делением на материализм и идеализм и не является поэтому “партиеобразующим” Материалисты в прошлом могли быть метафизиками (в особенности в XVII - XVIII вв.), а идеалисты - диа­лектиками (Платон, Гегель) Однако неверно думать, что признание или отрицание развития безразлично к решению основного вопроса философии, к противоположности материализма и идеализма Глубо­кая связь вопроса о развитии с ОВФ проступает, как только мы пере­ходим от его формального, поверхностного понимания к сути. Если ОВФ - вопрос о природе окружающего нас мира и нашего сознания, а не о формальном “отношении” сознания к миру, то ОВФ непременно затрагивает и вопрос о том, развивается ли мир и человеческая сущ­ность, или они неподвижны и неизменны. Далее. Если материя первична, а сознание вторично, то это означает, что сознание возникает в результате развития материи. Таким образом, вопрос о развитии вхо­дит в состав ОВФ, является его особой модификацией, или превра­щенной формой. Материализм и идеализм в своей глубинной сути от­нюдь не одинаково относятся к метафизике и диалектике.