Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. €

Афины представляют собой самую чистую, наиболее класси­ческую форму: здесь государство возникает непосредственно и преимущественно из классовых противоположностей, развиваю­щихся внутри самого родового общества. В Риме родовое общество превращается в замкнутую аристократию, окруженную много­численным, стоящим вне этого общества, бесправным, но несущим обязанности плебсом; победа плебса взрывает старый родовой строй и на его развалинах воздвигает государство, в котором скоро со­вершенно растворяются и родовая аристократия и плебс. Наконец, у германских победителей Римской империи государство возни­кает как непосредственный результат завоевания обширных чу­жих территорий, для господства над которыми родовой строй не дает никаких средств.

...Государство никоим образом не представляет собой силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также «действи­тельность нравственной идеи», «образ и действительность разума», как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на из­вестной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, клас­сы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, ко­торая бы умеряла столкновение, держала его в границах «по­рядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство.

По сравнению со старой родовой организацией государство отличается, во-первых, разделением подданных государства по территориальным делениям...

Вторая отличительная черта — учреждение публичной власти, которая уже не совпадает непосредственно с населением, органи­зующим самое себя как вооруженная сила. Эта особая публичная власть необходима потому, что самодействующая вооруженная организация населения сделалась невозможной со времени раско­ла общества на классы.

...Народное войско афинской демократии было аристократи­ческой публичной властью, направленной против рабов, и держа­ло их в повиновении; но для того, чтобы держать в повиновении также и граждан, оказалась необходимой, как рассказано выше, жандармерия. Эта публичная власть существует в каждом госу­дарстве. Она состоит не только из вооруженных людей, но и из вещественных придатков, тюрем и принудительных учреждений всякого рода, которые были не известны родовому устройству об­щества.

...Публичная власть усиливается по мере того, как обостряются классовые противоречия внутри государства, и по мере того, как соприкасающиеся между собой государства становятся боль­ше и населеннее. Взгляните хотя бы па теперешнюю Европу, в которой классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили публичную власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже государство.

Для содержания этой публичной власти необходимы взно­сы граждан — налоги. Последние были совершенно не известны родовому обществу. Но мы теперь их знаем достаточно хорошо. С развитием цивилизации даже и налогов недостаточно; государ­ство выдает векселя на будущее, делает займы, государственные долги. И об этом старушка Европа может порассказать немало.

Обладая публичной властью и правом взыскания налогов, чи­новники становятся, как органы общества, над обществом. Сво­бодного, добровольного уважения, с которым относились к орга­нам родового общества, им уже недостаточно, даже если бы они могли завоевать его; носители отчуждающейся от общества власти, они должны добывать уважение к себе путем исключительных за­конов, в силу которых они приобретают особую святость и непри­косновенность. Самый жалкий полицейский служитель цивили­зованного государства имеет больше «авторитета», чем все органы родового общества, вместе взятые; но самый могущественный мо­нарх и крупнейший государственный деятель или полководец эпо­хи цивилизации мог бы позавидовать тому, не из-под палки при­обретенному и бесспорному уважению, которое оказывают самому незначительному родовому старейшине. Последний стоит внутри общества, тогда как первые вынуждены пытаться представлять собой нечто вне его и над ним.

Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства ста­новится также политически господствующим классом и приобре­тает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса. Так, античное государство было, прежде всего, государством рабовладельцев для подавления рабов, фео­дальное государство — органом дворянства для подавления кре­постных и зависимых крестьян, а современное представительное государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом. В виде исключения встречаются, однако, периоды, когда борю­щиеся классы достигают такого равновесия сил, что государствен­ная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними. Такова абсолютная монархия XVII и XVIII веков, которая держит в равновесии дворянство и буржуазию друг против дру­га, таков бонапартизм Первой и особенно Второй империи во Фран­ции, который натравливал пролетариат против буржуазии и буржуазию против пролетариата. Новейшее достижение в этой об­ласти, при котором властитель и подвластные выглядят одинаково комично, представляет собой новая Германская империя бисмарковской нации: здесь поддерживается равновесие между капита­листами и рабочими, противостоящими друг другу, и они подвер­гаются одинаковому надувательству в интересах оскудевшего прус­ского захолустного юнкерства.

Кроме того, в большинстве известных в истории государств предоставляемые гражданам права соразмеряются с их имущест­венным положением, и этим прямо заявляется, что государство — это организация имущего класса для защиты его от неимущего.