Определение науки. Мировоззренческие предпосылки научного знания

Лекция 6

Христианство и наука

История вопроса

Сегодняшний мир - окружающая нас техногенная и идеологическая среда - создана католиками и протестантами. Православие с падением Византии перестало оказывать активное влияние на мир и заняло круговую оборону. Часто бездумно перенятые у Запада новшества, чужеродные по определению, приводили к потере ориентиров, к катаклизмам. Поэтому сохранение, собирание прошлого стало основой православной психологии.

Однако "Византия никак не может считаться только прошлым, завершенной и изжитой главой церковной истории. Она не только продолжает жить в православной Церкви, но, в известном смысле, до сих пор определяет само Православие, составляя его "историческую форму" (Протоирей Александр Шмеман. Исторический путь Православия. Издательство им. Чехова, Нью-Йорк, 1954, с. 243-244).

Далее о. Александр пишет: "Византийский период должен быть признан решающим в истории Православия, эпохой кристаллизации церковной жизни" (с. 244). Современный же путь Православия он характеризует следующим образом: "От Хомякова, которого Самарин назвал "учителем церкви" до русских философов и богословов 20-го века - ее (русской мысли - И. Н.) темой становится вселенская истина Православия - не "византизма", не "востока", - а именно всеобъемлющего, последнего христианского "синтеза" (курсив мой - И. Н.)... На историческом пути Православия сейчас "русская глава", конечно, завершающая, последняя" (с. 386-387).

Итак, "русская глава". Конечно, не решающая (в плане становления Православия), но не менее важная - как завершающая в истории православного человечества.

Часто исторические факты гораздо полезнее любого изощренного дискурса. Сопоставим историю западного и восточного христианства. Исторические корни их разделения связаны с двумя центрами римской империи: Римом и Константинополем. Именно с ними связаны становления католицизма и православия.

Вспомним важнейшие вехи в истории западной цивилизации и на этой основе попытаемся осмыслить собственную историю - историю православной культуры. При этом под важнейшими вехами мировой истории будем понимать именно те события, которые решающим образом повлияли на формирование христианства, то есть будем рассматривать историю с позиции богословия. "Ведь именно богословие, основывающееся на Вере Церкви, является тем ключом, с помощью которого мы можем открыть шифр истории (курсив мой - И. Н.), осознать истинный смысл совершающихся исторических событий" (Слово Святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия II на открытии Богословской конференции Русской Православной Церкви "Православное Богословие на пороге третьего тысячелетия". Москва, 7-9 февраля 2000 года). Это принципиальный момент в отличии православного подхода от подхода западного христианства: анализ внешних событий истории человечества с позиции духовной его истории, а не, наоборот, анализ духовной истории как ответов на внешние события. То есть православие в отличие от католичества и протестантства утверждает зависимость суждений частных наук от духовных устремлений человека и не стремится подобно креационизму подкреплять истины, данные в Откровении, гипотезами, выдвигаемыми частными науками.

Приведем некоторые даты из истории западного христианства.

455 год - падение Рима, а с ним и западно-христианской культуры. Орды бесчинствующих варваров - будущих современных европейцев -оккупировали Западную Римскую Империю. Одно из этих диких племен -вандалы - разграбили, разорили Рим. С тех пор термин "вандализм" стал означать самую крайнюю степень дикости.

1266 год - Фома Аквинский пишет "Сумму теологии", что свидетельствует о становлении новой культуры западного христианства. В значительной степени это означало освобождение западноевропейской культуры от влияния арабов - следующих завоевателей Южной Европы. Влияние арабов в определяющей степени сказалось на характере восстановления связи Европы со своим культурным прошлым. Арабы, среди ученых которых было много евреев, принявших мусульманство, могли восстановить связь, естественно, лишь с античной нехристианской культурой, но не с греческим православием. Именно эллинская философия, римское и еврейское законничество явились духовной основой схоластики Фомы и всего католического богословия.

1632 год - Галилей - "итальянец, пользовавший расположением Папы" (Декарт), пишет "Диалог о двух главнейших системах мира - птолемеевой и коперниковой", за который он был осужден католической церковью. Галилей формулирует постулат, утверждающий различия между суждениями науки и религии, утверждающий автономию науки от веры, свободу разума от сердца. С этого утверждения начинается вся современная культура. Хотя официальная католическая церковь тогда и отвергла мировоззрение Галилея, но это мировоззрение уже было заложено в богословии Фомы Аквинского, в его пяти рассудочных доказательствах Бога. Автономия науки, освобождение разума от веры, от сердца уже заложена в самой попытке доказательства высшего с помощью низшего. Не случайно, что уже в наше время католическая церковь официально отказалась от осуждения Галилея, поскольку она старается "не отставать" от духа времени.

Действительно, западная наука, создавшая основу современной цивилизации, продолжает развиваться в направлении, указываемом разумом при полной его независимости от сердца. Более того, рациональное мышление провозглашается в качестве арбитра истинности научных суждений. Как гласит одно из современных определений науки, "наука - это попытка привести хаотическое разнообразие нашего чувственного опыта с логическими стандартами нашего мышления" (А. Эйнштейн, 1940). Здесь прежде всего надо подчеркнуть, что "хаотическое разнообразие нашего чувственного опыта" создано совсем не гармонией окружающей природы, а хаосом, воцарившемся в нашем разуме после его освобождения от сердца, после того, как он вышел из сердца. Потеряв опору в себя, мы ищем опору во вне, в попытке сконструировать некие объективные законы, управляющие миром и нами. "Наука, если сказать как возможно более кратко, - гласит другое современное ее определение, - это организованное предприятие по сбору знаний в мире и конденсации этого знания в проверяемые законы и принципы" (Э. Вильсон, 1998). То есть, научные законы - это сокращенное описание наших представлений о мире, вернее, "правила дорожного движения" в этом мире.

Такова сущность католической, протестантской цивилизации: она выплеснула ум человека наружу (а вместе с ним и сердце, ибо на самом деле они нераздельны) и они вынуждены жить по "уличным" законам. "Осуетились в умствованиях своих, и омрачилось немыслимое их сердце: называя себя мудрыми, обезумели" (Рим. 1. 21). Конечно. нельзя все представлять в западной цивилизации только в черном цвете, но эта цивилизация людей, у которых сердечные чувства отодвинуты на второй план, а впереди действует воля и расчет. Но именно для православного человека это то и немыслимо, это - то и безумно.

Однако это не значит, что история православных народов выглядит в более светлых тонах. Православие более не от мира сего и поэтому мирских нестроений как в обществе, так и в личной жизни здесь не меньше, а больше. И их нельзя оправдывать нашествиями или внедрениями извне. А причина здесь та же, что и на Западе - существование двух культур, о которых говорил о. Василий Зеньковский. И этот дуализм не должен быть оправдан, а наоборот, разоблачен.

Итак, этапы движения западной цивилизации известны. От падения Рима (455 г.) до восстановления католической культуры (1266 г.) прошло 811 лет ; затем понадобилось еще 366 лет для формулирования принципов католической науки. Если провести здесь историческую параллель для православной цивилизации, то для привязки мы имеем дату падения Византии - 1453 год как аналогию даты падения Рима.

С падением Византии остановилось развитие православного богословия и всей православной науки. Как пишет крупнейший историк православия о. Георгий Флоровский, " так случилось, что с падением Византии богословствовал один только Запад. Богословие есть по существу кафолическая (вселенская - И. Н.) задача, но решалась она только в расколе. Это есть основной парадокс в истории христианской культуры" (Пути русского богословия. Париж, 1937, с. 515). Разрешить этот парадокс может только возврат центра христианской богословской и всякой другой христианской науки на его законное место - на Восток, то есть в православие.

Для восстановления православной цивилизации было бы справедливым предусмотреть тот же срок, который потребовался для возрождения католической цивилизации, именно около 800 лет, или примерно к 2264 году (1453 + 811). Для формулирования принципов православной науки - новой православной цивилизации - потребуется (по тем же соображениям - см. выше) еще 366 лет. "Перед нами стоит задача творческая и созидательная - задача строительства религиозной культуры на твердой почве церковности православной и в неуклонном следовании преданным заветам отеческим. Не о какой-нибудь "реставрации" древности византийской или восточной идет речь..." (о. Георгий Флоровский. О патриотизме праведном и греховном. В кн. "Из прошлого русской мысли". М., 1998, с. 161).

Как видим, история еще отводит время для восстановления и формирования православного мировоззрения, cовременной православной науки. Этот вопрос очень важен особенно для таких стран как Россия, Украина и Беларусь, в которых уровень научно - технического образования наиболее высок. Хотя это образование и претерпело в последние годы значительные трудности, но будущее этих стран однозначно связано с новейшими промышленными и информационными технологиями. Насущность проблемы особенно определяется тем, что современное "религиозное возрождение началось именно в крупных городах, в культурных центрах, при самом активном участии интеллигенции и, не в последнюю очередь, научно - технической." (Митрополит Кирилл, Речь на соборных слушаниях "Вера и знание. Наука и техника на рубеже столетий. 18 - 20 марта 1998. Москва - Сергиев - Посад).

Cозерцание и слово

Рассмотрим теперь принципиально отличную от этой православную методологическую установку познания. "Познать вещь можно только из созерцания, не из имен. Аристотель только договорил Платона и с большей ясностью подчеркнул, что имена есть человеческое установление, и нет естественных имен... Логическое познание и слово есть средство от нашего бессилия, а не свидетельство нашей силы. Слова и понятия нужны для памяти и для разговора, для общения между людьми, разделенными по своей телесной (падшей - И. Н.) природе... И действительно, по мере восхождения и очищения ума слово немеет и оскудевает... Высшее созерцание превышает меру слова... Слово становится ненужным и немощным, когда само бытие ясно раскрывается перед созерцательной мыслью. Созерцание выше слова, ибо слово есть орудие рассуждения. Св. Григорий (Нисский - И.Н.)... резко прочерчивает грань дискурсивного, рассуждающего, умозаключающего познания, - не признает за ним самодовлеющего достоинства, отсылает к опыту". (О. Георгий Флоровский. св. Григорий Нисский. В кн.: "Восточные отцы IV века". Париж, 1931, с. 142-143).

Далее о. Георгий пишет: "Писание для св. Григория только символ, указующий на духовную реальность; потому и недостаточно, и обманчиво иудейское буквальное понимание Писания... "Тело Писания", как некая завеса, часто закрывает "Славу, заключенную в Писании"... "Если снять телесный покров слова, остающееся есть Господь, Жизнь и Дух" (здесь о. Георгий цитирует св. Григория Нисского - И. Н.)" (Там же).

Здесь по аналогии можно сказать, что православная методология науки должна больше опираться не на научное писание (которое сегодня и принимается за собственно науку), а на научное предание, хранимое творцами науки.

Истинную функцию слова знают и поэты, творцы наиболее одухотворенного искусства. Можно вспомнить знаменитую тютчевскую фразу: "Слово высказанное есть ложь". Или:

Дойти бы - как сказал поэт - до самой сути. А что - слова? Ведь не в словах же суть!

(С.В. Гольдин)

Взаимоотношение познания в слове и непосредственного созерцания истины составляет основу православного учения о молитве - сердцевины духовной жизни православного христианина. "Молитва имеет разные степени. Сначала она есть только молитвословная молитва, но вместе с нею должна идти, ею разогреваться и поддерживаться, молитва ума и сердца. Умно-сердечная молитва получает затем самостоятельность... потом... умно-сердечная молитва становится непрестанно-действующей. При этом прежние временные впечатления перерождаются в состояние созерцания, при которых и из которых тогда раскрывается и созерцательная молитва" (Умное делание (о молитве Иисусовой). Сборник поучения святых отцов и опытных ее делателей. Сост. игумен Валаамского монастыря Харитон. М., Изд-во Московской Патриархии, 1998, с. 35).

Сердце - центр познания

Св. Григорий Палама, выразивший учение Отцов Церкви об Иисусовой молитве, приводит, в частности, следующую цитату из учения подвижника Никифора: "Понуждай свой ум вместе с вдыхаемым духом входить в сердце" (Триады в защиту священно-безмолствующих. М., "Канон", 1995, с. 184), а также Макария Великого: "Сердце правит всем составом, и если благодать овладевает пажитями сердца, она царит над всеми помыслами и телесными членами" (Там же).

О сердце как о центре познания говорит и Писание: "Сердце разумного ищет знания" (Притчи, 15. 14), "Веселое сердце благотворно как врачевство" (Притчи, 17. 22), "Коварное сердце не найдет добра" (Притчи, 17. 20), "Сын мой, если сердце твое будет мудро, то порадуется и мое сердце" (Притчи, 23. 15).

Однако современная цивилизация, современная наука отрицают ведущую, центральную роль сердца в познании. "Ученый европеец знает многое, часто знает и Библию, знаком и с мистикой, и с теологией, и с оккультизмом. Но все это только знание, только любопытство. Отдельно существует совокупность знаний и совершенно отдельно, отделенное от него стеною живет сердце, потерявшее свое великое значение, свою центральность, свое право быть фундаментом всего. Ум не стоит в сердце: он стоит отдельно, он не согревается теплотою сердца. Вся наша цивилизация, ведущая происхождение от Ренессанса, вся эта безрелигиозная цивилизация хочет лишить сердце его центрального положения и дать это центральное положение уму..." (Б. П. Вышеславцев. Сердце в христианской и индийской мистике. Вопросы философии, 1990, № 4, с. 69).

Центральное место, занимаемое сердцем в познании, не нарушает образ Святой Троицы в человеке. По этому образу источником воли и действия в человеке является ум (образ Отца), свершителем - рассудок (образ Сына), который действует (познает) посредством сердечных чувств, сердцем (образ Святого Духа). "Если всякое действие Святой Троицы, в том числе и призвание человека ко спасению, простирается от Отца через Сына в Духе Святом, почему Христос и говорит: "Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец" (Ин.6,44), - то познание Бога человеком совершается в обратном порядке: Духом Святым мы познаем Сына, а через Сына познаем Отца, ибо "никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым" (1 Кор.12, 3). И видевший Сына видел Отца (Ин, 14, 9)" (Архимандрит Алипий, архимандрит Исайя, Догматическое богословие. Свято - Троицкая Лавра, 1999, с.155). По этому образу человек познает истину и выражает ее в слове, пропуская ее сначала через сердце. Апостол Петр, обличая Ананию: "Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому?" (Деян.5.3), сказал тем самым, что всякая мысль возникает у человека (зарождается) в сердце.

При неповрежденном образе Святой Троицы в человеке-троице три лица: ум - образ Отца, мысль - образ Сына, дух, сердечные чувства - образ Святого Духа - составляют одно существо, не смешиваясь между собою, не сливаясь в одно лицо, не разделяясь на три существа. Ум рождает мысль и существовать без мысли не может, а мысль - без ума. Дух исходит от ума и всякая мысль имеет свой дух (Епископ Игнатий Брянчанинов. О образе и подобии Божиих в человеке. Сочинения, т. II, с. 130). В греховном человеке образ Святой Троицы нарушен: " мысль и дух борются между собою, выходят из повиновения уму, восстают против него. Сам он - в непрестанном недоумении". (Там же, с.132) Именно эта борьба мысли и духа (сердца) и является причиной дуализма современного европейца: даже веря в Бога, в мирской жизни, в науке он является рационалистом, а по существу, материалистом. Когда сердце мертво для познания, когда мысль бездуховна, тогда и появляется "объективизм" науки. Восстановление же образа Божия в человеке осуществляется Святым Духом и через дух человека. "До пришествия Святого Духа, человек, как мертвый Духом, вопрошал: Господи, покажи мне Отца... В купели крещения восстанавливается падший образ, человек рождается в жизнь вечную водою и духом. Доселе Дух, отступивший от человека при падении его, начинает соприсутствовать ему во время его личной жизни." (Там же, с.134).

Человек создан по образу Троицы, но в результате грехопадения происходит искаженное приятие образа, искажение образа Божия в человеке и, как следствие, искаженное восприятие мира.

Так, католическое, искаженное толкование Святой Троицы говорит о том, что Святой Дух исходит из Сына. Но исхождение Святого Духа из Сына означает, что в человеке, как образе Святой Троицы, сердечные чувства исходят из рассудка, то есть они могут и должны появляться в человеке только в том случае, если они рациональны, практичны для человека, имеют объективное юридическое основание. Все это приводит к рационализму современной науки, к подчиненному положению сердца в познании, если не к полному его исключению из процесса познания.

Лекция 7

О православной антропологии

Личность и индивид

Принципиальное различие двух методов познания, основанных на поиске в высшем низшего (западный метод) и на поиске в низшем высшего (восточный метод), можно проследить в науке о человеке, рассматривая такие ключевые понятия психологии как личность и индивид.

Рациональная наука, имеющая корни в языческой античной науке, оперирует понятием индивид (неделимый - латинский аналог греческого атом), фактически не отличая его от понятия личность (ипостась). Вот примеры определения этих понятий в современной науке. "Индивид, индивидуальность - понятия, используемые, как правило, для описания и отображения разнообразных ипостасей бытия личности." ("Новейший философский словарь". Минск, 1998 г.). "Личность, персона - понятие, выработанное для отображения социальной природы человека, определения его как носителя индивидуального начала..." (Там же).

Однако в православном богословии понятие личность, выработанное св. Василием Великим для толкования в слове понятия Святой Троицы, данного в живом опыте, созерцании, церковном предании, не есть тоже, что и индивидуальность. Православное понимание личности выходит за пределы понимания рациональной науки. "Человеческая личность не может быть выражена понятиями. Она ускользает от всякого рационального определения и даже не поддается описанию, так как все свойства, которыми мы пытались бы ее охарактеризовать, можно найти и у других индивидов. "Личное" может восприниматься в жизни только непосредственной интуицией или передаваться каким - нибудь произведением искусства." (В.Лосский, "Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие." М.,1991, с. 43 - 44), "...ипостасные различия устанавливаются вовсе не логически, но из опыта или Откровения. Логическая схема только накладывается, оформляет данные Откровения" (О. Георгий Флоровский, Восточные Отцы IV века).

И истинным в человеке является именно его рациональным образом не определимая неповторимая личность. Рациональная же наука при познании человека стремится найти в нем индивидуальные черты, наоборот, оперируя общепринятыми характеристиками, которые свойственны природе человека вообще, то есть присущи и другим людям. Хотя это позволяет ввести в познание человека формальные методы, но, вместе с тем и уничтожает неповторимость личности. Это попытка свести портрет конкретного человека к набору различных похожестей на других людей, а не отображение сугубо личного в человеке, того, в чем он неповторим.

Личность настолько же неопределима, насколько и легко отличима от других,- и это нонсенс для рациональной науки. Именно в неспособности понять личность и проявляется ограниченность западного рационализма, для которого личность - это юридическая единица, наделенная правами личности. Для Запада ценна не сама по себе личность, а права человека как индивида. Личность же остается не понятой. Однако полнота личности, ее богатство познается только в сердечной к ней любви, а не в юридическом ее понимании и не в юридическом к ней отношении (и тем более биологическом). Познать истинного человека, раскрыть в нем истину, сделать его истинным (раскрыть в нем истину и для себя, и для него самого, и для других) можно только в любви.

То, что для Востока на первом месте стоит личность, а для Запада - индивид неминуемо следует из разного толкования Троичного догмата на Востоке и на Западе. Восток исходит из трех Лиц, чтобы потом указать на единую природу, а Запад, наоборот, движется от единой природы, чтобы придти к трем Лицам.

Отличие понятий личность и индивид трудно уловимо для рационального мышления. Но можно предложить следующую наглядную интерпретацию. Для современного человека западной культуры присущ крайний индивидуализм. Вместе с тем человеку этой культуры точно также характерно подражательство. Вся современная культура - массовая - и основана на подражании! Самым надежным критерием является ссылка на то, что "так делают все", прецедент имеет юридическую силу! Самый эгоистичный поступок оправдывается ссылкой на "всех"! То есть, крайний индивидуализм - он же эгоизм - замешен на подражательстве. Личность же никогда не подражает, личность неповторима.

Разные индивиды - это похожие друг на друга атомы или капли воды. "Я" индивида отстаивается в обособленности от других, точно таких же как и он сам. "Я" неповторимой личности раскрывается наиболее полно в ее обожении, а через это и в любви к ближнему. Личность - это целое, которое не может быть частью чего либо. Поэтому "индивид и личность имеют противоположное значение; индивид означает извечное смешение личности с элементами, принадлежащими общей природе, тогда как личность, напротив, означает то, что от природы отлично." (В. Н. Лосский "Очерк мистического богословия восточной церкви. Догматическое богословие", с.92)

Если рациональный (объективный) метод познания объективирует объект познания, полагает его вне себя, делает его чуждым себе, то познание через сердце означает совершенно противоположное: объединение, соработничество с объектом познания, его преображение, раскрытие в нем его красоты, его истинности. Это не холодное обсуждение - осуждение объекта познания, а горячая к нему любовь. Это не закрепление человека в его наследственном греховном состоянии, а новозаветный путь к совместному спасению. Ведь даже в любви между мужчиной и женщиной - любви двоих, - если это настоящая христианская любовь, присутствует третий - Христос, который освящает эту любовь и делает ее спасительной для этих двоих.

Рациональная психология индивида - это социология индивида, не имеющая отношения к личности, призвание которой св. Серафим Саровский определил так: "Стяжай Духа Святого - и тысячи вокруг тебя спасутся".

Если предметом психологии в рациональной науке является индивид (то есть как сам падший человек, так и оправдание его падения), то предметом православной психологии является личность, вернее, выявление личности в человеке, поиски путей спасения человека. То есть цели православной и западной психологии противоположны. Православие учит человека не искать самоутверждения и не стремиться заставить других признать себя (поскольку в этом самоутверждении "личность смешивается с природой и теряет свою истинную свободу" (Там же, с. 93), а наоборот, "отрешиться от своей индивидуальной ограниченности, чтобы "реализовать" собственную свою личность... Различение между личностями и природой воспроизводит в человеке строй Божественной жизни, выраженный троичным догматом. Это - основа всякой христианской антропологии, всякой евангельской морали, ибо "христианство есть некое подражание природе Божией", говорит святой Григорий Нисский." (Там же, с. 93).

Лекция 8

Лекция 9

Проблема лженауки

Научные и квазинаучные дисциплины

Под квазинаучными дисциплинами мы здесь будем понимать как исторически сложившиеся, но не вошедшие в науку формы исследования реальности (например, астрологию, алхимию), так и дисциплины, стремящиеся оформиться в особые отрасли науки уже в наше время (уфологию, цереологию и т.п.). Решение проблемы демаркации затруднено, поскольку возникновение квазинаучных дисциплин и их распространение связано с наличием познавательных проблем, не решенных или не решаемых собственно научными дисциплинами.

Оговоримся, что любая квазинаучная форма познания строится в соответствии с общераспространенными канонами научных дисциплин и в этом смысле хорошо "замаскирована". В каждом случае мы, как правило, будем сталкиваться с дисциплиной, имеющей более или менее четко очерченный предмет исследования, обладающей некоторой качественной теорией (или теориями), отображающей этот предмет, стремящейся разработать свой собственный терминологический аппарат, и пытающейся вписаться в существующую структуру научного знания.

Результаты и теории, полученные в квазинауках, претендуют на обоснованность и достоверность. Обычно предлагаемые теории объясняют аномальные "эмпирические факты", а многочисленных описания наблюдений странных феноменов подкрепляют выдвигаемые гипотезы. Для большей убедительности приводятся данные, зафиксированные с помощью различных измерительных приборов, фотографии, аудио- и видеозаписи и т.д. Тем не менее структура и способ подобных обоснований, являются иными, нежели в признанных научных дисциплинах.

Для начала попробуем рассмотреть варианты возможных отношений между наукой и квазинаукой и вытекающие отсюда разновидности квазинаучных форм.

- Отношение противоречия представляется наиболее непримиримым. Оно возможно в той ситуации, когда наука и квазинаука имеют общий предмет исследования, и при этом их результаты, фундаментальные теории, а возможно и методы несовместимы друг с другом. Квазинауку в этом случае можно называть контрнаукой.

- Отношение дополнительности. Его будет характеризует наличие особой области исследуемых квазинаукой явлений, которое в соответствующей ей научной дисциплине будет рассматриваться как область аномалий. Подобные квазинауки естественно назвать паранауками. Как правило, методы исследования в таких квазинауках заимствуются из более отдаленных научных дисциплин, в собственно научных исследованиях этих аномалий они могут использоваться как вспомогательные.

- Еще одно отношение возникает в том случае, когда область исследования квазинауки оказывается невозможно однозначно идентифицировать и феномены из этой области обладают неопределенным онтологическим статусом: либо их существование не признается традиционной наукой, либо они не могут исследоваться в рамках какой-либо из признанных научных дисциплин. Подобную разновидность квазинауки удобно назвать псевдонаукой.

- Наконец, возможен еще "синтетический" способ создания квазинауки. В этом случае создаваемая вновь "наука" претендует на главенствующее положение в системе научного знания, поскольку ее законы являются наиболее общими законами, а предметная область включает в себя все возможные явления. В таких научных дисциплинах как бы осуществляется прорыв на более высокий уровень знания и по степени своей всеобщности они претендуют на роль не только науки но и подлинной научной философии. Феномены данного типа можно относить к современной разновидности натурфилософии.

Очевидно, что основанием деления квазинаук на подобные виды является тип их предметной области. Поскольку именно собственная предметная область является конституирующим признаком всякой научной дисциплины, предложенный подход выглядит более предпочтительным.

Квазинаучные дисциплины каждого из этих типов, вообще говоря, имеют разные перспективы своего развития.

Обратимся теперь к рассмотрению одной из старейших существующих пар "наука - квазинаука": астрономии и астрологии.

Астрология как паранаука

Отметим далее существенные отличия астрологии от дисциплин, чей научный статус не подлежит сомнению.

Согласно предложенной выше классификации, астрологию следует отнести к паранаукам. Хотя она имеет общий с астрономией корпус объективного знания о видимом движении небесных светил и их взаиморасположении на небе, тем не менее главный исследовательский интерес астрологии сосредоточен на совершенно чуждом для астрономии предмете: влиянии небесных светил на судьбы людей, на происходящие на Земле события. Для астрономии подобная постановка вопроса будет заведомо антинаучной, поскольку речь идет не о физическом воздействии, а о связи совершенно неясной природы. Причем исследование сути этой связи не входит в задачу астрологов. Она изначально постулируется как проявление некоего универсального принципа "всемирной симпатии".

Уже это является первой серьезной отличительной особенностью астрологии именно как квазинаучного образования. В основе ее построений лежит представление о силах и взаимодействиях, которые не исследуются и не могут исследоваться никакой другой научной дисциплиной. Это представление было сформулировано, очевидно, еще в эпоху античности и с тех пор не ставилось под сомнение и не претерпевало, как кажется, серьезных изменений.

Вот некоторые из базисный положений астрологического символизма, обосновывающие разделение Зодиака на значимые части. "Четвертичное разделение зодиака [Разделение его точками весеннего и осеннего равноденствия, а также точками зимнего и летнего солнцестояния -В.П.] ... дает нам четыре основных типа космической субстанции: огонь, воздух, вода и земля. Это наиболее фундаментальное разграничение, ведь зодиак в целом символизирует... созидание микрокосма. Субстанция наиболее важна при созидании, но энергия и форма тоже имеют значение... Энергия незначительно отличается от субстанции. Она представляет собой, как показано в современной физике, активизированную и высвобождаемую субстанцию. Следовательно, мы можем ожидать, что принцип дифференциации энергии подобен принципу дифференциации субстанций. И тот, и другой основываются на принципе дуализма, действия и реакции. Значит, энергетический зодиак восьмеричен, а субстанциальный - четвертичен" (здесь и далее цитируется Д. Радьяр. Астрология Личности. М., 1991).

Ясно, что использование в качестве фундамента теорий таких принципов, которые имеют, по-видимому, мифологическое происхождение, является по меньшей мере сомнительным способом обоснования научности получаемых результатов.

Но не только это разделяет астрономию, как науку, и астрологию, как квазинауку. В содержание астрологии, кроме упомянутого массива знаний о небесных телах, входит также и набор теорий и интерпретативных схем, которые связывают местоположение и движение небесных светил с делами и судьбами людей. Эти теории и схемы, вообще говоря должны были бы быть эмпирически проверяемыми и, более того, быть хорошо подтвержденными тысячелетним опытом успешных предсказаний и историческими описаниями событий, произошедших в соответствии с тем, что было предначертано на небесах.

Учитывая возможные теоретические и вычислительные погрешности, приемлемая степень подтверждения здесь может быть достигнута только за счет специфической неопределенности значения тех эмпирических терминов, в которых обычно формулируются астрологические прогнозы и предсказания.

Лазеек для оправдания неудавшегося по видимости прогноза можно в подобных случаях найти довольно много, но принципиально важно здесь следующее: мы не можем одновременно поступать согласно с советом астролога и вопреки ему, чтобы иметь возможность сравнить полученные результаты и тем самым получить бесспорное эмпирическое подтверждение или опровержение его предсказаний.

Те же самые особенности можно заметить и при рассмотрении астрологических описаний характера людей, родившихся под тем или иным знаком Зодиака. Прежде всего такие описания направлены на формирование некоторого положительного образа личности, который, однако, не свободен от возможных негативных деформаций под влиянием внешних обстоятельств. Тем самым создается ситуация, когда при соответствующей психологической установке клиент астролога всегда может отождествить собственные способности и черты характера с описываемыми в гороскопе. При этом восстанавливается (или подтверждается) положительное восприятие собственной личности и создается оптимистичный настрой для восприятия будущих событий.

Рассмотрим, например, общие характеристики Стрельцов. Им свойственны "Непредубежденность, острый ум, честность, прозорливость. Склонность к обобщениям. Готовность к завоеванию новых областей. Сострадательность. Страсть к идеям. Любовь к открытым пространствам и путешествиям". Если вы, например, Стрелец по знаку Зодиака и при этом осознаете свою нечестность, то тем самым вы проявили непредубежденность относительно себя и... честность перед самим собой. Значит, честность вам все-таки присуща, причем это в некотором роде "глубинная" честность. Следовательно, отрицание за собой подобных качеств приводит если не к логическим, то к психологическим противоречиям и с подобной характеристикой невозможно не согласиться. С другой стороны, сочетание прозорливости и сострадательности позволяет истолковать практически любой поступок как проявление одного из этих качеств. Дал денег в долг - проявил сострадательность, не дал - прозорливость (мне бы их не вернули). И то, и другое соответствует гороскопу. Очевидно, что при таких условиях каждый Стрелец способен в данном описании узнать собственный характер и при этом остаться удовлетворенным теми способностями и возможностями, которые обеспечили ему звезды.

Наконец, еще одна существенная черта, отличающая астрономию от астрологии, заключается в специфическом отношении астрологии к своим теоретическим основаниям. Очевидно, что астрология с древнейших времен до наших дней имеет своей главной целью предсказание будущего. Однако, в отличие от других гадательных процедур, она не использует никаких специальных материальных средств (карты, жертвенные животные, кофейная гуща и т.п.). Ее методы не зависят от случайностей, связанных с выбором материала, ее результаты основываются на точных математических расчетах и потому должны быть однозначными и воспроизводимыми любым лицом, обладающим подходящей квалификацией.

Однако никакой исследовательской работы в данном направлении астрологией систематически не проводится. В самом деле, известно, что планеты пребывают в разных созвездиях неодинаковое количество времени, более того, точка весеннего равноденствия, от которой отсчитываются знаки зодиака, не является неподвижной, а перемещается по эклиптике, совершая полный оборот за 26 тысяч лет. Это означает, что Солнце оказывается в зодиакальных созвездиях также не в одно и тоже календарное вр