Опыт историко-антропологического анализа
История тульского оружейного производства насчитывает уже более четырех столетий. Но, к сожалению, изучение этой проблемы в научной литературе, как правило, ограничивалось только исследованиями, посвященными Тульскому оружейному заводу. При этом завод занимался исключительно выпуском оружия для армии, тогда как производство охотничьего оружия было сосредоточено в частных руках, и, в отличие от казенного производства, практически не регулировалось законодательно. До 1874 года в Туле в изготовлении оружия был необычайно развит надомный промысел: отдельные элементы ружей делались в домашних мастерских оружейников. В 1871-73 гг. произошла реорганизация завода, в ходе которой все казенное оружейное производство переместилось в стены предприятия. В историографии XX века считалось, что после этой реорганизации надомничество в производстве оружия было ликвидировано, и те граждане, которые ранее занимались изготовлением ружей, стали производить товары домашнего потребления. Подобное мнение обусловлено в первую очередь тем, что источники о производстве охотничьего оружия весьма ограничены и не отражают реальной картины оружейного производства в Туле в начале 1880-х
гг.: так, согласно Обзору Тульской губернии, в 1881 г во всей губернии было всего 8 оружейных заводов и фабрик, на которых в сумме работало 53 человека[208]. Следовательно, в Обзоре указаны только крупные фабрики (Баташовых, Гольтяковых, Алпатьева и т.д.)[209], но отсутствуют данные об оружейном производстве на дому. О том, что оно существовало, и было массовым, свидетельствует иная группа источников: дела Тульского окружного суда за 1882 г., посвященные производству и продаже запрещенного оружия.
Начальник Тульского оружейного завода с 1876 года В.Н. Бестужев-Рюмин[210] впервые обратился к проблеме нелегального изготовления оружия в Туле. В официальном письме к тульскому полицмейстеру А.А. Тришатному от 3 октября 1881 г.[211] Бестужев-Рюмин пишет о том, что у торгующих охотничьим оружием в Туле встречаются в продаже винтовки системы Бердана, право производства которых предоставлено исключительно казенным оружейным заводам. Затем начальник завода просит полицию помочь в «устранении возможности сбыта мастеровыми тайно вынесенных оружейных частей, принять меры к прекращению выделки и продажи частными лицами малокалиберного военного оружия»[212].
Почти год потребовался тульской полиции для подготовки операции, которую они провели в период с 22-23 сентября 1882 г. в шести местах выделки и продажи запрещенного оружия. По итогам рейда были заведены уголовные дела на пятерых тульских мещан и одного купца. Четверо из них были оправданы, двое были приговорены к аресту на 3 недели. Многие детали этого дела позволяют нам лучше разобраться в реальном положении дел на рынке огнестрельного оружия в Туле того периода[213].
Во-первых, производство охотничьего оружия никак не регламентировалось государством, и было полностью предоставлено частным фабрикам. С другой стороны, производство ружей системы «Бердана-2» являлось исключительной прерогативой казенных заводов. Но если существовало незаконное производство «берданок», значит, на них был спрос среди гражданского населения. Берданки превосходили все остальные ружья по ряду параметров[214], были более надежны и отлично подходили для охоты[215]. Но гражданскому населению «берданки» были недоступны, т.к. они находились на вооружении армии. Следовательно, некоторые оружейники, работавшие на заводе, но при этом не отказавшиеся от надомной работы, стали использовать отдельные детали «берданок» для изготовления охотничьего оружия.
Но если с завода возможна подобная утечка производственных материалов, встает вопрос о безопасности этого государственного предприятия. Разумеется, никто из подсудимых не хотел быть замешанным еще и в воровстве, поэтому однообразным ответом на вопрос следователя о происхождении ствола или иной детали ружья, был: «Ствол был куплен на Тульском оружейном заводе». В связи с этим, следователь по особо важным делам неоднократно направлял запросы в Хозяйственный комитет ТОЗа и самому начальнику завода. Так, в письме Бестужева-Рюмина следователю Вилькевскому от 14 октября 1882 г.[216], написано, что бракованные из-за трещин стволы и коробки, непригодные для винтовок системы Бердана, могут быть использованы для изготовления охотничьих ружей. В журнале Хозяйственного комитета завода существует запись, где на вопросы следователя дан такой ответ: с ТОЗа до этого времени забракованных стволов и коробок ружей системы Бердана не продавалось[217]. Подтверждение этому мы видим и в «Тульских губернских ведомостях», которые публиковали объявление о каждом новом «изустном торге» бракованных изделий в оружейном заводе[218]. Разумеется, ни стволов, ни коробок в этом перечне нет. Но при обыске в домах всех подсудимых были найдены и стволы, и коробки, и иные детали от винтовок системы Бердана. В записи в Журнале Хозяйственного комитета, в которой говорится, что стволы и коробки производятся на двух частных фабриках[219]. При этом бракованные части на этих заводах были пригодны для производства кустарной «берданки». Исходя из деталей уголовных дел[220], мы видим, что нелегальное производство оружия было достаточно прибыльным занятием и было поставлено на поток.
Так, во время следственных мероприятий (помощник пристава второй части города Тулы Ф.Д. Семенов под видом покупателя явился к оружейнику Макарищеву), выяснилось, что, например, мещанин Макарищев был готов единовременно изготовить 250 ружей системы Бердана[221] (ежедневная выработка на ТОЗе составляла около 300 ружей[222]), что говорит нам о том, насколько масштабным было производство нелегального оружия.
Весьма интересной в свете всех этих событий нам видится мера наказания для осужденных. Согласно ст. 986 Уложения о наказаниях, минимальное наказание за производство незаконного оружия заключение в тюрьме на срок от 2 до 4 месяцев[223]. При этом за то же преступление Тульский окружной суд приговорил мещан Фомина и Макарищева всего к 3 неделям ареста, оправдав всех остальных подозреваемых. На наш взгляд, столь мягкое наказание может быть связано с тем, что:
1. Если в Тульской губернии не менее 2% населения занималось изготовлением различного рода оружия, то для широкой массы оружейников, которая демонстрировала достаточно низкую правовую культуру в этом вопросе[224], не имело принципиального значения, что производить, из каких материалов, насколько это законно, - приоритетным было качество продукции. Соответственно, нередко власти приходилось закрывать глаза на некоторые традиционные формы производства, хотя иногда они и противоречили закону, т.е. имел место правовой обычай. (Необходимо заметить, что оружейники, производившие винтовки системы Бердана даже не пытались это скрыть: так, мещанин И. Машков открыто продавал этот товар на Нижегородской ярмарке[225], а мещанин И. Фомин даже сделал прейскурант на выделываемые им ружья[226]. Оба они были оправданы в суде).
2. Возможно, здесь имел место судебный прецедент, ведь четыре других лица, подозреваемые в сходных деяниях, были оправданы за недостаточностью улик. При этом и состав преступления, и даже доказательства обвинения в этих делах аналогичны тем, в которых подсудимые получили наказание. Наверное, наибольший интерес здесь представляет дело купца И.П. Симичева, обвиняемого в продаже запрещенного оружия. Симичев подошел к вопросу своей защиты более ответственно, чем остальные подозреваемые: нанял другого адвоката, активно сотрудничал со следствием[227] и даже позвал на судебное заседание своего собственного эксперта – помощника начальника ТОЗа К.С. Шехаразина. Это судебное заседание в материалах дела выглядит еще более необычным, если учесть, что на него не явилось большинство свидетелей обвинения[228]. В итоге, даже после заключения эксперта Смирнова, начальника ствольной мастерской ТОЗа, о том, что ружье, найденное в магазине Симичева – системы Бердана, эксперт защиты Шехаразин сумел доказать, что ружье только внешне напоминает «берданку»[229]. Защитник смог убедить суд, что ружье – собственность купца, не предназначенная для продажи[230]. Так деловая репутация Симичева была спасена.
Таким образом, ситуация в кустарном оружейном производстве была такова: в Туле процветало массовое изготовление ружей системы Бердана вне стен ТОЗа. При этом, несмотря на «рейд» по местам производства такого оружия в сентябре 1882 г.[231], уголовные дела были заведены лишь на шестерых, а реальное наказание получили всего двое, и то, оно не вполне соответствовало
положенному за данное преступление по Уложению о наказаниях. Следовательно, акция по выявлению мест нелегального производства и продажи оружия носила скорее показательный характер. В итоге, «возможность сбыта мастеровыми, работающими на оружейном заводе, тайно вынесенных оружейных частей», о которой писал полицмейстеру Тришатному Бестужев-Рюмин, устранена не была. Рассмотренный сюжет ярко иллюстрирует представления туляков о понятии «законности» в производственной сфере.