Понимание — диалогизм — любовь

Как человек становится личностью? Только благодаря другим людям. Они общаются с ним — учат, воспитывают, просто находятся рядом. Отвечая на это воздействие, он усваивает те нормы и знания, которые нужны и полезны, и отбрасывает то, что считается в обще­стве ненужным. Обычно общение строится по методу кнута и пря­ника. Поступил хорошо — награда, плохо — наказание. В социо­логии это хорошо описано в теории обмена деятельностью Хоманса.

Но нам интересно не то. что видно невооруженным глазом, нам интересно, что происходит внутри этих отношений, почему человек становится личностью в результате коммуникации и почему именно такой и никакой иной личностью. Общение ведь бывает разнос! Иногда хорошая книга оказывает больше влияния на всю жизнь, чем целый коллектив воспитателей. Случайная встреча — важнее, чем годы житья бок о бок. Оказывается, что личностями нас делают не все и не любые люди- л только тс, кто нас понимает, кого понимаем мы.

Что же такое понимание? Первоначально проблема понимания возникла в связи с обнаружением смысла текста (художественного) в процессе его лексической и психологической интерпретации. Но поскольку любая информация в подашшющем большинстве случаев для человека представлена в виде текстов, а процесс познания неизбежно и всецело связан с языком, предложенный в литературо­ведении прием перекочевал в другие области знания, а породившая его наука — герменевтика — из литературоведческой превратилась в философскую, которая претендует на объяснение самого загадочного явления — нахождение общего языка между людьми, понимания. Посмотрим, н;-'' колько справедливы эти претензии.

Обычно понимание трактуется как специфический способ позна­ния, противоположный методам естественных наук. Более того, это не просто метод познания, это специфически человеческое отноше­ние... нет, не к действительности, а именно к человеку.

Когда вы читаете учебник по, скажем, внутренним болезням, то относитесь к изложенному материалу как к данным науки, одинаковым для всех, хотя и стараетесь иногда найти у себя описываемые симпто­мы. А когда вы читаете про то, как находил у себя различные болячки герой Джерома К. Джерома, то возникает впечатление, что автор беседует с вами лично, подсмеиваясь над своим персонажем, спрашивает вас (и только вас!): «А ты, братец, не таков ли?» В первом случае — знания, предназначенные всем, во втором — диалог только между двумя — вами и автором.

По Хайдеггеру, понимание имеет онтологический характер, пред­варяя всякую человеческую активность в качестве предпонимания. Посмотрим, что это значит, на примере медицины.

Пациенты, посещающие врача, условно делятся на три группы:

1) действительно больные люди (чаще всего это наследственные болезни, травмы, инфекции):

2) люди, которые потерпели какой-то жизненный крах и «уходом в болезнь» компенсируют утраченную социальную ценность (сюда также относятся старики, безработные, брошенные мужья и жены и т. п.);

3) люди, которые при помощи лечебного учреждения пытаются добиться каких-то льгот (больничные листы, пособия, инвалидность).

В каждой из этих групп есть и такие, которые своим отношением к болезни провоцируют ее развитие. С каждой из этих категорий

пациентов, более того — с каждым пациентом у врача своя стратегия поведения. Чем она определяется? Можно ли полагаться только на знания, определяя эту стратегию, или необходимо поставить себя на место пациента, попробовав «изнутри» постичь побудительные мо­тивы его болезни? Совершенно очевидно, что успешная стратегия лечения основана на .предварительном понимании данного конкрет­ного человека и его личной ситуации. Отказ от такого понимания делает лечение неэффективным.

Но выражение «поставить себя на место другого» в данном случае очень приблизительно. На самом деле, как отмечал Гадамер, в понимании существует неразделенность понимаемого и субъекта понимания. Понимая, мы не приписываем значения тому, что гово­рит и делает другой человек, а ищем смысл для себя. При этом решающую роль в понимании играет язык.

Герменевтика, не разделяя позитивистские методы подхода к языку (см. тему 4), тем не менее столкнулась с аналогичной пробле­мой — истолкованием языковых выражений, но подошла к ее реше­нию не с позиций логики, а с позиций психологизма.

Герменевтики считают, что для правильного понимания нельзя подходить к культуре только исторически. Надо «влезть в шкуру» автора текста, высказывания, но одновременно и сохранить себя, собственное Я. Единство индивидуальности автора и субъекта пони­мания достигается через язык. Язык — это особая реальность, внутри которой мы все находимся. Следовательно (и здесь принципиальное расхождение с позитивистами), описать эту реальность теми же (языковыми) методами нельзя.

В сфере языка и происходит понимание мира, себя, людьми друг друга. Гадамер писал: «Бытие, которое может быть понято, есть язык». Таким образом, диалог между культурами, так же как между людьми, идет через поиск общего языка. Неважно, насколько его выражения соответствуют реальности, важно, чтобы люди вкладыва­ли в них одинаковый смысл. Но это не конвенционализм, поскольку люди не должны договариваться заранее о смысле тех или иных понятий. Они либо понимают друг друга — тогда у них общий язык, либо не понимают — тогда его надо искать.

Здесь есть одна трудность, которую надо сразу прояснить. Если следовать приведенному высказыванию Гадамера, понятие языка расширяется до понятия психики вообще. Если же трактовать язык в привычной манере, выясняется, что для понимания необходимо задействовать не только само сознание, но и подсознание, и чувст­венно-эмоциональную сферу, короче, человек включен в процесс понимания целиком.

Мы так подробно остановились на соотношении понимания и языка, чтобы пояснить одно очень важное положение, которое вытекает с необходимостью из всего сказанного: