Проблема профессионализма в политике

Сегодня в России складывается слой людей, для которых политика становится основным занятием (на всю жизнь или на определенный период времени, например, срок работы выборного органа власти). С этой точки зрения можно говорить о превращении политической деятельности в профессию. Вместе с тем, как показывает российская и мировая практика, длительность выполнения обязанностей не определяет профессиональный уровень субъекта деятельности, и далеко не все действующие в данной сфере лица способны осуществлять свои обязанности на качественно высоком уровне.

Все это актуализирует потребность в подготовке политиков-профессионалов и делает необходимым развитие в нашей стране политической акмеологии. Начало становления данного направления акмеологических исследований связано с работами таких ученых, как В.М.Герасимов, А.А.Деркач, В.Г. Зазыкин, А.Ю. Панасюк, Е.А. Яблокова и др.

Объект политической акмеологии – личность, участвующая в профессиональной политической деятельности.

Предмет политической акмеологии – закономерности, условия, факторы и пути достижения субъектами политики профессионального мастерства. При этом политическая акмеология имеет ярко выраженный прикладной характер, поскольку по своей сущности она направлена не только и столько на теоретическое осмысление феномена профессионализма в политической сфере, сколько на разработку технологий эффективного решения политических проблем и достижения акме политиками-практиками.

Как наука, политическая акмеология тесно взаимодействует с политической психологией. Характерной особенностью этих отраслей психологического знания является относительная синхронность их развития. У них много общего, однако есть и особенности. Процесс становления демократических институтов в России развивался таким образом, что сегодня научные исследования в сфере политики и внимание политических психологов в значительной мере сконцентрированы на проблематике избирательных и иных политических технологий. Психологический же анализ собственно профессиональной деятельности политиков и повседневного функционирования властных институтов остается вне поля их научного анализа. Именно поэтому в рамках политической психологии целесообразным является выделение особой сферы исследований, тесно соприкасающейся с акмеологической проблематикой – психологии профессиональной политической деятельности.

Для анализа феномена профессионализма в политической сфере, выработки критериев его оценки существенным является выявление особенностей данной сферы социальных отношений. От того или иного понимания политики зависят предъявляемые к субъекту политики требования и, следовательно, оценка степени профессионального мастерства, критерии профессионализма. В связи с этим отметим значимость методологического положения, сформулированного Б.Ф. Ломовым. Он справедливо подчеркивал, что психологический анализ индивидуальной деятельности "должен начинаться не с абстрактно взятого отношения "субъект-объект", а с изучения функций этой индивидуальной деятельности в системе общественной жизни...".

Прежде всего, подчеркнем, что политическая деятельность является так называемой социальной деятельностью. Ее специфической особенностью является то, что, в отличие от деятельности, направленной на преобразование вещественного мира или на воспроизводство человека, эта деятельность нацелена не на предметы и даже не на индивидов, как таковых, а имеет объектом их отношения (К.А.Абульханова-Славская). Функциональным назначением данного вида деятельности является регуляция отношений, осуществление управления этими отношениями в различных сферах и на различных уровнях общества.

В науке обозначено два подхода к пониманию сущности политики. Согласно первому, наиболее распространенному, политика определяется через понятия "власть" и "государство". В этом Плане классическим является определение политики, данное М. Вебером: "политика означает стремление к участию во власти или оказанию влияния на распределение власти...".

Вместе с тем подобная трактовка политики, как и основанные на ней определения политической деятельности, отражает лишь одну, хотя и важную сторону политики, оставляя в стороне ее функциональное предназначение. Оно заключается в согласовании и интеграции различных интересов, складывающихся в гражданском обществе, в осуществлении выработанных на этой основе направлений развития общества и соотнесении их с государственной системой власти. Данная формулировка имплицитно включает в свое содержание и отстаивание интересов не только посредством органов власти, но и социальными институтами гражданского общества. К последним относятся партии, общественные движения, различные группы лоббирования, средства массовой информации и т. п., которые играют значимую роль в формировании и выражении интересов определенных социальных групп.

В современных условиях относительной стабильности и консолидации общества наиболее перспективной является, на наш взгляд, трактовка политики как поиска социального консенсуса, а не противостояния, конфликта или борьбы различных социальных групп. Это теоретическое положение можно считать методологическим в понимании сущности политики в данный конкретно-исторический период времени, влияющим на определение профессиональных требований к политической деятельности.

Ее все формы активности в политической сфере можно назвать политической деятельностью. И не каждого субъекта, имеющего то или иное отношение к политике, можно назвать политиком. Одной из наиболее известных типологий, определяющих людей по их принадлежности к политике и степени их политизации, является типология М. Вебера, который разделил людей на "политиков по случаю", политиков "по совместительству" и политиков "по призванию".

Под политиком (политическим деятелем) в данном контексте имеются в виду не просто субъекты, интересующиеся политическими проблемами, посещающие митинги или участвующие в голосовании во время выборов. Под термином "политик" понимается, прежде всего, человек, выполняющий определенную роль в рамках таких политических институтов, как органы исполнительной и законодательной власти различных уровней, партии, политические движения и организации.

При этом следует учитывать не только формальный, но и психологический момент. Здесь важно обратить внимание на выявленное У. Химмельстрандом различие между "политическим участием" (political participation) и "личной вовлеченностью в политику" (political involvement). Если первое понятие отражает поведенческий аспект, то второе – субъективное эмоциональное состояние. Как подчеркивает шведский ученый, поведение (например, голосование или контакт с властью) может иметь место без наличия "какого-либо субъективного чувства". В то же время политическая деятельность предполагает личную значимость предпринимаемой активности.

Таким образом, исходя из вышесказанного, представляется возможным дать следующее определение политической деятельности: "Политическая деятельность – сознательная, целенаправленная активность субъектов по выражению, согласованию, отстаиванию и интеграции интересов отдельных индивидов или социальных групп, осуществляемая в течение достаточно длительного отрезка времени в рамках политических институтов (партий, движений, органов государственной власти и т. д.) и имеющая субъективную значимость для осуществляющих ее субъектов".

В политической деятельности можно выделять следующие составляющие:

1) формулирование интересов, выработка на их основе норм, принципов, ценностей;

2) выражение интересов;

3) согласование интересов;

4) интеграция различных интересов в едином интересе общности более высокого уровня;

5) определение на основе этого целей и направлений развития общности;

6) реализация программы.

Каждый из данных типов в разной степени представлен в деятельности политических институтов. Например, в деятельности движений и партий доминирует первый и второй аспекты, исполнительной власти – четвертый и пятый.

В связи с этим актуальны идеи известного отечественного психолога К.К.Платонова, утверждавшего, что в профессии как роде трудовой деятельности важно выделить два аспекта: она не только является источником существования, но и требует наличия определенных знаний, навыков, умений. Поэтому важно выявить и изучить те профессионально-важные качества и умения, которые обеспечивают успешность и эффективность политической деятельности.

Описывая идеального политика, древнегреческий философ-идеалист Платон отмечал значимость интеллектуальных качеств ("познавательного искусства"). Настоящему государственному деятелю (а не ремесленнику от политики), по мнению мыслителя, присущи также и такие качества, как творчество, отсутствие догматичности, решительность. Он должен быть способен к неординарным действиям, "руководствуясь искусством и не заботясь о предписаниях, коль скоро ему что-нибудь покажется лучше".

Если использовать предложенную известным отечественным психологом Е.А.Климовым классификацию, то профессию политика можно отнести к группе "человек-человек (общество, социальная система)". Особенностью данной сферы деятельности является отсутствие жесткой заданности процессов, "сложность, нестандартность предметов рассмотрения... принципиальная нечеткость границ, разделяющих явления". Соответственно к людям, осуществляющим деятельность в этой области, необходимы особые требования и качества, а именно: широкие гуманитарные знания, жизненный опыт, способности к эмпатии, творчеству, развитые коммуникативные навыки.

Процесс становления политика как фактор формирования профессионализма

По мере того как политика превращается в профессию, становится необходимым разработка методологических основ ее понимания как особого вида профессиональной деятельности. В связи с этим обратимся к исследованиям ученых, предметом анализа которых были проблемы изучения профессиональной деятельности как таковой.

Прежде всего, ими подчеркивается, что для достижения мастерства в любой профессии (это справедливо и по отношению к политике) особое значение приобретает начальная стадия профессиональной деятельности, названная "врастанием в профессию" (Е.М. Борисова). Характерную особенность данного периода достаточно точно отражает философская категория "становление" как процесс, главная черта которого заключается в том, что существование явления (в данном случае политика-профессионала) уже началось, но еще не приобрело завершенной формы.

Важность этого этапа обусловлена приходом в политику людей, в том числе прежде бывших далекими от нее (например, представители науки, бизнеса, искусства, военных). Уже после непродолжительного периода времени становится очевидным, что одного факта избрания или назначения их на должность в сфере политики явно недостаточно для того, чтобы субъект состоялся как политический деятель. Вполне вероятно, что часть "новичков" при определенных самостоятельных усилиях сможет достичь вершин профессионального мастерства. Однако подобный путь, как показывает практика, сопряжен с периодом политических "проб и ошибок", требует значительного количества времени и неизбежно ведет к социальным издержкам. Поэтому существенным фактором движения к профессионализму становится подготовка политиков к выполнению своих функций.

Сам процесс освоения новой – политической – деятельности достаточно сложен. В нем можно выделить две стороны: профессиональное обучение и адаптацию. Профессиональное обучение предполагает специальную подготовку. При этом обратим внимание, что существующие модели подготовки политических кадров прежде всего ориентированы на передачу некоторой суммы знаний и технологий, упуская из виду вторую, не менее значимую для профессионального развития политиков сторону, а именно адаптацию. Это, на наш взгляд, связано с предположением об отсутствии сущностной специфики политической деятельности по сравнению с другими видами социальной активности.

Как показывают исследования, многие депутаты региональных органов власти (в отличие от федерального) воспринимают себя не столько в качестве политиков-законодателей, сколько как людей, продолжающих свою прежнюю деятельность (врачей, педагогов, экономистов, управленцев различного профиля) на новом уровне и иными средствами. К подобного рода выводам пришел известный американский политический психолог К. Прюитт, который еще несколько десятилетий назад описал тот, на его взгляд, парадоксальный факт, что среди американцев, избранных в органы представительной власти, при переходе с уровня штата на уровень округа растет доля людей, не рассматривающих свою активность как политическую деятельность.

Кроме того, политическая деятельность часто соотносится и даже отождествляется с определенными профессиями (юриста, экономиста, управленца). Поэтому считается, что у политиков, представляющих в прошлом эти профессии, проблема становления, как таковая, отсутствует. Действительно, специалисту в экономике или юриспруденции намного легче стать профессионалами в политической сфере. Однако, по нашему мнению, политическая деятельность не совпадает полностью ни с одной из конкретных профессий или типом образования. Поэтому, какими бы знаниями или навыками в рамках прошлой профессии ни обладал человек, перед ним в той или иной степени встает важнейшая психологическая проблема приспособления, психологической адаптации к требованиям новой политической сферы труда.

Это относится также к тем специалистам, которые не только имеют соответствующее образование, но для которых анализ социальных и политических процессов является содержанием их профессиональной деятельности. Показателен в этом плане пример Е.Т. Гайдара. В своей книге "Дни поражений и побед" он вспоминает, что, несмотря на глубокое знание экономических проблем, практическая работа в роли одного из руководителей Правительства РФ для него оказалась делом весьма нелегким, отличающимся от труда "кабинетного" ученого.

Практически то же самое констатирует Джордж Буш-старший, который в одной из своих работ пишет: "Никакая школа или инструктор не научат, как быть конгрессменом, министром или президентом, ибо каждая из этих должностей предъявляет к человеку свои особые требования. Опыт другой работы, конечно, может помочь, но он не гарантирует успеха. Есть вещи, которые нельзя понять до тех пор, пока не займешь этот пост".

Сложность врастания в новую профессию связана, прежде всего, с выполнением новых функциональных обязанностей и включением в систему новых отношений. Вступающий в политику человек сталкивается со сменой социального контекста своей жизнедеятельности, что предъявляет иные требования к образу его частной жизни (например, степени ее публичности). По этому поводу К. Прюитт писал: "Ясно, что политически активная роль не может быть только добавлена к другим обязанностям и занятиям". По мнению другого американского исследователя, Д. Барбера, "человек входит в политическую карьеру посредством обрыва (или сильного искажения) своих связей с обычной профессиональной ролью и статусом".

Следует также учитывать тот факт, что, как правило, люди приходят в активную политику в зрелом возрасте, будучи сложившимися личностями и субъектами определенных профессий. Каждый из них "несет" в политику профессиональные стереотипы, сложившиеся в рамках прежней сферы активности и выраженные вплоть до профессиональных личностных деформаций. Так, например, как отмечается В.Г. Зазыкиным, педагоги с большим стажем работы могут быть чрезмерно безапелляционны и дидактичны; представители "точных наук" многие сложные социальные явления могут воспринимать механистично и упрощенно, что влияет на характер оценок и принимаемых решений. Если в коллективе (например, комитете органа представительной власти ) собрались представители разных профессий, имеющие значительный опыт работы в своей области, то их психологические профессиональные деформации могут стать источником психологической несовместимости.

Есть и другие проблемы этого периода. С одной стороны, чем больших успехов добилась личность в привычной сфере деятельности, тем она социально "заметнее", тем выше вероятность, что она сможет, используя соответствующий имидж, "войти" в политику. Вместе с тем для подлинного профессионала весьма затруднительно полностью переключиться на иной – политический вид деятельности, "отойти" от своей работы и уделять ей меньше внимания. В такой ситуации перед политиком стоит весьма нелегкий выбор: становиться профессионалом в политике или же остаться "политиком по совместительству" (по выражению М. Вебера). При этом для многих известных людей, ставших политиками волей обстоятельств, таких, как, например, депутат Государственной Думы нобелевский лауреат Ж.Алферов, полная концентрация на политике является, по всей вероятности, невозможной.

При анализе проблемы профессиональной адаптации к роли политика следует также учитывать, что политическая деятельность не только достаточно сложна, но и напряженна. Это отмечают как исследователи, так и практические политики.

Данная сторона политической жизни не является особенностью только нашей страны или переходных периодов. Американский политический психолог Д.Барбер также констатирует, что работа вовлеченного в законодательную деятельность человека является изнурительной и ее условия трудны. Английский психолог Купер при ранжировании уровня стрессогенности профессий политическим профессиям поставил балл "7", что сопоставимо с показателями таких профессий, как шахтеры – 8,3 балла и полицейских – 7,7 балла. По мнению экспертов отечественного журнала "Профиль", профессия политика находится на пятом месте по вредности для здоровья.

Все вышесказанное подтверждает, что обязательным условием эффективной и успешной в личностном и социальном планах работы политиков является психологическая готовность к политической деятельности, а ее развитие – одним из центральных направлений формирования профессионализма субъектов политики.

Психологическая готовность к политической деятельности

Категория готовности в целом отражает соотнесенность качеств субъекта деятельности с ее требованиями. Учитывая многомерность деятельности, готовность необходимо рассматривать как сложное, многостороннее и многоуровневое образование.

Так, можно говорить как о готовности к политической деятельности в широком смысле, так и о готовности к работе в конкретной политической роли (депутата, лидера партии, президента и т. п.). Важность такого уточнения обусловлена тем, что, по всей вероятности, ни один человек не участвует в политике "вообще", а исполняет конкретные роли. При этом высокая готовность к одной из них отнюдь не предполагает готовности к другим.

В научной литературе широкое распространение получило понимание готовности как психологической характеристики, обеспечивающей:

- успешность и эффективность деятельности;

- относительно быстрое освоение деятельности;

- ее оптимальное осуществление в сложных, динамично меняющихся ситуациях с наименьшими психологическими и социальными потерями.

Ученые-психологи, на наш взгляд, вполне правомерно предложили рассматривать готовность не только в качестве основы осуществления деятельности, но и достижения ее высокого уровня, вплоть до профессионального мастерства. "Так как уровень готовности... определяет оптимальную работоспособность человека и высокую продуктивность его труда, – пишет А.А Деркач, то повышение уровня готовности можно рассматривать как основу совершенствования деятельности".

Отличительными чертами психологической готовности к деятельности являются:

- интегративность, целостное отражение в ней ряда сторон личности: мировоззренческой, нравственной, мотивационной, интеллектуальной, эмоциональной, волевой;

- активность, поскольку о настоящей готовности к политической деятельности можно говорить лишь тогда, когда она не ограничивается наличием знаний и навыков, необходимых черт характера, а подразумевает стремление реализовать потенциал на практике.

С активностью тесно связано и такое качество, как творческое отношение к деятельности. Данная сторона психологической готовности проявляется в способности в случае необходимости изменять наличные условия в интересах достижения принятой цели, в противостоянии "логике" сложившихся норм и отношений, которые мешают полноценно работать. Для обозначения двух названных черт готовности отечественным исследователем С.А.Авраменко было введено понятие "субъектная готовность", отражающее "меру внутренней детерминации активности в профессиональной деятельности".

Психологическая готовность к деятельности может существовать в длительной и кратковременной форме. Длительная готовность соотносится с деятельностью, а кратковременная – с ее отдельными элементами. Политическая деятельность реализуется через большое разнообразие взаимосвязанных политических действий, поступков, акций, направленных на достижение того или иного результата. Поэтому можно говорить как о готовности к деятельности политика в целом, так и о готовности к конкретному мероприятию (например, к принятию решения о тактике голосования или к проведению пресс-конференции и т. д.).

Состояние кратковременной готовности, если использовать типологию известного психолога А. Ц. Пун и, может носить характер "боевой готовности" или же "стартовой лихорадки" (излишнего волнения) с соответствующим ему поведением. В данном контексте можно использовать понятие "мобилизационная готовность", отражающее степень соответствия политика ситуациям, требующим от него наивысшего, "пикового" проявления своих возможностей. Можно сказать, что как длительная, так и временная готовность политика к деятельности представляют собой ее два взаимообусловленных измерения. С одной стороны, временная готовность не может появиться вне готовности длительной, но наличие последней не гарантирует автоматического появления ситуативной готовности. С другой стороны, отсутствие или изменение одного из них влияет на успешность деятельности как целого.

Психологическая готовность к политической деятельности по своей природе является системным психологическим конструктом. В его структуре можно выделять такие основные компоненты:

- интеллектуальный (включающий необходимые для политической деятельности политические, экономические, юридические и др. знания и интеллектуальные качества, в частности, творческое мышление);

- операциональный (требуемые при решении профессиональных политических задач умения и навыки);

- эмоционально-волевой (способность к оптимальной саморегуляции, стрессоустойчивость, адаптивность);

- мотивационный.

На наш взгляд, можно говорить о "двухуровневой" структуре психологической готовности. Первый "уровень" составляют такие показатели, как профессионально важные знания, опыт, навыки и умения (т. е. включает интеллектуальный и операциональный компоненты). Он создает основу реализации деятельности. Этот уровень по-иному можно назвать – "потенциальной готовностью" к деятельности. Второй "уровень – это "актуальная" готовность. Она на основе первого "слоя" обеспечивает возможность реализации деятельности. Здесь главными выступают мотивационный и эмоционально-волевой компоненты деятельности.

Каждый вид деятельности имеет свои "приоритеты" готовности. В политической деятельности ведущим компонентом готовности является мотивационный компонент, характеризующий соответствие имеющихся у личности профессионально-значимых побуждений к деятельности задачам выполняемой политической роли. Именно мотивация способствует реализации психологической готовности на практике, определяя как способ, так и направление использования личностного потенциала политика. Кроме того, стремление к наиболее эффективному выполнению политических обязанностей во многом способствует мобилизации сил, использованию волевых качеств и навыков эмоциональной саморегуляции и, таким образом, преодолению неблагоприятных внешних условий реализации деятельности. Таким образом, функции мотивационного компонента заключаются в обеспечении формирования психологической готовности и ее практического воплощения.

Любая деятельность, тем более такой ее сложный вид, как политическая деятельность, является полимотивированной. Создать исчерпывающий перечень таких мотивов достаточно трудно. Однако, обобщая существующие точки зрения в этом вопросе и систематизируя их, можно выделить несколько групп мотивов, наиболее значимых в политической деятельности:

1) мотив власти;

2) социально-статусные мотивы;

3) идеологические мотивы;

4) мотив достижения;

5) мотивы самореализации;

6) социально-ориентированные мотивы;

7) утилитарно-прагматические мотивы;

8) мотивы, общения и т. п.

Рассмотрим некоторые из этих мотивационных групп. Можно согласиться с точкой зрения венгерского психолога Я. Рудаша, что политика относится к тем видам профессиональной деятельности, в которых мотивация власти является ключевым профессионально важным качеством личности, а ее слабая выраженность может снизить эффективность. Однако, как следует из ряда исследований, приближение выраженности мотивации власти к крайней отметке сказывается на продуктивности деятельности так же негативно, как и ее недостаток. Оно мешает налаживанию равных межличностных отношений, отталкивает последователей от лидера. С другой стороны, затрудняется объективное восприятие реальности (проявляющееся в стремлении "всегда быть правым"). Это часто ведет к экстремизму, враждебности, негибкости и упрямству, непредсказуемости в поведении.

Мотивация достижения также одна из важнейших мотивационных характеристик успешного политического деятеля, поскольку люди с присущим им развитым мотивом достижения отличаются уверенностью, настойчивостью, реалистичностью, инициативностью, устойчивостью к неудачам. Как отмечается Д. Барбером, данное качество создает предпосылки для оптимизации отношения "должность - человек" и процесса профессионального становления в целом. Нацеленность на высокие стандарты в деятельности является, по мнению А.А. Бодалева, необходимым компонентом профессионализма.

В современной ситуации в России значимым также является "идеологический" мотив. Власть и участие в политике могут быть использованы индивидом для отстаивания своей точки зрения (имеющей, по его мнению, общественную значимость) на ту или иную проблему. Поэтому к группе "идеологических" мотивов можно отнести такие психологические феномены, как стремление выразить свои ценности, убеждения, чувство долга, протеста, ответственности.

Логически связанным с названными мотивами является также желание политика на деле воплотить свои идеи. Если это сопровождается стремлением приносить пользу значительному числу граждан, выражать и отстаивать их интересы, решать общественно значимые проблемы, то мы имеем дело с "социально ориентированной мотивацией".

Конечно, стремление к достижению в профессиональной деятельности может сопровождаться проявлениями как соперничества, так и сотрудничества ее субъектов. Первое неизбежно в условиях становящегося политического плюрализма при отстаивании интересов "своих" избирателей, той или иной общественно-политической организации, выдвинувшей политика. Однако они не имеют права забывать об объединяющей их задаче – обеспечении прогрессивного развития общества. Для того чтобы не уподобиться "лебедю, раку и щуке", политики должны обладать готовностью к эффективной совместной деятельности. Этот мотив справедливо, на наш взгляд, назвать мотивом общения. Его стержнем является стремление к сотрудничеству, побуждающее политиков к согласованной работе.

Решающее значение имеет и то, какой именно мотив в иерархии мотивов будет занимать ведущее место и задаст тот или иной вектор активности политического деятеля. Доказано, что доминирующий мотив детерминирует смысловую окраску всей личности. Неадекватность мотивации и соответственно недостаточная степень мотивационной готовности может проявляться в ограниченности, узости, недостаточной глубине смыслового отражения действительности и негативно влиять на деятельность.

Каждый вид деятельности имеет специфику, отражающуюся в требованиях, предъявляемых к людям, выполняющим ее. Это касается психологических особенностей и, прежде всего, мотивационной сферы субъектов деятельности. Само по себе желание участвовать в политике еще не свидетельствует о мотивационной готовности. Классик социологии политики Е.Вятр отмечает, что, согласно сложившемуся этическому представлению, политик (в подлинном смысле) и священник воспринимаются как люди, обязанные подчинять свою деятельность служению высшей идее, общественному благу, а не личной выгоде.

Такое представление о политиках находится в остром противоречии с реальной действительностью, когда, согласно ряду социологических опросов, по мнению населения, ведущее место среди качеств современных политических деятелей занимают "неуважение к рядовым гражданам", "стремление к власти, не гнушаясь самыми грязными средствами", "пренебрежение к законам", "корыстолюбие".

Представляется, что, исходя из сформулированного выше понимания сущности политики, наиболее отвечающим современным потребностям развития России и критериям профессионализма должен стать "гражданский " тип мотивации политического деятеля. Она подразумевает высокую степень проявления у политика социально-ориентированных мотивов (нацеленность на выражение и отстаивание интересов большинства граждан), мотивов самореализации, достижения, общения и сотрудничества. При этом мотивы власти и идеологические мотивы в иерархии мотивов должны занимать средний уровень, Утилитарно-прагматические и социально-статусные мотивы должны соответствовать уровню ниже среднего.

Соответствие иерархии мотивов политика задачам его деятельности является существенной предпосылкой успешности выполнения ролевых требований. Однако ограничиваться только данным аспектом мотивационной готовности вряд ли оправданно. Следует принять во внимание, что политическая деятельность не осуществляется в социальном вакууме. Вследствие этого исходные побуждения политика могут меняться.

Исследование этого процесса нашло отражение в теории Дж. Аткинсона, согласно которой итоговая мотивация представляет собой функцию, аргументами которой являются как устойчивые диспозиции личности (мотивы), так и ситуационные детерминанты. В качестве последних могут выступать самые различные факторы (от политического положения в стране до семейных проблем).

Применительно к рассматриваемой теме явление, связывающее побуждения и социальную среду – это отношение "личность – профессиональная деятельность". Преломляясь в психике человека, это отношение отражается в форме когнитивных и эмоциональных феноменов и определяет степень включенности политика в профессиональную деятельность. Данный компонент мотивационной готовности можно назвать регулятивным (в отличие от первого, побудительного (собственно мо-тивационного).

Каким же должно быть рассматриваемое отношение? Представляется, что со стороны человека необходима высокая субъективная значимость и привлекательность такой сферы социальной активности, как политика (что близко параметру "ценность" в концепции Дж. Аткинсона). Исходя из используемого нами определения политической деятельности, данную сторону регулятивного компонента можно назвать "психологической вовлеченностью в политическую деятельность".

Вовлеченность в этом случае подразумевает предрасположенность и особое стремление субъекта к использованию своих знаний, умений, удовлетворению своих потребностей именно в политической деятельности. И в этом случае можно говорить о склонности к политической деятельности как положительном, внутренне мотивированном отношении к занятию политикой. Например, по отношению к депутату это выражается в том, что свои обязанности он должен исполнять не только по обязанности, потому, что он "избран", а потому, что это необходимо для самого человека. Вне вовлеченности в деятельность становится невозможным (или по крайней мере затруднительным) формирование адекватной профессиональной мотивации и, следовательно, переход готовности из потенциальной возможности в актуальное состояние. Степень вовлеченности или включенности в политическую деятельность воздействует на реализацию мотивационного потенциала. Высокая значимость деятельности способствует мобилизации ресурсов личности и формированию состояния повышенной готовности, необходимой в условиях такого сложного вида труда, как работа политика. Отсутствие интереса к деятельности, выполнение ее исключительно по мотивам долга, чувства ответственности ведет к недостаточной личностной готовности. В этом отношении психологически важно включение в число параметров мотивационного компонента готовности "принятие цели как личностно значимой".

Вовлеченность в политику должна, на наш взгляд, сопровождаться положительным эмоциональным состоянием субъекта. От особенностей настроения (чувства удовлетворения или разочарования) зависит его желание наиболее полно использовать в политике свой опыт, знания, навыки, функциональные ресурсы.

Здесь значимую роль играет такой психологический фактор, как интерес к политике, без которого невозможна подлинная вовлеченность в данную деятельность. Следует особо подчеркнуть, что вовлеченность предполагает значимость и привлекательность как результата, так и процесса его достижения, т. е. сбалансированность дискретного и процессуального моментов в мотивации и, следовательно, в мотивационной готовности. Отсутствие интереса к внешне невзрачной депутатской работе в комиссиях и комитетах (выражающееся в нередком принятии сразу нескольких законопроектов без должной проработки) делает проблематичным достижение качественного результата. Подобный же итог будет иметь преувеличенное внимание на процедурных моментах (что также можно часто наблюдать у российских парламентариев), когда зачастую теряется из виду целевое содержание депутатской деятельности. В связи с этим важным представляется мнение видного американского психолога К.Изарда, который полагает, что "эмоция интереса... является исключительно важным видом мотивации. Это единственная мотивация, которая может поддерживать повседневную работу нормальным образом". Он также считает, что именно интерес к деятельности является основой творчеств (и, следовательно, залогом профессионального совершенствования).

Резюме

Таким образом, подводя итог рассматриваемой отрасли акмеологического знания – политической акмеологии, можно придти к следующему заключению:

– основным предметным полем этой науки является анализ условий и факторов, способствующих развитию профессионализма политических кадров.

В число актуальных задач этой становящейся дисциплины входят:

– исследование особенностей профессионализма в политической деятельности;

- разработка эффективных алгоритмов решения политических проблем;

- поиск оптимальных методов подготовки политиков к выполнению своих функций;

- политика – это особый вид професс