Социокультурная обусловленность научного познания.

Стремление изучать объекты реального мира и на этой основе пред­видеть результаты его практического преобразования свойственно не только науке, но и обыденному познанию, которое вплетено в прак­тику и развивается на ее основе. По мере того как развитие практики опредмечивает в орудиях функции человека и создает условия для элиминации субъективных и антропоморфных наслоений при изуче­нии внешних объектов, в обыденном познании появляются некото­рые виды знаний о реальности, в общем-то сходные с теми, которые характеризуют науку.

Зародышевые формы научного познания возникли в недрах и на основе этих видов обыденного познания, а затем отпочковались от него (наука эпохи первых городских цивилизаций древности). С раз­витием науки и превращением ее в одну из важнейших ценностей ци­вилизации ее способ мышления начинает оказывать все более актив­ное воздействие на обыденное сознание. Это воздействие развивает содержащиеся в обыденном, стихийно-эмпирическом познании эле­менты объективно-предметного отражения мира.

Способность стихийно-эмпирического познания порождать пред­метное и объективное знание о мире ставит вопрос о различии между ним и научным исследованием. Признаки, отличающие науку от обы­денного познания, удобно классифицировать сообразно той катего­риальной схеме, в которой характеризуется структура деятельности (прослеживая различие науки и обыденного познания по предмету, средствам, продукту, методам и субъекту деятельности).

Тот факт, что наука обеспечивает «сверхдальнее» прогнозирование практики, выходя за рамки существующих стереотипов производства и обыденного опыта, означает, что она имеет дело с особым набором объектов реальности, несводимых к объектам обыденного опыта. Ес­ли обыденное познание отражает только те объекты, которые в прин­ципе могут быть преобразованы в наличных исторически сложивших­ся способах и видах практического действия, то наука способна изучать и такие фрагменты реальности, которые могут стать предме­том освоения только в практике далекого будущего. Она постоянно выходит за рамки предметных структур наличных видов и способов практического освоения мира и открывает человечеству новые пред­метные миры его возможной будущей деятельности.

Эти особенности объектов науки делают недостаточными для их освоения те средства, которые применяются в обыденном познании. Хотя наука и пользуется естественным языком, она не может только на его основе описывать и изучать свои объекты. Во-первых, обыденный язык приспособлен для описания и предвидения объектов, вплетен­ных в наличную практику человека (наука же выходит за ее рамки); во-вторых, понятия обыденного языка нечетки и многозначны, их точ­ный смысл чаще всего обнаруживается лишь в контексте языкового общения, контролируемого повседневным опытом. Наука же не может положиться на такой контроль, поскольку она преимущественно име­ет дело с объектами, не освоенными в обыденной практической дея­тельности. Чтобы описать изучаемые явления, она стремится как мож­но более четко фиксировать свои понятия и определения.

Выработка наукой специального языка, пригодного для описания ею объектов, необычных с точки зрения здравого смысла, является не­обходимым условием научного исследования. Язык науки постоянно развивается по мере ее проникновения во все новые области объектив­ного мира. Причем он оказывает обратное воздействие на повседнев­ный, естественный язык. Например, термины «электричество», «холо­дильник» когда-то были специфическими научными понятиями, а затем вошли в повседневный язык.

Наряду с искусственным, специализированным языком научное исследование нуждается в особой системе средств практической дея­тельности, которые, воздействуя на изучаемый объект, позволяют выявить возможные его состояния в условиях, контролируемых субъек­том. Средства, применяемые в производстве и в быту, как правило, непригодны для этой цели, поскольку объекты, изучаемые наукой, и объекты, преобразуемые в производстве и повседневной практике, чаше всего отличаются по своему характеру. Отсюда необходимость специальной научной аппаратуры (измерительных инструментов, приборных установок), которые позволяют науке экспериментально изучать новые типы объектов.

Научная аппаратура и язык науки выступают как выражение уже добытых знаний. Но подобно тому как в практике ее продукты пре­вращаются в средства новых видов практической деятельности, так и в научном исследовании его продукты — научные знания, выражен­ные в языке или овеществленные в приборах, становятся средством дальнейшего исследования. Таким образом, из особенностей предме­та науки мы получили в качестве своеобразного следствия отличия в средствах научного и обыденного познания.

Спецификой объектов научного исследования можно объяснить и основные отличия научных знаний как продукта научной деятельно­сти от знаний, получаемых в сфере обыденного, стихийно-эмпири­ческого познания. Последние чаще всего не систематизированы; это, скорее, конгломерат сведений, предписаний, рецептур деятельности и поведения, накопленных на протяжении исторического развития обыденного опыта. Их достоверность устанавливается благодаря не­посредственному применению в наличных ситуациях производ­ственной и повседневной практики. Что же касается научных зна­ний, то их достоверность уже не может быть обоснована только таким способом, поскольку в науке преимущественно исследуются объекты, еще не освоенные в производстве. Поэтому нужны специ­фические способы обоснования истинности знания. Ими являются экспериментальный контроль за получаемым знанием и выводи­мость одних знаний из других, истинность которых уже доказана. В свою очередь, процедуры выводимости обеспечивают перенос ис­тинности с одних фрагментов знания на другие, благодаря чему они становятся связанными между собой, организованными в систему. Таким образом, мы получаем характеристики системности и обосно­ванности научного знания, отличающие его от продуктов обыденной познавательной деятельности людей.

Из главной характеристики научного исследования можно вывес­ти также и такой отличительный признак науки при ее сравнении с обыденным познанием, как особенность метода познавательной де­ятельности. Объекты, на которые направлено обыденное познание, формируются в повседневной практике. Приемы, посредством кото­рых каждый такой объект выделяется и фиксируется в качестве пред­мета познания, вплетены в обыденный опыт. Совокупность таких приемов, как правило, не осознается субъектом в качестве метода по­знания. Иначе обстоит дело в научном исследовании. Здесь уже само обнаружение объекта, свойства которого подлежат дальнейшему из­учению, составляет весьма трудоемкую задачу.

И чем дальше наука отходит от привычных вещей повседневного опыта, углубляясь в исследование «необычных» объектов, тем яснее и отчетливее проявляется необходимость в создании и разработке особых методов, в системе которых наука может изучать объекты. Наряду со знаниями об объектах наука формирует знания о методах. Потребность в развертывании и систематизации знаний второго ти­па приводит на высших стадиях развития науки к формированию ме­тодологии как особой отрасли научного исследования, призванной целенаправленно вести научный поиск. Наконец, стремление науки к исследованию объектов относитель­но независимо от их освоения в наличных формах производства и обыденного опыта предполагает специфические характеристики субъекта научной деятельности. Занятия наукой требуют особой под­готовки познающего субъекта, в ходе которой он осваивает историче­ски сложившиеся средства научного исследования, обучается при­емам и методам оперирования с этими средствами. Для обыденного познания такой подготовки не нужно, вернее, она осуществляется ав­томатически, в процессе социализации индивида, когда у него фор­мируется и развивается мышление в процессе освоения культуры и включения индивида в различные сферы деятельности. Занятия на­укой предполагают наряду с овладением средствами и методами так­же и усвоение определенной системы ценностных ориентации и целе­вых установок, специфичных для научного познания. Эти ориентации должны стимулировать научный поиск, нацеленный на изучение все новых и новых объектов независимо от сегодняшнего практического эффекта от получаемых знаний. Иначе наука не будет осуществлять своей главной функции — выходить за рамки предмет­ных структур практики своей эпохи, раздвигая горизонты возможно­стей освоения человеком предметного мира.

Две основные установки науки обеспечивают стремление к такому поиску: самоценность истины и ценность новизны.

Любой ученый принимает в качестве одной из основных установок научной деятельности поиск истины, воспринимая истину как выс­шую ценность науки. Эта установка воплощается в целом ряде идеа­лов и нормативов научного познания, выражающих его специфику: в определенных идеалах организации знания (например, требовании логической непротиворечивости теории и ее опытной подтверждае­мое, в поиске объяснения явлений, исходя из законов и принци­пов, выражающих сущностные связи исследуемых объектов, и т.д.

Не менее важную роль в научном исследовании играет установка на постоянный рост знания и особую ценность новизны в науке. Эта установка выражена в системе идеалов и нормативных принципов на­учного творчества (например, запрете на плагиат, допустимости кри­тического пересмотра оснований научного поиска как условия освое­ния все новых типов объектов и т.д.).

Ценностные ориентации науки образуют фундамент ее этоса, ко­торый должен усвоить ученый, чтобы успешно заниматься исследова­ниями. Великие ученые оставили значительный след в культуре не только благодаря совершенным ими открытиям, но и благодаря тому, что их деятельность была образцом новаторства и служения истине для многих поколений людей. Всякое отступление от истины в угоду личностным, своекорыстным целям, любое проявление беспринцип­ности в науке встречало у них беспрекословный отпор.

В науке в качестве идеала провозглашается принцип, что перед ли­цом истины все исследователи равны, что никакие прошлые заслуги не принимаются во внимание, если речь идет о научных доказательствах.

Не менее важным принципом научного этоса является требование научной честности при изложении результатов исследования. Ученый может ошибаться, но не имеет права подтасовывать результаты, он может повторить уже сделанное открытие, но не имеет права зани­маться плагиатом.

Главное качество науки - постоянно генериро­вать рост нового знания, выходя за рамки привычных и уже известных представлений о мире.

Конечно, требование недопустимости фальсификаций и плагиата выступает как своеобразная презумпция науки, которая в реальной жизни может нарушаться. В различных научных сообществах может устанавливаться различная жесткость санкций за нарушение этичес­ких принципов науки. Рассмотрим один пример из жизни современ­ной науки, который может служить образцом непримиримости сооб­щества к нарушениям этих принципов.

В идеале научное сообщество всегда должно отторгать исследова­телей, уличенных в умышленном плагиате или преднамеренной фаль­сификации научных результатов в угоду каким-либо житейским бла­гам. К этому идеалу ближе всего стоят сообщества математиков и естествоиспытателей, но у гуманитариев, например, поскольку они испытывают значительно большее давление идеологических и поли­тических структур, санкции к исследователям, отклоняющимся от идеалов научной честности, значительно смягчены.

Показательно, что для обыденного сознания соблюдение основ­ных установок научного этоса совсем не обязательно, а подчас даже и нежелательно. Человеку, рассказавшему политический анекдот в не­знакомой компании, не обязательно ссылаться на источник инфор­мации, особенно если он живет в тоталитарном обществе.

В обыденной жизни люди обмениваются самыми различными зна­ниями, делятся житейским опытом, но ссылки на автора этого опыта в большинстве ситуаций просто невозможны, ибо этот опыт анони­мен и часто транслируется в культуре столетиями.

Наличие специфических для науки норм и целей познавательной деятельности, а также специфических средств и методов, обеспечива­ющих постижение все новых объектов, требует целенаправленного формирования ученых-специалистов. Эта потребность приводит к появлению «академической составляющей науки» — особых органи­заций и учреждений, обеспечивающих подготовку научных кадров. В процессе такой подготовки будущие исследователи должны ус­воить не только специальные знания, приемы и методы научной ра­боты, но и основные ценностные ориентиры науки, ее этические нор­мы и принципы.

Итак, при выяснении природы научного познания можно выде­лить систему отличительных признаков науки, среди которых глав­ными являются: а) установка на исследование законов преобразова­ния объектов и реализующая эту установку предметность и объективность научного знания; б) выход науки за рамки предметных структур производства и обыденного опыта и изучение ею объектов относительно независимо от сегодняшних возможностей их произ­водственного освоения (научные знания всегда относятся к широко­му классу практических ситуаций настоящего и будущего, который никогда заранее не задан). Все остальные необходимые признаки, от­личающие науку от других форм познавательной деятельности, могут быть представлены как зависящие от указанных главных характерис­тик и обусловленные ими