Часть i «философская теория науки»

ЧАСТЬ I «ФИЛОСОФСКАЯ ТЕОРИЯ НАУКИ»

Познание: сущность, формы, внутренняя и внешняя детерминация.

Сущность познания.

Агностицизм – философское учение, которое ставит под сомнение возможность достоверного познания сущности действительности.

- это учение не отрицает познаваемость вообще;

- агностики считали, что познание возможно лишь как знание о явлениях или о собственных чувствах;

- главный признак агностицизма – отрицание познаваемости именно сущности действительности, которая скрыта за видимостью.

В истории философии выделяют следующие формы агностицизма:

1. Скептицизм древнегреческих философов (Пиррон, Энесидем, Секст Эмпирик и др.) они утверждали: - истинность или ошибочность почти всех положений в одинаковой мере может быть дока­зана или опровергнута;

- однозначно уверенно сказать, что чело­вечество приобретает достоверные знания, нельзя;

- скептицизм не отрицает возможности существования знаний, он лишь под­черкивает их видимость и вероятность, субъективность.

2. Агностицизм Давида Юма.

- наши знания мы получаем из опыта;

- в опыте имеем дело только с ощущениями. Поэтому, кроме них, мы ничего знать не можем. Таким образом, концепции Д. Юма присуще сомнение относительно реальности как объекта научно­го исследования.

3. Агностицизм Иммануила Канта.

- немец­кий философ признавал существование материальных вещей вне нашего сознания, но считал, что их сущность как бы замкнута в своей скорлупе. Она скрыта от нас и познать ее невозможно. Для выражения этой мысли Кант ввел понятие «вещи в себе».

4. Агностицизм Эрнста Маха и Рихарда Авенариуса.

- они явля­ются основателями направления в философии, получившего на­звание эмпириокритицизм. В центре этой философии стояло по­нятие опыта. Но опыт эмпириокритицизм рассматривал не как отражение объективного мира, а как внутреннее содержание соз­нания, человеческих переживаний, возникающих независимо от воздействия внешнего мира — как поток ощущений, очищенных от субстанции причинности и вообще от объективной реально­сти. На этой основе эмпириокритицизм отрицает достоверность человеческих знаний, способность науки познавать объективную истину.

5. Агностицизм отдельных течений современной философии. К примеру, конвенционализм считает, что теории и понятия явля­ются не отражением объективного мира, а следствием произ­вольного соглашения, конвенций между учеными, которые за­ключаются по принципу «удобства» и «экономии мышления». Элементы конвенционализма присуши неопозитивизму, прагма­тизму, операционализму.

Однако факт, что чело­век способен целенаправленно действовать в окружающем мире, достигать желаемых результатов, опираясь на определенные зна­ния, свидетельствует о достоверности этих знаний и как итог — о возможности познавания мира.

Теория познания (гносеология) — это область философии, которая изучает природу познания, закономерности познавательной дея­тельности человека, условия, способы и формы познания, отношение знания к действительности, а также условия и критерии его ис­тинности.

- источник познания – существующая не­зависимо от сознания объективная реальность;

- познание реаль­ности - процесс творческого отражения ее в сознании чело­века. Принцип отражения выражает сущность материалистиче­ского понимания процесса познания.

Знание по своей природе — это результат отражения в языковой форме закономерных связей объективного мира. В современной философии термин «знание» употребляется в трех значениях:

1) как возможность, навыки что-либо осуществить;

2) как любая познавательно-значимая информация;

3) как гносеологическая форма отношения человека к дейст­вительности, существующая наряду с практическим отношением.

Рассматривая процесс познания (отражения) в целом как системное образование, следует выделить следующие его элемен­ты:

1) субъект познания — это тот, кто действует, влияет на объ­ект. Человек не является субъектом сам по себе. Он становится и осознает себя субъектом только в процессе предметной деятель­ности и общения. Под субъектом следует понимать человека — исходный пункт жизненной и познавательной активности, кото­рый получает знания, формулирует теории и концепции, сохра­няет и исторически передает их новым поколениям;

2) объект познания — это фрагмент (часть) объективной ре­альности (социальной, природной, правовой и т. д.), который включен в человеческую деятельность и познание. Объективная реальность существует независимо от человека, субъекта. Тем не менее в качестве объекта она находится в единстве, во взаимосвя­зи с субъектом. Объектом познания выступают не только явления природы и общества, но и сам человек, отношения между людь­ми, а также сознание, память, воля, чувства, духовная деятель­ность вообще, во всей полифонии ее проявлений. Таким образом, объект познания — это то, что привлечено субъектом из объ­ективной взаимосвязи природы и общества; это то, на что направлена человеческая деятельность.

3) посредники познания — это средства познания как матери­ального характера (орудия труда, приборы, инструменты, ЭВМ и т. п.), так и идеального (понятия, категории, художественные об­разы, нравственные нормы, научные теории, концепции и т. п.).

Теория познания рассматривает субъект и объект в диалектической взаимосвязи, взаимодействии, единстве, в котором социально активной стороной является субъект познания. Активная роль субъекта проявляется в следующем: в избирательном его от­ношении к предметному миру; в целенаправленности процесса познания; в непрерывной поисковой и корректирующей работе рецепторов, нервов и мозга.

Результатом любого познания является образ. Образ — это идеальное обобщение сущностных отношений объекта. Характерные особенности образа — сходство, адекватность оригиналу. Образ фиксируется в знаках. Знак - это уже материальный носи­тель информации. Его функциями являются сохранение и пере­дача информации. Знаки и на их основе искусственный язык мо­гут существовать только на базе обычного языка. Относительная самостоятельность знака создает дополнительные возможности для абстрактного мышления, а также для использования компь­ютерной техники.

Познание — активный процесс. Философы считают, что главной движущей силой по­знания является общественно-практическая деятельность, или практика.

Практика — это материальная чувственно-предметная целеполагающая деятельность человека, направленная на смену и при­способление естественной и социальной среды к потребностям об­щества. Важнейшие виды практи­ческой деятельности следующие:

1) материально-производственная деятельность людей. Она связана с созданием материальных, жизненно необходимых благ.

2) общественно-политическая практика. Она включает в себя деятельность государства и его органов, общественных организа­ций и учреждений, практику идеологической работы, т. е. работу творческих сил, средств массовой информации и т. п.

3) научно-экспериментальная деятельность. Это особый вид практики. Особенностью этого вида практики является то, что она имеет дело с материальным элементом науки и ставит себе целью не производство новых материальных ценностей, а накоп­ление новых знаний.

Практика существует в единстве с познанием. Однако не следует отождествлять практику и познание. По способу и результату деятельности практика и по­знание выступают как противоположности. Практика — это про­изводство материальных вещей, преобразование общественных отношений самого человека, а познание — это производство идей, знаний, моральных норм и т. д.

По отношению к познанию практика выполняет такие функ­ции:

а) практика является исходным пунктом познания;

б) практика является движущей силой развития познания;

в) практика служит основой познания, поскольку она объе­диняет жизнь людей, является определяющим способом их от­ношения к миру;

г) практика служит критерием истинности познания;

д) практика выступает конечной целью познания.

К сказанному следует добавить, что практика порождает по­знавательные способности людей, создает социальную среду, которая способствует получению знаний, их накоплению, обес-печивает передачу их новым поколениям. Итак, практика с нача­ла и до конца обуславливает познание, придает ему общественный характер.

Познание — это процесс целенаправленного, активного отражения объективного мира в сознании людей, обусловленный общественно-историче­ской практикой человечества.

Научные эволюции.

Концепция Имре Лакатоса (1922 – 1974), ученика и последователя К.Поппера, пытается учесть в разрабатываемой им модели и непрерывные моменты в развитии научных знаний. вносит новые моменты в понимание развития научного знания, в частности пытается решить вопрос о его преемственности. Однако она решает его только в рамках эволюционных периодов развития науки, а вопрос же о преемственности в ходе смены программ остается открытым.

Прогресс, по Томасу Куну (амерканский философ р.1922), – понятие, имеющее смысл только для "нормальной науки", где его критерием выступает количество решенных проблем. Понимание эволюции науки у Куна похоже на теорию биологического развития Кювье, считавшего, что новые виды возникают в результате мощных катаклизмов, они не имеют ничего общего с предшествующими видами. Четверть века, которая отделяет нас от появления концепции Куна, позволяет ярче увидеть сильные и слабые ее стороны. Кун, несомненно, сумел разглядеть и сделать предметом философского осмысления важные черты научной деятельности и эволюции научных знаний. Особо важное значение имеет требование исторического подхода к знанию, учитывающего особенности различных культур и социальных контекстов, требование связи философии науки и ее истории.

Вместе с тем Кун, по существу, оставил вне своего исследования вопросы о возникновении нового знания, сведя этот процесс только к выбору между старой и новой теорией. Причем этот выбор объясняется только социальными и психологическим аргументами (например, верой в будущую плодотворность новой теории или смутным эстетическим чувством). Кун ошибочно противопоставлял элементы дискретности и непрерывности, относительности и абсолютности в развитии научного знания, а также социальную психологию научных коллективов – объективной логике научного исследования.

История науки у американского философа Стивена Тулмина (р. 1922) предстает как развернутый во времени процесс осуществления и чередования стандартов рационального объяснения, взятых совместно с процедурами их проверки и испытания на практическую эффективность, а наука – "как развивающееся тело идей и методов", которые "постоянно эволюционируют в изменяющейся социальной среде". Фундаментальным понятием методологии, по Тулмину, является понятие эволюционирующей рациональности. Она тождественна стандартам обоснования и понимания. Ученый считает "понятными" те события и т.п., которые оправдывают его предварительное ожидание. Сами же ожидания направляются историческим образом рациональности, "идеалами естественного порядка". То, что не укладывается в "матрицу понимания", считается "аномальным". Устранение "аномалий" – важнейший стимул научной эволюции.

Научные революции. В динамике научного знания особую роль играют этапы развития, связанные с перестройкой исследовательских стратегий, задаваемых основаниями науки. Эти этапы получили название научных революций. Основания науки обеспечивают рост знания до тех пор, пока общие черты системной организации изучаемых объектов учтены в картине мира, а методы освоения этих объектов соответствуют сложившимся идеалам и нормам исследования.

Но по мере развития науки она может столкнуться с принципиально новыми типами объектов, требующими иного видения реальности по сравнению с тем, которое предполагает сложившаяся картина мира. Новые объекты могут потребовать и изменения схемы метода познавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования. В этой ситуации рост научного знания предполагает перестройку оснований науки. Последняя может осуществляться в двух разновидностях: а) как революция, связанная с трансформацией специальной картины мира без существенных изменений идеалов и норм исследования; б) как революция, в период которой вместе с картиной мира радикально меняются идеалы и нормы науки и ее философские основания.

В истории естествознания можно обнаружить образцы обеих ситуаций интенсивного роста знаний. Примером первой из них может служить переход от механической к электродинамической картине мира, осуществленный в физике последней четверти XIX столетия в связи с построением классической теории электромагнитного поля. Этот переход, хотя и сопровождался довольно радикальной перестройкой видения физической реальности, существенно не менял познавательных установок классической физики (сохранилось понимание объяснения как поиска субстанциональных оснований объясняемых явлений и жестко детерминированных связей между явлениями; из принципов объяснения и обоснования элиминировались любые указания на средства наблюдения и операциональные структуры, посредством которых выявляется сущность исследуемых объектов и т.д.).

Примером второй ситуации может служить история квантово-релятивистской физики, характеризовавшаяся перестройкой не только научной картины мира, но и классических идеалов объяснения, описания, обоснования и организации знаний, а также соответствующих философских оснований науки.

Новая картина исследуемой реальности и новые нормы познавательной деятельности, утверждаясь в конкретной науке, затем могут оказать революционизирующее воздействие на другие науки. В этой связи можно выделить два пути перестройки оснований исследования: за счет внутридисциплинарного развития знаний, за счет междисциплинарных связей, “прививки” парадигмальных установок одной науки на другую.

Оба эти пути в реальной истории науки как бы накладываются друг на друга, поэтому в большинстве случаев правильнее говорить о доминировании одного из них в каждой из наук на том или ином этапе ее исторического развития.

Сущность научных революций, по Куну, заключается в возникновении новых парадигм, полностью несовместимых и несоизмеримых с прежними. Он стремится подтвердить это ссылкой на якобы несоизмеримость квантовой и классической механики. Философский смысл такой модели развития науки заключался в критике убеждения в единственности, абсолютности и неизменности критериев научности и рациональности.

Наука, экономика, политика

Научная деятельность не может протекать в отрыве от социально-политических процессов. Отношения науки и экономики, науки и власти всегда представляли большую проблему. Наука не только энергоемкое, но в огромной степени и финансово затратное предприятие. Она требует огромных капиталовложений и не всегда является прибыльной. Существует ряд примеров, которые показывают связь науки и экономики в ее инициативных вариантах.

Так, создание Римского клуба, очень значимой организации, объединяющей ученых и экспертов стран Западной Европы, Северной и Южной Америки и др., было возможно не на основе государственного финансирования, а лишь благодаря финансированию за счет итальянской фирмы «Фиат» и западногерманского концерна «Фольксвагенверк». Они были напрямую заинтересованы в эк­спертном анализе перспектив энергетической и сырьевой проблем, с которыми было связано расширение рынков сбыта промышленности. Римский клуб, имея огромное влияние на развитие науки в мировом масштабе, обсуждая перспективы развития глобальной науки, не имел, тем не менее, штата и формального бюджета.

Вопрос, насколько оправдывают себя финансовые затраты на фундаментальные исследования в области разработки новейших вооружений, проанализировал американский исследователь в области философии техники Э. Лейтон на примере проекта «Хинд-сайт». Перед участниками — 13 групп ученых и инженеров — на протяжении восьми лет ставилась задача изучить около 700 технологических инноваций. Были сделаны выводы, что только 9% из них в качестве своего источника имели новейшие научные достижения, а 91% — предшествующие технологии. Из выявленных 9% инноваций только 0,3% инноваций имели источник в области фундаментальных исследований. Все это убедительно показывает, сколь незначительна сиюминутная отдача науки и насколько затруднен процесс продвижения новейших научных разработок в сферу технологии и производства.

Традиционное представление о том, что технология — неотъемлемое приложение открытий в науке, сталкивается с эмпирическими и практическими возражениями. В реальном производственном процессе существуют тормозящие механизмы, направленные на сохранение и модификацию уже существующей технологии и препятствующие ее резкой смене и деконструкции.

Однако, если прикладные науки, обслуживая производство, могут надеяться на долю в распределении его финансовых ресурсов, то фундаментальные науки напрямую связаны с объемом бюджетного финансирования и наличием тех планов и программ, которые утверждены государственными структурами. Ученые открыто говорят о том, что практический выход фундаментальных исследований непредсказуем и не может быть гарантирован, непосредственно связан с его успешным технологическим применением.

Существуют данные, что до XIX в. разрыв между исследованием, проектом и его фактической реализацией составлял период в 150 лет; сейчас, по мнению прикладников, этот интервал сократился до 20—30 лет. Высшие технические учебные заведения возникли еще в XVII в. (по подобию Политехнической школы в Париже строились многие европейские школы), однако общие программы развития технологии никогда не разрабатывались. Профессиональная инженерная деятельность оформилась по образу и подобию научного сообщества только к концу XIX в.

Весьма злободневной является проблема предотвращения негативных последствий применения новейших технологий.

Так, источники малых генераторов энергии используются во всей бытовой технике и изменяют обычную среду повседневного существования. Однако последствия столь яростной экспансии энергии малых частот неясны, так как их возраст не достиг и возраста жизни одного поколения. Предварительные эксперименты, тем не менее, свидетельствуют о их деструктивном влиянии на психику и здоровье человека.

Экономико-технологические внедрения, игнорирующие гуманистические цели и ценности, порождают многочисленные последствия, разрушающие человеческое бытие. Беспокоит отставание и запаздывание осознания данного круга проблем. Вместе с тем именно обоснованная экономическая стратегия в отношении технических наук, технологической и инженерной деятельности нуждается в выверенных и точных ориентирах, учитывающих всю масштабность и остроту проблемы взаимодействия мира естественного и мира искусственного, экономики и наукоемких технологий, экспертизы и гуманитарного контроля.

Ученые приходят к выводу, что если научная деятельность по производству фундаментальных знаний и их приложению будет приостановлена хотя бы на 50 лет, она никогда не сможет возобновиться, так как имеющиеся достижения будут подвергнуты коррозии прошлого. Другой важный вывод касается спектра проблем, связанных с соотношением экономики и науки, и подчеркивает необходимость контроля со стороны инвестиций. Анализ статуса современного российского ученого указывает на существование в науке многих уровней — психологического, институционального, социокультурного. Однако современное состояние российской экономики не позволяет сделать этот статус высоким и значимым; современный ученый находится на грани профессионального выживания.

Между тем реализация текущего экономического интереса в рамках рыночной модели хозяйствования делает инновационные проекты весьма конфликтными, основанными на противоестественных решениях, не учитывающих возможности окружающей среды. Масштабы технических инноваций, покорение природы и исчерпание ее ресурсов часто свидетельствуют о недальновидности людей, просчетах и произволе, которые принесут вред многим поколениям на протяжении многих десятилетий. Поэтому для современного этапа развития экономики и производства весьма актуальны требования как государственного регулирования технологических разработок, так и идеологии коэволюционной стратегии. Она, в свою очередь, требует органичного взаимопереплетения законов технической и природной реальностей, гармоничной конвергенции всех типов систем.

Особого внимания заслуживает описание аспектов взаимодействия «человек — машина», касающегося не только способов работы человека с техническим устройством или программным обеспечением, но и воздействия различных технических систем на поведение человека. Дисгармоничная организация искусственной среды, монотонность производственных и технологических процедур создают дополнительный ряд проблем психологического и медицинского характера. Особое значение приобретает такая дисциплина, как гигиена труда. Продукт НТП, т.е. техническая инновация — артефакт изменяет как среду обитания по­требителя, так и его природу. Правомерны не только экономические, но и праксеологические, и валеологические, и социальные требования к создаваемому искусственному объекту. Максими­зация функции полезности не всегда оправданна с точки зрения здорового образа жизни современного человека в условиях окружающей его техносферы.

Современный технический мир сложен. Его прогнозирование — одна из наиболее ответственных сфер, сопряженных с действием эффектов сложных систем, не поддающихся полному контролю ни со стороны ученых, ни со стороны властных, государ­ственных структур. Правомерно ли возлагать всю ответственность за применение научных открытий на интеллектуальную элиту? Вряд ли. В современном прогнозировании должна быть рассмот­рена не просто система «техническое устройство — человек», а комплекс, в котором заявлены параметры окружающей среды, социокультурные ориентиры, динамика рыночных отношений и государственных приоритетов и конечно же общечеловеческие ценности.

Обсуждая взаимосвязь науки и власти, ученые отмечают, что и сама наука обладает властными функциями и может функцио­нировать как форма власти, господства и контроля. М. Фуко, пытаясь выяснить взаимосвязь между властью и знанием, про­анализировал науку как форму власти и обосновал идею «зна­ние — власть».

Однако в реальной практике власть либо курирует науку, либо диктует ей свои властные приоритеты. Существуют такие понятия, как национальная наука, престиж государства, крепкая оборона. Понятие «власть» тесно связано с понятием государства и его идеологии. С точки зрения государства и власти наука должна служить делу просвещения, делать открытия и предоставлять пер­спективы для экономического роста и развития благосостояния народа. Развитая наука есть показатель силы государства. Наличие научных достижений обусловливают экономический и международный статус государства, тем не менее жесткий диктат власти неприемлем.

Для отечественной истории проблема идейного столкнове­ния науки и власти особенно остра. В свое время и кибернетика, и археология, и генетика были объявлены лженауками, пре­следовались, многие ведущие ученые были репрессированы. Для развития науки важны свобода научного поиска, некоторый либерализм, определенная дистанцированность от властных ука­заний. Наука не может быть близка тотальной идеологии. Споры, дискуссии, полярные мнения, критичность являются питатель­ной почвой науки, но они не допускаются тоталитарной идео­логией. Тоталитарные режимы всегда приводили к деформации науки.

Примечательный пример из истории науки, показывающий ее принципиальную критичность и альтернативность, публикация в 1925 г. работы К.А. Тимирязева «Экспериментальное опровержение теории относительности», а в 1928 г. — книги СИ. Вавилова «Экс­периментальные основания теории относительности». Такое про­тивоборство мнений для науки нормально, оно способствует обо­снованию подлинного авторитета того или иного научного открытия. Маргинальные, оппозиционные тенденции свидетельствуют о здоровом развитии науки, о том, что она по природе своей не яв­ляется догмой. А вот запреты и санкции — это чуждая для науки территория. Для ученого важна свобода. Эту идею особенно подчеркивал творец теории относительности А. Эйнштейн: свобода разума заклю­чается в независимости мышления от ограничений, налагаемых авто­ритетами и социальными предрассудками, а также от шаблонных рассуждений и привычек.

Вместе с тем в практике институционализированной науки сфера власти ответственна за принятие решений о развитии того или иного направления или проекта. Власть предстает как ме­ханизм, обладающий возможностью подчинять, управлять или распоряжаться действиями других людей или структур. Следует отметить особую форму организации научного труда по закры­тому принципу. С целью максимальной отдачи и намерением изо­лировать группы перспективных ученых-разработчиков от внеш­него мира строились ученые городки. Эта тенденция была свой­ственна Советскому Союзу, сейчас по такому принципу работает ряд японских компаний и компания «Мс/адо/Г». Это свидетель­ствует о тенденциях локализации и изоляции науки от общего фона социокультурных ориентации.

Взаимосвязь науки и власти можно проследить по линии при­влечения ведущих ученых к процессу обоснования важных го­сударственных и управленческих решений. В ряде европейских государств и в США ученые привлекаются к управлению госу­дарством, обсуждают проблемы государственного устройства и государственной политики. В России дело обстоит иначе: власть обеспечивает ученым крайне скромное содержание, а ученые получают возможность не нести никакой ответственности за состояние дел в стране.

Вместе с тем наука имеет специфические цели и задачи, ученые придерживаются объективных позиций, для научного сооб­щества в целом не свойственно при решении научных проблем обращаться к третейской инстанции власть имущих, так же как неприемлемо для него и вмешательство власти в процесс науч­ного поиска. При этом следует учитывать различие фундамен­тальных и прикладных наук, и если фундаментальные науки в целом направлены на изучение универсума, то прикладные дол­жны решать те цели, которые ставит перед ним производствен­ный процесс, способствовать изменению объектов в нужном для него направлении. Их автономия и независимость значительно снижена по сравнению с фундаментальными науками, которые требуют огромных капиталовложений и отдача от которых воз­можна лишь через несколько десятилетий. Это нерентабельная отрасль производства, сопряженная с высокой степенью риска. Отсюда возникает проблема определения наиболее приоритет­ных сфер государственного финансирования.

Современное состояние науки вызывает необходимость госу­дарственного регулирования темпов и последствий научно-тех­нического развития, прикладных инженерных и технологических приложений и их гуманитарного контроля. Когда же наука ори­ентируется на идеологические принципы того или иного типа государства, она превращается в лженауку. Подлинной целью государственной власти и государственного регулирования на­уки должно быть обеспечение роста научного потенциала во благо человечества.

Наука, искусство и религия.

Философия и религия

Отношения между философией и религией, как различными формами мировоззрения изменчивы и разнообразны.

1) материалистическая линия философии последовательно противопоставляет себя религиозному мировоззрению.

2) Различные направления идеалистической философии неоднократно вступали и вступают в союз с теологией.

Наиболее тесным этот союз оказался в традициях восточных культур, когда не всегда даже признается различие между философией и религией. В Европейской традиции философия практически всегда выделяется от религии.

В Античности религиозные представления входили в состав философии в качестве ее необходимого компонента. В Средние века общая ситуация сложилась так, что уже религия стала включать в себя философию в качестве своего необходимого компонента (как средство достижения необходимой аргументации в теологических спорах).

Полное расчленение философии и религии на обособленные формы произошло на рубеже средневековья и Нового времени. Философия не сразу вступила в идеологическую конкуренцию с религией. Были как бы разделены сферы влияния при сохранении верховного авторитета религии.

Была официально принята идея 2-х истин - одна истина - от Бога (то, что касается вечных вопросов бытия и духа); вторая истина - от самого человека (то, что явилось результатом познавательной деятельности человеческого разума, то есть философия и наука). Так возник деизм - Бог, сотворив материю и нравственные абсолюты, в дальнейшем не вмешивается уже в события мира.

1. Впоследствии, философия постепенно приобрела мощный потенциал, стала претендовать на замещение центрального места религии, особенно это относится к материалистической философии. А наиболее ярко выражено в марксизме - религия есть остаточная форма общественного сознания, которая будет сохраняться до тех пор, пока не будет предложена система ценностей, необходимая для удовлетворения объективных потребностей духа, лежащих в основании устойчивости религиозных представлений.

2. В идеалистических направлениях: значительная часть из них не настаивает на отторжении религии от философии, а стремится к новому синтезу. Существует две группы причин, определяющих это стремление.

а) гносеологическая причина - связана с трудностями философского истолкования фундаментальных достижений естественных наук конца XX века.

б) аксиологическая причина - состоит в кризисе рационализма в конце XIX и середине XX вв. сухого прагматических направлений философии, узости сциентистского мышления, непредсказуемых проявлений массовой психологии, потерявшей твердую систему духовных ценностей,

возрождение нигилизма.

Не подкрепленный новыми ценностями отказ от религии привел к тому, что человек потерял нравственную основу, ощутил себя психологически обделенным в естественнонаучном или вульгарно-материалистическом, прагматическом мировоззрении.

=> Идеализм в XX веке стремится восполнить эмоциональную пустоту, восстановить свойственное религии устойчивое психологическое равновесие.

Искусство и философия

Соотношение философии и искусства как различных форм познания мира исторически менялось.

1) Искусство в Эпоху Возрождения вмещало в себя весь состав фундаментальных мыслей о мире, и потому оно шло рука об руку с философией.

Обособление эстетики и эмансипация философии от теологии привели к необходимости установления более четкого соотношения между этими формами духовной деятельности.

2) Для XIX века основной является проблема иерархического строения здания гуманитарных наук,

а) Шеллинг и романтизм вообще ставил искусство (особенно, музыку), выше науки и философии.

б) Гегель наоборот при всей признаваемой значимости эстетического начала венчал здание самопознания философией.

3) С кризисом рационализма изменился смысл, который привносился западной философией в вопрос о соотношении искусства и философии. Стремление установить иерархическую субординацию сменилось тенденцией к их совмещению или даже почти отождествлению. Сближение происходило уже на иных основаниях. Не поэзия, не живопись, не музыка, а художественная проза признавалась естественной сферой этого содружества.

а) философия стала уподобляться художественной прозе, что предполагает исходное превосходство искусства - продолжение линии романтиков;

б) А.Шопенгауэр, Ф.Ницше, а затем Г.Риккерт и А.Бергсон объединили философию и искусство на том основании, что они одинаково далеко отстоят от практики и что то и другое есть целостное "созерцающее" постижение жизни, использующее не столько логику, сколько иррациональную интуицию. => Появился новый жанр литературы - "интеллектуальная романистика" (Т.Манн и др.) (только в рамках тех направлений философии, которые строились на тезисе о бессилии логико-понятийных познавательных средств и ориентирующиеся на "сверхпонятийные", художественные: например, экзистенциализм: А.Камю, Г.Марсель, Ж.П.Сартр. Их философские сочинения были насквозь художественными, а художественные - насквозь философскими.

Вывод:

Вопрос о соотношении искусства и философии является сложным - они противоположные с точки зрения своих познавательных средств, своей конечной цели и своего языка.

Философия ближе к науке. Она тяготеет к логико-понятийному аппарату. А искусство ориентировано на образно-символические формы. Растворить смысл образа в понятиях невозможно. Возможно лишь относительная рационализация смысла образа и символа, но при этом сразу же изменится и познавательная парадигма: из сферы искусства смысл, подвергшийся рационализации перейдет в область науки или философии.

Искусство и философия -различные формы общественного сознания. При этом в искусстве различие духовных состояний - одно из самых ценных свойств. Унификация обедняет смыслы, но это не значит, что художественная проза не должна "философствовать", а философия должна оперировать только сухими, рассудочными схемами. Любое сближение порождает новое, третье: "интеллектуальная романистика", которая не отменяет "внероманную" философию и "внефилософскую" прозу. Культура только выигрывает от периодически возникающих скрещиваний. Искусство и философия по-разному удовлетворяют высшие потребности духа.

К тому же, философское познание отличается от искусства тем, что искусство призвано выявлять всеобщность особенного, а философия -наоборот - особенность всеобщего.

Философия и наука. Роль философии в развитии науки.

Вопрос о соотношении философии и науки подразумевает решение 2-х основных проблем:

1)Соотношение философии и науки в системе человеческого познания.

2)Ответ на вопрос: является ли философия наукой, или может быть она шире или принципиально иная.

История вопроса:

1) В Древней Греции - философия рассматривалась как всеобъемлющая наука. Аристотель говорит о философии как о "госпоже наук". => Так как уровень теоретической зрелости отдельных наук был достаточно мал.

2) Затем, науки стали выделяться из философии, но она оставалась органом,
соединяющим результаты деятельности остальных наук, а также
осуществляла прогнозирующие функции.

3) В XIX - XX вв. дискуссии по вопросу о соотношении философии и науки
породили формулировки 2-х крайних позиций по этому вопросу.

a. с одной стороны, в силу развития науки, научный способ познания был
объявлен господствующим => произошла абсолютизация стиля и общего
метода точных наук. Наука была объявлена высшей культурной ценностью
и социально-гуманитарная и мировоззренческая проблематика стали
отрицаться как не имеющие познавательного значения. Зрелая наука
считалась сама по себе философией - такая позиция носила название -
сциентизм;

b. на другом полюсе трактовки соотношения философии и науки
находится позиция антисциентизма. Антисциентисты говорят о
принципиальной ограниченности науки в решении коренных человеческих
проблем. Наука воспринимается как враждебная человеку сила, которой
отказано в положительном влиянии на культуру.

Наличие таких абсолютно противоположных мнений о соотношении философии и науки говорит об их тесной взаимосвязи и о без<