Медитация радости сопричастности

Займите удобную позу, приосаньтесь. Успокойте тело, не забы­вая о трех качествах — расслаблении, неподвижности и бди­тельности. Воскресите в памяти хорошего знакомого, кто пы­шет благополучием и радостью. Представьте себе его самого, его слова и поступки. Как только соприкоснетесь с радостью этого человека, откройте сердце и порадуйтесь его счастью. Это не сложно, если вы хорошо знакомы.

Теперь вспомните другого человека. Подумайте о том, у кого нечто прекрасное случилось совсем недавно — или в далеком прошлом. Вспомните удовольствие этого человека и разделите его радость.

Желаю вам никогда не разлучаться с великим блаженством,

где нет страдания.

Затем уделите внимание тому, кто вдохновляет своими до­стоинствами — щедростью, добросердечием и мудростью.

Порадуйтесь этим добродетелям ради этого человека, ради себя и всех тех, кто осчастливлен этими достойными качествами.

Далее посмотрите на свою жизнь. Радость сопричастно­сти собственным добродетелям очень важна, и все же ею часто пренебрегают. Вспомните времена в своей жизни, из которых черпаете вдохновение и сами вы, и, вероятно, другие люди тоже. Подумайте о ситуациях, в которых вы воплощали свои идеалы. Уделите этому внимание и порадуйтесь собственным добро­детелям. В этом нет спеси, гордыни или надменности. Воспо­минания о людях или обстоятельствах, позволивших вам жить благополучно и пользоваться плодами собственных усилий, могут одновременно вызвать в вас благодарность и радость. Они не позволят вам скатиться в поверхностное самодоволь­ство и высокомерие.

Некоторые искусные средства трудны, но не медитация ра­дости сопричастности. В течение дня, когда вы наблюдаете чьи- то достоинства и удачи или слышите о них, радостно сопере­живайте этому. Это поднимет настроение и поможет выбраться из эмоциональных воронок депрессий и самоуничижения.

Стадия 4 ПРИСТАЛЬНОЕ ВНИМАНИЕ

Н

еуклонно обучаясь в уединении, со временем вы до­бираетесь до четвертой стадии из девяти, которая зо­вется пристальное внимание. Отныне, благодаря силе окрепшего памятования, выбранный предмет внимания — ося­заемые ощущения дыхания в области ноздрей — более не забы­вается. Вероятно, у вас уже случались проблески этого уровня устойчивости внимания прежде, чем прийти к этой стадии, но теперь это норма. Каждое занятие может длиться час и бо­лее, и в течение этого времени внимание невольно и полностью не отвлекается от предмета. Теперь вы свободны от сильного возбуждения. У этого внимания появляется такая сила тяго­тения, что его не сорвать порывами непроизвольных мыслей и отвлечений чувств.

Говорится, что на этой стадии у вас появляется сила па­мятования11. В индийской и тибетской традициях Махаяны памятование определяется, как способность ума поддерживать внимание на привычном предмете, не забывая о нем и не отвле­каясь от него. Поскольку памятование предотвращает откло­нение внимания от выбранного предмета, оно служит основой однонаправленно сосредоточенного внимания, известного как самадхи28. Асанга определяет памятование как «незабывание привычного предмета, исполняющее действие неотвлечения»29. Его брат Васубандху тоже определял памятование как способ­ность не упускать предмет из ума30.

В последние годы все больше психологов проводят иссле­дования памятования и его действенности в снижении стресса, депрессии и облегчении множества других физических и ум­ственных расстройств. Но их описания памятования значи­тельно отличаются от изложенных выше. Согласно одному пси­хологическому докладу на эту тему, памятование — это «вид неуточняющей, не выносящей суждений, ориентированной на настоящее осознанности, при которой каждая мысль, чувство или ощущение, возникающие в поле внимания, опознаются и принимаются как они есть»31. Авторы этой статьи предла­гают двухуровневую модель памятования: первый — само­настройка внимания, при которой оно удерживается на не­посредственном переживании, второй — настроенность на любопытство, открытость и приятие.

Психологи понимают памятование, явно основываясь на современной традиции Випассаны буддизма Тхеравады, и это понимание значительно расходится с индо-тибетским толко­ванием. Современная Випассана считает памятование ежем- гновенной, «не выносящей суждений, голой осознанностью», а индо-тибетская традиция определяет памятование как удер­жание предмета внимания в уме — состояние, в котором со­зерцатель не забывает о предмете медитации, не отвлекается от него и не витает32.

Ученый и наставник Бханте Гунаратанаясно излагает точку зрения Випассаны на памятование в своей книге «Памятова­ние, на простом английском». В ней он описывает памятование как неумозрительную осознанность, или «голое внимание», не называющее и не описывающее переживаний. «Памятова- нис, — говорит он, — это осознанность настоящего момента... Оно всегда остается в настоящем. Если вы помните своего школьного учителя, это память. А вот когда осознаёте, что помните своего школьного учителя, — это памятование»33.

Пусть описание Гунаратаны и представляет современное течение традиции Випассаны в целом, оно, как ни странно, противоречит описанию памятования, или, на пали, сати, самого Будды:

Что же такое, монахи, способность сати? Так вот, монахи, благородный последователь, обладающий сати и наделен­ный совершенным сати и разумом, — тот, кто хранит в па­мяти, кто помнит, что было сделано и сказано в далеком прошлом34.

В отличие от традиции Випассаны, в которой памятование всегда остается в настоящем, Будда утверждает, что памятова­ние — способность хранить в памяти события далекого про­шлого. И в самом деле, хорошо известно, что палийское понятие сати первоначально означало «воспоминание», или «память», а это умозрительная способность, с помощью которой мы вы­зываем в сознании прошлые события. В дополнение к значению «ретроспективная память» сати также относится и к памяти ожидаемого, предстоящего, что позволяет помнить о действи­ях, которые нужно произвести в настоящем и будущем, и здесь не обойтись без ума, вовлеченного в умозрительность.

«Милиндапанха» — похоже, наиболее ранняя попытка в буддийской литературе во всей полноте определить, что та­кое сати. На вопрос, заданный царем Мелиндой* о свойствах

Речь идет о царе Менандере I (пали Мелинда).

сати, монах Нагасена ответил, что сати обладает двумя свой­ствами — «воспоминание» и «удерживание», «хранение». Далее он поясняет:

Сати, когда возникает, вызывает в уме благотворные и не­благотворные склонности, с изъянами и безупречные, при­земленные и утонченные, темные и светлые, и им обратное... Сати, когда возникает, следует за полезными и неполезными склонностями: эти склонности полезные, эти — неполезные; эти помогают, эти — вредят35.

Таким образом, в ранних наиболее авторитетных источниках говорится, что сати различает между благотворными и неблаго­творными, полезными и неполезными склонностями, то есть именует и упорядочивает переживания, не воздерживаясь от суждений. Контраст между древними и современными источ­никами поразителен.

Выдающийся толкователь в традиции Тхеравады Буддагоса писал — с присущей ему скрупулезностью:

Свойство (сати) — не витать, его особенность — не упускать, его проявление — стеречь или впрямую наблюдать пред­мет; его основание — неукоснительно отслеживать или не­посредственно применять памятование к телу и так далее. Его следует считать вехой, ибо он установлен на предмете, или же стражником, ибо стережет врата зренья и так далее36.

Современное описание и медитация памятования, бесспорно, ценны, как в этом убедились тысячи людей на своем опыте. Но факт остается фактом: современное понимание значительно отходит от точки зрения сати самого Будды и учителей в тра­дициях Тхеравады и индийской Махаяны.

Памятование воспитывается в медитации шаматхи и при­меняется в медитации созерцательного прозрения (пали ей- пассана, санскр. випашъяна). Это ясно описано в глубинном изложении Буддой медитации созерцательного прозрения, а именно — в его беседе о четырех применениях присталь­ного памятования37. В этой матрице медитаций прозрения пристальное памятование уделяется телу, чувствам, состоя­ниям ума и его деятельности и явлениям в целом. В них Будда проводит нас через тщательное выяснение происхождения, присутствия, причинности и растворения каждой из этих об­ластей переживания. Это строгая наука созерцания ума и вза­имодействия его с телом и окружающей средой, и потому эта дисциплина подразумевает гораздо больше, чем просто голое внимание, и это совершенно ясно изложено во внушительном толковании этой темы, предложенном Буддагосой38.

Как упоминалось ранее, на четвертой стадии шаматхи вы обретаете силу памятования, и медитация входит в свое русло. Внимание не склонно более к сильному возбуждению, и все же ему свойственны изъяны умеренного возбуждения и сильная вялость.

Когда возникает умеренное возбуждение, вы не теряете предмет внимания из виду целиком, но непроизвольные мысли захватывают центр внимания, а его предмет смещается на окра­ины. Для сравнения этой разновидности возбуждения с силь­ным возбуждением вернемся к аналогии с настройкой радио. Сильное возбуждение сравнимо с полной потерей выбранной станции, когда настройки у приемника сбиваются на другую волну или вообще в белый шум. Умеренное возбуждение срав­нимо с легким отклонением к другой частоте, и выбранную вол­ну слышно хуже, но не настолько, чтобы вы перестали ее улав­ливать. Она слышна, но заглушается посторонними шумами.

Достигнув четвертой стадии, вы чувствуете, что чего-то добились. Теперь вы — зрелый обучающийся шаматхе, а не полный новичок. Если нет глубокого полного умозрительного понимания пути шаматхи, в этот момент нетрудно подумать, что вы добрались до вершины. Из-за этого легко возникает склонность почить на лаврах, в чем есть свои опасности.

Медитация:

памятование дыханияиприобретенный знак

Установив тело и дыхание в их естественном состоянии, про­должайте сосредоточивать внимание на непосредственных ощущениях дыхания в отверстиях ноздрей. На этой стадии медитации дыхание значительно успокаивается, а его осяза­тельные ощущения утончаются. Не исключено, что они станут настолько слабыми, что их и не различить. Когда это случится, важно не счесть, что ощущений действительно нет, или произ­вольно начать дышать сильнее, чтобы вновь уловить эти ощу­щения. Напротив: наблюдайте пристальнее, пока не заметите тончайшие ощущения дыхания.

Как обсуждалось ранее, в этом и заключается уникальность дыхания как предмета созерцания. В других способах воспита­ния шаматхи по мере освоенности с медитацией предмет ста­новится все более явным. Но в памятовании дыхания по мере углубления медитации дыхание утончается, что заставляет вас добавлять вниманию яркости. И потому идите навстречу этой трудности, одновременно воспитывая глубокое расслабление, бблыпую устойчивость и ббльшую яркость.

Позвольте дыханию, что представляет легкость и движе­ние стихии воздуха, вести вас все глубже в процессе исцеления, равновесия и смягчения. Непроизвольно возникающие при­вычные мысленные образы будут наслаиваться на впечатления чувств, в том числе и осязательные. В этой медитации вы по­добны химику, отделяющему примеси от чистой породы осяза­емых ощущений и дыхания. Когда напластования растворены, ощущение четких физических границ тела постепенно размы­вается, и вы опускаетесь в более глубокие слои безмятежности.

На таких зрелых стадиях памятования дыхания внимание можно уделить осязаемым ощущениям дыхания по-разному. И все же, чтобы пройти весь путь шаматхи, рано или поздно следует сместить внимание с осязаемых ощущений дыхания на «приобретенный знак» (пали уггаха-нимитта), символ сти­хии воздуха, возникающий пред внутренним взором по мере того, как вы успешно осваиваетесь с шаматхой. Приобретен­ные знаки проявляются всем по-разному: как звезда, гроздья драгоценностей и жемчужин, венок цветов, паутина, дымка, цветок лотоса, колесо, солнце или луна. Обилие проявлений приобретенных знаков зависит от умственных склонностей созерцателей. Если вы хотите успешно продвигаться по пути па­мятования дыхания, которое здесь становится исключительно «памятованием с дыханием», как только такой знак возникает, смещайте внимание на него. Это и станет вам предметом вни­мания, пока вы двигаетесь по оставшимся стадиям из девяти, ведущим к шаматхе.

Вначале знак будет появляться сбивчиво, и когда он исчеза­ет, возвращайтесь к прежним ощущениям дыхания. Но в конце концов он станет появляться все более устойчиво, и вы далее сосредоточивайте внимание на этом предмете. Освоившись с этой медитацией, удлиняйте занятия настолько, пока вы в со­стоянии поддерживать внимание относительно свободным от вялости и возбуждения.

Размышления о медитации

Самые высокие стадии шаматхи памятования дыхания, кото­рые приводят к приобретенным знакам, авторитетно описа­ны в классическом сочинении Буддагосы «Путь очищения»39. Хотя Буддагоса и перечисляет разные осязательные ощущения среди приобретенных знаков, связанных с медитацией памя­тования дыхания, индо-тибетская традиция Махаяны под­черкивает, что высбты на пути шаматхи можно покорить лишь с помощью внимания, сосредоточенного на предмете самого ума, а не впечатлениях чувств40. Причина заключается в том, что развитие шаматхи предполагает и развитие исключитель­ной яркости внимания. Сосредоточиваясь на предмете любого физического чувства, можно, конечно, добиться устойчивости, но потенциал яркости не раскроется во всей полноте. Для этого необходим предмет в уме. В буддийской традиции часто под­черкивается, что шаматху можно покорить лишь с помощью осознавания ума, а не осознанностью чувств.

Медитация памятования дыхания восходит к учениям Будды, записанным на языке пали и позже истолкованным просвещенными и созерцателями Тхеравады; беседы, при­писываемые Будде в традиции Махаяны, также придают осо­бое значение этому способу воспитания равновесия внимания. К примеру, в «Сутре Совершенства мудрости в десяти тысячах стихов» Будда описывает памятование дыхания своему учени­ку Шарипутре, приводя в пример работу гончара на гончарном круге:

Шарипутра, рассмотри пример гончара и его ученика, вра­щающего гончарный круг: если он делает длинный виток, он знает, что виток длинный; если он делает короткий виток, он знает, что виток короткий. Шарипутра, так и бодхисаттва, великое существо, осмысленно вдыхает и выдыхает. Если вдох долгий, он знает, что вдох долгий; если выдох долгий, он знает, что выдох долгий. Если вдох короткий, он знает, что вдох короткий; если выдох короткий, он знает, что вы­дох короткий. Вот так, Шарипутра, бодхисаттва, великое существо, пребывает в самонаблюдении и памятовании, от­бросив влечение и разочарование к миру, не овеществляя его; и он живет, наблюдая тело как тело изнутри41.

Этот замечательно насыщенное изречение заслуживает подроб­ного толкования, но сейчас я предложу лишь пару замечаний. Самонаблюдение — это мыслительная способность отслежи­вать состояние тела и ума. Благодаря этой способности мы от­мечаем, когда ум поддался вялости или возбуждению, и как только это выявлено, необходимо сделать все, чтобы преодолеть эти нарушения равновесия. Памятование и самонаблюдение действуют совместно, как это описано выше и в бесчисленном множестве других буддийских сочинений о созерцании. Хотя современная традиция Випассаны и подчеркивает, что в спосо­бе памятования нам следует принимать свои изъяны без всяких попыток изменить их42, этот совет отходит от учения Будды и от сочинений светил прошлого. Если вы не уравновешиваете свое внимание, когда оно впадает в вялость или возбуждение, сумбур лишь усиливается, и качество вашего памятования не­определенно долго останется ущербным.

Понятие неовеществления в этом изречении подразумева­ет, что больше нет цепляний за внешние предметы и события как за истинные источники радостей и печалей. Напротив — мы понимаем, что эти чувства возникают из нашего же ума, и это прозрение исцеляет неуравновешенность ума — влечение

и разочарование, к которым приводят желания, создающие помехи.

Я знал некоторых буддистов тибетской традиции, которые пытались освоить шаматху, сосредоточиваясь на сознатель­но созданном или воображаемом мысленном образе, а не на приобретенном знаке, который возникает стихийно, когда ум достаточно сосредоточен на предмете созерцания. Я тоже про­бовал этот метод, когда начинал осваивать шаматху. Многие из нас, и азиаты, и западники, обнаружили: усилия, требуе­мые в создании и поддержании такого образа, истощают. Если осваивать сосредоточение на сознательно созданном образе краткими заходами, вероятно, и не возникнет заметного на­пряжения, но, если вы медитируете по многу часов в день, день за днем, неделя за неделей, это может иссушить энергию и при­вести к непомерному стрессу и напряжению. Видимо, поэтому Будда и утверждал, что созерцателям, склонным к избыточной умозрительности, следует осваивать шаматху, развивая памято­вание дыхания. В отличие от множества других способов, этот успокаивает тело и ум, а не душит их напряженными усилиями. Хотя мысленный образ приобретенного знака рано или поздно и возникает в медитации памятования дыхания, это случается стихийно, и потому не служит причиной напряжения, как это может произойти в том случае, когда созерцатель создает мыс­ленный образ намеренно.

Внимательный образ жизни

Психологи выяснили: чтобы приобрести развитые навыки в сложных умениях, требуется от пяти до десяти тысяч часов обучения данному предмету по восемь часов в день пятьдесят недель в год. Примерно такова приверженность, необходимая

для успешного продвижения по пути шаматхи. В течение дня между занятиями медитацией очень важно поддерживать па­мятование и самонаблюдение.

Согласно буддийской психологии, когда мы улавливаем что-либо с помощью любого из шести чувств — зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания или мысленного восприятия — су­ществует очень краткий миг перед тем, как ум домыслит или как-то назовет прямое переживание. Определить эту долю се­кунды чистого восприятия, прежде чем представления, упоря­дочивания и отклики чувств перекроют ее, можно лишь при высокой яркости внимания43. Этот краткий миг важен, ибо дает возможность ярче воспринять природу явлений, включая и тонкий непрерывный поток сознания ума, где укоренены все виды восприятий чувств и умозрительности.

Выдающаяся школа буддийской психологии утверждает, что каждую секунду случается примерно шестьсот вспышек мышления, что приблизительно совпадает и с пониманием со­временной психологии. Эти вспышки мышления возникают непрерывно, весьма напоминая кинокадры. Непосредственно проверяя это, легко обнаружить, что переживания постоянно меняются. Глубинно мы находимся в непрерывном изменении, что обусловливает тело, ум, окружение и само осознавание.

И хотя у нас ежесекундно есть примерно шестьсот возмож­ностей, чтобы уловить ту или иную грань действительности, буддийские созерцатели и современные психологи сходятся во мнении, что обычно мы воспринимаем все гораздо мед­леннее. В буддизме мгновения познания, когда мы ни во что сознательно не вовлекаемся, называются незамеченным осоз- наванием. Проявления возникают в уме, но мы их не засека­ем и в итоге о том, что случилось, не остается воспоминаний. Когда мы внимательно слушаем музыку, к примеру, другие впечатления чувств — внешние посторонние звуки, очертания, цвета и ощущения тела — по-прежнему предстают перед осоз- наванием, но мы замечаем лишь малую толику их. Внимание крайне избирательно.

Устойчивость внимания — мерило того, сколько замечен­ных вспышек осознавания сосредоточено на выбранном пред­мете. К примеру, если прошло пятьдесят мгновений замеченно­го внимания в секунду и все пятьдесят сосредоточены на ося­заемых ощущениях дыхания, это указывает на относительно высокий уровень устойчивости. Но в неуравновешенном уме доля этих пятидесяти замеченных мгновений, разбросанных в разных полях восприятия, весьма велика. Устойчивость — это связанность с выбранным предметом. Когда мы рассла­блены и внимание устойчиво, при усиливающейся яркости мы каждую секунду можем переживать высокую плотность вспышек замечающего сознания. Количество таких вспышек замечающего сознания, сосредоточенных на выбранном пред­мете, может возрасти, скажем, с пятидесяти до ста.

В гипнагогическом состояния сознания — при глубоком расслаблении перед тем как заснуть, когда ум изымается из фи­зических ощущений, — яркость внимания может быть очень высокой. Подозреваю, что исключительная яркость этой пере­ходной стадии сознания и некоторых снов, возможно, частич­но обусловлена тем, что ум расслаблен и разобщен со всеми ощущениями, и другие возбудители на него почти не притя­зают. Но сны зачастую неустойчивы, и мы обычно ими почти не управляем. Вот почему последовательность обучения шамат­хе начинается с расслабления, затем мы приводим внимание к устойчивости, и, наконец, сохраняя расслабленность и устой­чивость, постепенно усиливаем яркость.

Многие созерцатели придают в медитации особое значе­ние яркости, ибо знают, что это даст им ощущение «подъема». Но для длительной яркости требуется выполнение двух обяза­тельных условий — расслабления и устойчивости. Если хотите добиться высокой яркости, воспитайте, во-первых, расслабле­ние, во-вторых, — устойчивость, а затем прибавляйте яркости. Этим граням внимания нужна почва беспристрастности, или непредвзятости, без которой неуравновешенность внимания и чувств никогда не уляжется. Общий знак духовного успеха — спокойствие в жизненных неурядицах, и ключ к тому — бес­пристрастность.


Наши рекомендации