Если бы это осознавалось, то человек не отдавал бы свое сознание электронике и машинам.

Современные дикари гораздо опаснее древних – они невежественны».

«И ты это говоришь от имени любви? – удивился Астом. Тебе только дай управление, ты бы из любви всех дикарей истребила!»

«Был такой миф в Древнем Египте, – откликнулась Даки. – «Истребление людей» называется. Разгневался однажды РА на людей за то, что, увлекшись стремлением к комфорту, люди забыли про благодарность, про свою природу и послал на Землю свою любимую дочь – львиноголовую Сохмет. И стала львица пожирать всех людей подряд. И опустел род человеческий. Эннада взмолилась к РА и РА внял молитвам девятки богов. И отозвал Сохмет обратно…»

«Дай мне штурвал? – попросил курсант, – а то я так и не научусь пользоваться геометрией времени. Когда мы находились над Кронштадтом, ты сказала что есть зависимость, которая пропорциональна идеалам Времени, которые реализуются в идеях мышления – это твои слова? Как мне воспользоваться временем?»

Ларуна с улыбкой передала Асу управление и ответила:

«Да, слова мои. Что касается времени, то ты не можешь воспользоваться Временем. Время пользуется тобой. Твоё Я – временно, ибо тобой пользуются твои мысли. Поток мышления манипулирует тобой, разве не так?

Развивай спокойный ум, который может вызывать мысли, соответственно обстоятельствам. Читай мантры, тогда все случайные мысли исчезают.

«Если мысли пользуются мной то я – тень, привязанная к понятиям ума о рождении и смерти, причины и следствия, внутреннему и внешнему – любой двойственности» – пустился в рассуждения курсант, но Даки его остановила:

«Мантра «ОМ» – пункт проверки на границе для выхода за пределы обусловленности, это разрыв последовательной цепи логики, это погружение в неизвестность.

Остальные слова отягощены значением. Не ты говоришь «ОМ», это «ОМ» делает вдох и выдох. При этом ты забываешь о самом себе» - объяснила обнаженный инструктор, раскачиваясь из стороны в сторону.

«Какое это имеет отношение к нашей Тантре?» – спросил голый курсант.

В Тантре соблюдается троичность внешнего, внутреннего и тайного. Это касается трех уровней постижения, свойственных человеческой природе – ответила Даки, и продолжала:

«С внешним мы имеем дело посредством своих телесных органов чувств и связанного с ними рассудка.

К внутреннему относится мир наших чувств и переживаний, игра фантазии, которой мы можем поделиться с другими средством речи и иных способов общения.

Тайное – это глубинное пространство нашего ума, в котором живет невыразимое и самоочевидное чувство истины – свет ума, являющийся основой всякого опыта.

Будучи невыразимым, этот опыт, тем не менее, передается непосредственно от Инструктора к непосвященному при условии открытости и восприимчивости, а затем взращивается и развивается в процессе тантрической практики.

Обычные же средства общения бессильны передать суть его.

Всё происходит «цзыжань» – само собой. Теперь тебе ясно? Практикуй!»

«Обязательно! А скажи, милая неповторимая моя Лалита, что там Боги пели про Великую Мать?»

«Если ты сотрёшь слово «моя» – тогда отвечу!» – со смехом сказала Даки.

«Стираю! Начисто! Навсегда! Клянусь своим Космическим Именем!»

«Принято! – восторженно согласилась дакини. – Слушай! Демоны не могли победить Великую Мать по причине отсутствия в ней даже малейшего помысла о самой себе.

Великая Мать отлична от христианского Бога, поскольку у нее нет намерений сотворить мир и установить его законы.

Бог разделяется в себе, чтобы сотворить мир, но женское начало дает рождение совершенно непреднамеренно.

Великая Мать -–это пустотность всех элементов бытия и явлений.

Пустотность выражает основное свойства Пространства, дающее рождение всему феноменальному миру.

Процесс порождения феноменального бытия Пустотой продолжается непрерывно. Он не совершается «однажды» – наоборот, он является фундаментальным процессом всего мироздания.

Это Пространство и есть Великая Мать».

Инструктор внимательно посмотрела курсанту в глаза и спросила:

«Ас, может быть, хватит для первого раза? Ты ещё не устал держать меня на своём вопросе?»

Астом засмеялся:

«Нет, я могу снова поднять любой вопрос. Только бы не в пустоту!»

«А вот о Пустоте то я как раз хотела бы послушать тебя. Ты о ней много наслышан. Ну-ка отвечай свой урок о Пустоте?» – строго спросила ларуна.

«Тогда слушай! – ответил Том и начал отвечать задание:

Пустота может трансформироваться только в пустоту. Но она может породить любую форму, ибо содержит все формы, но, как вода, не обладает собственной формой. Без пустоты не было бы сосуда, дома, комнаты… Ноль – пустое место – из ноля вышли все цифры. Вещи классифицируются лишь по своей внешней форме, а по внутренней сути все они единятся в Пустоте. Нельзя давать вещам утомлять себя»,

«Это ты хорошо заметил, – одобрила курсанта Ларуна – продолжай!»

«Пустота, принимая любые формы, равносильна великой наполненности.

Образ полной Пустоты, в её нерасчлененности, когда еще не прошло разделение мира на противоположности, и не родились Яб и Юм, Ян и Инь, когда всё пребывает в состоянии чудесного преддверия, которое ценится гораздо выше, чем состояние свершения или окончательного достижения цели».

«Это о себе рисуешь картину?» – перебила Астома ларуна.

«Нет. Я рисую картину, на которой фигурируешь ты! – ответил курсант. – Ведь, всякое абсолютное мастерство, доходя до предела совершенства у Ларуны, переходит в свою противоположность – становится неприметным, ненавязчивым, и, тем не менее, всеопределяющим.

Отсюда и мудрость Ларуны всегда будет считаться «сокрытой», «потаенной», «сокровенной», то есть – «умеющий ходить, не оставляет следов».

«Вот как? – удивилась Даки. – А ещё что ты знаешь обо мне? Отвечай?!»

«Все слова и явления вторичны по отношению к представителю Космоса, ибо она само создает все явления и не подчинена им, – сказал Астом и продолжал – Первая тенденция Ларуны в дакини – неповторимый танец, вторая – отступать, добившись успеха в какой-либо области действий.

Оставляя что-либо незавершенным, – ты сохраняешь его навечно.

Завершая действие, Ты завершаешь его жизнь, а завершение жизни есть смерть. Так правильно ли завершать?

Существует некий тонкий смысл в незавершенности, как бы «ущербности» совершенства – оборванном, и лишь поэтому, в вечно звучащем танце», – закончил курсант.

«Браво! – захлопала в ладоши Даки. – Прекрасный портрет. Пять с плюсом. Давай его выставим! Подумать только этот младенец ещё ничего не знает, но уже умеет всё, и его умение предшествует знанию!».

«Я не могу всего сказать, – пояснил Астом. – Существует факт противоположности высказанного знания и континуальных потоков сознания, которые не входят в узкие рамки слов. Поэтому я буду «учиться молча».

«Прекрасно, прекрасно! – запрыгала Даки. – А сейчас, я так понимаю, мой любимый «ослабляет» себя, то есть - смывает со своего сознания все условности, привнесенные культурой… Я вижу, что его счастье заключено в познании смысла перемен и обретении неизменного состояния духа!» – радостно смеялась Даки, подпрыгивая на заветном месте Астома.

«Знаешь, я думаю, что нам нужно еще побыть в ультракосмической Пустоте – сказал Астом, – ведь, только в Истинной Пустоте можно прожить все существования и понять их. А понять – значит и полюбить. Обретение Истинной Любви не нуждается в доказательствах, ибо она – есть Истина».

«Я не спорю, – поддержала его ларуна, – но Карма остается Кармой для тебя! Разве не так?»

«Любое действие – даже действие вращения Планеты вокруг своей оси – это Карма – возразил Астом. – Поэтому:

Любое обращение – есть АКТ, как ДЕЙСТВИЕ, несущее следствие, которое в

Любовь ОбращаетСЯ, в Естественный ФАКТ, в действительности существующий.

А что касается разума, то из условия вытекает и следствие:

Если естествен единичный ум – человечный, познаваемый органами чувств,

То есть и Единый Разум, вечный, неузнаваемый, организованный вне чувств.

Следовательно, всё, что действует в окружающей среде – это язык Разума. Его можно обозначить, как язык ситуаций. Ты согласна?»

«Я согласна снижаться, но не завершать наш танец, – сказала Даки. – Ты снизойдёшь до земных чувств, наконец?»

«Если я снизу, то я и снизойду, – скаламбурил Ас, поглядывая вниз, где заветный тоже опустился вниз. – Что-то не так, мы падаем…»

«Никуда мы не денемся – не первый раз замужем! – сказала Ларуна, беря штурвал в свои руки. – Доверься мне, я поставлю аппарат на место в целости и сохранности. Не обещаю, что сяду на твёрдое, как при взлёте, но если придётся поплавать, то не потеряй своих плавок»

Тарелка выскочила из границ ультракосмоса, пролетела мимо напугавшихся богов, которые молнией шарахнулись в облаках, и, сделав круг над камнем, плюхнулась в воду залива.

Когда Астом вынырнул и осмотрелся, то никого не увидел. Натянув в воде плавки, оглянулся.

«Не могла же ларуна утонуть! – подумал он, и, покрутившись минут пять на одном месте, поплыл к берегу.

Солнце клонилось к вечеру и, на пляже было полно отдыхающих.

Пловец вылез из воды и с наслаждением растянулся на песке.

Кругом него лежали, сидели, стояли, ходили, бегали, прыгали, играли в карты и в мяч, разговаривали, кричали, визжали, молчали, читали, пили, ели, курили, ругались и обнимались, слушали музыку и сами играли, пели и целовались, загорали и купались, знакомились и расставались, желали друг друга и отворачивались друг от друга, одевались и раздевались, грелись на солнце и дрожали от холодной воды, плавали и ныряли, короче, чувствовали себя как на Земле – как все люди.

Астом некоторое время наблюдал эту суету, отдыхая, потом поднялся на ноги и лёгкой трусцой побежал по аллее вверх.

Он бежал, вспоминая мистику случившегося. Но ум молчал. Он теперь учился по-новому, – молча.

Сначала Астом хотел вернуться в своё бывшее жилище. Но потом он отказался от этой мысли. Дорога в прошлое была закрыта.

И путник направил свои стопы под крышу, где жила Даки.

Калитка, как всегда была незаперта.

Собака с львиной мордой даже не взглянула на него.

Астом постучался.

«Не заперто – входи!» – послышался изнутри голос девушки.

Он хотел было спросить, как она очутилась дома раньше него, но вспомнил клятву – не задавать вопросов на земле и принимать всё, как есть.

Даки была неодета, и Астом подумал, что практика начатая утром будет продолжена и вечером.

Но Даки опередила его мысль:

«Дома я никогда не зачехляюсь, – улыбнулась она. – Но ты не думай, что я хочу тебя соблазнить на вечернюю смену. Возьми лучше вот эту приготовленную для Льва миску и покорми его!»

Астом взял миску с едой для львособаки и вышел во двор:

«Покушай, пожалуйста!» – сказал гость, ставя перед его мордой миску.

«А ты сам-то ел?» – спросил Лев, оскаливая в улыбке жёлтые зубы.

«Я пока еще не голоден» – ответил Астом, думая, что Лев предлагает разделить с ним пищу.

«Не понял?» – рявкнул Лев.

«Я сыт!» – коротко ответил Астом.

«Ну, что? Ест!» – донесся голос девушки из дома.

«Дакки! – заикаясь в человечьей речи, пролаял Лев, – Он ссыт!»

Звонкий смех эхом отразился от леса:

«Не может быть, Лев! Он же знает, где у нас туалет!»

Хохотолай чуть не оглушил пришельца. Он улыбнулся неприличному созвучию, но улыбку в дом не понёс.

«Ложись отдыхать, дорогой мой! – сказала Даки. – Сегодня я тебя беспокоить не буду, а вот завтра будет новый урок вождения нашей тарелки!»

Ложась на кровать, Астом с удивлением заметил, что она не танцует, как всегда.

Даки поняла его мысль и сказала:

«Лалита продолжается у меня в голове. Это подобно тому, как звучит внутренний монолог в мыслях, когда внешняя речь не действует. Спи мой маленький», – добавила она, укрывая его легким одеялом и непреднамеренно касаясь его своей обнажённой грудью.

Серебряная капля упала из её еле заметного сосочка ему на грудь, и Астом в ту же секунду поплыл в глубину сладкого сна.

Пятая картина.

РУБИКОН.

Пробуждение было тяжелым.

Какое-то бормотание не давало спать.

Слова сначала были неясными, но по мере всплытия на поверхность реальности они стали различимы:

«Умеющий ходить – не оставляет следов.

Умеющий говорить – не допускает оговорки.

Умеющий связывать – не пользуется цепями.

Это и называется искусством.

Искусные наставляют неискусных.

А неискусные служат для искусных материалом.

Кто не любит свой материал, и кто не ценит своего Инструктора, те – в величайшем заблуждении».

Открыв глаза, Астом увидел рядом с собой львинособаку, которая и говорила эти слова.

Окончательно придя в сознание, пробудившийся увидел вокруг себя горные цепи, покрытые снегами. Сам он лежал на небольшой площадке перед входом в пещеру. Под ним был его собственный спальник, а рядом знакомый Лев.

Увидев растерянность человека, Лев оскалился:

«Даки создала сценарий твоего сна! – пролаял он. – Она спроецировала свою картину в твой спящий ум. Ты действовал во сне по её сценарию. Я всё видел. Это было здорово. Ты превзошёл себя. Ты перешёл Рубикон…»

«Хватит! – осадил его человек. – Ты…» – Астом осёкся при постановке вопроса.

«Знаю, знаю! – гавкнул Лев. – Как ты здесь оказался? Это ты хотел спросить?»

«Да. Именно это!» – сказал Астом, разглядывая щелевидный вход в пещеру.

«Там никого нет! – рыкнула собака. – Так вот, Даки пришла к тебе во сне. Ты обнимал её, как живой. Потом она запустила твой двигатель. Мы взлетели и взяли курс на Тибет. Ты орал от наслаждения, как сирена ментов, и распугал по пути всех претов. Я чуть не обосрался. Даки ведь не могла меня бросить! Я поддерживал ваш Несравненный Лотос Огня, а люди видели нас как НЛО. Хочешь есть?».

«Нет! – отказался Астом. И добавил. – Я хочу побыть один!»

«Здесь и так никого нет. На много вёрст или миль, как у вам там?…»

«Сходи погуляй! Я никуда не убегу!» – попросил человек собаку.

«Захотел бы, да не сможешь» – обиженно проворчал Лев и побрёл прочь.

Астому казалось, что сон ещё продолжается. Он сел в позу лотоса и стал медитировать. В медитации раскрывалось неизвестное.

Становилось понятно, что есть вещи непроизносимые и немыслимые. Поэтому, они именуются тайными.

Именно к таким относятся тайные состояния души – в так называемом «сокровенном, небытии». Они стоят до разума человека, явлены в его предсознании, и поэтому о них не имеет смысла говорить.

Слова тотчас же обратятся в ложь, показав лишь одно: говорящий на самом деле ничего не знает о сокровенном и пребывает в искушении желанием поведать о сокровенном.

Основной враг непосредственного – интуитивного проникновения в суть вещей – это слова.

Для этого врага существуют особые стратагемы.

Всякое слово не только определяет мысль, но к тому же и заключает её в определенные жесткие рамки.

Это, в конечном счете, и позволяет наладить коммуникацию между людьми на уровне слов, так как существует определенная «договоренность» о значении того или иного слова.

Но тем самым слово ограничивает поток сознания, вырывая из него какие-то куски, которые можно выразить в речи – дискретные структуры.

Здесь заключается опасность подмены значений слов, вместо того, чтобы воспринимать реальность ультракосмоса, которая начинается там, где кончается слово, знак и вообще всякая форма.

Космонавт не питает иллюзий на этот счет – он знает: «Искренние речи не изящны, изящные речи не искренни. Добрый не красноречив, красноречивый не добр. Знающий не говорит, говорящий не знает».

Можно ли подобрать истинное слово?

В ультракосмосе создается особый метаязык, где набор слов сводится до минимума, чем максимально расширяется их смысловое значение.

Одно слово заменяет целые фразы и наоборот одно высшее начало обыгрывается в десятках терминов.

Главное, чтобы мысль не застывала на одном понятии, а понимала всю его относительность.

Ультракосмос воспринимается как антисистема по отношению ко всему, с чем человек сталкивается в жизни. Законы логики исключают наличие третьего элемента в бинарной системе. Логика утверждает, что может быть либо «белое», либо «черное», но никак ни чернобелое одновременно, либо мудрец – либо глупец, либо бог – либо дьявол, и, тому подобное…

Ультракосмос ненавязчиво показывает, что «познав белое, сохраняется и черное», т.е. вещи постигаются через свои противоположности, для чего и существует закон «парного рождения».

Поэтому одно сторона вещи автоматически предполагает наличие в ней же противоположности: черного в белом, плюса в минусе, дьявола в боге, Инь в Яне, Юм в Ябе.

А поскольку всякая вещь неравноценна самой себе, то бессмысленно пытаться одним «метким словом» выразить содержание ультракосмоса.

Поэтому, истинное действие – это бездействие, а глупец в мирском смысле может на самом деле оказаться мудрецом.

Через такой метаязык человек может воспринять игровой, «ненастоящий» характер слов.

Отбросив ненастоящие, но на первых порах необходимые слова, а, следовательно, и оформленные конкретные формы, человек увидит мир истинной бесформенности – Пустоты, форму без форм, которая и есть сам ультракосмос.

Проникновение в Ультракосмос начинается с прекращения оппозиций с миром, этим вязким болотом желаний и деятельности.

Затем включается подлинное доверие между природой и человеком.

Не показывая себя миру, космонавт не заметен для противников и может не беспокоиться за свою жизнь.

Основная стратагема – избегать столкновений с миром, тогда космонавт может понять его целостность и внутреннюю подоплёку всего сущего.

Тогда не остаётся никаких вопросов.

Не остается никакого поля для деятельности.

Не остается места для дальнейшего накопления кармы.

Где-то громыхнуло, и сосредоточение ослабло.

Этим воспользовался обычный ум и сразу же возразил медитирующему:

«Если бездействие является лучшим средством против накопления кармы, то какая польза социальному обществу от недеятельного человека?»

Второй источник сознания пришельца, не раздумывая, ответил:

«Человек часть биосферы, где есть аналогичные примеры среди деревьев.

Если от какого-либо дерева нет никакой пользы, если оно ни на что не годится, то его не срубают и не ломают, вот почему оно может долго прожить.

Ведь, деревья, которые полезны и годны для обработки, которые приносят плоды – несчастны, их ломают и калечат, они из-за своей полезности терпят урон и умирают, не достигнув своего жизненного срока, уготованного им природой.

Поэтому самые светлые люди в мире сделаны из материала, в котором никто не нуждается».

За склоном опять громыхнула. Приближалась гроза. Из-за вершины снежного хребта, под которым сидел человек, показались края тёмной тучи. Она легко перевалила через хребет. Впереди неё вниз понесся штормовой вал.

Пришелец протиснулся в щель пещеры и, высунув голову, позвал:

«Лев! Сюда! Ко мне! Быстро»

Пес бродил где-то ниже, и сейчас, высунув язык, с трудом набирал высоту.

С учащенным дыханием он, наконец, выбрался на площадку.

«Иди сюда, псина! Снесет!» – крикнул человек, освобождая место для входа.

Как только львиноголовая собака протиснулась в щель, штормовой вал упал на площадку. Спальник приподняло, но Лев выскочил и, успев схватить его зубами, затащил постель в щель.

«Спасибо, дорогой!» – поблагодарил пса Астом.

«Надо было самому догадаться!» – проворчал пёс, затаскивая спальник вглубь пещеры.

Гроза в горах – удивительное явление.

Атмосфера гудела от напряжения.

Разряды щелкали, подобно бичам у чабанов. Скалы вибрировали.

Из укрытия можно было наблюдать, как возникают молнии.

Раньше Астом думал, что их начало берется в атмосфере.

Теперь он видел, что это не совсем так. Разряд начинался на земле. Прямо на глазах начинала жужжать какая-то часть скалы. Потом в центре этой части возникал шар, похожий на ежа. Потом ослепительно сверкающий ёж превращался в дикобраза. Затем из этой сферы плазмы вверх вытягивалась ослепительная змея и уже вверху встречалась со своей небесной анакондой.

«Вот это Тантра!» – восхищенно прошипел пёс.

Встреча заканчивалась мощным разрядом, от которого воздух рвался в клочья.

«А это – уже оргазм! – комментировал Лев. – Такую бы энергию, да на мирные цели бы, вот была бы польза!».

А в атмосфере творилось нечто невероятное

Молнии — слепили. Воздух насытился озоном и светился на выступах скал.

Пульсация огня не прекращалась.

Один из сверкающих ежей вспух прямо перед наблюдателями на площадке.

Шипя, как змея, он рос, и выпустил из себя головку.

Змеиная сила поднялась вверх, и Астом едва успел зажать уши.

Звук, подобный разрываемому парусу, сотряс тела наблюдателей и повалил их на землю. Их нокаут был, кроме того, обеспечен силой тока, который и отбросил их тела вглубь пещеры.

Удар током был такой силы, что онемело все тело.

Глянув в щель пещеры, Астом увидел, как дымилось опаленное место.

И в этом самом месте целая и невредимая стояла обнаженная Дакини.

Она смеялась.

«Где это ты так долго гуляла?» – спросил Лев, выползая из пещеры и лизнув ей ноги.

«Развлекалась! – сказала Даки. – Мне не с кем было прилететь сюда. Я нашла двух богов в атмосфере, направлявшихся в Бутан, и уговорила их подбросить меня по пути. Влюбленные боги выбросили меня прямо на место».

«Ты залезла к богу в сгусток энергии, который у людей называется спермой? – спросил Лев. – И он в оргазме выбросил тебя?»

Ларуна засмеялась и ничего не ответила.

«Есть вещи непроизносимые и немыслимые – обозначил её смех Астом, вспомнив начало своей медитации. – Поэтому, они именуются тайными».

«Хотел бы я почувствовать божественную любовь!» – вздохнул пёс.

«Ничего необычного, – сказала Даки. – Есть более необычные состояния сознания, которые ведут в Нирвану. Богам Нирвана недоступна. Они только представляют, что их наслаждение нирванично. Но это – псевдонирвана».

Астом молчал. Он знал, что продолжение следует, и терпеливо ждал.

Льву же не терпелось узнать что-либо новенькое. И он спросил:

«А человеку Нирвана доступна?»

Даки засмеялась.

Пес вытащил из укрытия спальник и расстелил перед ней. Даки кивком головы поблагодарила его и села на подстилку в позе лотоса. Она полузакрыла глаза и стала раскачиваться в такт како-то неслышимой мелодии.

Лев знал, что его вопрос не останется без ответа, и не лаял больше.

«Разве ты Человек, пес? – риторически спросила Даки. – Или ты готовишься в следующей жизни стать человеком?»

«Судя по тому, как он добросовестно служит, то можно считать, что так» – сказал Астом, всё еще сидя в пещере, хотя гроза уже давно свалилась в ущелье.

«Если он хочет стать человеком, то он уже сейчас должен знать следующее – ответила Даки, раскачиваясь, как кобра перед флейтой. – Ты должен знать, что В Природе не существует несправедливости, дисгармонии и лжи.

Так же, как волна не может стать квадратной, так же, как существует причина для волны, также существует и причина для страдания существа, попавшего в катастрофу.

Причина этому – ложные действия.

Опаснее всего самообман ума.

Ум улавливает идею, не зная её природы, сообщает о ней окружающим, и люди начинают физически действовать.

Природа идеи достаточна проста.

Идея занимает ум, а не освобождает его.

Функция идеи – это разделение людей.

Идея бога, религии, политики, восстанавливает людей друг против друга.

Людей убивают во имя идеи.

Идея использует человека, как средство на пути к конечной цели – сохранить себя.

Для идеи важна цель, а не человек.

Идеи буквально носятся в воздухе, ловя свои жертвы.

В Принципе, Идея представляет собой эманацию мысли миллионов исчезнувших людей, которые резонировали с желаемым принципом.

Он витает над Человеческой Сферой Сознания, наподобие мощного циклона, существующего с незапамятных времен.

Ни одна идея в принципе никогда не могла спасти мир от катастрофы, идея всегда стремится только к самосохранению за счёт её реализации – за счёт выделения энергии на её существование.

Существуют разные Сферы Сознания. Идея относится к одной из них.

Нет смысла настраиваться на волну идеи. Она заставит людей волноваться.

Волнение психики, так же как и волнение на море – опасно.

Волна эквивалентна частоте, а частота обращается в волну.

Поэтому главным условием для того, чтобы не быть пойманным в сети Времени – не Волноваться.

Не обращать себя в волну, значит сохранить себя и свое сознание в Космосе.

Самосохранение – редкое явление среди людей, ибо нет человека, который за всю свою жизнь ни разу бы не солгал».

Псина с застывшими глазами ловила каждое слово Даки. Его морда стала похожа на человеческую, какие иногда бывают у некоторых людей.

«Может быть, она когда-то и была человеком, но ссучилась, и стала собакой, – подумал Астом, – а теперь, поняв свой прежний собачий характер, хочет жить по-человечески».

Вслух он позволил себе сказать короткую фразу:

«Человек страдает хуже собаки от своего невежества»

Даки поддержала его мысль:

«Невежество, или – неведение – это тьма от мути, загрязняющей ум.

Наши рекомендации