Добро. Три этики. Личность, проблемы свободы и ответственности
Существует специальный раздел философии, этика, в рамках которого проблема добра и зла рассматривается в деталях. Термин "этика" Аристотель образовал от греческого слова "этос", которое переводится на русский язык как обычай, характер. Современная этика знает много концепций, главными из них являются этика добродетели, этика долга и этика ценностей.
Основные идеи этики добродетелей разработал Аристотель. Под добродетелями понимаются такие качества личности, реализуя которые человек контролирует свои страсти. Считается, что, действуя в соответствии со своими добродетелями, человек неминуемо оказывается нравственным. Зло связано со скудостью добродетелей. Согласно Аристотелю, главные добродетели следующие: мудрость, рассудительность, мужество, справедливость. Знаменитый английский математик и философ Б.Рассел предлагал свой список добродетелей: оптимизм, храбрость (умение отстаивать свои убеждения), интеллигентность. Новейшие авторы (они не без гордости величают себя неоаристотелианцами) особенно часто указывают на такие добродетели, как разумность, то-
лерантность (терпимость к чужому мнению), коммуникабельность, справедливость, свободолюбие.
В противовес этике добродетелей Кант развил этику долга. По Канту, идеал добродетели, безусловно, может вести к добру, но он, случается, приводит и к злу — когда им распоряжается тот, в венах которого течет "холодная кровь злодея". Почему это происходит именно так? Потому что в добродетелях добро нашло свое частичное и относительное, не полное выражение. Решающим, основополагающим критерием добра может быть лишь то, что является добром без каких-либо оговорок и ограничений. Критериями добра оказываются моральные законы, максимы типа "Не убей", "Не лги", "Не используй человека как средство", "Не воруй". Вернейшей гарантией от злого поступка являются не добродетели, а имеющие всеобщий, универсальный, обязательный, формальный, априорный и трансцендентальный характер моральные максимы.
Этика долга имеет и в наши дни многочисленных сторонников, тем не менее многие критикуют ее за известную отстраненность от жизни и склонность к догмам. В этой связи была развита этика ценностей, согласно которой существуют только относительные ценности, относительное добро. И к тому же ценности надо подсчитывать, калькулировать, только так можно избежать этических химер. Наиболее значительными разновидностями этики ценностей являются английский утилитаризм и американский прагматизм.
Английский утилитаризм был развит А.Смитом, И.Бента-мом, Дж.С.Миллем. Латинский термин "утилитас" означает пользу, выгоду. В рамках утилитаризма важнейшим критерием добра оказывается достижение пользы, но не во что бы то ни стало, а в соответствии со знаменитой формулой Бентама: "Наибольшее счастье для наибольшего числа людей". Саму полезность Бентам понимал как наслаждение при отсутствии страданий.
В американском прагматизме (Ч.Пирс, У.Джемс, Дж.Дъюи и др.) моральное благо понимается как достижение успеха, которое увязывается с разрешением конкретной проблемной ситуации, с соответствующими практическими методиками. Прагматисты более определенно, чем утилитаристы, настаивают на том, что ценности являются результатом деятельности человека.
Как видим, каждая из трех этик обладает как недостатками, так и достоинствами. Этика добродетелей концентрируется на понимании морального облика отдельной личности, этика долга ставит на первое место всеобщие моральные законы, этика ценностей рассматривает бытие человека в мире. И первое, и второе,
и третье весьма актуально. Поэтому насущной задачей является синтезирование трех этик, объединение их сильных сторон.
Современности с ее кризисными симптомами ставит перед этикой довольно трудные задачи. С одной стороны, эти симптомы явно свидетельствуют о потере решающего звена, кассовым, по мысли знаменитого гуманиста А.Швейцера, является этическое начало. С другой стороны, есть философы, в том числе и знаменитые, например, немец М.Хайдеггер и француз Ж.-Ф.Лиотар, которые склонны противопоставить этике эстетическую непосредственность. По Лиотару, современный мир раздроблен, фрагментарен, многозначен; поиск этического единства неминуемо приведет к новому тоталитаризму. А потому на смену старомодным этическим интуициям приходит возвышенное, подлинно этическое. Добавим к этому, что для нашей, российской действительности характерно какое-то особо невнимательное, отстраненное отношение к этике, которую нередко считают прерогативой разве что учителей и священников, но никак не сильных мужей.
Однако действительно ли этика есть нечто старомодное? Конечно же, нет. Тезис о старомодности этики в развитых странах Запада культивировался лет 25-30 тому назад, но отнюдь не энергично. Ныне же проблемы этики разрабатывают авторитетнейшие философы и ученые. Дело, которым они занимаются, считается и актуальным, и благородным,
Одна из новых этических идей связана с проблемой соотношения свободы и ответственности личности. Ожесточенные споры, ведущиеся вокруг проблемы свободы со времен античности, в XX в. приобрели особую остроту. Техногенная цивилизация не позволяет больше игнорировать тезис: "Человек может сделать больше, чем он имеет право". Вопрос ныне стоит ни много ни мало о выживаемости человечества. А значит, необходимо сочетать свободу и ответственность.
Лозунг свободы "Не мешайте действовать" восходит к эпохе буржуазных революций XVII-XVIII вв. Путь к нему проложила критика различного рода феодальных регламентации. Развитие капитализма вплоть до наших дней сопровождается требованиями обеспечения для личности разнообразных "свобод". Свобода стала интерпретироваться как основная ценность буржуазно-либерального общества. Весьма показательна в этом смысле позиция французского экзистенциалиста Ж.-П.Сартра, который не делал различия между бытием человека и его свободой. "Быть свободным,— писал он,— значит быть проклятым для бытия-свободы". Его же знаменитое выражение: "Мы приговорены
к свободе". Согласно Сартру, человек находится в определенной ситуации, в рамках которой он должен сделать соответствующий выбор. Всякого рода принуждение извне не отменит свободу человека, ибо он всегда имеет поле возможностей для своего выбора. Для Сартра свобода есть абсолютная ценность. Эта позиция была весьма популярной вплоть до последней четверти XX в. Ситуация резко изменилась после появления в 1979 г. книги не-мецко-американского философа Г.Ионаса "Принцип ответственности. Попытка разработки этики для технической цивилизации". С тех пор появилось несколько тысяч публикаций, авторы которых обращали внимание на относительный характер свободы как ценности, на то, что свободу необходимо объединить с ответственностью.
Специалисты установили, что возраст стремительной карьеры понятия ответственности составляет всего чуть более ста лет. Основополагающим принципом этики понятие ответственности стало лишь в 80-е годы нашего столетия.
Выделим две концепции ответственности: классическую и неклассическую. Согласно классической концепции, субъект действия несет ответственность за его последствия. Как носитель ответственности субъект должен быть самостоятельным и свободным; мы еще раз убеждаемся, что свобода и ответственность взаимосвязаны. Субъект действия должен быть в состоянии предусмотреть последствия своих действий, а это возможно лишь тогда, когда он действует самостоятельно, а не в качестве "винтика". Наконец, субъект действия должен отвечать перед кем-то: перед судом, начальником, Богом или своей собственной совестью. Отвечать (отсюда термин "ответственность") приходится за содеянное, за последствия действий, которые ставят их субъекта в положение обвиняемого. Этика ответственности — это этика поступка; если поступок не состоялся, нет и ответственности. Этику ответственности можно также назвать этикой конструктивности — субъект конструирует свои действия, характер этих действий не задан изначально.
Там, где субъект выступает участником группы, где из-за разделения функций в принципе невозможно предусмотреть последствия своих действий, необходима новая, неклассическая концепция ответственности. Ибо в описанной ситуации, а она встречается в технической цивилизации на каждом шагу, классическая концепция теряет свою применимость из-за того, что условия ее правомерности не выполняются. Субъект действия ответствен теперь изначально не за неудачи своих действий в рам-
ках заданной организационной структуры, а за порученное дело, за успех последнего. Несмотря на все неопределенности, субъект решает задачу правильной организации дела, управления ходом его осуществления; ответственность теперь связана не с абсолютной свободой человека, а с нормами и функциями демократического общества. Не будет преувеличением констатировать, что классической концепции ответственности соответствует понятие абсолютной свободы автономного субъекта. Неклассическая концепция ответственности имеет своей параллелью свободное общество, с требованиями которого приходится считаться каждому.
Было бы опрометчиво утверждать, что неклассическая концепция ответственности разработана с предельной степенью ясности. Напротив, она насыщена проблемными аспектами, которые ждут своего разрешения. Одна из них — проблема разделения ответственности. Представьте себе, что группа людей делает общее дело. Как определить степень ответственности каждого отдельного субъекта действия? Над этим многие философы, этики, юристы ломают себе голову. Все они понимают, что в современном обществе с его высокой рискоемкостью нельзя экономить усилия на развитие актуальной ответственности.
Этика ответственности — это, на наш взгляд, вершина современной этической мысли. Суть ее состоит в том, что человек как существо, оперирующее ценностями, должен исчерпывающим образом учитывать их особенности, возможности сочетания. Бездумность, поверхностность в этом деле неминуемо приводят к ситуациям, когда под вопрос ставится само будущее человека. Нет другого пути обеспечить выживаемость человека, кроме того, который регламентируется содержанием принципа ответственности. Согласно этому принципу, следует поступать наиболее эффективным образом, что предполагает сочетание ценностей, дающее наилучший результат в проекции на максимально отдаленное будущее. Абсолютизация сиюминутных выгод несовместима с принципом ответственности.
Разумеется, для проведения принципа ответственности в жизнь недостаточно одних благих пожеланий. Успех нравственного дела едва ли может быть обеспечен без сознательного и целенаправленного использования достижений философии и разнообразных наук. В этом деле неуместна какая-либо изоляция философии от наук. Естественно, в нравственных деяниях функции философии отличаются от функций конкретных наук.
В нефилософских науках вырабатываются рецепты эффективных действий в той или иной области человеческой деятельно-
—————_________________£\1
сти. Вспомним в этой связи о ценностях экономических (шшбыль
ность, рентабельность), политологических (предсГаВиТелТ±Де"
мократия, разделение властей), экологических (сохр^ение πυ'"
роды, недопущение ее загрязнений), информационных (равньГй
доступ к информации) и других наук. (равный
Что касается философии, то она оперирует ценностями осо
бого рода, позволяющими интерпретировать содержание любых
наук. Принцип ответственности - это Философская ценНоГь он
имеет актуальнейшее значение для всякой науки. Философские
ценности вырабатываются в философии, в ее различных ш^
и направлениях. Философскими ценностями являются ™Т
мер, следующие методологические требования: используйте фе"
номенологический метод (феноменологи), выявляйте суть дела
(герменевтики), будьте свободными в своих ЦоступкаГокзистен
циалисты), боритесь против эксплуатации одних ладеН^Г
ми ™ ——— ————— * ^иГзнаГ™:
атГу^лГЛГо-Г
домству философии несостоятельно: ценности широко испоЛЬзу~
ются не только в философии, но и в конкретных СкаГстрем
ление обойтись в нравственных делах без философии также не'
приемлемо: без философских ценностей этический мир чГлове"
ка является весьма обедненным. Р челове'
В заключение данного параграфа обратимся к практиче
скои функции философии. Существует старое-престарое заблу"
ждение, что нет ничего более непрактичного, чем философия"
Между тем исключение философии из сферы практики конеч'
но же, несостоятельно. Это особенно очевидно перед лицом эти"
ки Этику часто называют практической философий или э™~
кои поступка. Без этики не может обойтись ни отдельна^ лич"
ность, ни человечество в целом. Кстати, как для женщины так
и для мужчины нет ничего более благородного, чем быть нрав
ственно чистым. Этика - мужское дело в не меньшей степени"
чем например, техника. К этике обращается тот, кто действу'
ет. Каждый человек является ее носителем, плохим или хоро"
шим, независимо от своих желаний. К сожалению, многие в сво
ей практической деятельности используют суррогаты философии"
И дело тут не в практической слабости философии, Гв оче*ид'
ных упущениях самих субъектов действий. Скольких траге"
дин и драм могли бы избежать люди, обратившись к практиче"
скои силе философии. "Только нравственность в наших поступ"
ках,—- считал Эйнштейн,— придает красоту и достоинство нашей жизни".
Смысл человеческого бытия
О смысле человеческого бытия, или, говоря проще, жизни спорят с незапамятных времен. Многие даже полагают, что вопрос о смысле жизни не имеет ответа, он-де ставится некорректно. Предыдущий анализ убеждает в обратном.
Что имеется в виду под смыслом жизни? То, что является самым значимым в жизни человека и выражает его специфику. С этих позиций становится понятным, что смысл жизни человека выражается его ценностями. Смысл человеческого бытия — это те ценности, которые реализуют люди в своих поступках. Именно институт ценностей отличает человека от всех других живых существ.
Итак, для того чтобы определить смысл жизни, необходимо обратиться к ценностным представлениям, наиболее значимые сведения о которых поставляют философия и конкретные науки. В соответствии с современными данными философии и науки невозможно представить себе более значимый моральный ориентир (идеал), чем жизнь в соответствии с принципом ответственности. Каждый человек поступает не иначе как в полном соответствии со своими ценностными установками, кстати, соизмеряя их друг с другом. Впрочем, успешно реализовать принцип ответственности удается не всякой личности: многим недостает либо образования, либо доброй воли, либо этической осведомленности. Смысл жизни есть у каждого, но, безусловно, не всякий смысл жизни заслуживает одобрения. Различного рода отступления от этики ответственности независимо от того, совершаются ли они вольно или невольно, ведут в царство аморальности, а порой и преступлений против человечества.
Итак, у каждого человека есть смысл жизни — его ценности. Идеалом же моральности с позиций философии и науки сегодняшнего дня выступает полновесная реализация принципа ответственности. Сделанные выводы позволяют с весьма содержательных позиций рассмотреть ряд часто обсуждаемых дискуссионных вопросов. Речь идет о: проблеме добра; свободе вероисповедания и религиозных ценностях; этике ненасилия. Рассмотрим эти вопросы более детально.
Часто говорят, что смысл жизни состоит в том, чтобы делать людям добро. С таким утверждением следует, пожалуй, согласиться, но при по крайней мере одном непременном уточнении относительно содержания слова «добро». «Добро» — это термин, дошедший до наших дней из глубины веков, на нем лежит печать частью устаревших, частью непроясненных должным образом представлений. Чтобы уточнить содержание этого термина, необходимо обратиться к развитым этическим теориям. Но в таком случае выясняется, что в современном понимании добро есть не что иное, как следование этике ответственности. Смысл жизни состоит в том, чтобы быть добрым, или, выражаясь точнее, быть ответственным.
Поразмышляем теперь о свободе вероисповедания и религиозных ценностях. Довольно часто свободу вероисповедания отождествляют с так называемой свободой совести. Такое словоупотребление приводит к известной путанице. Дело в том, что термин «совесть» несмотря на свою библейскую историю (он упоминается в Новом Завете три десятка раз) впоследствии приобрел философскую значимость. Под совестью обычно понимают осознание высшей формы моральности. В этом контексте свобода совести — это нечто совсем иное, чем свобода вероисповедания. Свобода вероисповедания — это как раз и есть свобода вероисповедания, а не свобода совести.
Требование свободы вероисповедания предполагает допустимость культивирования любой религии, каждый человек признается самодостаточным в своем религиозном самоопределении. Такое самоопределение предполагает вполне конкретный ценностный выбор. При осмыслении мотивов и последствий этого выбора выясняются некоторые линии напряженности, существующие между философией и религией. Этические направленности религии и философии, скажем откровенно, разнятся весьма существенным образом.
В соответствии с главенствующей в философии этической тенденцией ценности изобретаются самими людьми и постоянно совершенствуются в процессе различных исторических метаморфоз. С этой позицией адепты наиболее влиятельных религиозных систем, таких как иудаизм, христианство и ислам, не согласны категорически. Они полагают, что все наиболее религиозно значимое задается Божественным Откровением, сообщенным людям соответственно Моисеем (иудаизм), Иисусом Христом (христианство), Магометом (ислам). Божественное Откровение задает неизменные, данные раз и навсегда ценности. В Нагорной про-
поведи Христа блаженными признаются плачущие, кроткие, алчущие и жаждущие правды, милостивые, чистые сердцем, миротворцы, изгнанные за правду и преследуемые за христианскую веру, любовь к Богу. Согласно христианству, каждый его сторонник заведомо является человеком высокоморальным, причем без философии и наук.
Как относятся современные философы к религиозным, в том числе христианским, ценностям? По-разному. Одни их горячо одобряют, другие резко критикуют. Очень многие философы, на наш взгляд, абсолютное большинство считают христианскую этику важнейшим, сохраняющим актуальность и в наши дни достижением. Вместе с тем они полагают, что новейшая этика вслед за бурно развивающимися философией и наукой ушла далеко за религиозные горизонты. Суть дела довольно проста: чтобы быть по-настоящему моральным в конкретной ситуации, нужно, как правило, знать очень многое, следовательно, не обойтись без философии и наук.
Обратимся теперь к проблеме насилия-ненасилия. Взаимоотношения людей предполагают сотрудничество. Если оно налажено в соответствии с этическими предписаниями, то насилию нет места. Моральные субъекты взаимодействуют между собой не по праву силы, а на основе согласования своих ценностных предпочтений. В определенной степени это обстоятельство было предвосхищено более трех тысяч лет тому назад. Впервые тезис о ненасилии был сформулирован в древнеиндийских гимнах. Следует отметить, что идея ненасилия по сегодняшний день является визитной карточкой индийской философии. Идея ненасилия занимает видное место в Ветхом и Новом Завете. Древнееврейский пророк Моисей передает одну из десяти заповедей Бога: «Не убий». Иисус Христос отвергает древнее правило «око за око, зуб за зуб» и предлагает подставить ударившему тебя по правой щеке еще и левую. До Христа учили ненавидеть врагов, он же предлагает их возлюбить так же, как и своих ближних. В русской философии идею непротивления злу насилием энергично проповедовал Л.Н.Толстой. Он видел в этой идее конкретизацию постулата любви к Богу.
При всей своей привлекательности положение о ненасилии многими отвергается. Имеется в виду, что на силу часто приходится отвечать силой. За альтернативой насилие-ненасилие явно просматривается какой-то сложный для понимания вопрос. Приведенный ниже пример позволит прояснить его содержание.
Представьте себе вагонное купе, где в присутствии младенца некто пытается закурить. Насилие здесь будет иметь место в двух случаях: если пассажир закурит (и тем самым нанесет вред младенцу) или же если закурившего, невзирая на его возражения, удалят из купе. Насилия удается избежать в том случае, если после обсуждения ситуации все придут к общему мнению: в купе курение недопустимо. Желающему закурить придется согласиться с доводами его оппонентов. Над ним не совершается какое-либо насилие. Выяснение сути дела избавляет всех от насилия. И, наоборот, отказ от тщательного анализа конкретной ситуации, желание во что бы то ни стало добиться выгоды лишь для себя, игнорирование ценностей других людей неминуемо приводит к насилию. Насилие сопутствует этической недоразвитости. Ненасилие — это плод хорошей этики.
Подлинная мораль состоит, на наш взгляд, не в том, чтобы от имени превращенного в абсолют постулата ненасилия безропотно подчиняться грубой, равно как и любой другой силе. Подлинная моральность предполагает поступки, органично согласу-емые с этикой ответственности. Именно на этом пути удается минимизировать насилие и приблизиться к идеалу ненасилия.
Этика ответственности — необходимая философская основа построения правового государства. Право — совокупность обязательных правил поведения (норм), установленных государством. Разумеется, эти правила поведения не могут быть любыми. Их подлинное назначение — обеспечить тот этический минимум, который гарантирует ненасильственные взаимоотношения между членами данного сообщества.
Единство истины, красоты и добра. Образование и воспитание
Логика предыдущего изложения привела нас к главном ™»
ностям познания (истина), чувственно-эмоциональноТ'крГота)
и Деятельности (добро). Подобно тому как в человеке ум cep!
Це и воля образуют единство, так едины истина κη«™ ΐ
po. Но каковы характерные черты единства™сти^кпя " *
α^^,^ξ^ξα-^:™zrP= Л2™ -==
Все согласны друг с другом в том, что истина, красота и добро (и каждая ценность по отдельности) выражают отличительные признаки истинно человеческого в человеке. Известные разногласия дают себя знать, когда рассматривается связь ценностей друг с другом. Часть мыслителей опасно сближает ценности. "Прекрасное — это законченное выражение Добра. Добро же — законченное выражение Прекрасного",— считал Р.Тагор. По Сократу, знание, истина есть добро. Категоричен и Г.Флобер: "Все, что прекрасно,— нравственно". Другие авторы настроены менее оптимистично: "Что уму представляется позором, то сердцу — сплошь красотой" (ФМ.Достоевский); "Понятие красоты не только не совпадает с добром, но, скорее, противоположно ему, так как добро большей частью совпадает с победой над пристрастиями, красота же есть основание всех наших пристрастий" (Л.Н.Толстой). Выясняется, что полное сведение одной ценности к другой несостоятельно. Паскаль замечает, что "у сердца есть свой разум, который нашему разуму неизвестен". Ему вторит Φ .Ларошфуко: "Уму не под силу долго разыгрывать роль сердца". Все это, конечно, не означает, что нет связи между ценностями. Обращают на себя внимание рассуждения Μ Μ .Пришвина: "Может ли быть красота в правде? Едва ли, но если правда найдет свою жизнь в красоте, то от этого является в мир великое искусство". И он же: "Бойся думать без участия сердца". "Нравственность должна быть,— считал С.Буффле, равно как и многие другие мыслители,— путеводной звездой науки". Если сведение одной ценности к другой несостоятельно, то это отнюдь не исключает возможности их взаимоусиления.
Не счесть утверждений, в которых в той или иной форме подчеркивается взаимодополнительность истины, красоты и добра, или, что то же самое, ума, сердца и воли. В.Гюго писал: "Великая любовь неразлучна с глубоким умом, широта ума равняется глубине сердца; оттого крайних вершин гуманности достигают великие сердца, они же умы. Высота чувств — в прямом соотношении с глубиной мысли. Сердце и ум — две конечности баланса. Опустите ум в глубину познания — вы поднимете сердце до небес". Так рассуждает писатель. Философ видит в этом рассуждении концепцию прямой пропорциональности (Гюго говорит о "прямом соотношении") истины и красоты.
Сохраняя пафос Гюго, хотелось бы уточнить характер связи истины, красоты и добра. Ясно, что они, дополняя друг друга, образуют нечто вроде положительного единства B.C.Соловьева. Встаньте на почву истины, и путеводными звездами засияют кра-
сота и добро. Перемещаясь в сторону красоты, вы обнаружите, что она нацеливает на глубокую мысль и нравственную чистоту. Наконец, в стремлении к добру вам весьма кстати окажутся истина и красота. Истина не есть красота, а красота не сводится к добру, но тем не менее каждая из трех ценностей в определенном смысле указывает на другую. Кант однажды определил прекрасное как "символ морального добра". Категория символа здесь, на наш взгляд, появилась далеко не случайно. Рассматриваемые три ценности связаны друг с другом отнюдь не простой, а весьма сложной символической связью.
Суть проблемы видится нам в своеобразном феномене полноты жизни человека. При всем желании человек никак не может ограничить свое бытие одной из трех сфер: познания, чувства, поступка. В силу этого человек объединяет истину, красоту и добро. Тому (ученый?), кто утверждает, что истина превыше всего, тут же укажут на достоинства красоты и добра. Кто (деятель искусства?) считает красоту вершиной человека, упускает из виду истину и добро. А настаивающий (человек дела, практики?) на приоритете добра не до конца оценил достоинства истины и красоты. Человек достигает полноты жизни в единстве всех ценностей, добиваясь их гармонии, взаимоусиления, резонанса. Разумеется, истина (правда), красота (прекрасное) и добро — это идеалы, рядом с которыми постоянно находятся их антиподы: заблуждение (и ложь), безобразное и зло. К какому полюсу будет стремиться человек — это, естественно, дело его философского выбора, его свободы, его ответственности перед собой лично и перед другими. Беспристрастная философия, реализуя идеал индифферентности, фиксирует рассматриваемые полюса и этим ограничивает свою компетенцию. Скромность — не порок, пороком является отказ от ответственности перед будущим. Подлинная философия не станет прятаться от будущего, она стремится его обеспечить. И именно поэтому философия определяет человека идеально, в контексте идеалов, высших ценностей. Человек — существо вертикальное. Его влекут к себе звезды. В стремлении человека к совершенству надежной ему опорой является образование.
Часто XX век называют веком образования. Ныне образование рассматривается как реализация неотъемлемого права человека. Человек не бывает от природы тем, чем он должен быть, поэтому он нуждается в образовании. Буквально слово образование означает формирование. Но формирование не любое, а связанное с усвоением ценностей науки, культуры и практики.
Часто образование понимают узко, вне культуры и нравственности, как всего лишь овладение систематизированными знаниями, навыками и умениями (при этом овладение навыками и умениями называют профессиональной подготовкой или просто подготовкой). В этом случае с культурой и практикой связывают воспитание. Воспитание есть культурное и нравственное образование. Философия всегда влияла на развитие систем образования и воспитания. Поскольку данный учебник предназначен для студентов высших учебных заведений, далее рассматриваются некоторые проблемы очень молодой науки (ее возраст не более 20-30 лет) — философии образования.
Первые университеты появились в Италии, Испании, Франции, Англии в XII-XIII вв. Латинское слово университас означает совокупность. В университетах велась подготовка по различным отраслям знания. Мы использовали для характеристики средневековых университетов слово "подготовка" не случайно. В условиях, когда еще не был выработан унифицированный образ науки, университеты вели именно подготовку своих слушателей.
Новое время выработало унифицированный образ науки. Образование стало пониматься как наукоучение. Оно состоит из отдельных дисциплин, по каждой из которых желательно иметь хороший учебник. В основе дисциплинарной организации образования находится представление классической философии о науке как универсальном, едином знании. Университет стали связывать с усвоением универсального знания, очищенного от эстетического и нравственного. Такая программа вскоре встретилась с двумя трудностями принципиального характера. С одной стороны, в немецкой классической философии (Гербарт, Гумбольдт, Гегель) была показана необходимость культурологического образования, личность должна формироваться не как субъект исключительно науки, а как субъект культуры. С другой стороны, выявилась социальная потребность в специальном образовании, в том числе техническом. Соответствующие реформы были проведены в XIX в., в результате возникли противостояния двоякого характера.
Университетское образование противостоит специализированному, а гуманитарное — техническому. Сюда следует добавить, что образование понимается вне воспитания. Поэтому неудивительно, что постоянно раздаются призывы к гуманитаризации системы высшего образования. И с той же частотой фиксируется неудовлетворительное положение дел в этой облас-
ти. Призыв А.Эйнштейна сделать главной задачей образования стремление к нравственности так и остался призывом, не более того.
Сейчас, в конце XX в., нет страны, в которой бы не жаловались на кризис системы образования. Теперь уже очевидно, что односторонние ориентации в образовании недостаточны. Университетскому образованию недостает специализированности, специальному образованию — универсальности и фундаментальности, гуманитарному образованию — практичности, а всем вместе — культуры. Попытки все необходимые составляющие образования собрать в одном вузе также не ведут к успеху. Отдельный индивидуум не в состоянии усвоить все то, чего достигло человечество в целом.
Выход из кризиса системы образования то и дело видят в универсальных рецептах, но это "лекарство", возвращающее к идеалам философии Нового времени, не способно излечить от упомянутых выше недугов. Современная философия опирается на идеалы-ценности, реализующиеся в многообразии наук, личностных установок, культурных и нравственных достижений. В нашей стране демократизация образования, конечно же, давно назрела. Но она не должна быть самоцелью. Идеалы образования те же, что и идеалы философии,— истина, красота и добро. Система образования призвала вести обучаемых кратчайшими путями к манящей дали этих идеалов, но это уже специфическая задача педагогов. Образование, которое не дополняется правильным развитием чувства и воли, часто является средством достижения неблагих целей. Задача образования состоит не в том, чтобы получить эрудированного человека, он еще должен быть культурным, нравственным и деятельным. Благородная личность имеет то преимущество перед образованным или интеллигентным человеком, что в ней происходит возвышенное взаимообогащение ума, сердца и воли. В результате такого соприкосновения высекается не искра, а пламя человечности.
Выводы
S Язык — это система знаков, необходимая людям для коммуникации и осуществления специфической для человека деятельности.
S Словами обозначают объекты (процессы и явления), понятия и ценности.
S Метаязык — это язык, на основе которого производится исследование другого, объектного языка.
·/ Философия кроме всего прочего есть определенный язык.
•S Цивилизация — это все человеческое во всем его богатстве. Культура — самое совершенное в цивилизации.
S Главные эстетические ценности — красота, прекрасное, возвышенное. Человек стремится не к безобразному и низменному, а к прекрасному и возвышенному.
S Практика — это деятельность человека, реализация определенных ценностных установок.
S Три главные формы этики — этика ценностей, долга и добродетелей.
S Вершина современной этической мысли — этика ответственности.
^ Принцип ответственности предполагает такое сочетание ценностей, которое дает наилучший результат в проекции на максимально отдаленное будущее.
^ Смысл бытия человека состоит в тех ценностях, которые он реализует в своих поступках.
·/ На основе этики ответственности удается минимизировать насилие и приблизиться к идеалу ненасилия.
•S Задача образования состоит не в том, чтобы воспитать эрудированного человека, он еще должен быть культурным, нравственным и деятельным.
S Нравственность поступков придает достоинство нашей жизни.