От славянофильства к религиозно-этическому искательству

В 40—50-х годах XIX в. идейные споры велись в основном о будущих путях развития России. Западникам, ориентировавшимся на европейские модели, противостояли славянофилы, выступавшие за самобытность России, которую они видели в крестьянской общине, в православии и в соборности русского народа. Славянофилы, среди которых выделялись своим значительным философским потенциалом И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин и особенно A.C. Хомяков, стремились опровергнуть немецкий тип философствования и выработать на основе исконно отечественных идейных традиций особую русскую философию.

В центр новой философии Иван Васильевич Киреевский ставил принцип непротиворечивой цельности, устранения болезненных противоречий между умом и верой, истиной духовной и естественно-жизненной. Религии, несмотря на достижения западноевропейского либерализма и рационализма, должны быть возвращены все права духовного лидера.

Алексей Степанович Хомяков считал истинной христианской религией православие: в католицизме есть единство, но нет свободы, в протестантизме, напротив, свобода не подкрепляется единством. Только для православия характерна соборность, или общинность, сочетание единства и свободы, опирающееся на любовь к Богу. Соборность, единство, свобода, любовь — вот ключевые и наиболее плодотворные философские идеи Хомякова.

Ранние славянофилы, выдвинув ряд новых идей, не сумели создать целостной философской системы. Не удалось добиться в этом деле успеха, уже в 70—80-е годы, также поздним славянофилам, в частности, Н.Я. Данилевскому и H.H. Страхову. Н.ЯДанилевский прославился своей книгой "Россия и Европа". Вслед за немецким историком Рюкертом, но ранее Шпенглера, автора книги "Закат Европы" и других получивших широкую европейскую известность работ, Данилевский развивал концепцию культурно-исторических типов: общечеловеческой цивилизации нет, а есть определенные типы цивилизаций, всего 10, среди которых выделяется своим будущим славянский историко-культурный тип.

Под влиянием славянофильства сложилось почвенничество, общественно-литературное движение 60-х годов XIX в. А.А.Григоръеву и Φ.Μ Достоевскому была близка идея приоритета искусства — с учетом его "органической" силы — над наукой. "Почва" для Достоевского — это родственное единение с русским народом. Быть с народом значит иметь в себе Христа, предпринимать постоянные усилия по своему моральному обновлению. Для Достоевского на первом месте стоит постижение последней правды человека, истоков действительно положительной личности. Вопрос о смысле жизни выходит на первый план, и решает он его не на путях рациональных рассуждений, а в лоне глубоких переживаний, экзистенций, сказал бы современный философ. Именно поэтому Достоевский — мыслитель экзистенциального склада, путеводная звезда экзистенциалистов XX в., но в отличие от них он не профессиональный философ, а профессиональный писатель. Может быть поэтому в творчестве Достоевского едва ли просматривается сколько-нибудь четко сформулированная философская концепция.

Последнее характерно и для гениального русского писателя Л..Н.Толстого. Толстой также занят религиоискательством. В отличие от Достоевского Христос для Толстого не Бог, а человек, научивший других, как применять любовь, а именно непротивлением злу насилием — принципа, который восходит к конфуцианству, буддизму и даосизму. Для Толстого на первом месте стоит не философия, а этика в ее религиозной форме.

Подытоживая, можно констатировать, что подлинный нерв философии славянофильства — это религиозно-этическое искательство, надежда, что на этом пути славянам повезет больше, чем другим.

Философия западников

Славянофилы всячески стремились подчеркнуть самобытность русской философии. Западники, напротив, были убеждены, что россиянам надо учиться философии у Запада. В московском кружке Н.В. Станкевича, например, в 30-х годах XIX в. изучали Гегеля. Уже здесь в полную силу проявила себя тенденция, которая стала весьма характерной чертой многих российских мыслителей XIX в.: стремление придать философским идеям прикладной характер, использовать их для быстрейшего преобразования российской действительности. В этой связи абстрактная система Гегеля постепенно уходила на задний план под натиском более прозаичных фейербахианских, материалистических и нигилистических идей.

К ранним западникам обычно относят П.Я.Чаадаева, Н.В. Станкевича, В.Г. Белинского, А.И. Герцена. Из этой плеяды русских мыслителей широтой и глубиной своих философских воззрений выделялся Александр Иванович Герцен, философ, писатель, политический деятель, наконец, политический изгнанник.

Герцен прекрасно знал учения Шеллинга, Гегеля, Сен-Симона, других западных философов. Диалектику Гегеля он оценивал как "алгебру революции". Быстрое философское развитие Герцена привело к тому, что уже в начале 40-х годов (1842—1846) он достигает философского уровня наиболее видных западных мыслителей своего времени. При этом для философии Герцена характерны многие типичные для отечественной философии черты: синтетичность, народность, всеохватность.

Герцен — знаток философии, логики, литературы, истории, он имеет физико-математическое образование. Весь комплекс знаний Герцен стремится объединить в единое жизненное целое, развивая при этом значительно рельефнее, чем это делали славянофилы, рационалистические аспекты философии. Все философские построения Герцена пронизывает идея единства. Он подчеркивает единство природы и человека, материи и сознания, эмпирического опыта и рационального мышления, сознательной и бессознательной деятельности, индивида и народа, естествознания и философии, науки и жизни. В политической области Герцен стремится к достижению общества без насилия и антагонизмов. Российское будущее он связывал с идеалами народного социализма. Не случайно, а в силу своих исходных философских установок Герцен стал одним из родоначальников русского народниче-

ства. Незадолго до своей кончины Герцен адресует Бакунину письмо "К старому товарищу", в котором он выступает против крайностей революционного нигилизма, призывов к немедленному свержению государства, к бунту — без должной научной и нравственной подготовки социальных изменений.

Если среди ранних западников своими философскими талантами выделялся Герцен, то позднее одним из лидеров западников стал Николай Гаврилович Чернышевский, современник М.А. Бакунина, Д.И. Писарева, И.М. Сеченова.

На Чернышевского значительное влияние оказала философия Фейербаха. Чернышевский, подобно Фейербаху,— антропоцен-трист, материалист и атеист. Философское внимание Чернышевского направлено на человека. В этом он следует Фейербаху, но в отличие от последнего Чернышевский дополняет философскую характеристику человека экономическим, социально-политическим и этическим анализом. Чернышевский разрабатывает проблемы экономики, определяет материальные условия быта как имеющие первостепенное значение для жизни человека. Здесь Чернышевский близок к воззрениям Маркса. Но удельный вес экономизма в учении Чернышевского не столь высок, как в марксизме. Чернышевский в отличие от Маркса основное внимание уделяет не экономике, а эстетике и этике.

В этике Чернышевский — сторонник "разумного эгоизма" согласования поступков с внутренними убеждениями и рациональным выбором, который может быть сопряжен и с жертвами. Но жертва должна быть осмысленной. В противном случае она превращается — по словам Лопухова, героя романа Чернышевского "Что делать?",— в "сапоги всмятку".

В эстетике Чернышевский также близок к материализму, для него прекрасное есть полнота жизни. Если речь идет о произведении искусства, то оно должно оцениваться прежде всего в его связи с реальной, повседневной жизнью.

Безусловно, философия Чернышевского способствовала развитию русской культуры второй половины XIX в., привнеся в нее ряд жизнеутверждающих мотивов.

Философия В.С.Соловьева

Владимир Сергеевич Соловьев — автор оригинальнейшей философской системы, в которой основные черты русской философии представлены особенно рельефно. Достаточно перечислить

главные философские работы Соловьева, чтобы составить первое представление о его философской системе. Судите сами: "Кризис западной философии (против позитивистов)", "Философские начала цельного знания", "Критика отвлеченных начал", "Оправдание добра", "Чтение о Богочеловечестве".

Прекрасный знаток разнообразных философских систем, как западных, так и восточных, Соловьев недоволен их частичностью, отвлеченностью. Рационализм берет общее, эмпиризм — частное. Как в том, так и в другом случае занимаются чем-то частичным, а не единым, сущим. Вне единого предикаты (свойства) понять невозможно. Именно единое целое есть смысл всех предикатов. Но что же является абсолютно сущим, абсолютно единым? Для Соловьева очевидно, что на эту роль может претендовать только Бог. Соловьев вопреки многим своим современникам, настроенным сугубо научно, не мог допустить отсутствие принципа абсолютной личности. Сама полнота бытия требует, чтобы сущее было личностью,— всеблагой, любящей, милостивой, волевой. Но это и есть Бог, который олицетворяет собой положительное всеединство. Философию Соловьева так и называют: философия положительного всеединства.

Всякое многообразие скреплено божественным единством. Материальное многообразие тоже одухотворено божественным началом, и в этом смысле оно выступает мировой душой, или Софией. Греческий термин софия означает мастерство, знание, мудрость, философы же под "софией" обычно понимают смыс-лонаполненность вещей. Поскольку Соловьев видит во всех вещах именно род смысла, божественного смысла, то материальное многообразие и выступает как "софия", как результат божественного мастерства и творчества. Однако речь идет не только о том, что сущий реализует свои потенции в материальном многообразии, в "софии", но и о том, что "софия" восстанавливается до органической целостности с абсолютом. Такое восстановление может иметь место в процессе эволюции человечества. В этом случае человечество становится Богочеловечеством и реализует единство добра, истины, красоты.

В сущем и причастных к нему вещах заключены в единстве благо (как реализующаяся воля), истина (как реализующееся размышление) и красота (как реализующееся чувство). Отсюда следует "формула" Соловьева: "Абсолютное осуществляет благо через истину в красоте". Три абсолютные ценности — благо, истина и красота — всегда образуют единство, смыслом которого является любовь. Любовь — это та сила, которая под-

рывает корни всякого эгоизма, всякой отдельности. Благотворна уже физиологическая любовь, соединяющая разнополые существа. Но истинная любовь — это воссоединение в Боге, это платоническая любовь по преимуществу, это истинная духовность, что, собственно, и обеспечивает спасение, воскресение человека и вместе с тем приобщение его к вечности, то есть преодоление им смерти.

Для Соловьева гарантом спасения человечества является любовь, единение добра, истины и красоты. Истину добывает высоконравственный человек. Безнравственная наука служит силам разрушения, войны в том числе. То же самое относится к искусству, если оно не наполнено нравственным смыслом.

Жизнь всякого человека есть творчество, свободное движение к добру. Жизнь — это подвиг одухотворения. Пигмалион сотворил статую,— и она ожила; так истинный человек, подобно талантливому скульптору, одухотворяет свои деяния. Соответственно жертва Христа открыла путь к спасению человечества — как человечества в целом, так и каждого отдельного человека.

Философия, согласно Соловьеву, по своему содержанию ан-тропоцентрична. Это соответствует тому, что человек — вершина творения Бога. Общество — это расширенная личность, личность же есть сосредоточенное общество. Все общественные и личностные коллизии разрешаются при стремлении к совершенному добру. Что касается права, то оно необходимо, ибо оно не допускает крайних проявлений зла. Но право обеспечивает достижение лишь минимального добра, идеалы же совершенного добра открывает христианская религия. Требования нравственности, политики, экономики проводят определенные организации, соответственно церковь, государство, земство. Нравственность имеет первенство над политикой и экономикой. Именно следование совершенному благу позволяет преодолеть разобщенность людей, народов, религий, человека и природы, материального и идеального. Разрушительные силы не всесильны, Богочеловечество способно справиться с любыми задачами, в том числе и космического масштаба.

Как в наши просвещенные дни, спустя без малого век после смерти Владимира Соловьева, относятся к его философии? Атеисты порицают Соловьева за теизм, ортодоксальные богословы — за элементы пантеизма, которые они видят в учении о "софии", государственники — за теократизм, предпочтение церкви государству. Есть философы, которые считают, что в системе Соловь-

ева недостаточно разработана проблематика свободы и индетерминизма. Другие полагают, что вся философия Соловьева слишком возвышенна и неприменима к конкретной действительности. Но может быть высокий нравственно-духовный потенциал философии Соловьева не есть недостаток, а преимущество? Обогащенный этим потенциалом, читатель произведений Соловьева обретет один из философских ключей, который позволит ему понять и преодолеть те проблемы, которые разделяют людей, вместо того чтобы их объединять.

Русская философия в XX в.

Судьба русской философии в XX в. оказалась во многом драматичной и даже трагичной, тесно связанной с перипетиями русских революций 1905 и 1917 гг. В 1922 г. большая группа русских интеллигентов, среди которых находились философы Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, И.А.Ильин, И.И.Лапшин, С.Л.Франк, Л.П.Карсавин, Н.О.Лосский, была выслана за границу. Многие философы, подобно отцу Павлу Флоренскому, погибли в тюремных застенках. Покинувшие пределы России философы занимались в основном разработкой философско-религиозной проблематики. Что же касается философов Советской России, то они работали преимущественно в марксистско-ленинской традиции.

В рамках данного учебника нет возможности дать достаточно подробную характеристику творчества многочисленных представителей русской философии XX в. Мы сделаем исключение для двух выдающихся философов, Н.А.Бердяева и А.Ф.Лосева. Н.А.Бердяев является, пожалуй, наиболее известным из всех русских философов XX в., проживавших вне России. А.Ф.Лосев — наиболее крупная философская фигура внутрироссийского масштаба.

Философия Николая Александровича Бердяева глубоко экзистенциальна, ярко персоналистична. Центральной темой философии Бердяева является человек, человек свободный, творческий, а таким он является лишь в свете божественного, точнее, божественного "ничто". Бердяев следует концепции немецкого мистка Майстера Экхарта, который проводил различие между божеством и Богом. Богу предшествует первичный принцип, не предполагающий какой-либо дифференциации, какого-либо бытия. Этот принцип — "ничто", принцип свободы. Свобода не может корениться в чем-то уже определившемся, в

бытийном, она содержится в "ничто". Сотворение мира Б гом — вторичный по отношению к "ничто" факт. Бог помога ет воле стать добром, но он не в состоянии контролировать "ничто", принцип свободы. Бог свободен в своих действиях Сво боден в своих действиях и человек. Бог творит, творит и чело" век. В своей подлинной свободе человек божественен Бог и че" ловек есть Дух. Бог вполне реально присутствует' в жизни людей высокой духовной силы, в добродетельной творческой лея тельности человека. Ясно, что философ с таким мировоззоени" ем не мог не быть противником тоталитарных режимов лжи зла, насилия и террора. Бердяев, которого, случалось коити' ковали за романтизм и обилие далеко идущих и представляй шихся утопичными идей, убежден, что человек, будучи по пои" роде своей существом свободным и творческим, преобразует мир именно в соответствии с принципами свободы и твоочест ва. Всеобщее воскресение достигается не в революциях не в трх нике, а в божественной духовной жизни.

Алексей Федорович Лосев соединил в своей системе три Ли
лософские составляющие: феноменологию, диалектику и симво"
лизм. По Лосеву, самым благодатным объектом философского аня
лиза и конструирования является не понятие а эйло
пронизанное смыслами живое бытие предмета. Понятие не "схвя'
тывает" сущность живой конкретности, это под силу только чй
досу, что впервые было постулировано в феноменологии гуссрп"
ля. Однако мир состоит не из неподвижных эйдосов он напштр«
движениями, диалектикой. В соответствии с этим истинная А
лософия неминуемо приобретает конструктивно-диалектически
характер. Но Лосев в отличие от Гегеля использует диалектиче
скии метод для конструирования не только понятийного но и
эйдетического ряда. Движение, изменение эйдоса приводит к его
инобытию, существованию в ином, а это есть символ Диалекти
ческая феноменология оказывается символизмом В качестве
сфер бытования символов Лосев рассматривает язык мисЬ
лигию, искусство и философию. С неподражаемым мастерством
использует Лосев созданный им метод - его можно назвать
диалектико-феноменологическим или символическим методом -
для анализа античной и возрожденческой эстетики Особое вни
мание уделяет Лосев неоплатонизму, в том числе тому его ватт"
анту, который фактически составляет философскую основу пш
вославия. Лосеву удалось создать весьма своеобразную
философскую систему, достоинства которой изучены пока hp™,
таточно. недос-