Лекция 7. теория познания и этика спинозы

1. Учение Спинозы о природе и происхождении ду­ши.В первой части "Этики", как мы знаем, был всесторонне разработан вопрос "что есть все". Сокровенную природу "все­го" составляет необходимое существование, имя которому — субстанция, или Бог. Общий характер мира получает свои оп­ределения от этой субстанции. Необходимое существование субстанции есть также ее необходимое действие: Такое дей­ствие с логической закономерностью приводит постоянно к бесконечному ряду конечных состояний атрибутов субстан­ции. Конечные состояния всякого атрибута, или модусы, стро­го связаны друг с другом как причины и следствия. В этой бесконечной цепи конечных модусов нет ничего, что не име­ло бы причины. И наоборот, все, что есть, само составляет причину, которая необходимо действует, т.е. всякая вещь про­изводит какие-то следствия. Поэтому в порядке всего бытия в целом нет места случайности или произволу.

Во второй части "Этики", которая называется "О природе и происхождении души", из этого характера мирового поряд­ка выводятся следствия, касающиеся человека вообще или его души в особенности. Рассмотрим главные следствия — главные идеи, развитые во второй части "Этики".

Во-первых, как самоочевидные провозглашаются неко­торые положения (или аксиомы) о человеке. Важнейшим здесь является то положение, что "сущность человека не заключа­ет в себе необходимого существования, т.е. в порядке при­роды является возможным как то, чтобы некоторый отдель­ный человек существовал, так и то, чтобы он не существо­вал". Второе положение: "Человек мыслит". Следующее: "Че­ловек чувствует, что некоторое тело подвергается различно­го рода действиям". И наконец: "Мы не Чувствуем и не восп­ринимаем никаких отдельных вещей, кроме тел и модусов мышления" [1,1, с.403].

Если взять приведенные положения вместе, то без осо­бых усилий можно заметить, что в определениях человека преимущество в некотором отношении отдается все же мыш­лению. В самом деле, в формулировках "человек мыслит", "человек чувствует, что некоторое тело подвергается различ­ным воздействиям", мышление выступает как собственная ха­рактеристика человека, а тело — как то, что в самом начале явно не относится к "мы", но присоединяется к "мы" лишь че­рез посредство мышления.

Однако все единичные вещи, которые мы воспринима­ем, относятся только к модусам мышления и к телам. И сверх модусов мышления и тел мы не воспринимаем ничего. Отсю­да вывод: Бог имеет атрибуты мышления и протяжения. Но при этом Бог остается одной и той же субстанцией, а атрибу­ты мышления и протяжения лишь разными способами выра­жают его природу (сущность). Поэтому и конечные модусы атрибутов, т.е. тела и идеи, выражают одну и ту же вещь. Только если эта вещь рассматривается под формой протя­жения, то она называется телом, а если под формой мышле­ния, то идеей. Вместе с тем необходимо обратить внимание и не упускать из виду настойчивое подчеркивание Спинозой мысли,что модусы атрибута мышления возникают не­зависимо от модусов атрибута протяжения, и наобо­рот.Те и другие, мышление и тела, в одинаковой мере за­висят от Бога, но совершенно не зависят друг от друга.

Модус мышления выражает природу Бога как вещи мысля­щей. Этот модус составляет исключительно действие атрибута мышления, а не какого-либо иного атрибута. Или другими сло­вами: модусы мышления вытекают из божественной природы не потому, что Бог сначала познал тела, которые создал, а по­том образовал соответствующие им идеи (модусы мышления). И наоборот, тела вытекают из атрибута протяжения также не потому, что Бог сначала создал их идеи, а потом соответствен­но им произвел тела. То и другое происходит одновременно и показывает, что могущество Бога в мышлении равно Его могу­ществу в действии. Поэтому "модус протяжения и идея этого модуса составляют одну и ту же вещь, только выраженную двумя способами" [там же с. 407]. А значит, порядок и связь идей тот же, что порядок и связь вещей.

Человек мыслит. Это Спиноза принял как очевидное. Но человек конечен. Что тоже совершенно очевидно. Значит, че­ловек представляет собой некоторый модус атрибута мышления.Среди подобных модусов, говорит Спиноза, пер­вой должна быть идея. А такие модусы, как любовь, жела­ние, ненависть, страх и т.п., что называется аффектами ду­ши, не могут возникать, если нет идеи вещилюбимой, жела­емой и т.д. Однако идея может существовать, если бы ника­кой другой модус не существовал вообще. Поэтому "первое, что составляет действительное бытие человеческой души, есть не что иное, как идея". Притом идея "некоторой отдель­ной вещи, существующей в действительности" [там же, с.412]. Данная идея не может быть идеей вещи несуществующей, потому что тогда не существовала бы и сама идея. Ведь ес­ли идеи получили временное существование, то вместе с ними, как я уже сказал, и вещи получают такое же существование. Таким образом, идеи человека всегда име­ют объект или своим существованием представляют некото­рое другое существование! А объектом идеи, составляющей человеческую душу, является тело, т.е. известный модус про­тяжения, существующий в действительности, и ничего более. Выводится это положение из того, что человек очевидней­шим образом имеет идеи состояний некоторого тела. А зна­чит, и объектом его души оказывается тело. Если бы кроме тела у души был еще какой-то объект, то он обнаружил бы себя в каком-либо действии, ибо не существует ничего, что не влекло бы какого-нибудь действия. Но идей других дейст­вий, кроме состояний тела, в душе нет. Значит, объектом ду­ши человека является только тело, которое существует в дей­ствительности. "Отсюда следует, что человек состоит из ду­ши и тела и что тело человеческое существует так, как мы его ощущаем" [там же, с.414].

Полагаю, читателю ясно, почему Спиноза столь тщатель­но обговаривает проблему отношения такой идеи, как душа человека, и ее объекта — человеческого тела. Во-первых, в связи с тем, Что субстанция (Бог) действует бесконечным чис­лом атрибутов, следует убедиться в том, не представлены ли душой (или ее состояниями) модусы каких-нибудь других атрибутов помимо протяжения. Во-вторых, мы должны знать принципиальные возможности души представлять достовер­но наше собственное тело. Ведь если душа не имеет прямых детерминаций нашего тела, то должно возникать подозрение, может ли она представлять его адекватно, или не окажется ли так, что душа вообще не представляет каких-либо состоя­ний нашего тела. И, наконец, в-третьих, должен быть точно выяснен состав человека относительно божественных атри­бутов, т.е. не входит ли в состав человека что-нибудь кроме души и тела. Ради разъяснения этих важнейших вопросов о соотношении души и тела человека, а также состава челове­ка Спиноза и не пожалел сил, слов и места в своей "Этике".

Спиноза далее разъясняет, что все сказанное до сих пор о человеке в такой же мере относится ко всем вещам вооб­ще, "которые, хотя и в различных степенях, однако же все одушевлены" [там же]. Поэтому, чтобы человеческую душу отличить от идей других тел, понять, чем она выше их, необ­ходимо изучить природу ее объекта, т.е. природу человече­ского тела. Это "изучение" в действительности представляет ряд самых общих соображений о телах и их соединениях, на базе которых Спиноза сформулировал шесть постулатов о человеческом теле. Главная мысль данных постулатов в том, что человеческое тело — крайне сложное образование, кото­рое складывается из многих тоже очень сложных элементов. Для своего сохранения оно нуждается во многих других те­лах и через нихбеспрестанно воспроизводится. Поэтому че­ловеческое тело вступает в контакты с другими телами, пе­редвигает и различным образом и сохраняет в себе следы их действия. Обращаю внимание, что кроме этих в высшей степени общих положений Спиноза никаких конкретных све­дений о человеческом теле для нужд своей концепции не привлекает. Хотя, безусловно, ему были известны не хуже Гоббса достижения современных ему анатомии и физиоло­гии человека.

Итак, тело человека слагается из очень многих тел раз­личной природы, из которых каждое в свою очередь весьма сложно. Поэтому и идея человеческого тела, или души чело­века, очень сложна и слагается из многих идей, которые так­же предельно сложны. Она сознает человеческое тело и знает о его существовании только через идеи тех состояний, кото­рые тело испытывает. При этом, если тело человека получа­ет свои состояния от внешних тел, то душа вместе с приро­дой своего тела постигает и природу других тел. Но если дру­гие тела не действуют на наше тело, то и душа наша не име­ет никаких идей об этих телах, так как это значит, что и идея данного тела также не подействовала на нашу душу.

Обращаю внимание и на последний пункт учения Спино­зы. В нем выражена крайне важная особенность его теории познания. Идеи в душе человека возникают не по причине того, что другие тела действуют на наше тело, а потому, что в то время, как другие тела действуют на наше тело, идеи этих тел, исходящие от Бога как модусы атрибута мышле­ния, действуют на нашу душу.

2. Классификация идей и виды познания. Таким обра­зом, исследование природы души с учетом ее места в соста­ве модусов субстанции показывает, что душа есть модус атрибута мышления,что душа прежде всего идея, а не аффект или что-либо иное; что эта идея имеет своим объек­том тело человека, что она осознает тело через идеи состо­яний данного тела, что если состояния нашего тела вызваны воздействием других тел, то вместе с природой своего те­падуша постигает и природу внешних тел.При этом еще и еще раз подчеркивается, что отражение состояний своего тела и постижение природы внешних тел происходит без вся­ких причинно-следственных связей между душой и телом.

Кроме идей состоянийсвоего тела и идей внешних тел, душа имеет еще и идеи этих идей.. Это по сути познание о познании. Поэтому ясно, что идея состояния тела может су­ществовать без идеи идеи, но не наоборот. Все идеи делятся, прежде всего, на адекватные и неадекватные. Адекватные— это такие идеи, которые сами в себе без их отношения к объекту имеют все признаки истинной идеи. Другими слова­ми, это идеи, истинность которых заключена уже в том, что они существуют. Например, идеи субстанции, атрибутов, та­ких свойств, которые общи или всем вещам вообще, или всем модусам одного и того же атрибута. Адекватные идеи харак­теризуются ясностью и отчетливостью, т.е. самоочевидно­стью. Неадекватные, или смутные, идеи — это идеи сос­тояний человеческого тела и внешних тел, поскольку они действуют на тело человека. Данные идеи являются смут­ными потому, что они всегда представляют наложение друг на друга многих идей. Наложение служит причиной ложно­сти как самих идей, так и человеческого познания в це­лом. Тем самым ложность знания — это не отсутствие зна­ния, а только неясные, искаженные наложения друг на дру­га и потому смутные идеи.

Неадекватные, или смутные, идеи возникают в душе че­ловека с той же необходимостью, как и истинные. Потому что с необходимостью происходит взаимодействие частей чело­веческого тела, а также действие на него внешних тел.

В соответствии с разделением идей на адекватные и не­адекватные Спиноза проводит различие между способами рассмотрения вещей, которые имеет душа. Низший способ рассмотрения вещей — это чувства. Они беспорядочно и смутно воспроизводят перед нашим умом отдельные вещи. Эти два вида восприятий вещей Спиноза называет познани­ем первого рода, мнением или воображением. Ко второму роду познания относится знание, которое мы выводим из об­щих понятий и адекватных идей о свойствах вещей. Такой род познания называется рассудком. Третий, высший род познания — познание интуитивное. "Этот род познания от адекватной идеи о сущности каких-либо атрибутов Бога ведет к адекватному познанию сущности вещей" [там же, с.439]. Познание первого рода есть единственная причина ложности, а познание второго и третьего рода необходи­мо истинно.

Таким образом, разум, поскольку он есть знание сущно­сти и причин вещей, рассматривает вещи под формой не­обходимости, а значит, и вечности. Воображение же видит вещи под формой их конечности во времени и пространстве. И всякое знание, Поскольку оно является знанием действи­тельно существующей вещи, есть в то же время познание Бога.

Наконец, еще одно важнейшее положение, которое от­носится к общим свойствам души. В душе нет никакой аб­солютной или свободной воли. Душа склоняется к тому или иному волевому акту (или хотению) причиной, которая в свою очередь определяется другой причиной, и так беско­нечно. Ведь душа — лишь конечный модус атрибута мыш­ления. А конечные вещи состоят в жесткой связи причин­но-следственных отношений. Поэтому в душе нет и не мо­жет быть никакой абсолютной способности отрицать или утверждать, кроме той, которая заключается в идее са­мой по себе. Идея есть первое, сущностное бытие души. Сущность идеи в том, что она через себя представляет существование другой вещи. Представление других вещей через свои идеи — единственный способ души что-либо утверждать или отрицать. Поэтому такое утверждение или отрицание, которое содержится в идее, это просто знание. Отсюда вывод: воля и разум — одно и то же.

3. Учение Спинозы о человеческом рабстве и чело­веческой свободе.В основе идей Спинозы о человеческом рабстве и человеческой свободе лежит его учение об аффек­тах и о возможности их подчинения человеком. Человек — только отдельная вещь в цепи их причинно-следственных от­ношений. И как всякая вещь, он стремится к сохранению сво­его существования. Сохранить и утвердить существование можно лишь действием. Состояния человеческого тела, ко­торые увеличивают или уменьшают способность самого те­ла к действию, а также и идеи этих состояний, называются аффектами. Все состояния тела и души человека могут быть разделены на пассивные и активные. Активными называ­ются такие состояния, которые зависят от самого человека, пассивными — такие, которые имеют своей причиной не толь­ко человека, но и другие вещи. В соответствии с этим и аф­фекты делятся на пассивные и активные. Пассивные аффек­ты выражают зависимость человека от других вещей. Они сводятся к трем основным: 1) влечение; 2) удовольствие; 3) неудовольствие. Влечение — это стремление тела к сохранению своего существования, которое, когда оно осознано, называется желанием. Удовольствие— такое пассивное состояние, через которое душа переходит к большему совер­шенству. Неудовольствие — пассивное состояние, через которое душа переходит к меньшему совершенству. Под совершенством здесь понимается способность к существованию. Ясно поэтому, что каждый человек должен стремиться к удовольствию и избегать неудовольствия. А видов удовольствия и неудовольствия и желания существует столько, сколько существует тех объектов, которые вызывают у людей пассивные состояния, т.е. бесчисленное множество. Столько же существует и пассивных аффектов.

Итак, человек, как и все вещи, подчиняется закону сох­ранения существования. Однако существование человека, что очевидно, зависит не только от него самого, но и от других вещей. Поэтому все аффекты человека, как активные, так и пассивные, являются естественными. Более того, чем боль­ше стремится человек сохранить свое существование, тем более он добродетелен, потому что добром называется лишь то, что способствует сохранению существования. А если че­ловек пренебрегает собственной пользой, то он становится бессильным. Однако в этом стремлении к сохранению суще­ствования интересы людей сталкиваются, и между ними воз­никает вражда, которая порождает ненависть и производные от нее аффекты.

Таким образом, стремясь к утверждению своего сущест­вования, человек попадает в зависимость (или в рабство) от огромного числа аффектов. Каждый из них выражает разли­чие мнений людей, столкновение их интересов. Даже один и тот же человек, находясь в пассивном состоянии, буквально раздирается на многие части различными противоположны­ми аффектами. С другой стороны, стремление человека к сох­ранению существования — закон природы. Поэтому каждый должен стремиться к своей пользе. А то, что приноси человеку пользу, вызывает у него любовь. Наибольшую пользу человеку приносят те вещи, у которых больше всего общих с ним свойств. С этой точки зрения саму большую поль­зу для человека должен приносить другой человек. И значит, между людьми должна царить всеобщая любовь. Однако на деле, подчиненные пассивным аффектам, люди находятся в состоянии ненависти и вражды, и каждый под влиянием этих страстей действует как игрушка слепых стихий. Вот такое по­ложение человека, одного из сложнейших и, следовательно, совершенных модусов, которое делает его игрушкой слепой череды других модусов, и есть предельное выражение чело­веческого рабства.

Подавленность собственными аффектами, которая де­лает человека щепкой, кружимой течением внешних событий, — все это возможно потому, что в душе пассивные аффекты представляют собой смутные, неадекватные идеи. Но уясне­ние этой природы аффектов указывает путь, которым можно освободиться от рабства аффектов. Раз пассивные аффек­ты представляют собой смутные идеи, то избавиться от раб­ства можно только путем познания причин этих смутных идей. Тем самым познавательная деятельность человека, или его разум, есть главное условие и единственный способ осво­бождения человека от рабства. Возможно это и потому, что между аффектами существует следующее отношение. Из двух одинаковых аффектов всегда побеждает и господству­ет активный. Активные аффекты возникают, когда душа стре­мится сохранить сама себя. А сохраняет она сама себя тем, что познает. Совершенным познанием являются истинные, или адекватные, идеи. Переходя от неадекватной идеи к адек­ватной, душа получает удовольствие, ибо такой переход и есть утверждение сущности души, или увеличение ее совер­шенства. Отсюда очевидно, что среди активных аффектов вообще не может быть аффекта неудовольствия. А так как человек всегда предпочитает удовольствие и стремится из­бежать неудовольствия, то разум, или познание, обладает огромными возможностями в обуздании аффектов. Активные аффекты желания и удовольствия по необходимости будут подчинять пассивные желания и удовольствия, потому что они переводят душу к большему совершенству. И в то же вре­мя всякий активный аффект, приводя к удовольствию, будет вытеснять пассивный аффект неудовольствия. Таким обра­зом, если душа будет руководствоваться разумом, то она смо­жет подавить и обуздать большинство пассивных аффектов.

Душа, которая руководствуется только разумом, считает полезным (или добром) то, что ведет к знанию, а злом] то, что мешает ему. Поскольку люди станут жить под руководством разума, они необходимо будут делать лишь то, что хорошо для человеческой природы в целом,а зна­чит, и для каждого человека в отдельности. И поэтому для каждого человека нет полезнее другого человека, живущего по руководству разума.

Высшим благом для души является познание Бога, а вы­сочайшая добродетель — это дело познавания Бога. Ведь без Бога ничто не может ни существовать, ни быть представ­ляемо (т.е. быть познано). Следовательно, душа, познав Бо­га, будет достигать высшего совершенства, а тем самым по­лучать наибольшую пользу и наивысшее удовольствие. И, таким образом, знание Бога есть высшее благо, а познавать Его — высшая добродетель. Те же, кто поступают по добродетели, имеют, вне всякого сомнения, общее высшее благи — Бога, и могут одинаково наслаждаться им. Происходит это вследствие того, что никто не может ненавидеть Бога. Любовь к Богу не может быть осквернена ни завистью, ни рев­ностью, "наоборот, она становится тем горячее, чем больше других людей, по нашему воображению, соединено с Богом союзом той же любви" [там же, с.602].

Итак, ясное и отчетливое познание, в особенности тот третий род его, основание которого составляет самопознание Бога, имеет большую силу над аффектами. "Это знание, — пишет Спиноза, — если и не совершенно уничтожает аффекты, составляющие пассивное состояние, то по крайней мере достигает того, что они составляют наименьшую часть души" [там же, с.604]. Истинное познание обязательно приходит к своей высшей ступени, к познанию Бога. И поэтому познание в конечном итоге порождает любовь к вещнеизменной, в силу чего эта любовь и не может быть запят­нана никакими пороками, присущими обыкновенной любви.

Таковы средства против аффектов, которые относятся и к душе, и к телу. Но кроме этого, познание обеспечивает по­беду и над таким сильнейшим аффектом человека, как страх смерти. Спиноза доказывает теорему, что "человеческая ду­ша не может совершенно уничтожиться вместе с телом, но от нее остается нечто вечное" [там же, с.605]. Основу этого вечного составляет то, что Бог есть причина сущности чело­века. Значит, в нем должно быть представлено тело челове­ка под формой вечности. А в результате должно быть неч­то вечное, что составляет сущность души. Поскольку же ду­ша выступает под формой вечности, она и составляет причи­ну третьего, высшего рода познания — интуиции. Интуитив­ное познание доставляет нам такое удовольствие, которое Спиноза называет познавательной любовью к Богу. Эта лю­бовь вечна и служит основой высшего блаженства человека и того, что он не боится самой смерти. Поэтому в познава­тельной любви к Богу человек приобретает действительную свободу, истинное счастье и блаженство.

4. Социально-политические взгляды Спинозы.Так как Т.Гоббс первым из новоевропейских философов создал тща­тельно разработанную систему социальной философии, то складывается впечатление, что Спиноза, следуя за ним во времени, во многом повторяет Гоббса и подражает ему во взглядах на общество. Здесь надо сразу со всей определен­ностью подчеркнуть, что несмотря на некоторые сходные по­нятия и ходы мысли. Спиноза разработал учение не только весьма самостоятельное, но и во многом альтернативное в теоретическом отношении Гоббсовому.

Попробуем выяснить суть социально-политического уче­ния Спинозы. Отдельный человек, полагает он, имеет рав­ные права с остальными людьми. В этом отношении люди полностью независимы друг от друга. Но, как показало мета­физическое исследование, каждый человек, нуждаясь для поддержания своего существования в других предметах при­роды, попадает в зависимость огромному числу низших аффектов. То же самое метафизическое исследование при­вело Спинозу еще и к таким выводам о человеке: 1) человек, будучи разумным и осуществляя познание, в принципемо­жет подавить пассивные аффекты активными и таким спосо­бом достичь свободы и истинного счастья; 2) для каждого отдельного человека среди прочих вещей нет полезнее ни­чего, чем другой человек.

Обратим внимание заинтересованного читателя на то, что, тщательно продумывая эти метафизические положения Спинозы о человеке и их влиянии на социально-политиче­ские взгляды, вы приобретаете хороший шанс выработать вкус к философии вообще, и к толковой философии в част­ности. Ведь при поверхностном сравнении социально-поли­тических учений Т.Гоббса и Спинозы, без учета метафизиче­ских оснований, быстро устанавливается их схожесть. Так, оба философа признавали, что история человечества имеет два этапа: естественное состояние и гражданское общество. Что в естественном состоянии, люди, имея равные права, осу­ществляют равные притязания на источник существования, и в столкновении равноправных интересов возникает враж­да, угрожающая жизни каждого. Что из этого состояния люди выходят, заключая общественный договор. Что после заклю­чения договора должно последовать установление сильной государственной власти.

Различия же между Гоббсом и Спинозой при этом выг­лядят не такими существенными. Спиноза отдавал неко­торое предпочтение республиканской форме правления, в то время как Гоббс явно предпочитал монархию. Кроме того, Спиноза вменял в обязанность государственной власти предоставлять и обеспечивать гражданам свободу познания, о чем просто неуместно говорить в концепции Гоббса. Однако если принять во внимание метафизические положения Спинозы, лежащие в основании его социаль­но-политических взглядов, то окажется, что различия меж­ду ним и Гоббсом весьма существенны как в теоретическом плане, так и в практических приложениях.

Прежде всего метафизика Спинозы подводит его к со­вершенно другому объяснению причин заключения общест­венного договора. Спиноза считал метафизически безупреч­ным положение, что для человека нет ничего полезнее в ми­ре, чем другой человек. Поэтому общество возникает не толь­ко и не столько вследствие страха смерти в "войне всех про­тив всех". Люди действительно враждовали в период естест­венного состояния. Но они продолжают враждовать и в об­ществе. Происходит это в силу непонимания, незнания поль­зы и потребности людей друг в друге.

Люди враждуют. Однако они полезны и необходимы друг другу. Они обмениваются продуктами своих трудов, услуга­ми и т.п. И вообще человек имеет естественную склонность ("симпатию") к другому человеку. Поэтому к заключению об­щественного договора людей толкает, конечно, и страх смерти в "войне всех против всех", но еще больше — взаимная польза друг от друга и расположение человека к человеку.

Однако никакой договор не в силах отменить главное стремление каждого сохранить собственное существование. Оно одинаково присуще и мудрецу, и невежде. Поэтому смысл заключения договора, по мнению Спинозы, в том, чтобы соз­дать средства, которые обеспечивали бы соблюдение разум­ных норм каждым человеком. Ими и становятся сильная го­сударственная власть и хорошие законы. Без власти и зако­нов нельзя обуздать низшие аффекты. А потому в одиночку, вне общества и государства человек ни в коей мере не явля­ется свободным и достичь свободы не может.

Тем самым мы видим, что между Спинозой и Гоббсом существует фундаментальное различие в понимании при­роды государства и его значения и роли в жизни отдель­ного человека. Для Гоббса государство — это Левифан, чудовище, которое в обмен на жизнь и благополучие по­давляет значительную часть человеческого естества. Спи­ноза обосновал государство как орудие, посредством ко­торого люди подчиняют низшую часть человека его ра­зуму, его высшему естеству. Государство и общество обоснованы им как путь и способ достижения человеком независимости от других предметов природы, приобрете­ния действительной свободы и истинного счастья. Что ка­сается конкретного устройства, то оно должно быть таким, в котором власть обеспечивает обуздание низших аффек­тов и предоставляет каждому человеку все возможности в познании и выражении истины. Судя по всему, Спиноза склонялся к тому, что наиболее подходящей для этого яв­ляется республика, где власть избирают все, но затем каж­дый строго выполняет ее законы.

ЛИТЕРАТУРА

1. Спиноза. Избр.пр.: В 2 т. Т. 1-2. М., 1957.