Лекция 5. особенности материализма т. гоббса и его социальная философия

1. "Первая философия" Т. Гоббса и особенности его материализма.Изложение взглядов крупного философа всегда связано с проблемой необходимости выразить в от­носительно краткой лекции сложную и часто в очень объеми­стых сочинениях разработанную систему его взглядов. И здесь, видимо, нет иного пути, как после тщательного изуче­ния выделить фундаментальные идеи, положенные филосо­фом в основание своей системы, и разъяснить их читателям с надеждой, что производные детали они реконструируют са­ми. Такой путь решения данной проблемы нередко ведет к тому, что приходится отказываться от описания системы взглядов в том виде, в каком она выражена, например, в глав­ном сочинении того или иного философа. В случае с изложе­нием философии Гоббса я вынужден поступать именно так. В первой лекции я представил гносеологию и методологию Гоббса не только по первому разделу первой части его "Ос­нов философии", который, напомню, называется "Исчисле­ние, или логика", но привлекал также и другие, более ранние его сочинения. Что же касается самих "Основ философии", то приходится некоторые их части обходить вниманием. Од­нако данное обстоятельство, надеюсь, не будет препятстви­ем, а наоборот, поможет ухватить главное в системе и прин­цип ее организации в целое.

Напомню, что у Гоббса философия вообще делится на философию естественную (которую я в дальнейшем буду называть философией природы)и философию граждан­скую. Собственно естественная философия, наиболее фун­даментальные идеи которой я намереваюсь рассмотреть, из­ложена Гоббсом в трех частях: "Первая философия", "О за­конах движения и величин", и "Физика, или явление приро­ды". Эти части представляют собой соответственно второй, третий и четвертый разделы трактата "О теле".

"Первая философия", по Гоббсу, необходима для того, чтобы исследовать самые общие свойства тел и их причины. А "метод исследования общих понятий вещей есть метод чи­сто аналитический" [3, с.122]. Понятия самых общих свойств и их причин станут первыми принципами познания. По своей сути познание первых принципов представляет собой не боль­ше, чем только определения или объяснения простейших понятий, относящихся ко всем вещам (телам), несмотря ни на какие их различия. Число понятий "первой философии" очень невелико. К ним относятся: пространство и время, те­ло и акциденция, причина и действие, действительность и возможность, количество, тождество отношений, прямые и кривые линии, угол и фигура.

В той части философии природы, которая называется "О законах движения и величин", Гоббс исследует, к каким следствиям приводят определенные виды движения. Вы­делив и описав различные виды движений — прямолиней­ное, криволинейное, круговое, равномерное и т.п., — он объясняет, какие фигуры и соотношения тел будут возни­кать в результате названных видов движений. Поэтому дан­ную часть своей философии природы он весьма справед­ливо называет геометрией. А метод здесь явно синтети­ческий, поскольку в этой части философии исследуется возникновение таких общих свойств, как линия, поверх­ность, фигура и их разнообразие. Достигается же это пу­тем сложения и умножения различных видов движений, что и представляет собой синтез, или композицию.

В следующей части ("Физика, или о явлениях природы") реализуется путь познания от известных свойств, или явле­ний, к их возможным причинам. Особенность данной части философии природы в том, что здесь берутся важнейшие яв­ления самой природы и делается попытка найти их естест­венные причины. Если в "первой философии" были разъяс­нены простейшие понятия самого человека, то в физике человек, сознательно и правильно используя разъясненные понятия, ищет возможные природные причины явлений.Здесь прежде всего исследуется возможная причина того, по­чему и как человеку вообще даны явления. Это изложенная мною в предыдущей лекции концепция чувственного образа Гоббса. Затем он очень логично переходит к проблеме поз­нания универсума (мира в целом) и получает однозначный, ответ, что такое познание абсолютно невозможно. Исследу­ет также наиболее вероятные свойства универсума, такие как существование ничем не заполненного пространства, отно­шения между космическими телами, происхождение чувст­венных качеств (цвет, теплота, свет, холод, тяжесть и т.д.).

В данной лекции я постараюсь изложить понимание са­мых основных идей "первой философии". А из взглядов на человека и общество остановлюсь лишь на тех, без которых о Гоббсе невозможно говорить, не рискуя прослыть темным

человеком.

Автором выражения "первая философия" был Аристо­тель. Он придумал это словосочетание для обозначения то­го раздела своей философии, в котором исследуются пер­вые начала и высшие причины всего существующего. И хотя внешне это очень похоже на то, как Гоббс определяет предмет и задачи своей "первой философии", однако сам он настаивал на существенном отличии его "первой филосо­фии" от Аристотелевой [см.: 3, с.68-69, 118]. И действитель­но, "первая философия " Аристотеля в составе всей фило­софии стояла после физики. Поэтому она впоследствии (в I в. до н. э.) получила название метафизики (то, что после физики). У Гоббса же "первая философия" является первой не только по существу, но и по месту, которое занимает в составе философии. И это различие вовсе не пустячное. У Аристотеля знание первых начал и высших причин не может быть до и без знаний физики. У Гоббса, напротив, никакая 1 толковая научная физика не может быть разработана до и без знания первых принципов познания явлений. Предлагаю читателю и самому сличить эти соотношения частей фило­софии у Гоббса и Аристотеля и подумать над причинами и следствиями очевиднейших различий. И я уверен, что мало­мальский думающий читатель сам убедится, что различие здесь действительно фундаментальное, и оно представляет Гоббса как очень оригинального мыслителя именно в обла­сти и гносеологии онтологии.

Во-вторых, и что еще более существенно, у Аристотеля "первая философия" претендует найти первые начала и выс­шие причины всего существующего (всех вещей). А Гоббс, хотя и говорит о наиболее простых и общих свойствах и их причинах, но подчеркивает, что речь идет о том, чтобы дать строгие дефиниции простейших понятий человека, т.е. что­бы указать "начало и причину познания, т.е. понимание смыс­ла слов"[3, с. 118; ср. с. 123]. Что касается метафизики как науки, способной найти истинные первые начала вещей са­мих по себе, а тем более познать их высшие причины (ради какой цели все существует), то такую философию он назвал Эмпусой, т.е. божеством, ковыляющим на двух ногах — мед­ной и ослиной. Это ковыляющее уродливое существо симво­лизирует уродливость попыток решить при помощи естест­венного разума человека вопрос о самых первых причинах и началах всего существующего и о конечной цели мира. Та­кое знание может доставлять лишь Священное писание (ко­торое и есть здоровая нога), и принимать его надо с верой и почтением, а не испытывать естественным разумением [см.: там же, с.68-69, 209]. Философия же изучает только тела, их возникновение и взаимодействие, и делает это при по­мощи естественного разума, который устроен так, что не способен в принципе познать даже одну вещь "саму по се­бе". Как же такой разум может постичь самые первые на­чала и самые последние концы сущего? И здесь важно по­нять, что когда Гоббс говорит о происхождении тел, то он имеет в виду проблему происхождения одних тел от дру­гих. Однако ставить вопрос о том, как вообще возникло тело, учитывая возможности наших познавательных спо­собностей, абсолютно бессмысленно.

В "первой философии" Гоббса очень рельефно выступа­ют особенности его так называемой общемировоззренческой позиции. Суть ее в том, что она представляет собой ни с чем не сопоставимую в истории философии по тщательности те­оретической разработки и по строгости проведения принципа систему материализма. Можно смело сказать, что Гоббс — первый настоящий (т.е. недопустивший никаких отступлений) и действительно великий философ-материалист. В данном случае весьма уместно привести оценку К. Маркса материа­лизма Гоббса. Маркс высказал эту оценку тогда, когда созна­тельно переходил от идеализма к материализму и потому был предельно чувствителен как к достоинствам, так и к недо­статкам своих материалистических предшественников. По его словам, у Гоббса "чувственность теряет свои яркие краски и превращается в абстрактную чувственность геометра. Физическое движение приносится в жертву механическому или математическому движению; геометрия провозглашается главной наукой. Материализм становится враждебным чело­веку." [5, 2, с.143]. Последние слова Маркса означают, что хотя Гоббс и выводит все знание из чувств человека, его до­верие чувствам на деле оказывается очень небольшим. Ма­териализм Гоббса доверяет чувствам только в отражении одного аспекта мира — количественного. А все многообразие качеств, как мы видели, трактуется как способ отражения в нашем теле воздействий внешних тел. Собственными (объ­ективными) свойствами тел признаются только геометриче­ские (количественные) и механические свойства: протяжение, величина, движение (покой).

Названные черты материализма Гоббса можно (и совершенно необходимо) прокомментировать относительно их теоретического смысла. И тогда отрицательная оценка, которая явно присутствует у Маркса, вполне естественно меня­ется на положительную. Такой комментарий я буду давать походу дальнейшего изложения. Но как таковые эти особенности указаны верно, что наглядно подтверждается тем, с чего начинается обсуждение проблем "первой философии" и как оно осуществляется. "Первую философию" Гоббс начинает: не с объяснения понятия тела, как это можно было ожидать, а с объяснения и определения понятий пространства и вре­мени. И это весьма рационально. Ведь тело не существует, иначе, как где-нибудь и когда-нибудь.

Для объяснения того, что такое пространство, Гоббс при­меняет интересный и по-своему эффективный прием. Он предлагает вообразить себе, что все без исключения вещи, кроме одного-единственного человека, исчезли, перестали су­ществовать. Но человек, который остался, сохранит в своей памяти множество образов, и он вполне в состоянии давать им имена, мысленно, в воображении, связывать эти образы друг с другом и отделять их друг от друга. А если хорошо поразмыслить, продолжает Гоббс, то станет ясно, что и при положении, когда все вещи существуют, в процессе мышле­ния мы "сравниваем только образы нашего воображения" [3, с. 139]. Нам не надо подниматься в небеса, чтобы рассчитать орбиты планет. Мы делаем это у себя в кабинете. Из таких рассуждений очень естественно вытекает сначала разъясне­ние, а потом и дефиниция понятия пространства. Если мы вспоминаем вещь или представляем ее себе и при этом об­ращаем внимание исключительно лишь на то, что она существует вне нашего сознания, то мы пользуемся понятием которое называют пространством. Таким образом, прост­ранство не есть атрибут, или свойство, или форма существо­вания вещей "самих по себе". Наоборот, пространство — это характеристика наших образов, их специфическое свойство. И именно такое, благодаря которому мы «видим» эти наши внут­ренние состояния находящиеся вне нас.

Ведь в действительности образы существуют как раз в нашем сознании, что было детально обосновано Гоббсом в гносеологии и наглядно продемонстрировано приемом вооб­ражаемого устранения всех вещей. А видим мы вещи вне нас. Значит, в самих образах есть свойство, которое позволяет им казаться находящимися вне нас. Эта кажимость на­хождения образов вне нас и есть пространство. Гоббс мно­гократно называет его кажущимся, или воображаемым, про­странством. Понимание же пространства как чего-то прису­щего внешним вещам, по мнению философа, противоречи­во. Если бы оно было присуще вещам как их свойство, то как бы вещи могли заполнять такое "пространство"? Ведь суть пространства именно в том, что оно может быть заполнено. И если бы каждому телу принадлежало пространство как его собственное свойство, непонятно было бы, как одно тело оставляет часть пространства и на эту часть помещается другое тело. То есть в этом случае невозможно было бы мыс­лить пространство как одинаково общее всем телам. И нао­борот, возможно понять пространство как общее всем телам, только если считать его продуктом воображения. Лишь при таком понимании пространства становится осмысленным вы­ражение "пустое пространство", иможно понять, что такое место вообще и пустое место в частности. Исходя из этих соображений, Гоббс дает следующее точное "определение пространства: "пространство есть воображаемый образ (fantasma) существующей вне нас вещи, поскольку она про­сто существует, т.е. поскольку мы не имеем в виду никакой другой акциденции, кроме бытия вещи вне представляющего сознания" [3, с. 140].

Если пространство есть образ тела, поскольку оно суще­ствует вне нас, то время есть образ тела, которое непрерыв­но меняет свое место, тем самым время есть образ движу­щегося тела. Гоббс убежден в том, что такое понимание не является отступлением ни от общепринятых воззрений, ни от тех определений, которые давали авторитетнейшие фи­лософы, например Аристотель. Так, хотя все считают, что год есть время, но никто не думает, что год есть свойство (акциденция) каких-либо тел. И никто не думает, что время, которое прожили наши предки, существует где-нибудь, кро­ме памяти тех, кто о них вспоминает. Поэтому ясно, что "вре­мя существует не в самих вещах, а только в мышлении" [там же]. Однако определение "время есть образ движущегося те­ла" недостаточно, ибо здесь нет понятия "раньше", "позже", "теперь" без которых нет времени как такового. Вследствие этого в определение времени должно входить также понятие последовательности какого-нибудь тела, т.е. понятие, что те­ло сначала находится здесь, а потом — там и т.д. В резуль­тате полное определение времени будет таким: "Время есть образ движения, поскольку мы представляем в движении пос­ледовательность" [там же, с. 141].

Историки философии по-разному толкуют разработан­ное Гоббсом понимание пространства и времени. Одни счи­тают, что он субъективизировалпространство и время [см., например: 6, с.66-70; 2, с.31]. Другие [4, с. 115] полага­ют ошибочным приписывать ему чистый субъективизм. Я ду­маю, что понимание Гоббсом пространства и времени во вся­ком случае не было отходом от материализма, как пишет Б. В. Мееровский [6, с.68], а напротив было подходом к нему. Под пространством Гоббс понимал такую характеристику нашего представления, которая позволяет считать его существую­щим вне и независимо от нас. Полный субъективизм здесь видят в том, что пространство — характеристика нашего пред­ставления. Однако Гоббс дал достаточно солидную аргумен­тацию в пользу того, что понимание пространства как свойст­ва вещей или как самостоятельной внешней вещи, отличной от других вещей, делает его вообще необъяснимым. Поэто­му настаивать на том, что пространство есть нечто внешнее сознанию, не опровергнув аргументы Гоббса, и означает про­водить самый худший вид субъективизма, а именно — произ­вол. К тому же Гоббс называл и объективный источник "вооб­ражаемого" пространства. Та характеристика образа, которая позволяет "видеть" его за пределами нашего сознания (про­странство), есть отражение объективного и фундаменталь­ного свойства тела — его величины. Точно так же и время есть образ движения, а движение — главное, что вообще свя­зывает субъективный мир человека с внешними вещами.

Выработанные Гоббсом определения пространства и времени самым очевидным образом одновременно являют­ся и следствием задумки механико-математического матери­ализма исредством неуклонного проведения мысли, что един­ственная реальность — это единичные и бескачественные тела. В самом деле, если, бы Гоббс, подобно древнегрече­скому философу Демокриту, принял такое понимание прост­ранства, согласно которому оно есть существующая до и не­зависимо от человека абсолютная пустота, заполняемая те­лами, то как понять существование такой пустоты? Ведь пус­тота без тел есть полное ничто. И получается тот абсурд, что существует ничто, которое к тому же признается необхо­димым условием перемещения тел. То есть существует та­кое ничто, которое в действительности представляет собой фундаментальное Нечто.. Впрочем для идеалистических си­стем существование пустоты не является принципиальным препятствием и теоретическим абсурдом. В них она может получить интерпретацию как вид бестелесного бытия. Но именно потому Гоббсу и нет смысла признавать реальность пустоты (или объективность пространства), что в этом слу­чае его материализм был бы непоследовательным, а теоре­тическая конструкция слабой. То же самое можно сказать и о времени. Поэтому отнесение Гоббсом пространства и време­ни к свойствам образов — тонко и тщательно продуманный теоретический ход, обеспечивающий как строгость и предель­ную рациональность мысли, так и очень последовательный материализм, а не субъективизм.

Но что же такое само тело? Первое и необходимое свойство тела — занимать некоторое пространство и про­стираться вместе с ним. Однако протяжение не есть са­мо протяженное тело. Далее, тела могут менять свои мес­та. Но перемена места не есть движущееся тело. Ведь тела могут и сохранять свои места. Однако покой тоже не есть само покоящееся тело. Протяжение, движение и по­кой, хотя и важнейшие, но лишь свойства тела, или акциденции. Правда, одна из этих акциденций, а именно про­тяженность, — особая. Она неотъемлема от любого тела. А если бы ее удалось устранить, то не было бы восприя­тия (образа) самого тела. Но все же даже эта акциденция не есть сущность тела. Этим настойчивым подчеркивани­ем того, что нельзя никакие акциденции принимать за са­мо тело, Гоббс проводит мысль о несводимости тела как носителя свойств ни к какому отдельному свой­ству и к любой их,в том числе самой полной, совокуп­ности. И он находит поистине блестящее определение те­ла, интеллектуальное изящество которого состоит в том, что Гоббсу удалось объяснить тело, не связав его ни с ка­кой акциденцией: "Телом является все то, что не зависит от нашего мышления и совпадает с какой-нибудь частью пространства, т.е. имеет с ней равную протяженность" [3, с. 146].

Так как в природе нет ничего, кроме тел, то причиной дви­жения любого тела является только другое тело, которое, что­бы передать движение, обязательно должно соприкасаться с другим телом. Отсюда вывод: формальная и целевая при­чины Аристотеля не существуют. Что такое формальная при­чина у Аристотеля? Это план, или "первообраз" вещи, в соот­ветствии с которым она создается. А целевая причина — это то, ради чего она создается, [см: 1,с. 146-148]. Однако при­родные явления каждое в отдельности никто не замышляет и никто не создает для каких-либо целей. Ведь кроме тел там не существует ничего такого, что могло бы замысливать "планы" и придумывать "цели". Поэтому ине может быть в природе причин формальных и целевых, аесть лишь два ро­да причин: действующая и материальная. Действующая причина — это совокупность необходимых для наступ­ления действия акциденций в том теле, которое оказывает воздействие. Причина материальная — совокуп­ность необходимых для наступления действия акциденций в теле, которое подвергается воздействию. Действие наступает только в результате соединения этих причин. Та­кое соединение материальной и действующей причины на­зывается полной причиной. Но данная полная причина не есть что-то третье наряду с действующей и материальной, а оз­начает только, что мы знаем (или имеются налицо) все усло­вия, требуемые для возникновения данного явления.

Возможность и действительность — понятия, каж­дое из которых тождественно понятию причины и понятию действия (или результата). Понятие причины отличается от понятия возможности лишь тем, что когда мы говорим о при­чине, то имеем в виду действие, уже наступившее. А когда говорим о возможности, то предполагаем действие, которое только должно будет наступить. При этом совокупность ус­ловий, необходимых для наступления ожидаемого резуль­тата, в теле действующем называется активной потенцией (возможностью). Так же точно совокупность условий в теле, на которое будет оказано действие, называется пассивной потенцией. А соединение активной и пассивной потенций образует полную возможностьи тождественно полной при­чине, отличаясь от нее лишь тем, что слово "причина" мы относим к совокупности условий, необходимых для возник­новения того явления, которое уже существует. А слово "возможность" — к совокупности условий того явления, которое наступит. Таким образом, возможность и причина — это одно и то же, а различаются они как прошлоеи будущее. Если произойдет соединение активной и пассивной потенций и ре­зультат начнет появляться, то возможность будет переходить в действительность, или станет актом.

Первоматерии, или субстанции, как чего-то такого, из чего образованы все тела, нет. Прежде всего существу­ют только индивидуальные тела, а их общая причина, из которой они все "сделаны", просто была бы недоступна на­шим познавательным способностям. Однако нашей спо­собности суждения вполне достаточно, чтобы убедиться, что такой первоматерии не может быть. Например, ес­ли мы хотим найти материю, из которой сделаны вода и лед, то должны допустить, что она не может быть не во­дой, ни льдом, а только чем-то третьим. Этот пример по­казывает, что если мы хотим найти материю всех тел, то абсолютно очевидно, что она не должна быть никаким кон­кретным телом. Следовательно, если она существует, то должна быть не-телом, что нелепо. Поэтому слово "первоматерия"не обозначает никакой сущности, а лишь тот факт, что мы говорим о теле вообще, отвлекаясь от всех его акциденций (свойств), кроме количества.

По мнению многих исследователей, материализм Гоббса становится явно непоследовательным в решении им воп­роса о происхождении мира и об источнике движения. Обыч­но говорят, что вопрос о происхождении мира Гоббс оставил решать людям, "которые в соответствии с законом играют ведущую роль в служении Богу" [3, с. 209]. Кроме этого он еще заявлял, что довольствуется тем решением данного вопроса, которое содержится в Священном писании. Од­нако для уяснения точного смысла позиции Гоббса надо учесть, что он формулировал по меньшей мере три поло­жения, имеющих прямое касательство к упомянутому вопро­су. Во-первых, Бог в качестве предводителя не может быть чем-то вечным, неподвижным, неизменным и бестелесным, ибо причиной движения тел может быть лишь движение те­ла. Во-вторых, нельзя доказать, что существует такое, а не иное начало мира. В-третьих, словам "вечность" и "бесконеч­ность" не может соответствовать идея какой-либо реальной вещи, а только понятия [см.: 3, с. 207-210].

Следовательно, вопрос о причине мира не подлежит науч­ному решению в принципе, в силу природы научного познания. Научное решение вопроса о первоисточнике движения может дать лишь знание того, каким он не может быть. Так как универ­сум составляют тела, то перводвигатель, если он существует, не может быть бестелесным и неподвижным. Поэтому причиной движения мира не может быть вечное, бесконечное и неизмен­ное существо. Этот ответ не согласуется с религией, и потому вопрос о первоисточнике движения тоже лучше всего исключить из научного рассмотрения. Думаю, что подобное решение двух фундаментальных мировоззренческих вопросов невозможно ин­терпретировать как непоследовательный материализм. Наоборот, здесь трезво оценены возможности науки и строго проведен именно материализм. И отсылки к религии вполне рациональны и весьма соответствуют теории Гоббса. Что же делать, если ра­зум со всей очевидностью показывает неспособность науки дать подобные знания. Может быть, вопреки разуму, но исходя из ин­тересов системы выдвигать положение, что в основе всего ле­жит некая "первоматерия"?! И не заявлять же вопреки элемен­тарному здравому смыслу, что мир был вечным, если никакой человеческий разум не в состоянии охватить вечность. Это было бы отходом не только от рациональности, но и от материализма. Ведь в случае признания такой способности за человеком мы согласились бы, что его познавательные способности осуществ­ляются чудесным образом. А какой же материализм там, где имеет место чудо? Нет, Гоббс был достаточно строгим рациона­листом в том отношении, что был убежден в возможности пос­тичь способности человеческого разума ивыносить суждения омире в точном соответствии с ними.

Однако несмотря на достаточно благочестивое ограни­чение Гоббсом возможностей разума в познании мира в це­лом, представители церкви очень болезненно отреагирова­ли и на рассмотренные выше положения, и на его взгляды в целом. Гоббса постоянно упрекали в атеизме, в том, что его труды развращают молодежь. И религиозному философу-ма­териалисту приходилось много времени уделять на ответы своим недоброжелателям и на отводы различных обвинений.

Такова в общих чертах "первая философия" Гоббса, ко­торая, как оказалось, является не только определением про­стейших понятий, но кое-что говорит и о бытии, тем самым в немалой степени оказываясь и онтологией. И в таком своем качестве она должна быть охарактеризована как в высшей степени последовательный механико-материалистический материализм.

Итак, особенности материализма Гоббса заключаются в следующем. 1. Это система взглядов, которая признает ре­ально существующими лишь единичные тела. 2.Из объек­тивных свойств тел человеку известны только два: величи­на (количество) и движение. 3. Благодаря движению, тела взаимодействуют и образуют другие какие угодно сложные тела, так что все существующее есть результат лишь движе­ния и взаимодействия тел. 4. Субъективный мир (сознание, душа, познание, воля) человека есть функция (способ дейст­вия) определенных тел (тела человека). 5. Суть данного спо­соба действия в том, что при контакте тела человека с внеш­ними вещами возникает объективная кажимость (призрак) - образы вещей, которые именно в силу их "кажимостной" природы и воспринимаются как "бесплотные". 6. Образы вещей — интегральные "видения", которые складываются из простых: цвета, вкусы, запахи, звуки, очертания, плотность, тяжесть и т. п. 7. В силу этого познать "вещи сами по себе", а тем более "мир в целом", включая его начало и цель сущест­вования, для человека невозможно в принципе, если он расс­читывает только на свои естественные познавательные спо­собности. 8. Научная философия может исследовать лишь причины и следствия явлений. Однако такого знания челове­ку более чем достаточно, чтобы приспособить явления при­роды к своей пользе, усовершенствовать собственные нра­вы иобустроить общественную жизнь.

2. Социальная философия.Принципы своего механи­ческого материализма, или механического детерминизма тел, Гоббс стремится также последовательно провести и при пос­троении социальной философии. Она делится у него на уче­ние о человеке (или этика) и учение о гражданине (или фи­лософия государства). В первом человек рассматривает­ся как отдельное индивидуальное тело с целью изучить склонности, аффекты и нравы людей. Во втором человек рас­сматривается как часть политического тела — государства, чтобы исследовать гражданские обязанности людей.

С одним из аспектов учения о человеке мы познакоми­лись в теории познания Гоббса. Это учение об ощущении (чув­ственном образе) и о мышлении. Мы видели, что в строгом соответствии с принципами механического причинения фи­лософ объясняет ощущение как движение в органах ощуще­ний и в мозгу, а мышление — как исчисление этих образов при помощи чувственно воспринимаемых знаков. Таким же способом объясняется и эмоциональная жизнь человека. При­чиной эмоций человека является движение в сердце. Проис­ходит это так. Ощущения от предметов либо способствуют движению в сердце, либо препятствуют ему. Когда они спо­собствуют этому движению, то возникает удовольствие или наслаждение. Когда препятствуют — неудовольствие или страдание. В первом случае предметы вызывают в нас влечение, расположение к себе, во втором — отвращение. Такое толкование эмоций позволило Гоббсу разработать представление о нравственных нормах не как внушенных Бо­гом посредством сверхъестественного откровения, а как воз­никших естественным путем. Человек в своих действиях ру­ководствуется личными интересами. Он стремится к тому, что приятно, иизбегает того, что неприятно. Поэтому добро —это все, к чему мы стремимся, азло— все, чего мы избе­гаем. Конечно, в таком случае понятие добра и зла не мо­гут оставаться вечными и неизменными, а будут менять' содержание в зависимости от условий момента. Все поступ­ки причинно обусловлены. Главная движущая сила всякого поведения — это стремление каждым человеком достичь бла­га. Таким образом, этика Гоббса в своем исходном пункте может быть квалифицированна как гедонистическая, т.е. объясняющая поведение людей из их стремления к наслаж­дению. А поскольку это влечения природные, направлены к природным телам и имеют естественное происхождение, то данную этику можно назвать также натуралистической.

Но если бы человек жил в одиночку, его поведение нельзя было бы оценивать как добродетель или порок. В естественном состоянии всякое поведение нужно считать естественным. И поэтому здесь не может быть нравственных норм. Они возникают лишь в государстве. "Только в государстве существует общая мера для добродетелей и пороков. И такой мерой могут поэтому служить лишь законы каждого государства", — пишет Гоббс [3, с. 258]. Бесспорно, законы государства меняются. Но независимо от этого только безусловное повиновение власти есть проявление нравственности и добродетели. Потому что лишь такое повиновение сохраняет государственную организацию. А государство — единственная гарантия мира, без которой го людям, каждому в отдельности и всем вместе, грозит гибель в "войне всех против всех".

"Война всех против всех" составляет суть так называемого естественного состояния". В "естественном состоянии" люди находились до создания гражданского общества. От­ношения между людьми определялись здесь их принципи­альным природным равенством. Все люди, считает Гоббс, равны от природы как в отношении физических, так и. умст­венных способностей. А раз люди равны, то они одинаково надеются на достижение своих целей. Имея одинаковые пра­ва, они одинаково стремятся осуществить их. Поэтому меж­ду людьми в естественном состоянии возникает борьба. В этой борьбе никого нельзя считать несправедливым, потому что каждый имеет право на все. Потому-то "война всех про­тив всех" и является всеобщим принципом естественного состояния. Однако в результате такой войны становится не­возможной нормальная жизнь. В естественном состоянии всем одинаково угрожает опасность быть истребленными. Таким образом, равное право каждого человека на жизнь по­рождает страх у каждого человека за саму жизнь.

Но этот страх смерти является началом преодоления "войны против всех" и началом выхода людей из естествен­ного состояния. Разум подсказывает каждому человеку те ус­ловия мира, на основе которых они могут достичь согласия. Таким условием является достигнутое через опыт "войны про­тив всех" и страха смерти понимание каждым, что, стремясь к миру, он должен отказаться от части своего "естественного права" и передать ее отдельному лицу или собранию лиц. Это лицо (или собрание лиц) станет объединением множест­ва отдельных воль к миру в единую волю. Гоббс убежден, что, хотя страх смерти обязательно заставит каждого чело­века стремиться к миру, однако этого множества одинаковых воль недостаточно, чтобы мир действительно установился. Для установления мира обязательно нужно заменить множе­ство отдельных одинаковых воль на единую волю. Ибо толь­ко единая воля (или власть) может удержать людей от новых столкновений, на которые они снова будут идти из зависти, ради славы, почестей, общественного положения и т.д.

Когда орган единой воли всех по общему согласию об­разован, то тем самым люди создали не существовавшее ранее в природе новое, политическое тело, а значит, и но­вое лицо — гражданское. Это искусственное тело, которое тоже есть лицо, и представляет собой государство. Если люди переносят свои естественные права на одного челове­ка, возникает монархия, если на собрание представителей всех сословий — республика, если на собрание представи­телей какого-то одного сословия — аристократия. Так как люди переносят на государство свои естественные права, которые в естественном состоянии безграничны, то государ­ство становится единственным независимым (суверенным) обладателем безграничных прав. Власть его по отношению к подданным является абсолютной, а повиновение граждан должно быть безусловным. Государство издает законы, бе­зусловное подчинение которым окончательно устраняет ес­тественное состояние всеобщей войны и обеспечивает всем безопасную и процветающую жизнь.

С позиции господствовавшей у нас недавно диалектико-материалистической концепции общества и государст­ва учение Гоббса о государстве нередко оценивалось как идеалистическое, а потому и ущербное. Идеализм Гоббса усматривался в том, что в объяснении государства он пер­выми причинами его возникновения считал страх и разум людей. Я же думаю, что если достоинство концепции ви­деть в материализме, то у Гоббса его в избытке и в объяс­нений природы государства. Страх и понимание людьми выгоды передать часть естественных прав государству он объясняет так, что эти душевные состояния людей жестко детерминированы и не зависят от произвола. То, что дей­ствие осуществляется через сознательную деятельность людей, не отменяет железной необходимости, с которой оно определяет их сознание. Так что упреки Гоббсу в иде­ализме — явное недоразумение. Больше того, поскольку он дал первое строгое причинно-следственное объясне­ние государству и общественной жизни, то это ставит его концепцию в ряд высших научных достижений того време­ни в этой области. Несмотря на прямолинейность и упро­щенность многих его построений, влияние, которое оказал Гоббс на развитие социальной теории, и социальной прак­тики, трудно переоценить. Не спадает интерес к его соци­альной философии и в наше время. В Европе количество публикаций, посвященных социально-политическим взгля­дам Гоббса, не уменьшается, а имеет явную тенденцию к росту. Тем самым мысли Гоббса о человеке и обществе помогают инашим современникам в их поисках эффектив­ного и справедливого общественного устройства.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аристотель. С