Тенденция к созданию симметричной системы фонем

Если система фонем в том или ином языке не обладает достаточной степенью гармоничности и стройности, то в языке возникает стремление к ее достижению. "Пермским языкам, -- замечает Э. Итконен, -- присуща корреляция фонем по глухости и звонкости

Глухие р, /, /', 5, 5, s, с, с, k Звонкие b, d, d1, z, z, z, j jf, g

Первоначально звонкие согласные возникали только внутри слова. Позднее они распространились и на начало слова" [Itkonen 1966, 194].

Отражением этой же тенденции являются процессы, которые фонологи называют заполнением пустых клетрк. Примером может служить вокализм первого слога в позднем общеприбалтийско-фин-ском языке. Первоначально эта система была представлена в таком виде:

/-7 ii и-и

е-е о--6

а а

Некоторые гласные, например о, и, а, не имели долгих коррелят. Гласный б первоначально отсутствовал. Позднее произошло пополнение недостающих пар и возник гласный д.

/-7

е-ё_ и-й и-й

а-а 6-о о-о

а-а [Там же, 193J.

Образование прошедшего времени с помощью аблаута не является в немецком языке продуктивной грамматической формой, способной к дальнейшему развитию. Разрушению сильного спряжения способствует растущая противоречивость рядов аблаута, вызванная ас-симиляторным воздействием гласных и согласных [Жирмунский 1965, 262]. На смену древнему по своему происхождению типу сильного прошедшего в германских языках выступает новое слабое прошедшее с дентальным суффиксом (герм, -d, нем. -/). Продуктивность этой формы объясняется тем, что она создавала более четкий и непротиворечивый способ выражения прошедшего времени.

В латинском языке было довольно много различных типов перфекта: перфект с показателем v, перфект с удвоением, перфект на -и/, перфект на -si и т.д. Уже в латинском языке намечалась тенденция к употреблению перфекта на -si. В романских языках перфект на -si сохранился лучше [Maurer 1959, 262].

В языке зулу существуют так называемые субъективные и объективные согласователи, например: umuntu wayibulala inyoni 'человек он-ее-убил птицу', inya iyamthanda umnini 'собака она-ее-любит хозяина' [Охотина 1961, 39]. Инкорноративный комплекс в глагольной форме ('он-ее-убил') представляет как бы повторный снимок со всего предложения в целом, что в значительной степени облегчает его восприятие и как-то способствует улучшению речевого механизма.

В различных языках существует тенденция делать суффикс более слышимым: в борьбе с тенденцией разрушения конца слова может оказаться устойчивым только суффикс, содержащий наиболее слышимые звуки. Таковыми могут быть прежде всего гласные, затем сонанты г, /, т. п, звонкие аффрикаты и глухой спирант s. История различных уральских языков довольно наглядно подтверждает действие этих закономерностей. В уральском праязыке был /-овый локатив и л-овый локатив, /-овый локатив оказался менее конкурентоспособным и исчез во многих уральских языках, тогда как л-овый локатив, содержащий более слышимое п, сохранился значительно лучше.

Личное окончание 2-го лица ед. числа глаголов в большинстве уральских языков имеет форму -t, ср.луг.-мар. ту"Ни лат 'ты начинаешь', эрзя-морд, морат 'ты поешь', фин annat 'ты даешь' и т.д. Глухой согласный / плохо слышим, поэтому в некоторых уральских языках он был заменен боле слышимым п, ср. коми-зыр. муна-н 'ты идешь', хант. хашт-ын 'ты пишешь', южно-манс. вара-н 'ты делаешь', нен. манзара-н 'ты работаешь'. В удмуртском конечный -t подвергся

озвончению (мыно-д 'ты идешь1), в эстонском он превратился в полузвонкий d (ср. hakkaD 'ты начинаешь*).

Система времен в классическом тибетском содержала довольно много коммуникативных недостатков. Каждое время имело особую, довольно нечетко образуемую основу. Прошедшее время могло иметь префикс Ь- (например: sgom-pa 'размышлять, думать' -- bsgoms 'я размышлял, думал', gtog-pa 'ломать. -- btag 'я сломал*), но этот префикс мог появляться и в буд. времени (rgal-ba 'пересекать' -- b-rgal 'я пересекаю' и b-rgal 'я пересек', sgom-pa 'думать' -- b-sgans 'я думал' и b-sgan 'я буду думать*). Префикс Ь- мог иногда вообще отсутствовать, например: jag-pa 'устанавливать' --jags 'я установил', mtiedpa 'терпеть' -- mnes 'я терпел', dpog-ра 'рассматривать' -- dpags 'я рассматривал*. Кроме того, у разных времен основы могли совпадать, ср. spon-ba 'покидать' -- прош. время spans 'я покидал' -- буд. время span 'я покину'; skon-ba 'завершать' -- b-skan 'я завершу' и т.д. Нет ничего удивительного в том, что еще в классическом тибетском языке возникла целая система перифрастических имен, вызванная тенденцией к устранению этих коммуникативных недостатков. Перифрастические глагольные времена при помощи связок выражают различные времена довольно определенно и четко.

Давно было подмечено, что гласные и согласные, находящиеся на конце слова, в значительно большей степени подвержены всякого рода изменениям по сранению с гласными и согласными в начале и внутри слова. Истинная причина разрушения конца слова, очевидно, заключается в том, что по мере повышения употребительности слова уменьшается количество звуков, несущих информацию, что ведет к смещению границы слова, например, в некоторых новогреческих диалектах др.-гр. ттотацбд 'река' приняло форму яотац. Это значит, что пять звуков стало носителем информации, комплекс ос, стал пустым. Все, не имеющее никакой функции, в любом языке должно рано или поздно утратиться. Это, однако, не означает, что утрата происходит сразу. Звуки конца слова "находятся на пути" к полному исчезновению.

Первой ступенью изменения ауслаутных гласных может быть сокращение долгого гласного, находящегося в абсолютном исходе слова, на второй ступени происходит редукция краткого гласного, на третьей его исчезновение. В языках, не различающих долгих и кратких гласных, первой ступени может не быть. Кроме того, ауслаут-ные гласные могут находиться в открытом и закрытом слоге, будучи прикрыты согласным или группой согласных.

Сокращение долгих гласных в абсолютном конце слова происходит в венгерском языке, например, fa(fa) 'дерево'> fa, но fat 'дерево' (вин. п.), keze (kef!) 'его рука', но keze-ben 'в его руке' [Рарр 1968, 132]. В латинском языке сокращение долгих гласных в конечном слоге было обычным явлением. Долгие гласные сокращались в конечных слогах и в германских языках. В латышском языке все первоначальные долгие гласные конечных слогов сокращались: galvas> galva -- род.п.ед.ч. galvas 'головы' [Endzelin 1922, 37].

Судя по состоянию славянских языков исторического периода, ни одна из старых долгих гласных не сохраняла долготы в конечном слоге старославянского языка [Мейе 1951, 118].

В юго-западных диалектах финского языка все долгие гласные непервого слога подвергались сокращению, например nukku 'спит', фин. литер, nukkuu [Horma 1970, 35].

В истории многих языков обнаруживается тенденция к образованию узких гласных в конце слова. В истории латинского языка в конечных слогах краткое о превращалось в и: dominus 'господин' из domi-nos. В древневерхненемецком в XI столетии все конечные краткие гласные превратились в -е [Стеблин-Каменский 1955, 25--26]. В древ-неисландском в результате редукции в конечном слоге стали возможны только три гласные а /, и. В середине XIII в. господствующим стало написание /, и [Там же]. В древнефранцузском исчезли все конечные гласные за исключением е, развившемся из a [Voretzsh 1951, 9]. Это свидетельствует о том, что а суживалось в е, ср. лат. terra 'земля', ст.-фр. terre [Regula 1955, 73]. В восточнокаталанском неударное конечное а переходит в е, ср. ёгёпё 'песок', исп. arena [Griera 1919, 21]. В португальском языке конечное о превратилось в и: lobo>lowu 'волк' [Там же, 23]. Много примеров сужения конечных гласных можно найти в диалектах итальянского языка.

Сужение конечных гласных а, а, е происходило в прибалтийско-финских языках. Все эти гласные в конечном счете превратились в /', ср. саам, jokka 'река', фин. joki (<joka) саам, balva 'облако', фин. pilvi (<pilve), саам, okta 'один', фин. yksi (<ekte), саам, gietta 'рука', фин. kSsi (<katt) [Deczy 1965, 199]. Возможно, что подобный процесс имел место в истории мордовского языка, ср. эрзя-морд, [ked'] 'рука' из [kedi]. И. Пап отмечает, что отпадение конечных гласных совершалось в древневенгерском языке, но симптомы этого явления начали появляться уже в протовенгерском. Первой степенью этого изменения было превращение конечных гласных нижнего и среднего подъема а, е, ё. в гласные верхнего подъема и, i, и, которые позднее отпали [Рарр 1968, 127].

Сужение конечных гласных наблюдается в диалектах новогреческого языка. По свидетельству Калитсунакиса, в северных новогреческих диалектах каждое неударное е, о, в том числе и неударное конечное, превращалось в /, и [Kalitsunakis 1963, 187].

Одной из типичных черт олонецких карельских диалектов является замена конечных а и а на и и и, например: akku 'женщина' -- род.п.ед.ч. akan, surum 'смерть' -- род.п.ед.ч. surman, pdivti 'солнце' -- род.п.ед.ч. paivan и т.д. Обычно эти конечные и и и являются сильно редуцированными [Virtaranta 1972, 176]. Финскому а а а второго конечного слога в норвежско-саамском часто соответствует е, ср. фин. kola 'рыба', но саам, guolle, фин. типа 'яйцо', саам, таппе.

Если в языке происходит стяжение дифтонгов, то конечные дифтонги обнаруживают тенденцию к превращению в узкие гласные. Так, например, дифтонг ai в латинском языке в середине слова обычно превращался в ае. В конечных слогах в абсолютном исходе слова е превращалось в /, ср. tutudi 'я ударил'^и-tud-aKte-tud-ae.

12В

Дательный и аблатив в латинском языке имеют окончание -is у основ на а, которое возникло из ais: mensis 'столом' (<mensa 'стол'<теп-sais).

Сходные закономерности обнаруживаются и в отражении древних дифтонгов в общеславянском и старославянском языках. В конце слова дифтонг oi. ai в этих языках также подвергался монофтонгизации, однако результат этого изменения при монофтонгизации находился в зависимости от того, при какой интонации он произносился. Если дифтонг oi в конце слова произносился при восходящей интонации, то при монофтонгизации возникал гласный?, а если он произносился при нисходящей интонации, то в результате монофтонгизации возникал гласный /.

В абсолютном исходе слова конечные полные гласные могут превратиться в редуцированные. Одним из важнейших изменений фонетического строя английского языка среднего периода было завершение процесса образования в неударных слогах нейтральных гласных, сменивших собой неударные гласные полного образования а, о, и. i. Графически редуцированный гласный передавался графемой е, например lufu 'любовь.</ove(luva), suna 'сын'<5опе(5ипэ) и т.д. [Аракин 1955, 68--69]. В средневерхненемецком произошла общая редукция неударных падежных окончаний: все неударные гласные, долгие и короткие, переходят в безразличные [Жирмунский 1965, 198].

Слабость конца слова благоприятствует отпадению конечных гласных. Это явление отмечено во многих языках, ср. венг. hal 'рыба', фин. kala, венг. ver 'кровь', фин. veri. эрзя-морд, од 'новый', фин. uusi--uute, гот. wait 'я знаю', rp. oiSot, ст.-фр. chant 'я пою', лат. canto, совр. перс, gus 'ухо', др.-перс, gaosa, эст-jalg 'нога', фин.у'а/А'я и т.д.

Гласный конечного слога может отпадать при сохранении согласного, ср. лтш. vilks 'волк', но лит. vilkas. Стягиваются в абсолютном исходе слова также дифтонги. Дифтонгические сочетания с т, п, г, /также неустойчивы.

Процессы ослабления ауслаутных согласных в общем очень напоминают процессы ослабления ауслаутных гласных; между процессами того и другого рода даже наблюдается известная симметрия: упрощение геминат напоминает сокращение долгих гласных, ослабление согласных можно уподобить редукции гласных, гласные и согласные в абсолютном исходе слова могут утрачиваться.

В каждом языке существует заметно выраженная тенденция к устранению геминат в конце слова вследствие трудности их произношения. Показателем инессива в эстонском языке является -i (maas 'в стране'). Это окончание возникло из -ssa (ср. фин. maassa 'в стране"). Процесс происходил следующим образом: конечное а отпало (maass), а гемината в конце слова упростилась, отсюда совр. maas. Устранение геминат в конце слова происходило и в истории латинского языка, ср. lapis 'камень'<lapids>lapiss (род. п.ед.ч. lapid-is).

Группы согласных в абсолютном исходе слова обнаруживают тенденцию к упрощению, ср.гр. yiyac, 'гигант' из *gigants. др.-в.-н. tag 'день', ср. гот. dags, рус. nnen<.*pletl, een<.*vedl и т.п.

Абсолютные согласные подвергаются ослаблению. Ослабление ко-

немного согласного может выразиться в его спирантизации. Показательна в этом отношении спирантизация g в немецком языке, ср. fertig [fertic] 'готовый', ruhig [rui?] 'спокойный'.

Латинское конечное s во французском языке утратилось уже в XIII в. Артикуляция его стала слабее, щель между сближенными органами становилась более широкой, в результате чего оно превратилось в Л и наконец исчезло [Rheinfelder I963, 87]. Аналогичное явление имело место в других индоевропейских языках -- в древнеиндийском, древнеперсидском, авестийском и пали.

Французский язык, как и другие романские языки, не отражает конечного латинского л Ослабление конечного /, по-видимому, началось в латинском языке, где конечные / и d начали смешиваться уже в I в. до н.э. [Voretzsh 1951. 276]. Личное окончание -/ (3 л. ед.ч. и 2 л. мн.ч.) представлено в готском языке как р. Испанский согласный d на конце слова звучит как 8 (Madrid [madrib]). Ротацизм z может происходить в абсолютном исходе слова, ср. др.-исл. armaR 'рука'<дг/ид2, чув. пир 'лед', но тат. боз, чув. йер 'след', но тур. iz. Ротацизм конечного z был также свойственен некоторым диалектам древнегреческого языка. В элейском диалекте в более поздних надписях конечное о регулярно представлено через р: tip 'кто' (<tiz), тгоХюр 'города. (<polios) [Buck 1955, 56, 57].

Оглушение конечных согласных представляет процесс совершенно противоположный ослаблению конечных согласных. Это явление засвидетельствовано во многих языках, ср. алб.-тосск. burk 'тюрьма', но гег. burg, вульг. лат. novu 'новый', но фр. леи/. На конце слова, как и в современном литературном произношении, средневерхне-немецкие смычные согласные теряют звонкость и становятся сильными глухими [Жирмунский 1965, 143]. В русском языке после отпадения конечных редуцированных гласных звонкие шумные согласные, оказавшись в конце слова и потеряв звонкость, оглушились. Так из прутъ возникло прут, из бобъ -- боп и т.д. [Иванов 1964, 242].

Истинная причина оглушения согласных в абсолютном конце слова, очевидно, заключается в том, что, когда конец слова становится малозначительным, начинает утрачиваться необходимость делать его более слышимым, более восприимчивым для собеседника. Хорошо известно, что звонкие согласные являются более слышимыми по сравнению с глухими. Отсутствие вышеуказанной необходимости вызывает ответную реакцию -- звонкие конечные согласные превращаются в глухие.

Ауслаутные согласные могут полностью утрачиваться, ср. гр. Ефере 'он нес' из *epheret, др.-инд. abharat, лат. de populo 'от народа' из de populod, рум. cinta 'он поет', лат. cantat, тат. балык 'рыба', чув. пули, тел. ту 'гора' из maf и т.д.

Подобные явления ослабления согласных наблюдаются также в конце закрытого слога -- положение в конце закрытого слога почему-то способствует ослаблению согласных. Н.А. Катагощина отмечает, что анализ фонологической природы щелевых согласных в современном португальском языке и особенностей их позиционного распределения очень рельефно раскрывает тенденцию этого языка к употреблению в

имплозивной позиции менее напряженных согласных, согласных с ослабленной артикуляцией. Эта тенденция проявляется во всей системе португальского консонантизма. Фонемы с более напряженной артикуляцией 5 и z в имплозивной позиции в этом языке оказываются невозможным. Взрывные согласные типа b. d, g допускают в этой позиции лишь спирантизованные (т.е. артикуляционно ослабленные) варианты.

Многоударное (артикуляционно более напряженное) г исключается в конце слога и в абсолютном исходе слова: в этом положении возможно лишь слабоударное г.

Смягченное палатальное / совершенно недопустимо в конце слога и в абсолютном исходе; в этой позиции возможно только велярное /, т.е. опять-таки согласный с менее напряженной артикуляцией [Катагощина 1970, 87--88].

В имплозивной позиции может происходить веляризация /. Латинские грамматики сообщают, что / имело pinguis или plenus sonus, т.е. произносилось твердо в двух случаях: 1) когда оно стояло в конце слова, например sol 'солнце', или когда за ним следовал другой согласный, например silva 'лес', albus 'белый'; 2) в таких сочетаниях, как fl, cl, например flavus 'желтый', clarus 'ясный'. В начале слова, например, lana 'шерсть', lupus 'волк', и особенно при удвоении, например ille 'он' (лат. / имело exilis или tenuis sonus, т.е. произносилось мягко) [Линдсей 1948, 26--27].

В английском языке на конце слов перед паузой и перед согласным обычно произносится более низкий по собственному тону, т.е. более твердый,оттенок [Торсуев 1950, 64]. В каталанском языке в конце закрытого слога перед согласным и в абсолютном исходе слова / звучит как велярное /. В португальском языке / произносится близко к рус. л в конце слова и слога, а также переда, о, и [Вольф, Никонов 1965, 17]. В древнеармянском языке и.-е. / перед согласным и в абсолютном исходе слова превращалось в велярное [Meillet 1903, 37].

Все эти многочисленные факты говорят о том, что тенденция к улучшению языкового механизма в различных языках мира действительно существует.