Транзициональные конструкты.

Транзициональные конструкты представляют собой группу конструктов, интересующих профессиональных психотерапевтов и связанных с процессами, специфически направленными на контроль изменений, происходящих в конструктивных системах. Транзициональные конструкты рассматривают человека в процессе его изменения. При этом основным предметом внимания является все то, по поводу чего люди испытывают интенсивные переживания. Эти переживания подобны тем, которые люди испытывают, когда они чувствуют себя живущими наиболее полноценной жизнью или когда в их жизни происходят существенные перемены. Человеческие эмоции рассматриваются при этом как особые переходные состояния системы личностных конструктов.

К состояниям, которые такие конструкты призваны контролировать, относится прежде всего тревога, являющаяся одним из основных предметов внимания при анализе любых психологических проблем. В теории личностных конструктов тревога рассматривается как переходное состояние. Под этим термином понимается процесс прохождения человеком глубинных трансформаций — личностных изменений. Келли определяет тревогу следующим образом:

«Тревога — это признание того, что события, с которыми сталкивается человек, лежат за пределами зоны применимости его системы конструктов» (Kelly, 1955, р. 495).

«Наиболее очевидной характеристикой тревоги является, конечно, явное присутствие элемента эмоциональной боли, растерянности, замешательства, а иногда и паники. Это эмоциональное состояние рассматривается как реакция на ситуации, в которых конструктивная система индивидуума улавливает очертания проблемы только на самом общем уровне, позволяющем сделать вывод лишь о том, что находящийся в распоряжении индивидуума набор конструктов недостаточен для того, чтобы справиться с ситуацией. При этом должно иметь место, по крайней мере, частичное признание проблемы, иначе индивидуум просто не воспринимал бы ситуацию таким образом, и она не оказала бы на него столь сильного воздействия.»

Источником тревоги может являться все, что сужает диапазон психологического комфорта конструктивной системы, повышая вероятность того, что индивидуум не сможет справиться с любым из событий, с которыми он сталкивается. Поэтому мы можем предположить, что чем менее развита конструктивная система и чем меньшее число конструктов она включает, тем выше вероятность возникновения тревоги. Человек может испытывать тревогу в недостаточно хорошо знакомой ему ситуации. Так необходимость отвечать на вопросы, касающиеся математики, может вызвать у человека, не изучавшего этот предмет, крайне сильную тревогу.

Хотя тревога является болезненным состоянием, она имеет и свои положительные стороны. Тревога, которую испытывает человек, часто является одной из составляющих творческого поиска новой информации. Вступив на путь открытия, человек зачастую сталкивается с проблемами, лежащими по большей части за рамками возможностей его конструктивной системы на данный момент: «...тревогу саму по себе не следует классифицировать ни как положительное, ни как отрицательное явление; она является признаком осознания индивидуумом того, что его конструктивная система не может справиться в текущими событиями. Поэтому данное состояние является предпосылкой к пересмотру системы» (Kelly, 1955, р. 498).

Состоянием, которое часто путают с тревогой, является ощущение угрозы, которая определяется следующим образом:

«Угроза — это осознание индивидуумом надвигающихся глобальных изменений, которым подвергнутся его центральные структуры» (Kelly, 1955, р. 498).

В ситуации угрозы, в отличие от тревоги, жизненные события, которым вынужден противостоять человек, осознаются им совершенно отчетливо. Как только проблема осознана, необходимость существенных изменений становится для человека очевидной. Люди чувствуют угрозу в ситуациях, предполагающих, что они подвергнутся изменениям, в результате которых они станут чем-то совершенно отличным то того, чем они являются сейчас. Келли указывает на то, что приближающаяся смерть часто является таким событием. Такое событие воспринимается как неминуемое и способное радикально изменить тот образ, который сформировался у человека о самом себе.

Тесно связано с угрозой и понятие страха, который определяется следующим образом:

«Страх — это осознание индивидуумом надвигающихся случайных (и частных, incidental) изменений в его центральных структурах» (Kelly, 1955, р. 533)

Страх отличается от угрозы тем, что предполагаемые изменения носят частный, а не глобальный характер, а не тем, в какой степени эти изменения затрагивают центральные структуры. Мы боимся того, о чем мы мало знаем, потому что мы не в состоянии определить, насколько серьезными окажутся изменения, которым мы подвергнемся. Если мы мало знаем о радиационном отравлении, его перспектива пугает нас. По мере накопления знаний об этом феномене и его воздействии на нашу жизнь и жизнь следующих поколений, мы будем испытывать, скорее, тревогу, чем страх. Событие вызывает испуг тогда, когда оно затрагивает лишь небольшую часть нашей жизни.

Другой компонент переходного эмоционального опыта людей описывается личностным конструктом вины:

«Ощущение индивидуумом кажущегося выпадения из своей центральной ролевой структуры выражается в чувстве вины» (Kelly, 1955, р. 502).

Говоря об этом понятии, к которому часто подходят с чисто внешней, социальной точки зрения, важно подчеркнуть, что в теории личностных конструктов вина рассматривается как эмоциональное состояние, которое определяется исключительно с точки зрения самого индивидуума, что соответствует взгляду изнутри вовне. Люди испытывают чувство вины, когда они обнаруживают, что их действия расходятся с их собственным образом себя. Центральная ролевая структура включает личностные конструкты, ответственные за взаимодействия с другими людьми. Эти конструкты также помогают человеку сохранять ощущение целостности и идентичности. Определяя вину таким образом, мы можем сказать, что люди испытывают вину, когда они чувствуют, что выпадают из своей роли или сталкиваются с фактом, свидетельствующем о таком выпадении. Так, укравший что-либо человек будет испытывать вину только в том случае, если он считает воровство несовместимым с представлениями о самом себе. Если же воровство не противоречит его центральной ролевой структуре, чувства вины не возникнет. Аналогично, если у человека не сформировались устойчивые ролевые отношения с другими, он вряд ли будет испытывать вину.

При таком понимании чувство вины имеет мало общего с нарушением социальных норм, каковым вина представляется с внешней точки зрения. Вместо этого данная концепция рассматривает то, каким способом индивидуум структурирует свои значимые ролевые отношения. Такой подход к вине позволяет судить об этом чувстве не только по таким внешним проявлениям, как формальное раскаяние. Вместо этого терапевт концентрирует свое внимание на самой природе структуры индивидуального я, благодаря которой индивидуум может понять природу своего выпадения из роли и которая руководит его действиями в этой переходной ситуации. Ощущение вины, как и другие состояния, рассматриваемые в данном разделе, является признаком того, что имеют место личностные изменения.

К этой же сфере относится и еще одно переходное состояние, однако в данном случае имеющее отношение к индивидуальному движению вперед. Эта тема раскрывается в определении агрессивности:

«Агрессивность — это активная проработка своего перцептивного поля» (Kelly, 1955, р. 508).

Переживание переходных состояний данного типа характерно для людей, активно реализующих те жизненные выборы, которые предлагает им их конструктивная система. В агрессии присутствует элемент спонтанности, позволяющий индивидууму более полно исследовать те последствия своих действий, на которые указывает ему его система конструктов.

Люди, находящиеся рядом с таким индивидуумом, могут чувствовать угрозу, поскольку он способен вовлечь их в череду скоропалительных действий, приводящих к глубинным личностным изменениям. Агрессия часто возникает в зоне тревоги, когда человек пытается построить структуру, позволяющую ему справиться с событиями, находящимися в данный момент за пределами его понимания. Агрессия рассматривается в данной теории как преимущественно конструктивная активность, которая может ассоциироваться с качествами, характеризующимися уверенностью человека в себе. Агрессивные проявления, по сути, и представляют собой уверенное построение собственной конструктивной системы. Более негативные характеристики, обычно ассоциирующиеся с агрессией, включает следующая концепция — чувство враждебности, определяемое следующим образом:

«Враждебность — это продолжительное усилие, направленное на вымогание подтверждающих свидетельств в пользу такого, рода социального прогноза, который уже показал свою ошибочность» (Kelly, 1955, р. 510).

Сила, которую люди видят во враждебности, может быть спутана с агрессией, фактически являющейся лишь активной (спонтанной) проработкой своей системы. Враждебность же может принимать форму как неконтролируемого гнева, так и невозмутимого хладнокровия, спокойствия и собранности. Наличие или отсутствие гнева не является определяющим признаком, на который мы должны обращать свое внимание. Намного более важным является тот факт, что часть мира личности начинает рушиться (оказывается несостоятельной, опровергнутой), поэтому у человека возникает ощущение того, что ему необходимо добиться получения подтверждающих свидетельств. Муж становится враждебным, когда он настаивает на том, чтобы жена демонстрировала внешние проявления любви, хотя на самом деле, оба они уже перестали испытывать друг к другу это чувство. Враждебность захватывает наиболее центральные глубинные структуры испытывающего ее индивидуума. Такой предстает перед нами враждебность человека, борющегося за свою жизнь. Вероятно, мы будем смотреть на этот пример враждебности с долей сострадания — чувства, которое обычно ускользает из наших представлений о враждебности. В любом случае задачи терапевта, как правило, связаны с выявлением того, что же оказалось несостоятельным и что делает эту несостоятельность невыносимой для индивидуума в настоящий момент.

Маккой (McCoy, 1977) предприняла попытку дополнить список концепций переходного эмоционального опыта, предложив свои определения замешательства, сомнения, любви, счастья, удовлетворения, испуга или (внезапного) удивления и гнева. Мы призываем читателя ознакомиться с ее работой, в которой рассматриваются эти понятия, дополняющие теорию Келли. Одно из таких дополняющих понятий Маккой определяет следующим образом: «Любовь: осознание подтверждения собственной центральной структуры... Говоря коротко, в любви человек видит себя дополненным до целого любящим его человеком, благодаря чему его центральные структуры находят свое подтверждение» (McCoy, 1977, р. 109).

Это переживание является своего рода тотальным утверждением себя как целостного существа. При этом возникает ощущение «завершенности индивидуума», которое предполагает данное определение. Эптинг (Epting, 1977) предложил несколько иное определение любви: «Любовь — это процесс подтверждения и опровержения, ведущий к наиболее полной проработке людьми себя как целостных существ».

Данное определение включает в себя не только любовь, найденную в подтверждении, и поддержку, как находимую в подтверждении, но также любовь, опровергающую те наши проявления и качества, которые недостойны нас. Акт любви не всегда выражается в поддержке, но он всегда принимает направление, ведущее к обретению нами целостности. Такая любовь подводит нас к самым границам нашей конструктивной системы и позволяет нам испытать всю полноту жизненного опыта.

Циклы опыта.

Заключительный раздел темы переходных конструктов посвящен циклам опыта, включающим активные и творческие проявления человека. Мы начнем наше обсуждение с цикла, касающегося способности предпринимать эффективные действия в своей жизни:

«Р-У-К-цикл представляет собой последовательный ряд конструкций, включающий рассмотрение вариантов (осмотрительность), упреждение и контроль (Circumspection-Preemtion-Control, C-P-C) и ведущий к выбору, вследствие которого индивидуум оказывается в определенной ситуации» (Kelly, 1955, р. 515).

Любой метод терапии предполагает понимание осуществляемых человеком действий, иначе клиент приобретет в лучшем случае лишь более глубокое понимание жизни, не зная как использовать это понимание на практике. Мы начнем наш анализ данного цикла с этапа рассмотрения вариантов, предполагающих использование конструктов в гипотетической форме. Рассматриваемый человеком вопрос конструируется сразу несколькими различными способами — человек выдвигает различные интерпретации жизненных ситуаций. Затем настает очередь упреждения, когда одно из этих альтернативных смысловых измерений выбирается для более подробного рассмотрения. Не выбрав только одно измерение, хотя бы на какое-то время, осуществить действие невозможно, поскольку иначе человек будет бесконечно рассматривать альтернативы. В этой точке жизнь предстает перед человеком в форме выбора между полюсами одного измерения. Таким образом, человек осуществляет индивидуальный контроль своей системы, делая выбор и предпринимая определенные действия. Тем самым человек принимает личное участие в происходящих вокруг него событиях. Разумеется, выбор совершается в направлении наиболее полной проработки своей системы в целом. Данный цикл позволяет нам выработать свое понимание человеческих действий, путем определения того веса, который приобретает для человека каждый из этапов цикла. На одном конце спектра мы имеем пассивно созерцающего клиента, практически неспособного к совершению действий, поскольку каждая из альтернатив привлекает его независимо от других, так что он не может осуществить выбор. На другом конце мы обнаруживаем клиента, которого можно описать как «человека действия», слишком быстро бросающегося принимать решения, ведущие к его определенным практическим действиям. В теории Келли импульсивность определяется следующим образом:

«Характерным признаком импульсивности является неоправданное сокращение периода рассмотрения вариантов, как правило, предшествующего принятию решения» (Kelly, 1955, р. 526).

Это означает, что при определенных обстоятельствах индивидуум пытается найти мгновенное решение проблемы. Мы можем ожидать, что такое поведение будет иметь место, когда человек чувствует тревогу, вину или угрозу. Понимание данного цикла, возможно, позволит нам сформулировать проблему импульсивности и предложить эффективные методы работы с ней. Вторым основным циклом является цикл креативности:

«Цикл креативности начинается с появления неопределенной (свободной) конструкции и заканчивается получением строго упорядоченной и нашедшей свое подтверждение конструкции» (Kelly, 1955, р. 565).

Таким образом, творческий процесс связан с уменьшением и увеличением определенности (степени свободы). Как мы уже говорили ранее, вопрос увеличения и уменьшения определенности является одним из основных при выработке стратегии психотерапевтического лечения. Следовательно, мы можем рассматривать психотерапевтический процесс прежде всего как творческую деятельность, в ходе которой терапевт пытается помочь клиенту стать более изобретательным по отношению к своей жизни. Концепция цикла креативности позволяет ответить на вопрос, как человек создает новые смысловые измерения, благодаря чему его конструктивная система развивается, охватывая действительно новый материал. Именно использование термина «креативность» для описания этих процессов дает нам возможность объяснить, каким образом нечто свежее и новое привносится в конструктивную систему.

Мы выберем верное направление для ответа на этот вопрос, если позволим клиенту увеличить неопределенность существующей у него на данный момент системы смыслов, так чтобы новый материал получил возможность быть замеченным в некой неясной форме. На этом этапе уменьшения определенности индивидуум обычно пытается отказаться от вербализации происходящего. Однако в результате постепенного приближения к новой концептуализации формируется все более жестко определенная структура — структура, позволяющая выдвигать поддающиеся проверке утверждения, так что становится возможным их подтверждение или опровержение. Таким образом, творческий процесс включает как уменьшение, так и увеличение определенности. Для того чтобы мог возникнуть новый смысл, консультант должен помочь клиенту пройти через обе составляющие этого процесса и признать ценность обеих для развития своей личности.

Динамика.

«Конструктивисты» (как называют себя психологи, положившие в основу своих теоретических построений идеи Келли) оценивают ценность теории с точки зрения ее полезности (применимости). Для них, как и для Келли, мир открыт для построения бесконечного количества конструкций, так что ни одна теория не может претендовать на соответствие «реальности» в большей степени, чем любая другая. Не удивительно, что психология личностных конструктов ставит своей основной целью изменение жизни людей. Мы рассмотрим те способы, с помощью которых последователи Келли оценивают смыслы, используемые людьми при конструировании своей жизни, затем мы опишем способы концептуализации психологических проблем в терминах теории личностных конструктов и проведем краткий обзор психотерапии личностных конструктов. Последователи Келли исходят из представления о том, что в людях заложена врожденная тенденция к активности и развитию, а потому в основе большей части предлагаемых ими теоретических объяснений психопатологии лежит предпосылка, что индивидуум прекратил активно развиваться в тех или иных значимых сферах своей жизни.

Оценка личностных смыслов.

Конструктивисты, начиная с самого Келли, разработали многочисленные методы оценки смыслов, используемых нами в повседневной жизни. Некоторые из этих методов в высшей степени структурированы и требуют от клиента развитых вербальных навыков, тогда как другие менее структурированы и могут использоваться с клиентами, не так хорошо умеющими формулировать свои мысли.

«С точки зрения теории личностных конструктов, поведение — это не ответ; это вопрос» (Kelly, 1969b, p. 219).

Репертуарная решетка ролевых конструктов (реп-решетка)

Келли разработал реп-решетку как метод выявления индивидуальных смыслов, а также с целью получения общей картины взаимосвязей между этими смыслами (в табл. 13.1 показан пример реп-решетки). При заполнении реп-решетки клиент должен сначала назвать имена людей, играющих определенные роли в его жизни (напр., мать, отец, брат, сестра, ближайший друг одного с ним пола, ближайший друг противоположного пола, самый несчастный человек, знакомый клиенту лично, и т. д.). Как правило, клиента просят назвать три таких лица и описать, в чем состоит сходство двоих из них и их отличие от третьего. Допустим, что вы назвали отца; знакомого вам человека, достигшего наибольшего успеха; и человека, который, как вам кажется, вас не любит. Вы можете считать, что ваш отец и преуспевающий человек «трудолюбивы», тогда как третий человек «ленив». В этом случае делается предположение, что измерение «трудолюбивый-ленивый» имеет для вас личное значение (смысл). Далее вас просят повторить задание с различными тройками людей из названного вами списка.

Табл. 13. 1. Пример упрощенной репертуарной решетки

Полюс конструкта	Мать	Отец	Брат	Сестра	Супруг(а)	Друг	и т. д.	и т. д.	Полюс конструкта
Трудолюбивый (*)	*	#	*	*	#	#	#	*	Ленивый (#)
Счастливый (*)	#		#	#	*	*	*	#	Крайне несчастный (#)

Примечание. Столбцы соответствуют различным людям, играющим определенные роли в жизни человека (напр., мать, отец, брат, сестра, и т. д.). Оценки «*» означают, что данное лицо лучше всего описывается с помощью данного полюса конструкта («трудолюбивый» в строке 1, «счастливый» в строке 2). Оценки «#» означают, что данное лицо лучше всего описывается с помощью противоположного полюса конструкта («ленивый» в строке 1, «крайне несчастный» в строке 2). Заметьте, что каждый человек, который оценивается как «трудолюбивый», также оценивается как «крайне несчастный», а каждый «счастливый» — так же и как «ленивый».

После того как вы предложили набор личностных смыслов, таких, как «трудолюбивый-ленивый», вас могут попросить оценить каждого человека в вашем списке по каждому такому конструкту. Такая оценочная процедура помогает прояснить, каким образом ваши конструкты связаны с вашей личной картиной мира. Допустим, что помимо пары «трудолюбивый—ленивый» вы также использовали пару «счастливый—крайне несчастный (подавленный)» при противопоставлении друг другу участников другой тройки людей из вашего списка. Кроме того, каждый раз когда вы оценивали человека как «трудолюбивого», вы также оценивали его как «крайне несчастного», а «ленивого» — как «счастливого». На основании этой информации конструктивист может сделать предположение, что в вашей картине мира быть «трудолюбивым» означает также быть «несчастным», а быть «счастливым» означает также быть «ленивым». Если это так, перспектива повышения в должности может восприниматься вами не как приятное известие, а как угроза, предполагающая повышение требований и ответственности.

Скетч самохарактеризации

Другим методом, разработанным Келли с целью оценки личностных смыслов, является скетч самохарактеризации. Клиент дает письменное описание себя с точки зрения друга, близко знающего клиента и дружелюбно относящегося к нему, «возможно, лучше, чем фактически может знать кто-либо другой» (Kelly, 1955a, р. 242). Келли также давал клиенту инструкцию описывать себя в третьем лице, начиная с фраз типа «Гарри Браун, это...» (Kelly, 1955 а, р. 242).

Часть этих инструкций (это должно быть описание, характеризующее человека, с точки зрения его друга, написанное в третьем лице) направлена на то, чтобы человек взглянул на свою жизнь с внешней позиции. Другая часть инструкций (другой человек должен быть близко знаком с пишущим и дружелюбно относиться к нему) преследует цель выявить более глубинные аспекты личности клиента, а также представить его в таком свете, чтобы он мог принять себя. Вот, например, фрагмент самоописания клиента:

«Джейн Доу сейчас проходит через тяжелейший период своей жизни, когда она перестает понимать, кто она такая. Однако в глубине души она чувствует, что она хороший человек» (Leitner, 1995а, р. 59).

Психотерапевт-конструктивист способен сделать немало выводов из этого отрывка. Так, например, Джейн, вероятно, хочет сказать, что ее текущие проблемы связаны с травматическими событиями, происходящими во внешнем мире, а не с генетическими или биохимическими нарушениями в ее организме. Кроме того, она может считать что вследствие этих травм она перестала понимать, кто она такая, и понимание себя, имевшееся у нее в прошлом, оказалось разрушенным до такой степени, что она утратила точку опоры, позволявшую ей поддерживать положительное представление о себе, так что теперь она просто плывет по течению, потеряв ориентацию в мире. Единственным, вероятно, еще сохранившем некоторую силу конструктом осталось ее понимание себя как «хорошего человека». Если эти предположения точны (то есть соответствуют реальному опыту Джейн), взяв их за основу, можно сформулировать цель психотерапевтического лечения: помочь Джейн справиться с ее травмами таким образом, чтобы она могла восстановить более позитивное представление о себе.

Перекрестные системные связи (Systemic bow ties)

Перекрестные системные связи — это получившая широкое распространение техника, используемая в конструктивной семейной терапии с целью понимания того, каким образом конструкты индивидуума побуждают его к действиям, укрепляющим страхи другого человека. В частности, Лейтнер и Эпптинг (Leitner and Epting, в печати) описывают перекрестные системные связи пары, обратившейся за помощью в разрешении ряда вопросов, являющихся предметом их эмоциональных конфликтов (см. рис. 13.1).

Рис. 13.1. Перекрестные системные связи.Печатается по статье: Лейтнер, Эптинг «Конструктивистские подходы к терапии» (Leitner, L. M. & Epting, F. R., Constructivist approaches to therapy, в печати) для сборника: «Руководство по гуманистической психологии: Новейшие разработки в области теории, исследований, и практики». (K. J. Schneider, J. F. T. Bugental, & J. Fraser Pierson (Eds.) The Handbook of humanistic psychology: Leading edges in theory, research and practice. Thousand Oaks, CA: Sage.)

«Когда начали возникать их разногласия, Джон стал бояться, что Пэтси его разлюбила (полюс страха для Джона). Под влиянием своего страха он попытался защититься от гнева Пэтси, занимая нетвердую и уклончивую позицию при выяснении отношений с ней. Однако Пэтси расценила уклончивость Джона, как подтверждающую ее опасения, что он недостаточно уважает ее, чтобы обсудить с ней все откровенно. Возникшее у нее ощущение неуважение к себе привело к тому что ее разговоры с Джоном приняли резкий и саркастический оттенок, что Джон воспринял как подтверждение того, что она его больше не любит.»

Выявление системных связей дает основание для терапевтического вмешательства либо на поведенческом уровне, либо на уровне смыслов, определяющих поведение каждого из супругов. Так, если Джон попробует разговаривать прямо и конкретно, даже о своем ощущении того, что Пэтси перестала его любить, Пэтси почувствует большее уважение к себе, и ее тон станет менее саркастическим, благодаря чему Джон снова сможет почувствовать, что его любят. Аналогичным образом, если Джон поймет, что сарказм Пэтси вызван ее чувством неуверенности, а не отсутствием любви, он постарается быть менее уклончивым. С другой стороны, если бы Пэтси могла стать менее саркастичной, даже чувствуя потерю уважения к себе, Джон почувствовал бы себя более любимым и стал бы меньше защищаться, что позволило бы Пэтси почувствовать себя более уважаемой Джоном. Кроме того, если бы она допустила, что уклончивость Джона вызвана страхом потерять ее, а не недостатком уважения; в результате она могла бы стать менее саркастичной, что, в свою очередь, позволило бы Джону почувствовать себя более любимым, и т. д. Основная цель состоит в том, чтобы помочь паре разомкнуть порочный круг, в котором она оказалась, и прекратить бесконечные и еще более усугубляющее ее положение дебаты по поводу того, чье восприятие действительности является «верным».

Техники определения смыслов у детей

У детей вербальные навыки менее развиты, чем у взрослых, поэтому работа с ними часто требует использования специальных техник, помогающих терапевту понять их картину мира. В частности, Равенетт (Ravenett, 1997) просит детей нарисовать картинку на основе предлагаемого им простого узора (горизонтальная линия, нарисованная в центре страницы, и слегка закругленная линия вблизи одного края страницы). После завершения рисунка Равенетт просит ребенка нарисовать картинку, противоположную первой. Затем он обсуждает с ребенком оба этих изображения: что происходит на этих картинках, почему вторая картинка является противоположной первой, как бы поняли эти картинки родители ребенка, и т. д. Равенетт также побуждает детей описывать себя так, как с их точки зрения описали бы их родители (Что могла бы сказать о тебе твоя мать?). Эта и многие другие техники, разработанные Равенеттом, помогают детям выразить то, что они знают о своем собственном мире, но не умеют передать это в словах.

Диагностика.

Будучи верным своим убеждениям, согласно которым для того, чтобы считаться достойной внимания, теория должна быть полезной, Келли называл диагностику «стадией планирования психотерапевтического лечения» (1955, р. 14) и рассматривал ее как принципиально важный этап эффективной конструктивистской терапии.

Конструктивизм и «Диагностическое и статистическое руководство по определению психических расстройств «четвертое издание» (DSM-IV), составленное Американской психологической ассоциацией (1994)

Конструктивисты считают, что диагностическая система, как и любая другая система, используемая с целью понимания окружающего мира, является системой порождения смыслов, а не обнаружения «реально существующих болезней» (Faidley & Leitner, 1993; Raskin & Epting, 1993; Raskin & Lewandowski, 2000). Данная точка зрения принципиально отличается от подхода, лежащего в основании диагностического руководства DSM-IV, согласно которому сами люди «являются реальным воплощением» тех или иных психических расстройств. В частности, профессиональные психологи описывают «шизофреников» или «параноиков» так, будто те являются реальными «объектами», а не профессиональными конструкциями, создаваемыми с целью описания окружающего мира.

Конструктивный альтернативизм, напротив, утверждает, что реальность открыта для бесчисленного множества конструкций. Поэтому, с их точки, зрения, DSM-IV представляет собой лишь один из множества возможных способов понимания психологических проблем людей. Именно на психологах лежит профессиональная ответственность за оценку не только позитивных, но и негативных последствий использования DSM-IV для понимания человеческих проблем, включая возможность использования DSM-IV как инструмента сексистской дискриминации (Kutchins & Kirk, 1997).

Кроме того, представление о том, что использование DSM-IV является единственным методом диагностики представляет собой форму «упреждающего конструирования» — когнитивного стиля, предполагающего, что, если определенный смысл уже вошел в употребление, другие смыслы не имеют права на существование.

Поскольку смыслы, которые мы используем для понимания окружающего мира, формируют структуру нашего постижения реальности опытным путем, упреждающее конструирование приводит к тому, что мы упускаем из виду все альтернативные варианты восприятия реальности.

Транзитивная диагностика

Транзитивная диагностика предполагает, что профессиональный психолог может помочь клиенту осуществить транзитивный переход от порождающей психологические проблемы системы смыслов к такой, которая предоставляет больше возможностей для личностного роста и участия в окружающих событиях. Терапевт-конструктивист видит свою роль в том, чтобы активно помогать клиенту в этом путешествии. «Клиент не просто сидит запертым в нозологическом отделении; он движется вперед по своему пути. И если психолог рассчитывает помочь ему, он должен встать со своего стула и отправиться в путь вместе с ним» (Kelly, 1955a, р. 154-155).

Лечение может быть понято как практическое приложение теории к проблеме клиента (Leitner, Faidley, & Celentana, 2000). Следовательно, транзитивная диагностика должна основываться на теории, которой придерживается психотерапевт в своей практике. Так, например, фрейдист может использовать диагностическую систему, позволяющую ему делать выводы о защитных механизмах эго, сильных и слабых аспектах эго, и т. д. Последователь Роджерса будет искать систему, позволяющую терапевту видеть сферы жизни, в которых клиент получает обусловленное и безусловное положительное подкрепление своей самооценки. Конструктивисты нуждаются в системе, позволяющей психологу понять используемые клиентом процессы порождения смыслов.

Примеры транзитивной диагностики. Келли (1955а, 1955b) предложил несколько диагностических конструктов, которые могли бы оказаться полезными в психотерапии (напр., увеличение-уменьшение определенности в процессе конструирования, Р-У-К-цикл и другие). Впоследствии конструктивисты разработали дополняющие диагностические системы и применили их в терапевтической практике. В частности, Тшуди (Tschudi, 1997) предложил свое понятие «проблемы» как того, что вызывает психологические неудобства, поскольку помещает индивидуума в негативный полюс дихотомии. Допустим, вы «пассивны», а не «настойчивы». Вы можете хотеть быть «настойчивым», потому что «пассивность» предполагает, что другие люди не считаются с вами, вместо того чтобы вас уважать. В этом случае понимание конструкта «другие люди со мной не считаются — другие меня уважают» может вызвать у человека желание стать менее пассивным.

Однако если бы такая картина была полной, то для того, чтобы стать более «настойчивыми», людям достаточно было бы читать книги, обучаться на курсах и практиковать полученные знания в реальной жизни. Тшуди утверждает, что, вероятно, существует и другая, еще более фундаментальная конструкция. Например, если вы станете «настойчивым», другие, вероятно, начнут уважать вас, но при этом вы также можете стать в собственных глазах «эгоистом» в противовес, скажем, «порядочному человеку». «Пассивность» в вашем случае, несмотря на боль, которую вы испытываете, когда люди «не считаются» с вами, это альтернатива, которую вы сами выбираете, поскольку это защищает вас от еще большей боли видеть в себе «эгоиста». Аналогичную точку зрения высказывают Эккер и Халли (Ecker & Hulley, 2000) при описании согласованности симптомов:

«Симптом или проблема вызывается человеком, поскольку он имеет, по крайней мере, одну неосознаваемую конструкцию реальности, в соответствий с которой ему необходимо иметь данный симптом, несмотря на все страдания и неудобства, причиняемые его наличием» (р. 65).

Лейтнер, Фэйдли и Челентана (Leitner, Faidley & Celentana, 2000) предлагают диагностическую систему, ориентированную на понимание способов, посредством которых клиент пытается решать вопросы интимных отношений. Согласно этой системе, люди рассматриваются как нуждающиеся в интимных контактах с другими для того, что придать своей жизни полноту и смысл. Однако, поскольку такие отношения могут также глубоко ранить нас, люди пытаются ограничить глубину интимных контактов. Лейтнер и его коллеги (Leitner et al., 2000) описывают три взаимосвязанные оси, помогающие понять эти противоречия интимной сферы. Первая ось — задержка развития/структуры — служит для описания того, каким образом индивидуальные конструкции себя и других людей (играющие столь важную роль в интимных отношениях) могут застыть в своем росте на ранних этапах индивидуального развития вследствие травмы. Вторая ось — интимность отношений — описывает то, как человек решает вопрос зависимости (например, становится полностью зависимым от одного человека, оказывается зависимым практически от каждого и т. д., см. Walker, 1993), а также какими способами человек может физически или психологически отдалять себя от других. Третья ось — межличностная эмпатия — включает креативность, открытость, преданность, способность прощать, смелость и почтительность (Leitner & Pfenninger, 1994) — качества, связанные со способностью вести полноценную и осмысленную жизнь, предполагающую глубокие отношения с другими.

Терапия.

Келли четко сформулировал положение о том, что основной сферой применения психологии личностных конструктов является психологическая реконструкция человеческой жизни. На следующих страницах мы рассмотрим базовые принципы, лежащие в основе любых эффективных методов терапии личностных конструктов.

Взаимный обмен знанием и опытом

Психотерапия личностных конструктов расходится с традиционным взглядом на терапию, согласно которому профессиональный терапевт-эксперт «лечит» пациента. Вместо этого в ее основе лежит представление о том, что клиент вкладывает в терапевтический процесс не меньше экспертного знания, чем терапевт. Клиент всегда, как никто другой, осведомлен о своем собственном конкретном опыте и творимой им реальности. Поэтому терапевт должен внимательно прислушиваться к пациенту и уважительно относиться к тем способам, посредством которых клиент может подтверждать или опровергать гипотезы терапевта,