Редакционное примечание к статьям

«ПРОМАХИ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ОППОЗИЦИИ В ГАННОВЕРЕ»

И «С РЕЙНА»⁷⁴

Так как выражение «либеральная оппозиция», стоящее в за­головке обсуждаемой статьи, принадлежит не ее автору, а ре­дакции, то последняя считает необходимым сказать несколько слов в объяснение этого названия.

Против этого названия приводятся два возражения. В отно­шении формы указывается, что оппозиция не либеральна, ибо она консервативна, так как ставит своей целью сохранение существующего правового порядка. По этой диалектике выхо­дит, что Июльская революция была консервативной, следова­тельно, не либеральной, так как она стремилась прежде всего к сохранению * хартии '⁵. Тем не менее либерализм объявил Июльскую революцию своим делом. Либерализм, конечно, кон­сервативен. Он стремится сохранить свободу и оберегает от посягательств грубой материальной силы даже жалкое status quo ** свободы. К тому же, если эта абстракция хочет быть последовательной, то она должна признать прогрессивной и либеральной оппозицию сторонников правового порядка, воз­никшего в 1833 г., по сравнению с реакцией, стремящейся на­сильственно оттеснить 1833 г. к 1819 г. ^7е

Что же касается самого содержания, то выдвигается далее тот аргумент, что содержание действий оппозиции, — выступ­ление в защиту конституции 1833 г., — вовсе не основывается на принципе свободы. Допустим! Конституция 1833 г. ни в коем

• В оригинале здесь и ниже игра слов: «konservativ» — «консервативный»; «Konservation» — «сохранение»; «konservieren» — «сохранить». Ред, • » — теперешнее состояние. Ред,

РЕДАКЦИОННОЕ ПРИМЕЧАНИЕ

случае не является выражением свободы, если сопоставить ее с идеей свободы, но она, конечно, является выражением сво­боды при сопоставлении ее с конституцией 1819 года. Вообще речь шла сначала не о каком-либо определенном содержании этой конституции, — речь шла о том, чтобы во имя законного содер­жания выступить против незаконной узурпации.

Редакция тем более была вправе назвать ганноверскую оппо­зицию либеральной, что почти все немецкие палаты приветст­вовали ее как либеральную оппозицию, как оппозицию закон­ной свободы. Оправдывается ли ото название перед судом критики, перешла ли оппозиция от одного только высказыва­ния мнений и претензий либерализма к подлинному либера­лизму, — рассмотреть этот вопрос и ставила своей задачей обсуждаемая статья.

Попутно заметим, что, по нашему мнению, подлинный либе­рализм в Ганновере должен в будущем стремиться не к защите конституции 1833 г. и не к возвращению к конституции 1819 года. Он должен стремиться к совершенно новой государ­ственной форме, соответствующей более глубокому, более раз­витому и свободному народному сознанию.

Редакция «Rheinische Zeitung»

Написано К. Марксом около 8 ноября 1842 г.

Напечатано в приложении к «Rheinische Zeitung» Лв 312, 8 ноября 1842 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

248 ]

МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖLNISCHE ZEITUNG»"

Кёльн, 7 ноября. При рассмотрении вопроса о муниципаль­ной реформе мы не сочли уместным принять во внимание то, что опубликовано об этом в провинциальных газетах и особенно в «Kölnische Zeitung». Мы легко избежим упреков в этом, если покажем на одном примере приблизительную силу суждения тех, кто пожелал взять под свою защиту разделение городских и сельских общин.

В приложении к № 309 «Kölnische Zeitung» под рубрикой «Резюме» ⁷⁸ приводятся авторитетные мнения «за» и «против» упомянутого разделения. В числе прочих курьезов встречаются такие доводы против разделения, как «некоторые газетные ста­тьи», и в пользу разделения — «равным образом газетные статьи», подобно тому как появились .газетные статьи также и в защиту цензуры. Во всяком случае мы должны с величай­шей похвалой упомянуть то благоговение, благодаря которому статью считают доводом уже потому, что она является газетной статьей, — упомянуть это благоговение, рассматривая его как признание газетной прессы, хотя и весьма некритическое, но несмотря на свой комический вид, все же не часто встречаю­щееся признание. Однако столь похвальное беспристрастие отсутствует при сопоставлении двух других авторитетных мне­ний за и против разделения городских и сельских общин. Сооб­щается, что против этого разделения был ландтаг 1833 года, который к тому же еще находился под влиянием одной энергич­ной личности, посему, следовательно, против разделения была только эта одна личность, а за разделение высказался весь ланд­таг 1827 г. за исключением одногоголоса. Однако дражайшее

МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖLNISCHE ZEITUNG» 249

«Резюме», если весь ландтаг 1833 г. значит лишь столько же, сколько одна личность, за которой он следовал, то разве исклю­чено, что ландтаг 1827 г. значит не больше, чем тот один голос, против которого он выступал. И как вообще столь колеблю­щийся, столь несамостоятельный ландтаг остается еще авторите­том! ⁷⁹ Если затем петиции из Кёльна, Ахена и Кобленца при­водятся в качестве петиций в пользу разделения городских и сельских общин, поскольку эти петиции ограничиваются пре­делами Кёльна, Ахена и Кобленца, то в лучшем случае этим была бы доказана лишь ограниченность этих петиций, но от­нюдь не их разумность. Однако хотя эти города в первоначаль­ной спешке мало постигли общий характер вопроса и в недо­статочной степени приняли во внимание интересы всей провин­ции, они в столь же малой степени противопоставили свою осо­бую реформу общей реформе. Города подавали петиции только в своих интересах, но отнюдь не против всей провинции ⁸⁰. Комическая беспристрастность «Резюме» нас восхитила уже в своей начальной части и, даже если оно не остается верным этому на всем протяжении, а, как мы только что услышали, не мо­жет обойтись.без того, чтобы походя не пускаться на малень­кие преднамеренные хитрости, то в заключительной части этот комизм и это беспристрастие вновь победоносно восстана­вливаются. Сообщается, что за разделение города и деревни выступали также

«прочие города Рейнской провинции, содержание петиций которых неизвестно, но требования которых могли быть, конечно, только требо­ваниями для себя, так как отдельный населенный пункт не может быть рупором цеяой провинции».

Итак, не только некая газетная статья вообще является авторитетным мнением, но даже некое безусловно заурядное «конечно, только» дает разгадку неизвестного содержания пети­ций прочих городов. То, что этот пророк, который зовется «конечно, только», оказывается лжепророком, доказывает пе­тиция города Трира ⁸¹. В заключительных словах «Резюме» наружу выступает то внутреннее основание, которое составляет подлинное жизненное основание требования разделения города и деревни. Хотят отделить не только город от деревни, хотят отделить отдельные города друг от друга и от провинции, хотят отделить провинцию от ее собственного разума. Отдельный населенный пункт не может-де быть рупором целой провин­ции! Верно, отдельный населенный пункт не должен целиком быть рупором, но он должен быть частью этого рупора, а, следовательно, в своих пределах рупором целого и всеобщего

250 МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖLNISCHE ZEITUNG»

интереса. И разве такое мнение не упраздняет всякую возмож­ность даже отдельного городского муниципального устрой­ства? Если отдельный населенный пункт не может быть рупо­ром целой провинции, то разве отдельный горожанин может быть рупором целого города? Требование этого горожанина, как следует из вышеприведенного рассуждения, может поэтому быть только требованием для себя, но не для целого города, а так как целый город состоит только из отдельных горожан, то выходит, что нельзя требовать ничего общегородского. «Резюме» приходит в конечном счете к тому, к чему вообще дол­жно, если быть последовательным, привести разделение го­рода и деревни: делает невозможным не только город, не только провинцию, но даже само государство. Уж если утверждать частное как враждебную противоположность всеобщему, то неизбежно придешь к тому, чтобы заставить все политические и социальные формы исчезнуть перед крайним безраздельным партикуляризмом, перед отдельным индивидом с его физиче­скими вожделениями и целями. Те войска, которые «Резюме» заставляет выступить в поход в свою защиту, подобны, за не­многими исключениями, рекрутам Фальстафа. Они годны лишь на то, чтобы заполнить ров трупами мыслей *. Довольно же заниматься ремеслом могильщика!

В заключение одно благожелательное замечание в адрес «Kölnische Zeitung». В первый раз в ее передовую статью вкра­лось чувство скромности и неуверенности в своих силах ⁸², хотя в прочих случаях ее передовицы имеют обыкновение с авторитетным видом распространяться de omnibus rebus et de quibusdam aliis **. Не в первый раз, но в данном случае, пожа­луй, раз и навсегда «Kölnische Zeitung» может убедиться в несо­стоятельности своего редакционного принципа. Так как всех сотрудников, не требующих гонорара, встречают с распростер­тыми объятиями, то достаточно, чтобы нашлось несколько охочих до писания рук, приводимых в движение посредственной головой, и будет выражено в фальсифицированном виде общест­венное мнение. Если бросить взгляд на столбцы «Kölnische Zeitung», то можно полагать, что в Рейнской провинции пре­обладает мнение в пользу разделения города и деревни. Если бросить взгляд на Рейнскую провинцию, то можно полагать, что в «Kölnische Zeitung» Рейнская провинция не преоб­ладает.

* Перефразированные слова Фальстаф! из исторической хроники В. Шекспира вКороль Генрих IV», часть I, акт 4, сцена вторая. Ред. • * — о всякой всячине. Рев.

МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖLNISCHE ZEITUNG» 251

Кёльн, 11 ноября. Наш призыв к рейнским «провинциаль­ным газетам» по вопросу о муниципальной реформе ⁸³ не остался безрезультатным. «Kölnische Zeitung» сочла себя обязанной про­лить в своем номере от 11 ноября мнимый свет вместо обычного полумрака и, хотя с нескрываемым неудовольствием, с нере­шительностью и оговорками, с подозрительными оглядками назад, с умышленной двусмысленностью признать равноправие города и деревни ⁸⁴. Сегодня мы еще раз воспользуемся случаем, чтобы довести до сознания «Kölnische Zeitung» ее состояние духа, и не хотим отказаться от приятной, хотя и фантастической надежды на то, что она оставит свою точку зрения, как только осознает свою точку зрения.

«Впрочем, — заканчивает «Kölnische Zeitung» свою сегодняшнюю статью, — что касается вопроса о муниципальном устройстве, привле­кающего к себе в столь высокой степени всеобщий интерес, то редакция «Kölnische Zeitung» считает нужным заявить, что она также и в этом от­ношении придерживается принципа равноправия, но что она считает своим долгом предоставить как можно болоо широкий простор дискуссии о формах, в которых можно достигнуть улучшения тех отношений, ко­торые в настоящее время являются совершенно несвободными и призна­ются всеми партиями как не могущие быть долее терпимыми».

До сих пор «Kölnische Zeitung» не поместила ни единой статьи о тех формах, в которых следует провести муниципаль­ную реформу, строго придерживаясь принципа равноправия. Поэтому мы не могли бороться с противником, которого не су­ществовало. Или «Kölnische Zeitung» считает «разделение города и деревни», — разделение, которое в ряде ее статей предлага­лось законодательно сконструировать посредством раздельного муниципального устройства, — также одной из тех форм, в ко­торых кристаллизуется принцип равноправия? Не считает ли она такое фиксированное неравноправие некоей формой равно­правия? Сражение на столбцах «Kölnische Zeitung» разворачи­валось не из-за различных форм одного и того же принципа, а скорее из-за различия самого принципа, и, если мы станем рассматривать статьи «Kölnische Zeitung», согласно предло­жению самой «Kölnische Zeitung», только как предметы *, т. е. по их численной массе, то окажется, что большинство солдат в этом сражении принадлежало к стану противников равенства. Мы говорили «Kölnische Zeitung»: будьте честны, не фальсифицируйте выражение общественного мнения, испол­ните призвание рейнской газеты выражать дух Рейнской про-

* В оригинале игра слов: «Artikel» — «статья», «Artikel» — «предмет». Ред.

252 ' МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖLNISCHE ZEITUNG»

винции, отвлекитесь от личных соображений, закройте по жиз­ненно важному вопросу провинции доступ на ваши столбцы всем индивидуальным мнениям, которые страдают той слабо­стью, что хотят утвердить некую особую позицию в противовес воле народа! И как же отвечает «Kölnische Zeitung»!

Она находит «уместным» воздать должное принципу равно­правия в отношении муниципальной реформы. Это «нахожде­ние уместным» найдут весьма благоразумным по отношению к Рейнской провинции и вовсе не будут рассматривать просто как доказательство силы изобретательного мышления «Köl­nische Zeitung». Наряду с этим умеренным возданием должного духу провинции «Kölnische Zeitung» считает своим «долгом» предоставлять как можно более широкий простор дискуссии о «формах» муниципальной реформы, под каковыми формами она понимает также и формы «неравенства». Подобное «раде­ние о долге» найдут уместным с точки зрения, вытекающей из ее частных интересов и частных соображений, как ни неуместна эта точка зрения сама по себе. Чтобы закрыть всякую лазейку для «Kölnische Zeitung», которая прячется за различие формы и содержания, мы ставим категорический вопрос: считает ли она неравенство города и деревни, законодательно зафиксиро­ванное посредством раздельного муниципального устройства, некоей «формой» равноправия и рассчитывает ли также впредь предоставлять свои столбцы для подобных утверждений под ви­дом простого вопроса формы? Завтра мы вернемся к рассматри­ваемой нами статье «Kölnische Zeitung».

Кёльн, 12 ноября. Статья в № 314 «Rheinische Zeitung», которая касается (употребляя для начала элегантное, типичное для «Kölnische Zeitung» словосочетание *) привлекающего к себе в столь высокой степени интерес вопроса о муниципаль­ном устройстве, является не чем иным, как avant-propos ** к подробному, продолжающемуся на страницах приложения к нашей газете освещению проблемы равенства муниципаль­ного устройства для города и деревни ⁸⁵. Свою ссылку на это, т. е. на самую суть дела, «Kölnische Zeitung» начинает словом «впрочем», подобно тому как на празднике ремесленников ouv­rier *** начинает свою речь словами «вообще говоря», что,

* В оригинале Маркс, ставя в начале фразы три немецких артикля один за , другим (der, die, das), высмеивает высокопарный стиль «Kölnische Zeitung». Рев. • • — введением. Рев. *** — мастеровой. Ред,

МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖLNISCHE ZEITUNG» 253

однако, отнюдь не должно умалять заслуги «Kölnische Zeitung» по части оригинальности, так как мы готовы всегда признать столь же своеобразное, сколь и похвальное обыкновение этой газеты при рассмотрении вопроса, представляющего всеобщий интерес, касаться «впрочем» также и «самой сути дела». Этому методу рассмотрения, отличающемуся известной преднамерен­ностью, свойственна поразительно изворотливая способность плести редкостные небылицы и придавать им в глазах третьих лиц даже видимость правдоподобного истолкования сути дела. Так, «Kölnische Zeitung» начинает рассматриваемую нами статью от И ноября с анекдота о том, что «соседняя газета», а именно «Rheinische Zeitung», призывает «все рейнские про­винциальные газеты сообща энергично выступить против якобы исходящей из Берлина угрозы равноправию городских и сель­ских общин» и выдвигает общий лозунг: «равенство для всех, для горожан и крестьян». «Kölnische Zeitung» объявляет себя готовой присоединиться к этому лозунгу,

«если под равенством понимается не безумная мечта коммунистов, а, как мы предполагаем, единственно возможное равенство, равенство прав».

Этот лукавый намек на коммунистические мечтания был бы немыслим и равным образом отпала бы необходимость в вели­кодушном предположении о нашей некоммунистической тен­денции, если бы «Kölnische Zeitung» начала свое сообщение с самой сути дела, с факта: «Rheinische Zeitung» требует рав­ного муниципального устройства для города и деревни и при этом определенным образом обозначает это равенство в приво­димой статье как «равноправие городских и сельских общин». Но если в ^глазах «Kölnische Zeitung» это равенство выглядит чуть ли не коммунистическим безумием, то ее следует просто отослать к ее же собственному вероучению, начинающемуся катоновским: «Ceterum» *.

Смехотворного намека на коммунистические мечтания ока­зывается еще недостаточно, «Kölnische Zeitung» считает нуж­ным связать с исповеданием равноправия некое другое испо­ведание.

«Однако надо признаться, — говорит она, — что мы никоим обра­зом не можем разделить опасение насчет того, будто мудрое правительство Фридриха-Вильгельма IV проявляет намерение нарушить рейнское равноправие. Прежде чем мы убедимся в этом, нам непременно должны быть представлены факты, а не те утверждения, относительно которых мы надеемся, что они лишены всякого основания».

* Начало известной фразы Катона «Ceierum censeo Carthaginem esse delendama («Впрочем, считаю, что Карфаген должен быть разрушен»). Рев,

254 муниципальная реформа и «kölnische zeitung»

Прибегая к этой неуклюжей и подлой инсинуации, которая приписывает нам опасения насчет некоего преднамеренного покушения на рейнское равноправие мудрого правительства Фридриха-Вильгельма IV и распространение оных опасений, «Kölnische Zeitung» переходит из области аргументов в область подозрения и доноса. Она снова убеждает нас в том, что бессилие ума пытается в конечном счете подкрепить себя бессилием характера, пустым безрассудством деморализации. На чем основывается эта инсинуация «Kölnische Zeitung»? Мы сообщили, согласно берлинским известиям, что рейнским депутатам центральных комиссий представлен проект муни­ципального устройства, который не признает равенства города и деревни ⁸⁶; па этот случай мы рекомендовали рейнской прессе энергично стоять за истину.

Если правительство представляет рейнским депутатам на рассмотрение проект такого муниципального устройства, кото­рое разделяет город и деревню, то уже из этого простого факта следует, что правительство далеко от всякой скрытой предна­меренности, а скорее полностью убеждено в том, что таким разделением рейнское равноправие не нарушается. Если рейн­ская пресса, этот глас Рейнской провинции, убеждена в про­тивоположном мнении провинции, то вывод из этого столь же прост: она должна доказывать, что одинаковое муниципаль­ное устройство для города и деревни является необходимым следствием рейнского равноправия; а разве не является обя­занностью прессы по отношению к правительству не только высказывать убеждение народа, не принимая во внимание осо­бого мнения отдельных индивидов, но также идоказывать ра­зумность этого убеждения по существу?

Наконец, более чем непристойно со стороны «Kölnische Zeitung»вовлекать в подобные споры высочайшую особу его величества. Поистине требуется минимум ума и максимум бес­принципности, чтобы в чисто монархическом государстве сде­лать невозможной всякую политическую дискуссию посредст­вом простого и легкого маневра, — путем абстрагирования от действительного содержания дискуссии, ограничения вопроса личным отношением к монарху и превращения таким образом любых дебатов, по существу дела, в дебаты о доверии. Мы выра­зили надежду на то, что все рейнские газеты будут представлять мнение Рейнской провинции, поскольку питаем непоколебимое убеждение в том, что его величество не откажется признать большого значения всеобщего мнения Рейнской провинции, даже если наши берлинские известия окажутся обоснованными, сомневаться в чем у нас нет повода, идаже если рейнские

МУНИЦИПАЛЬНАЯ РЕФОРМА И «KÖLNISCHE ZEITUNG» 255

депутаты одобрят разделение города и деревни. В последнем, кажется, вряд ли можно усомниться, тем более, что как только что доказали статьи «Kölnische Zeitung», не все жители Рейн­ской провинции понимают и разделяют убеждение огромного, подавляющего большинства ее населения.

«Rheinische Zeitung» выдвинула лозунг равноправия города и деревни, a «Kölnische Zeitung» принимает этот лозунг с тем осторожным условием, что мы под «равноправием» понимаем равенство прав, а не коммунистическое мечтание. «Rheinische Zeitung» сопроводила берлинские известия апелляцией к убеж­дениям рейнских газет, a «Kölnische Zeitung» доносит на нее за подозрения насчет намерений его величества. «Rheinische Zeitung» призвала различные редакции наших провинциальных газет пожертвовать индивидуальными соображениями и пред­взятыми мнениями ради отечества, a «Kölnische Zeitung» при­водит некое сухое, лишенное всякого основания признание равноправия города и деревни, признание, формальное досто­инство которого она сама снова упраздняет тем, что объявляет «разделение» города и деревни некоей «формой» равноправия. Можно ли писать более нелогичным, бесхарактерным и жалким образом? Можно ли более явственно провозглашать устами свободу, а сердцем несвободу? Но «Kölnische Zeitung» знает шекспировское ,изречение:

«Да, сэр. Быть честным — по нашим временам, значит быть един­ственным из десяти тысяч» *.

И «Kölnische Zeitung» не поддалась искушению быть этим одним из десяти тысяч.

В заключение еще несколько слов о «разделении города и деревни». Даже независимо от общих доводов, закон может быть только идеальным, сознательным отражением действи­тельности, теоретическим самообособившимся выражением пра­ктических жизненных сил. В Рейнской провинции город и де­ревня в действительности не разделены. Стало быть, закон не мо­жет декретировать этого разделения, не декретируя своей собственной ничтожности.

Написано К. Марксом 7—12 ноября 1842 г. Напечатано в «Rheinische Zeitung» MM 312, 31в и 317; 8, 12 и 13 ноября 1842 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого

* J3. Шекспир. «Гамлет». Ант 2, сцена вторая. Ред.

256 ]

РЕДАКЦИОННОЕ ПРИМЕЧАНИЕ К СТАТЬЕ «ПРОЕКТ НОВОГО ЗАКОНА О РАЗВОДЕ»⁸⁷

Помещенная здесь критика проекта закона о разводе изло­жена с точки зрения рейнской юриспруденции, тогда как ранее приведенная критика (см. приложение к № 310 «Rheinische Zeitung») ⁸⁸ исходила из точки зрения старопрусской юриспру­денции и ее практики. Остается еще третий род критики, — критика, которая отправляется преимущественно от общей философско-правовой точки зрения. Согласно ей уже недоста­точно исследовать отдельные доводы pro и contra *, а необходимо развить понятие брака и вытекающие из этого понятия след­ствия.

Обе ранее опубликованные статьи в одинаковой мере отвер­гают вмешательство религии в область права. Они, однако, не рассматривают вопроса, в какой степени брак как таковой является по своей сущности религиозным или нерелигиозным. Тем самым они не в состоянии выяснить, как надлежит посту­пать последовательному законодателю, если он руководст­вуется сущностью вещей и никоим образом не может удовольст­воваться чисто абстрактным определением этой сущности. Если законодатель считает сущностью брака не человеческую нравственность, а его духовную святость, и, следовательно, ставит на место самоопределения предопределение свы­ше, на место внутреннего, естественного освящения — сверхъестественную санкцию, а на место разумного подчинения природе этих отношений — пассивное послушание заповедям, стоящим над природой этих отношений, то можем ли мы бросить

* — ва в против. Рев,

РЕДАКЦИОННОЕ ПРИМЕЧАНИЕ

упрек этому религиозному законодателю, если он также и брак подчиняет церкви, — которая для того только и существует, чтобы осуществлять требования и наставления религии, — и ставит светский брак под верховный надзор церковных вла­стей? Не является ли это простым и необходимым следствием?

Люди ошибаются, когда рассчитывают опровергнуть рели­гиозного законодателя указанием на то, что те или иные его установления противоречат светской сущности брака. Религиоз­ный законодатель выступает не против расторжения светского брака, скорее он выступает против светской сущности брака. Он стремится частично лишить брак его светского характера, частично же, — там, где это невозможно, — он, считая светский характер брака неизбежным злом, старается дать ему почувст­вовать каждую минуту его ограниченность, сломить греховную силу его последствий.

Но точка зрения рейнской юриспруденции, остроумно изло­женная в только что помещенной критике, представляется совершенно недостаточной. Недостаточно подразделить брак на две сущности: духовную и светскую — так, чтобы одна из них была связана только с церковью и совестью отдельных личностей, другая же — с государством и правовым сознанием граждан. Противоречие не снимается тем, что брак подразде­ляется на две различные сферы. Напротив, тем самым создается противоречие и неразрешимая коллизия между самими этими жизненными сферами. И кто в состоянии вменить законодателю в обязанность придерживаться дуализма, двойного мировоззре­ния? Разве всякий добросовестный законодатель, стоящий на религиозной точке зрения, не должен признать единственной силой в реальном мире и в его земных формах то, что в духовном мире и в религиозных формах он признает воплощением самой истины и перед чем он преклоняется, как перед единственной силой?

В этом пункте проявился коренной изъян рейнской юриспру­денции, ее двойственное мировоззрение, которое, отделяя, с присущей ему поверхностностью, совесть от правового созна­ния, не разрешает труднейших коллизий, а разрубает их; отры­вает мир права от мира духа, а тем самым право от духа и, следовательно, юриспруденцию от философии. Но в еще боль­шей степени обнаружилась в оппозиции против обсуждаемого закона полнейшая беспринципность старопрусской юриспру­денции, проявившаяся здесь самым недвусмысленным образом. Если верно, что никакое законодательство не может декрети­ровать нравственность, то тем более верно, что никакое законо­дательство не может провозгласить нравственность правом.

258 РЕДАКЦИОННОЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Прусское право ⁸⁹ основано на рассудочной абстракции, которая, будучи сама по себе бессодержательной, восприняла естественное, правовое и нравственное содержание как внеш­нюю, поверхностную, лишенную внутренней закономерности материю. Эту материю, лишенную духа и закономерности, оно пыталось приспособить, расположить и приладить в соответст­вии с внешней целью. В своем отношении к предметному миру оно не считается с присущими ему законами, а только со своими произвольными субъективными выдумками и со своими, не вытекающими из существа дела, намерениями. Старопрусские юристы проявили весьма мало понимания природы прусского права. Они критиковали не его сущность, а отдельные внешние его проявления. Поэтому-то они и выступали не против самого содержания и стиля нового проекта закона о разводе, а против его реформаторской тенденции. В дурных нравах они, вероятно, думали найти оправдание дурных законов. Мы требуем от кри­тики, прежде всего, чтобы она критически относилась к самой себе и не упускала из виду трудностей своего предмета.

Редакция «Rheinische Zeitung»

Написано К. Марксом Печатается по тексту газеты

около 15 ноября 1842 г. _.

Перевод с немецкого Опубликовано в «Rheinische Zeitung»

JVS 319 15 ноября !Si2 г. "^а Русском языке публикуется впервые

ямимш

f 259

[КАБИНЕТСКИЙ УКАЗ ОТНОСИТЕЛЬНО ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ] ⁹⁰

Кёльн, 15 ноября. В сегодняшнем номере «Kölnische Zeitung» опубликован следующий королевский кабинетский указ, разо­сланный в течение прошлого месяца всем обер-президентам:

«Я уже часто указывал на необходимость бороться с тенденцией худшей части периодической печати: вводить в заблуждение обществен­ное мнение относительно общих дел путем распространения ложных или искаженных фактов, бороться с этой тенденцией так, чтобы каждому такому ложному сообщению сразу же противопоставлялась правда пу­тем опровержения фактов в тех самых газетах, которые повинны во лжи. — Недостаточно предоставить противодействие дурным, вредным для общественного духа стремлениям одной газеты другим, руководствую­щимся лучшим духом газетам и надеяться только на них. Там, где яд соблазна пущен в действие, там же он и должен быть обезврежен, — это не только долг властей перед читателями, которым яд направлен, но это одновременно самое действенное из всех средств уничтожения тенденции обмана и лжи, когда она себя проявляет, средство, которое вынуждает редакцию опубликовать приговор самой себе. Я считал это дурным по­тому, что это правомерное и необходимое средство обуздать вырождение прессы до сих пор мало или совсем не применялось. Поскольку преды­дущие законы недостаточно закрепляли обязанность газет без промед­ления публиковать все фактические поправки, направленные им долж­ностной властью, публиковать без всяких примечаний и вводных рассуж­дений, постольку я ожидаю от правительства предложений о необходимых дополнениях к этим законам. Но если они уже сейчас достаточны для достижения цели, то я хочу, чтобы они со всей силой использовались моими властями для защиты права и истины, и поручаю это, наряду с самими министерствами, в особенности непосредственной заботе обер-прези-дентов, которым правительство должно дать указания на этот счет.

Чем больше я забочусь о том, чтобы благородному, лояльному, достойному образу мыслей, где бы он ни проявился, не была урезана свобода слова, чтобы в интересах истины по возможности меньше сужа­лись рамки общественных обсуждений, тем беспощаднее должен подав-

260 КАБИНЕТСКИЙ УКАЗ ОТНОСИТЕЛЬНО ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ

ляться дух, применяющий оружие лжи и соблазна, чтобы свобода слова из-за злоупотреблений этого низкого духа не могла быть лишена своих плодов и благословений.

Сан-Суси. 14 октября 1842. Фридрих-Вильгельм».

Мы потому так торопимся сообщить нашим читателям этот королевский кабинетский указ, что видим в нем гарантию для прусской прессы. Каждая лояльная газета будет рассматривать его только как значительную поддержку со стороны правитель­ства, если ложные или искаженные факты, сообщения которых при самой большой осмотрительности редакции не всегда можно избежать, будут исправляться из официального источника. Правительство гарантирует периодической печати этими офици­альными разъяснениями не только известную историческую точность фактического материала, но и признает также, что еще важнее, большое значение прессы положительным сотрудни­чеством с ней, которое ставит во все более узкие рамки отрица­тельное сотрудничество, проводимое через запрещение, закрытие и цензуру. В то же время королевский кабинетский указ исходит из предпосылки известной независимости периодической печати, так как без нее, если и не смогли бы появиться тенденции обмана, лжи и вредных стремлений, то еще меньше возможности было бы у благородного, лояльного, достойного образа мыслей появиться в газетах и утвердиться в них.

Прусские газеты должны приветствовать эту королевскую предпосылку известной независимости периодической печати как превосходнейшую гарантию этой независимости и как недвусмысленное выражение королевской воли.

Написано К. Марксом 15 ноября 1842 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Rheinische Zeitung» Перевод с немецкого

M 820, IS ноября 1842 s. „ ,

На русском языке публикуется enepiue

[ 261

КОРРЕСПОНДЕНТ «KÖLNISCHE ZEITUNG» И ПОЗИЦИЯ «RHEINISCHE ZEITUNG»

Кёльн, 16 ноября. Самый ревностный поборник «разделения города и деревни» в «Kölnische Zeitung» ныне снова поднял свой громоподобный глас. Сегодня он избрал сулящей лавры жертвой своего частного разумения и своих частных иллюзий не Рейнскую провинцию, a «Rheinische Zeitung»⁹¹. Мы верим, что этому доброму малому чтение за завтраком статей «Rhei­nische Zeitung» об общинном устройстве затуманило голову и вновь повергло в «чрезвычайно запутанные грезы». Мы верим, что знатоку Кёльна и Биккендорфа *² весьма неприятно, когда его прогоняют сквозь Восток, Грецию, Древнюю Германию, Галлию и Францию и даже сквозь идеи, которые рутине прак­тического обихода и узкоограниченного созерцания неизбежно представляются «софистикой» и «диалектическими ухищре­ниями». Мы не хотим дурно истолковывать те весьма далекие от умеренности комплименты, которые это бодрое самодовольство умеет расточать своим собственным творениям, ибо в характере ограниченности — считать свои индивидуальные узкие пределы пределами, свойственными всему миру, его столпами. Поскольку ныне наш добрый и не лишенный юмора друг не выдвигает никаких новых доводов, а придерживается того мнения, что довод, который при его первом упоминании был опровергнут и отвергнут, может, подобно назойливому просителю, в конце концов достигнуть цели, если только обладать достаточным упорством, чтобы вновь и вновь к нему возвращаться; поскольку, стало быть, наш друг ожидает эффекта от своих умело расстав­ленных и тщательно взвешенных доводов, рассчитывая при этом, в соответствии с принципами, выдвигаемыми в отноте-

262 КОРРЕСПОНДЕНТ «KÖLN. ZTG» Й ПОЗИЦИЯ «RH. ZTG»

нии газетных статей, не на сами эти доводы, а на их повторение, то не остается ничего другого, как изгнать наконец из реального мира некоторые фантасмагории, которые могли взбрести ему в голову во «сне» или в «запутанных грезах», и таким образом, насколько это зависит от нас, содействовать устранению вновь появляющейся веры в привидения, которая, как известно, смешивает свои иллюзии о предметах с самими предметами. Наш ясновидец увидел во сне, как «Rheinische Zeitung» воз­буждает тревогу среди крестьян,

«толкая их на то, чтобы с заступами и мотыгами идти в поход на города, потому что эти города вынашивают тиранические замыслы».

Нашему ясновидцу в моменты проблеска сознания придется убедить самого себя в том, что «города» расположены не в «Kölni­sche Zeitung», что мы даже отвергли ее произвольную интер­претацию намерений городов и, наконец, что тот труд, который даже не входит в пределы кругозора «знатока Кёльна и Бик-кендорфа», еще меньше может возбудить крестьянина к демон­страции «с заступами и мотыгами», хотя последние, вероятно, играют известную роль для проверки «свободных от предрас­судков воззрений», почерпнутых «из практической жизни и обихода». Наш ясновидец найдет, далее, при своем пробуждении, что вразумление некоего мнимого «корреспондента» «Kölnische Zeitung» без всякого сомнения не является «искажением истины», что возбуждение «недовольства» по отношению к «Kölnische Zeitung» и выступление против ее глубокомысленного кор­респондента отнюдь не представляет собой антигосударствен­ного «возбуждения недовольства и партийной ярости»; в про­тивном случае, пожалуй, не только «города» оказались бы расположенными в «Kölnische Zeitung», по также и само государство оказалось бы воплощенным в ней и ее сотрудни­ках! Наш друг тогда поймет также, что можно позволить себе «.безграничную дерзость», возбуждая раздражение по отношению к литературной продукции, публикуемой под значком — . — , не «осмеливаясь» при этом «на непристойные выпады против высших государственных учреждений», которые он хочет сде­лать ответственными не только за свои мнения, но даже за свои аргументы и которые охотно дезавуировали бы этого само­званного союзника.

При теперешнем состоянии немецкой науки потребовалось бы совершить нечто большее, чем переворот, для того чтобы те пустые теории, которые силятся утвердить себя в качестве результатов всемирной истории, и общие точки зрения совре­менной доктрины испытали горькую судьбу, взяв в качестве

КОРРЕСПОНДЕНТ «KÖLN. ZTG» И ПОЗИЦИЯ «ВН. ZTG» 263

критического